Покров Шута. Двойное отражение.

Отражение Последнее. — Я до сих пор не понимаю, как дом не развалился на части! — продолжала кричать Тевак уже третий час. Кричала просто так, для азарта и без настоящего развлечения. На удивлённые вопросы о том, чем так недовольна его жена после их медового месяца, Эван ответил кратко: «Безделье надоело». И теперь она во всю наслаждалась возможностью приводить Тишину в порядок, даже если этого порядка там и не требовалось. Молодая женщина была полна идеями, замыслами и грозилась застрять в госпитале за работой над новым проектом на неделе. Конечно, всем было понятно, что она этого не сделает. Её переполнял энтузиазм, а всякое ворчание, казалось, пропитано любовью к жизни, миру и каждому его кусочку. Перед новым настроем Тевак был вынужден отступить даже её брат, просто не находя слов, чтобы попытаться возразить или опять начать ныть. Но Тевак определённо соскучилась по возможности делать что-то. Особенно делать что-то полезное. Дети, засевшие на боковой лестнице и наблюдающие за происходящим из-за перил, как из-за надёжного укрытия, довольными не выглядели. Хотя ещё позавчера едва ли не прыгали от радости, когда встречали тётю. Что примечательно, детей наверху было… Четверо. Да. Четверо детей, и это было в два раза больше проблем, чем обычно. Хотя Аллен полагал, что проблем стало в десять раз больше, потому как никто из детей не был так прост, как могло показаться на первый взгляд! А уж с тем, что Тевак и Эван — самые разумные и прекрасные — покинули их на целый месяц, но зато в доме периодически появлялись Канда с Лави и иногда забирали с собой Неру… Спокойно не жилось никому. Аллен опять был благодарен тому, что влюбился в Тики. Тот был утешением в худшие дни и неплохим авторитетом для детей. Почему-то сам Аллен, хотя и мог и отчитать, и отругать, и подбодрить, но принимал всё слишком близко к сердцу, переживал, переживания, накапливаясь, начинали влиять на него, не позволяя всегда трезво и точно оценить ситуацию. Тики был хладнокровнее почти во всех ситуациях. Тики был незаменим. И он даже вёл себя весьма сдержанно при гостях! В отличие от гостей. Ладно, Канда тоже был сдержан по сравнению с тем, каким он был раньше! Но Аллену все равно осточертело каждый раз стоять наготове в ожидании, что эти двое сцепятся. При этом Тики он ничего против сказать не мог, пытаясь сослаться на детей. Рия обожала подобные шоу. Росла с Ноями, что поделаешь? Аллен поднялся с пола, потягиваясь, и взглянул наверх: — Господа и дамы, а вам не пора спать? — А дама здесь всего одна! — закричала Рия, бросив в отца мячик. — Глупый папа не умеет считать! Сама-то научилась считать лишь до десяти и такая гордость, — Аллен ногой пнул мячик под ближайший стул, ленясь даже нагибаться и поднимать его. Он чувствовал себя сегодня весь день таким сонным, успокоенным, разморенным. Не поддувал бы ветер ледяной из всех открытых дверей и окон, решил бы, что его так от жары разморило. Кстати, было интересно, когда выпадет снег? Неру его никогда не видел и даже представить, что это такое, не мог. Да и другим детям зима нравилась. Разве что Вьят становился апатичен на первых порах, будто грозился впасть в спячку. И утверждал, будто это защитный механизм против шума и энтузиазма Рии, всё желающей вытащить его играть в снежки. Они все любили играть в снежки. И дети, и взрослые. Бывало, игра затевалась без каких-либо предпосылок. А игра между ним и Тики однажды закончилась… Весьма приятными и необычными воспоминаниями. Аллен опять зевнул. Почему он так страстно желает спать, а эти паразиты – нет? — Это вам надо идти спать, учитель! — раздался сверху голос всё подмечающего Криса. И тот факт, что он так просто без спросу обращается к учителю да ещё и с такими замечаниями или советами показывал, как хорошо на него влияла домашняя обстановка. От забитого мальчишки оставалось всё меньше и меньше, а в карих глазах появлялось всё больше жизни. Может быть, Комуи был не так уж и не прав, в конце концов… Но проблема была в том, что посоветовал отдать ребёнка именно Аллену Мариан Кросс. Так что у Четырнадцатого появился новый повод для встречи со старым другом. Другое дело, что выцарапать Кросса из Центра не так-то просто. Но Аллен Уолкер не будет Алленом Уолкером, Четырнадцатым Ноем, владельцем Плаща Шута и Разрушителем Времени, если не отыщет Мариана и не преподаст ему урок уже в ближайшие дни! В Центр, к большому начальству Аллен наведываться желанием не горел, но и не чувствовал никакого страха или сомнений. Сейчас, когда ситуация так близка к разрешению… Он чувствовал это. И знал, что разрешение лишь подкинет им ещё целую тысячу совершенно новых проблем. Зато свадьба однозначно разрядила ситуацию и унесла многие заботы. На Аллена стали куда меньше коситься и действительно смирились, что именно Уолкеру достался новый ученик. — Ох, нет! — а вот теперь он вспомнил, что завтра с утра должен отослать в Орден отчёт об успехах ученика. И так каждую неделю. И проверял отчёт, и его наличие, и содержание, увы, не Комуи. До Комуи эти бумаги вряд ли доходили, наверняка терялись в его кабинете среди тысяч таких же неприкаянных бедняжек. — Что-то случилось, Аллен? — в коридор выглянула Тевак с туго затянутыми волосами в грязной, поношенной одежде. В общем, в том, что было не жалко угробить на большую уборку. — Нет, ничего. Просто я спать хочу и вспомнил, что отчёт завтра сдавать… — А ты даже не начал, — хмыкнул Эван. Аллен послал в него прожигающий, раздражённый взгляд. — Может быть. — Пап, а не ты ли нам говорил, что откладывать до последнего нехорошо? — свесился сверху Вьят. — Во-первых, я не откладывал. Отчёт пишется в конце каждой недели о том, что происходило на неделе. Как бы написал в начале, заглянул в будущее? Или ты предложил бы мне обмануть? А во-вторых, разговоры взрослых не для ваших ушей. — Так говорите у себя в комнатах! — предложил Вьят, ему на голову опустился металлический голем, ныне прочно поступивший во владение Неру и переводящий для него речь остальных. Хотя Неру и сам пытался выучить, как звучит тот же английский, но голем для него стал и лучшим товарищем, и большой поддержкой. И тот факт, что Неру сейчас в компании детей, был показателем положительной динамики. Неру был одиночкой. И пусть даже он и сейчас предпочитал сидеть и рисовать в своём углу, пусть это было будущее настоящее с его новыми уроками, но теперь он предпочитал чужое присутствие пустым закуткам. И, вроде бы, не вмешивался в чужие занятия, но всё равно присматривался и прислушивался. Аллен сначала опасался, что это будет раздражать детей, ту же Рию, к примеру, или что это может напугать Криса, но постепенно всё приходило в норму. А вот так, в одной компании, Аллен видел их всего второй раз. Первый раз был вчера. Возвращение Тевак домой отлично их сплотило. — Это мой дом…. — А это мой мир! – так же апатично отметил Вьят. Вроде бы, и безразлично бормочет, но ведь чувствуется его наглость безразмерная. — Вьят, иди в постель. Уже поздно. Остальных это тоже касается. Неру слышал? Вьят — единственный, кто торчал сейчас над перилами, оглянулся, уточнил что-то, послышался смех Рии, затем он вернулся и кивнул. — Ещё не поздно. — Поздно, раз я сказал. — Всего десять часов. — Вьят, с каких пор для детей десять стало ранним временем? — А мы можем поспать все вместе? — теперь над перилами показалась растрёпанная голова Рии. — Нет, мне нужно работать. — Да я не о том, пап! Ну! Ты же обещал, что мы можем все-все вместе, когда тётя вернётся, спать! Ну! Когда мы у тебя спали в комнате, и ты жаловался, что кровать маленькая. А, нет, не ты, папа Тики жаловался, — Рия усмехнулась и в умоляющем жесте сложила ладошки. Аллен почесал в затылке и обернулся к Эвану, тихо спрашивая: — Я такое обещал? — Откуда мне знать, меня тут не было! — О! — Аллен отвернулся, силясь вспомнить, что он мог наговорить там спросонья и во что теперь такой общий сон можно превратить. Дети ведь наверняка расшалятся, да и взрослым несладко будет. И столько человек сразу. В кровати в тот день действительно было тесно, Аллен проснулся облепленный с двух сторон, но Тики повезло даже меньше: ему на голову улечься успели, на голову, которую он спрятал под одеяло. И улёгся Неру почему-то, а рядом с ним валялся, едва подрагивая крыльями, теперь уже точно его голем. Что-то приятное в этом было, но не затёкшие от неудобного положения конечности и два часа попыток растолкать всех и подняться. О том, как они спали, перекатываясь, перепинываясь, просыпаясь и шутя, Аллен даже вспоминать не хотел. Он не мог дать такого страшного обещания. Не мог. Разве что его кто-то мастерски огрел пяткой по голове в стиле Линали Ли, так что Аллен сразу стал покорным и пообещал деткам всё, чего они хотели, позабыв о всяком здравом смысле. Он идиот. Он действительно идиот. — А спать вместе это не обязательно в одной кровати и всё такое, — отметил Эван, видя бедственное положение своего брата и по привычке приходя на помощь. — Вон можно и в саду спать, там сейчас не так уж холодно, если отрегулировать температуру дома, и куда веселее, и это сон на природе. К счастью, Эван произнёс всё это тихо, так что никто из детей услышать не мог, а вот Аллен задумался. Идея-то неплохая, вроде. Было бы лето, можно было бы вообще в лес пойти. Зимой туда идти с Неру, ни разу не переживавшему настоящей зимы, он не хотел. Пусть переживёт свои первые холода успешно, привыкнет к снегу, тёплой одежде, окрепнет, как следует. А на следующий год Аллен бы подумал. Но у них всегда был доступный сад, в котором тоже можно было весело провести время. — А что вы там наверху застряли-то? — опять задрал голову Аллен. — Пап? — опасно протянула Рия. — Я подумаю и посмотрю на ваше поведение. Я серьёзно. А теперь, леди, идите в свою комнату и готовьтесь ко сну! — Если они не хотят спать, подряди их к уборке срача в западной гостиной!! — раздался крик Тевак, и он сработал лучше любых других, мирных уговоров. Дети стали собираться, Рия подхватила пару кукол, рассаженных на ступенях, Вьят распихал какие-то бумажки по карманам, уже готовый идти спать, и остававшийся за компанию Крис решительно первым направился по коридору, тихо пожелав взрослым спокойной ночи. Неру, в это время что-то дорисовывающий в углу, когда заметил, что все расходятся и наверх поднялся Аллен, вытянул руку в привычном жесте, прося ещё немного времени, чтобы суметь закончить рисунок. Видно, он опять рисовал то, что виделось лишь ему. Аллен кивнул и повёл в это время Вьята и Рию, проводив обоих до самых комнат, убедившись, что они поняли, что ложиться спать действительно пора, и сообщив, что придёт их проведать через час. И если они не будут в своих кроватях, то он отправит их в рабство Тевак на всю неделю. И, конечно же, это сработало. Полезно иметь Тевак в доме! После этого Аллен заглянул к Крису, что пока неторопливо расправлял кровать, пожелал ему спокойной ночи, коротко напомнил о планах на следующую неделю и отправился вниз. Рядом с Неру сидел Эван, с задумчивым видом рассматривая рисунок. А затем поднял голову, коварно улыбнулся. Аллен пожалел, что не владеет рентгеновским зрением. — Да что он там такого нарисовал? Не про меня ведь? — Аллен обернулся к Неру, и тот, сверившись с переводом голема, отрицательно покрутил головой. — Он не хотел мне его показывать. Но нарисовать как-то хотелось, вот и не устоял, - путано объяснил Эван. Если это вообще можно было назвать объяснением. — Что ты там нарисовал? — повернулся Аллен. Но Неру лишь отвёл взгляд. — А что ты хотел? — Вот здесь, я думаю, он угадал полностью, — фыркнул Эван, едва сдерживаясь от смеха. — Я должен угадать? — Ты хотя бы подумай. Это вечерняя весёлая викторина. И да, Неру! — позвал Эван и, убедившись, что внимание мальчика и голема сосредоточенно на нём, отчетливо произнёс: — то, что ты нарисовал это, очень классно. И в этом нет ничего плохого. И они бы сказали тебе то же самое. И все, кто их знает, тоже. Все, кто их знают, заплатили бы тебе кругленькую сумму, чтобы получить этот рисунок, честно говоря. И я бы тоже, но у меня он бесплатно. И ему есть неплохое применение. — Ты так говоришь, будто там что-то очень палевное, и ты собираешься вывесить его на всеобщем обозрении. — Нет. Я пока не решил, что делать, но точно не такое. Такое можно будет сделать с… Неру, а ты нарисовать других людей не хочешь? Мальчик пожал плечами. А потом пояснил, что всех, с кем он знаком, он нарисовать может, но что выйдет, точно не знал. — Если выйдёт что-то подобное, то как раз к парадному выходу Ордена. Да… — Эван, — Аллен начал терять терпение. Да и Неру пора было отпускать спать. А то он выглядел уже сонным, а сам просить не решался. Раз уж взрослые так скачут вокруг его рисунка, значит, он важен. И Неру тоже лучше быть здесь. — Хорошо, хорошо, — Эван протянул карандашный рисунок Аллену, и тот некоторое время даже не смотрел на него, раздумывая, а стоит ли вообще? Слишком странная реакция и улыбка у Эвана была. И ситуация тоже подозрительная складывалась. Нет, лучше он отложит рисунок подальше и пока проводит Неру спать. Так он решил, отвернулся и лишь мазнул взглядом по рисунку. И, конечно же, больше не сумел его игнорировать, ведь изображены были не чужие ему люди. Да ещё и в весьма интересной ситуации. Аллен сглотнул, думая о том, что бы сделали с ним эти люди, если бы узнали, на что именно он сейчас смотрит. Уж точно не погладили бы по головке. Он улыбнулся, как безумец. Эван рассмеялся, довольный реакцией. Неру нахмурился, засопел и тут же закашлялся. Всё же проблемы с горлом надо было решать. А то мальчику совсем туго порой становилось, и он ужасно переживал простудные заболевания. — Знаешь, нет в этом рисунке ничего слишком плохого. Хотя другим его лучше не показывать. И не рассказывать. Это просто очень личное, понимаешь? А в данном случае… Неру объяснил, что людям такие рисунки не нравились. Так же, как и другие с голыми людьми, с мёртвыми и, на первый взгляд, самые обычные. — Да, пожалуй, рисунки будущего лучше никому не видеть. Но здесь-то, видишь, здесь ни мертвецов, ни других непотребств нет. То есть такое тоже можно засчитать, но подумаешь, целуются, и кое-кто не совсем одет. В целом всё цивильно. Да. Аллен ещё какое-то время рассматривал рисунок. Серьёзно, то, что мальчик нарисовал Канду и Лави, ещё и страстно целующихся среди каких-то книжных полок, это было весьма примечательно. И весело. — А вот голых точно никому бы лучше не показывать. Это неприлично. Хотя кое-где – нормально. Хотел бы я этих двоих голыми… ведь когда ещё шанс представится? — Я Тики расскажу. — Да я же шучу, — Аллен снова улыбнулся. — Не знаешь, когда у этих двоих день рождения или ещё что? К чему-то надо приурочить и подарить. — И упаковать хорошенько. В пять слоёв, чтобы сбежать успеть, — добавил Эван, забирая рисунок. — Угу. Ладно. Забудем об этом, вставай, ребёнок, и пошли спать. Ты то спать хочешь? Юный художник с энтузиазмом закивал. В кровати Аллен оказался раньше Тики. Тот ещё разбирался с детьми, укладывая их спать, а Аллен уже зарылся в подушку лицом и кайфовал, раздумывая над тем, откуда у Тевак столько энергии и желания творить добрые дела. — Как бы она ремонт ручной большой устроить не вздумала, — пробормотал Аллен, услышав, как скрипнула дверь спальни. Тихие шаги Тики в его положении почти не улавливались. Вскоре, впрочем, кровать просела от тяжести, и рядом растянулось тело, от которого так и тянуло прохладой и свежестью. Похоже, кто-то принимал душ. Аллен тут же потянулся, подполз осторожно, уткнулся в плечо мужчины и снова счастливо вздохнул. — Может, она решит вообще отдельное жильё подыскать? И там ремонты устраивать? — отозвался Тики, обнимая Аллена и начиная ласково перебирать волосы. — Как мы без них-то проживём? — И как она без детей? И оба снова замолчали, уютно наслаждаясь тишиной, покоем и обществом друг друга до тех пор, пока Тики не сообразил, что ему слишком холодно, и под недовольное ворчание Аллена не полез под одеяло. — Прекрати менять положение! — Я тебе что, подушка? — Ага, набитая костями, — Аллен прикусил кожу между рёбрами и тут же оказался опрокинут в сторону. Тики демонстративно отвернулся, укрылся и устроился спать. Собственно, они оба слишком вымотались за последнее время и оба хотели спать, и у Аллена были планы лишь на утро, но… — Эй, я что, должен спать в одиночестве? — Если планируешь спать на улице, то да. В противном случае в доме полно народу. Какое нахрен одиночество? Уолкер обнял Тики, снова прижимаясь. — Спать надо, да? — Да. А то хрен знаешь, когда очередное происшествие у детей случится. Или у взрослых. Даже не знаю, что хуже. — Повернись ко мне? Тики застонал, тем не менее тут же начиная переворачиваться и встречаясь во тьме взглядом с Алленом. Затем коротко поцеловал его и тихо произнёс. — Теперь спать, умник. — Угу. Я люблю тебя, — внезапно расплылся в улыбке Аллен. — И я люблю тебя, — устало, но так же сдерживая улыбку, произнёс Тики, целуя юношу в лоб и притягивая ещё ближе. **** Сон, что снился сейчас Вьяту, был ему до боли знаком. Точнее, ему было знакомо это полное осознание того, что ему снится сон и он по нему бесцельно бродит. Хорошо хоть бродит, а не проживает чью-то жизнь. Жизнь того, кто был до него. Частью себя он понимал, что этот кто-то тоже он. Но не такой он. Не такой, каким должен был быть. Не такой, каким он стал. Да, некоторые сны и вовсе сбивали его с толку. Например, сегодня он бродил по пустому дому и искал что-то, чего здесь не хватало. И хотя он, вроде бы, всё понимал, Вьят действительно никак не мог осознать, чего же в доме не хватает, и метался по этажам в поисках подсказки. Хоть малейшей зацепки. Хоть чего-то! В доме не хватало жителей, но это был сон, и их тут быть не должно было. Дом-то не настоящий! В доме не хватало света, но сейчас была ночь, так что всё в порядке. В доме не хватало звуков, но здесь и не было никого, кто мог бы эти звуки создавать. Только Вьят. А мальчик старался не шуметь. А ещё в доме была лишняя лестница наверх. Вьят игнорировал её, потому как искал что-то, чего не хватает, но сейчас отчаялся и пошёл вверх по ней. Лестница была узкой, с трудом втиснутой в рамки реального дома, и никак не желала кончаться. Когда Вьят решил, что это подозрительно, перед ним появилась дверь. И он её толкнул, легко заходя в просторную и пустую комнату. И там было лишь… Были лишь зеркала! Вот чего не хватало в доме, и как он мог не заметить? Мальчик подивился своей глупости, подходя к самому большому зеркалу, что никогда не видел в доме, но его отражения там не было вовсе. То есть оно будто опаздывало. Медленно проявлялось и не было вовсе отражением. Точнее отражений было сразу два. Один был молодым на вид мужчиной, худой, тонкокостный, златовласый. Знакомый ему, как Хелеос, он тепло улыбался, и Вьят узнавал себя в нём. И рядом с ним стояло существо, напоминающее фигурой женщину, хотя и немного угловатую. С резкими чертами лица, тёмными глазами и чёрной, дрожащей живой шалью, оплетающей шею. Она скосила взгляд на Хелеоса, нахмурилась. Она была известна под именем Ноя. И её имя, как и имена всех в том мире, никогда не склонялось. И Вьят точно знал, что она тоже какой-то частью была им. А потом он проснулся. Открыл глаза, глядя в потолок, с детства отлично видящий в темноте, он некоторое время лежал неподвижно, пытаясь постичь нового себя и всю новизну нахлынувших на него ощущений, будто он стал всем. И всё стало отчасти им. Будто он может до чего угодно дотянуться рукой, увидеть, если пожелает, хотя и знал, что всё сложнее. Он был сердцем, хранителем, а не правителем или божеством. Он пролежал почти два часа так неподвижно, до тех пор пока сквозь шторы не начал пробиваться серый утренний свет, и он всё же поднялся. Тело чувствовалось совершенно обычным. Хотя, взглянув на руки, он увидел по паре крестообразных шрамов на ладонях. Подойдя к зеркалу, понял, что изменений было немного больше. Его рыжеватые волосы, такие, как были у Аллена, будто стали немного ярче или цвет стал насыщеннее, его левый глаз потемнел, так что радужка и зрачок почти слились. На шее у ключиц появилась пара черно-золотых меток. А в остальном всё было.. Нет, он стал немного выше и точно знал, что больше не вырастет. Не физически. А вот расти эмоционально и рассудком он не закончил. Он мог быть ребёнком и расти в этом мире, познавая его, как полноправный житель, у него было достаточно защитников! Он был Сердцем Мира. Он был Сердцем Мира людей. И он же был Сердцем Мира, что уничтожил Хелеос. Он воплощал их обоих. Больше никаких споров, только попытки ужиться, возможная борьба, изменения, развитие, течения. Его Семья, его Жрецы, его окружение позаботятся, чтобы они не зашли слишком далеко. У мира не может быть двух Сердец. Зато одно Сердце может совмещать в себе два. Да, Хелеос был абсолютно безумным созданием. Заключительное "от автора". Итак, конец! Благодарю всех за прочтение, поддержку, отзывы и… Просто Спасибо! Что касается окончания фика, хочу уточнить кое-что. Теперь Вьят является Сердцем одного мира, совмещающего в себе сути двух предшественников. Хотя гораздо больше у него от Хелеоса. Его пробуждение знаменует начало мира изменённого. Того, в котором могут жить два народа. И есть место и Ноям, и Жрецам, и людям, и тем, кто жил в мире до прихода Хелеоса, и чьим первым представителем стала Рия. Две расы в одном мире – большие, совершенно новые проблемы и их мирное сосуществование в меняющемся мире придётся регулировать Жрецам и Ноям, что так же будут параноить вокруг Сердца, чтобы новое не явилось и не грохнуло. Но, по сути, они те, кто решат любые конфликты и устроят новый мир… Если кто-то в здравом уме вообще может себе представить, что Нои и Жрецы будут играть за мир и дружбу между расами… Конечно, они создадут ещё больше проблем!!! Возможно. А может, и нет. Не забываем, что у них ещё Сердце ребёнок, которому расти и дальше принимать воспоминания, обязанности, восстанавливаться и закатывать истерики против не позволяющей дышать охраны. А так… Мир ждёт отличное будущее!