По ту сторону

      Джаз со своим близнецом обретались на окраине полуразрушенного города, в одном из нескольких уцелевших жилых комплексов. Смоукскрин вел его за собой, мрачный и настороженный, как никогда до того. Кнокаут в очередной раз просчитывал возможные шансы обставить все без лишнего шума, опираясь на новую информацию. Впрочем, пока все шло нормально.       Поднявшись вслед за сине-фиолетовым гонщиком на нужный этаж и пройдя по усыпанному каким-то шлаком, который даже идентифицировать не удавалось, коридору, алый кон незаметно просканировал этаж на предмет других трансформеров, однако сканер показал, что на этом, равно как и на других, этаже больше никаких сигнатур не замечено. Это настораживало.       Проведя манипулятором по сенсорной панели-замку, Смоукскрин, подождав, пока двери кварты распахнутся, вошел внутрь. Кнокаут следовал за ним.       - Ну и ну, - протянул Рикошет, глядя на непрошеных гостей. – Эй, бро! Ты должен на это взглянуть!       - Ну что там? – донесся до них голос из глубины отсеков. Кнокаут отметил, что по голосу этот Джаз мало чем отличается от своего оригинала. У Рикошета же, как автоматически определил медкон, явно была повреждена нейроплата – иначе он объяснить сумасшедшую ухмылку на фейсплейте автобота не мог.       Рикошет на вид весьма походил на Джаза, разве что визор был желтым, а корпус имел красно-белую расцветку. На грудной броне красовался фиолетовый знак автоботов, а ухмылка щерилась острыми дентопластинами. Невольно медкон вспомнил разговор со Смоукскрином о нем:       «- У Рикошета есть какое-нибудь слабое место?       - Он совершенный псих. Кто знает, что и как у него замкнет в процессоре!       - А если подумать? Должно быть что-то, чем мы могли бы его отвлечь, пока я буду заниматься Джазом.       - С чего это ты будешь заниматься Джазом? – сине-фиолетовый гонщик нахмурился. Кнокаут развел манипуляторами:       - Потому что от меня он никаких особых трюков не будет ждать, а если я еще и подыграю, то так будет гораздо больше шансов обезвредить его, чем если с ним пойдешь ты.       - Ладно, - недовольно фыркнул лже-Смоукскрин. – Рикошет когда-то хотел заполучить меня. Но это было давно, еще когда я только поступил на службу.       - Очень хотел?       - Пришлось начистить ему фейсплейт до блеска. А потом десять орнов пытаться сбежать из медблока Рэтчета на полуоторванном серво.       - Тогда он должен расценить это как отличный повод получить то, что хотелось, когда он не мог этого получить. Тогда, но не сейчас       - Ты что, предлагаешь мне сдаться на милость Рикошету?!       - Создать видимость, - поправил его алый кон. Помолчав немного, он спросил: - Ты умеешь незаметно отключать вокалайзер, комлинк и… - наткнувшись на красноречивый взгляд, он оборвал сам себя: - Нет, конечно же, не можешь. Тебе придется дождаться сообщения от меня, когда я обезврежу Джаза, и только затем начать действовать. Нельзя допустить, чтобы они ушли.       - Не уйдут, - гонщик кровожадно ощерился в улыбке. – У меня тоже есть пара козырей в запасе.»       Рикошет обошел их, продолжая скабрезно ухмыляться. Кнокаут никак не выказал неудобства от пристального оценивающего взгляда - в конце концов, он вдоволь натренировался в этом за ворны войны, - зато Смоукскрин следил за каждым его движением, глухо ревя мотором, что вводило красно-белого бота в еще больший азарт.       - Так-так, - Джаз наконец сподобился выйти из своего логова, и приосанился, глядя на пришедших в его обитель самоубийц. – Ну и что тут у нас?       - Они сами пришли, - сказал Рикошет, подходя поближе к Смоукскрину. Тот коротко рыкнул, и диверсант, хохоча, отошел, но лишь на пару шагов.       - Решил сдаться сам, Смоукскрин? – Джаз тоже подошел поближе и, как и ожидалось, поймал Кнокаута за кончик фейсплейта, внимательно разглядывая его. Медкон, в свою очередь, пытался найти в нем хоть какое-то различие во внешности с оригинальным Джазом. Выходило, что единственные различия состояли в острых дентопластинах и фиолетовом знаке автоботов на груди. В остальном его было почти не отличить от настоящего. Кнокаут отодвинулся от него, сделав вид, что смущен, и как бы украдкой состроил ему окуляры. Диверсант довольно осклабился.       - Мы слышали о том, что твоя гаечка несколько изменилась, Смоукскрин, - проговорил тот, даже не глядя в сторону гонщика, которого вовсю осаждал его брат. – Судя по всему, Персептор смог его несколько улучшить. Это хорошо, что ты все же сдался, Смоукскрин. Выходит, что наш подарочек был понят правильно.       Рикошет захихикал, поддакнув:       - Правильно!       - И это хорошо, что ты привел к нам свою гаечку, - Джаз притянул алого кона к себе. Кнокаут в этот момент уже прикидывал, как и в каком месте будет делать надрезы, а где – колоть иглами. – Возможно, мы и не будем тебя дезактивировать, раз ты повел себя так покладисто.       - Хороший мех, - вставил Рикошет, подобравшись к гонщику совсем близко. Лже-Смоукскрин стоически терпел, хотя Кнокаут видел, что ему эта стойкость дается нелегко. Он незаметно мигнул линзами, призывая его следовать плану.       Джаз развернул медкона, потянув его за собой. Кнокаут как бы с испугом оглянулся на Смоукскрина. Тот не растерялся и, угрюмо отвернувшись, дал понять, что отдает своего бондмейта в пользование Джаза. Оба диверсанта клюнули на эту уловку – Рикошет расхохотался, подтягивая упирающегося Смоукскрина к себе, а Джаз с силой дернул алого кона, заставляя идти за собой:       - Будь хорошей гаечкой, и, может быть, я оставлю тебя в прежнем виде.       Медкон сделал вид, что внял угрозе. Диверсант излучал довольство и предвкушение от предстоящей игры. Кнокаут, принявший особую присадку, не позволявшую читать его энергополя, ответно предвкушал игру, но по своим правилам. Пока все шло хорошо.       Заведя его в свой отсек, Джаз подошел к исполинских размеров платформе и с удобством устроился на ней, поманив его пальцем:       - Иди сюда. Покажи,что ты можешь.       Показательно неловко переступив с одного серво на другой, Кнокаут тоже забрался на платформу,нарочито медленно приближаясь и как бы невзначай покачивая бедрами. Диверсант с охотой наблюдал за ним, и, дождавшись, когда алый кон будет достаточно близко, схватил его и подтащил к себе, обведя белоснежную лицевую по контуру. Вдоволь налюбовавшись на притворяющегося неловким Кнокаута, он защелкнул вокруг его шеи ошейник с цепью, уходящей под платформу. А вот это было уже любопытнее, но, опять же - и медкон вознес похвалу сам себе за догадливость, - это тоже было учтено.       - У тебя красная оптика, - почти задумчиво произнес он. – Но так даже интереснее, - открыв шлюзы порта, он выпустил скрутку и наклонил кона над джампером. – Попробуй доставить мне удовольствие. Если мне не понравится, я вырву тебе окуляр. Если понравится, я позволю тебе самому выбрать позицию для интерфейса.       Кротко кивнув, Кнокаут опустился вниз и, глядя на диверсанта, внимательно наблюдавшего за процессом, отработанным движением взял коннектор и аккуратно, небыстрым движением, огладил его. Незаметно выпустив иглу, спрятанную в пальце, Кнокаут дождался момента, когда диверсант начал подавать признаки довольства и кольнул его у основания. Джаз дернулся, а затем расхохотался:       - Смоукскрин научил тебе играть, гаечка?       Алый кон слегка улыбнулся, позволяя автоботу думать, что он прав в своей гипотезе, и продолжил доводить его до перегрузки. В игле был дестабилизатор для нейросистемы, мощный паралитик, который активизировался от любой нагрузки на системы. Подарок Миксмастера по окончанию обучения у Хука – Кнокаут пользовался им всего лишь раз, и, похоже, сейчас был тот самый случай, когда его вновь можно было применить.       Смоукскрин тем временем представлял собой кладезь терпеливости и вселенскую стойкость перед лицевой наглого, лишенного тормозов красно-белого бота. Рикошет держал его, обхватив обоими манипуляторами, и шептал на аудиодатчик пошлые шуточки, периодически делая попытки укусить его. Смоукскрин терпел, ненавязчиво, но твердо старался высвободиться, подсознательно зная, что это только больше распалит диверсанта.       - Смоуки… Чего ты такой скучный? – поинтересовался Рикошет. Гонщик не отозвался, но того было не так-то просто смутить: - О! А может быть, тебя развеселит то холо, которое мы сняли с братом в последний раз?       Прежде чем Смоукскрин успел возразить или предпринять хоть что-то, Рикошет поволок его в один из смежных отсеков. В помещении было темно. Усевшись на большое широкое сидение, найденное на ощупь, и посадив гонщика к себе на колени, он все так же продолжал удерживать его манипуляторами.       Покрепче перехватив начавшего извиваться сине-фиолетового бота, Рикошет достал пульт управления и включил экран холовизора, который занимал всю противоположную стену. Смоукскрин на момент перестал вырываться, ожидая, что будет дальше. Диверсант ухмыльнулся, видя его интерес и включил последнюю запись. Гонщик пригляделся и замер, не в силах отвести взгляд от экрана.       Сайдсвайп стоял на коленях перед платформой. На шею был пристегнут ошейник, цепь от него тянулась под платформу, а манипуляторы были скованы стазис-наручниками. Темно-синий гонщик стоял, глядя алыми окулярами в пол, почти не замечая сыплющихся на него ударов энергохлыстом. Сверкающая разрядами плеть вновь и вновь опускалась на его плечи, оставляя темные жженые отметины.       - Ты слишком слаб! – Джаз отшвырнул энергохлыст, хватая его за цепь и подтягивая к себе. – Ты меня позоришь!       От удара по фейсплейту Сайдсвайп завалился набок, но затем снова принял исходную позицию, едва слышно что-то проговорив.       - Громче! Я не слышу, что ты там бормочешь!       - Прости, - уже отчетливее произнес Сайдсвайп, все так же не поднимая взора. – Я виноват.       - Это само собой подразумевалось! – зло фыркнув, Джаз стравил пар и потянул за цепь. Поднявшись на платформу, он продолжил волочь его за собой, то и дело дергая Сайдсвайпа за ошейник,чтобы полз резвее. С отключенными манипуляторами это было не так-то просто, однако гонщик сумел справиться с этим и теперь покорно сидел у диверсанта в ногах, ожидая дальнейших приказаний.       - Рико! – строго окликнул Джаз брата. – Брось свою камеру и иди сюда!       Под тихий смешок в кадре появился и второй диверсант. Поднявшись на платформу с другой стороны, он сел рядом с братом.       - Тут неинтересно, - прокомментировал Рикошет, нажав на кнопку на пульте и промотав вперед. Смоукскрин смотрел на мелькающие кадры. Избиение, изнасилование, жестокость во всех сценах, что он успевал видеть – все это вызвало в нем отвращение. Несколько озадачившись и прислушавшись к себе, он неожиданно вспомнил, откуда взялось это ощущение. Стряхнув с себя ненужные воспоминания о своем бетстве, Смоукскрин продолжил смотреть, запоминая каждый кадр. Этому он подверг своего спарка, и, хоть понятие о совести в его протоколы не входило никогда за весь актив, он чувствовал, как ярость закипает в нем.       - Вот здесь, - сказал Рикошет, прекратив перемотку. Гонщик глядел на экран, не говоря ничего. Он замер, как статуя, напряженный, как свернутая пружина, готовый вот-вот вцепиться в Рикошета и проделать с ним то же самое. Но он ждал. Инстинкт охотника, пробудившийся в нем вместе со старыми воспоминаниями, позволял ему дожидаться сигнала от Кнокаута.       Сайдсвайп, весь залитый смазкой, маслом и энергоном, с искрящей в некоторых местах проводкой, тяжело вентилировал, зажатый между сервоприводов Джаза.       - Джаз… - он поднял оптику на своего бондмейта, лицевая которого сохраняла презрительное выражение. – Я прошу тебя…       - О чем? – издевательски протянул тот, приподнимая его над платформой за шлем. – Хочешь попросить меня о чем-то, гаечка? Тогда выражайся яснее!       - Пожалуйста, прекрати это…       Диверсант скривился в усмешке:       - Не тебе говорить мне, что мне и как долго делать!       - Прошу… Я же сломаюсь.       - А может, - Джаз склонился прямо перед его фейсплейтом, - мне и нужно, чтобы ты сломался?       Окуляры гонщика расширились в страхе. Джаз смеялся, довольный произведенным эффектом. Рикошет за его спиной нагревал паяльник до нужной температуры, гремя прочими инструментами, которые неизвестно в какой момент оказались в отсеке.       - Пожалуйста! – взмолился Сайдсвайп. – Не надо, Джаз, пожалуйста, не надо!!       - А что мне будет взамен? – поинтересовался тот.       - Я сделаю все, что захочешь.       Диверсант сделал вид, будто раздумывает над данным ему предложением, и кивнул:       - Ну хорошо, - опустив его над своей интерфейс-панелью, он наклонил голову гонщика так,чтобы коннектор оказался очень близко от его фейсплейта. – Доведи меня до перегрузки, и, быть может, я передумаю.       Смоукскрин сжал и разжал манипуляторы. Протоколы протоколами, инстинкты инстинктами, а он прямо сейчас вырвет искру Рикошета. Он уже отвлекся от происходящего на экране, прикидывая, куда бы ударить первым делом, однако следующее действо заставило его вновь обратить свое внимание на холо.       - Нет! Не надо! – Сайдсвайп истошно кричал, мечась в оковах. В какой момент эти оплавки приковали его к платформе? Смоукскрин несколько удивился, пытаясь припомнить, впрочем, он не слишком старался – холо занимало большую часть нагрузки процессора.       - Джаз, пожалуйста!.. Я заискрен!.. Я заискрен!!.. – вокалайзер сбоил и выдавал статику, но Сайдсвайп уцепился за последний свой козырь, надеясь, что это поможет ему избежать дезактива. – Ты обещал, Джаз! Ты обещал, что отпустишь меня, если я смогу довести тебя до перегрузки систем!       - Я сказал, что может быть, передумаю, - ответил тот, принимая паяльник у Рикошета. – Я не передумал. И к тому же, - Джаз встал прямо над ним,приближая паяльник, сверкающий яркими искрами на конце, к темно-синей грудной броне, - зачем мне спарки, такие же слабые, как ты?       - Ты обещал, Джаз! Ты же обещал!       Внезапно камера приблизилась,снимая лицевую гонщика крупным планом.       - Скажи что-нибудь на прощание своим альфам, гаечка, - пропел Рикошет.       Сайдсвайп дернулся изо всех сил, стараясь вырваться, однако Джаз сел на него, не позволяя особо выгибаться, и коротко приказал:       - Рикошет, держи его!       - На твоем месте, я бы воспользовался шансом сказать последние слова, - продолжал тот, не отводя объектива от гонщика. Сайдсвайп прерывисто провентилировал. Омыватель заструился из оптики.       - Скажи им что-нибудь, скажи! – требовал Рикошет.       - Опи, прости… - прошептал Сайдсвайп. - Я слишком слабый. Я не могу дать отпор. Дани, - он всхлипнул. - Я люблю тебя. Вас всех. Простите меня. Пусть Санни и Тракс будут сильными… - в этот момент Джаз взрезал грудную броню, и слова потонули в крике.       Мольбы и последовавшие за ними проклятия вскоре сменились бессвязными криками, а те, в свою очередь, после утихли, заменившись на треск статики сгоревшего от перенапряжения вокалайзера. Дальше Смоукскрин смотреть не стал, обернувшись на Рикошета. Красно-белый бот смотрел на экран, радостно скалясь.       - Хорошая была гаечка, - заявил он. – Так забавно кричал, когда мы с братом коннектили его вдвоем…       Смоукскрин медленно считал клики до первого удара, как вдруг ему на комлинк пришло сообщение от Кнокаута.       «Готово».       - Отлично, - прошипел он, с хрустом сжимая кулак. Рикошет не успел и опомниться, как послушный до того гонщик вдруг обрушился на него с невиданным доселе бешенством.       Джаз медленно активировал оптику. Алый кон постарался на славу. Перегрузка наступила слишком быстро, на его вкус, но в целом диверсанту понравилось. Попытавшись подняться, он обнаружил, что не в состоянии пошевелиться.       - Что за ржа?! – возмутился он. Корпус, начиная от шейных магистралей, не подчинялся ему совсем.       - А, очнулся? – перед ним появился Кнокаут. Ошейника на нем не было. Диверсант зарычал:       - Что происходит? Ты, мелкий шарков сын, немедленно исправь то, что со мной сделал!       Алый кон, вместо того, чтобы сжаться и броситься выполнять приказ, неприятно рассмеялся и присел рядом. Блуждая кончиками когтей по правому сервоприводу автобота, он проговорил:       - Я тут много всякого интересного обнаружил, пока ты валялся оффлайн. Например, ящик с инструментами под платформой, и кучу всяких болезненных интерфейс-игрушек для особо маньячных ботов. Слабонаркотические присадки, паяльник, цепи, ошейники… А еще вся эта платформа в пятнах энергона. Да, и не пытайся позвать подмогу. Твой комлинк я отключил, а Рикошет сейчас очень занят, и не сможет придти тебе на помощь.       - Что с тобой такое? – Джаз вновь попытался вернуть себе контроль над своим корпусом,однако тот продолжал вести себя, как будто дезактивный. – Ты не тот кон Смоукскрина!       - Догадался наконец, - пропел Кнокаут, улыбнувшись ему, как малому спарку. – Да, я не тот Кнокаут, которого вы все помните, как раба. Я вообще не из этого мира. И, честно признаться, ваш мир меня уже порядком достал, - он забрался на платформу повыше и с удобством устроился. – Хммм, с чего бы начать? Наверное, начнем с малого, а затем перейдем к более серьезному.       - Шлак! – выругался диверсант, начиная понимать происходящее. – Ты что, решил меня дезактивировать?       - Именно, - почти ласково согласился с ним тот и похвалил: - Какой ты сообразительный. Жаль, что ты не учел, что своих бондмейтов, особенно когда они заискрены, особенно когда у них может внезапно появиться злой дани из альтернативного мира, дезактивировать нельзя!       - Ты псих!       - Отнюдь, - Кнокаут покачал пальцем прямо у него перед фейсплейтом. – Это не так. Я вообще единственный здесь, кто в здравом уме. И я намерен наказать тебя за то, что ты сделал с Сайдсвайпом.       - Сайдсвайпом? – Джаз неожиданно и зло расхохотался. – Этой мелкой ржой в магистралях? Он был славной гаечкой. Такой послушный… Как он кричал, когда мы разбирали его на запчасти! – он осекся, увидев, как алый кон трансформировал один манипулятор в дисковую пилу.       - Ты закончил? – спокойно поинтересовался Кнокаут. – Тогда приступим.       Звук визга пилы по толстой броне лишь изредка прерывался захлебывающимися криками. -------       - Кнокаут! – Смоукскрин оттащил голубого кона от пошатнувшегося диверсанта. – Что это на тебя нашло?       Осознав свою ошибку, тот мгновенно растерял весь свой пыл и несколько обмяк в надежном захвате гонщика. Закрыв фейсплейт манипулятором, он протянул другой к опешившим Сайдсвайпу и Джазу, и извинился:       - Простите. Я просто…       - Ничего, - Джаз вправил себе челюстной шарнир на место и слегка помотал головой. – Сайдсвайп уже ввел меня в курс дела. Я бы и сам так поступил, случись что-то подобное у меня.       - Как стыдно, - пробормотал медкон, чувствуя себя мерзко. Он совершил нечто поистине отвратительное, и, хуже того, он начинает походить на своего истинного бондмейта. Видимо, счастье не создано для таких, как он. Кнокаут попытался вывернуться из захвата Смоукскрина, но тот держал крепко.       - Нет-нет, никто не будет прятаться или сбегать, - заявил он. – Никто тебя не винит. После того, что ты вынес, этого только следовало ожидать.       - Может, лучше сядем и обсудим? – неуверенно предложил Сайдсвайп. Смоукскрин поддержал его:       - В энергарий! Заодно и заправимся.       Неохотно следуя за ведущим его Смоукскрином, Кнокаут все же позволил себя усадить за стол. Поглядев на все еще потирающего лицевую диверсанта, он снова попросил прощения:       - Прости, пожалуйста. Мне очень неловко.       - Да все нормально, - Джаз махнул манипулятором и улыбнулся. – Думаю, другой Кнокаут рано или поздно все же врезал бы мне. У меня есть возможность морально к этому подготовиться.       - Больно? – участливо спросил его Сайдсвайп. Диверсант покачал головой:       - Не особо, - и, поглядев на голубого кона, сообщил: - Хотя удар был хорош. У меня даже оптика отключилась на какой-то момент.       - Значит, драться ты умеешь, просто почему-то считаешь, что в этом нет смысла, - заметил Смоукскрин, пододвигая всем кубы с энергоном. – Начало положено, осталось помочь тебе не бояться других.       - А мой… двойник, - осторожно поинтересовался Кнокаут. – Он тоже дрался с тобой?       - Со мной? – Джаз фыркнул. – Нет, он не стал тратить на меня свои силы. Просто заявил, что либо он отпилит мне джампер, либо дезактивирует, одно из двух. В зависимости от настроения.       - Если Кноки встретит другого Джаза в том мире, он его дезактивирует без лишних вопросов, - добавил Смоукскрин, отпивая из своего куба. – Вряд ли он позволит ему функционировать дальше.       Оптика голубого кона расширилась:       - Но ведь есть еще и Рикошет!       - Какой еще Рикошет? – заинтересовался Джаз. Кнокаут посмотрел на него в недоумении:       - У тебя нет брата?       - Нет, - покачал тот головой. - Хотя порой хотелось.       - Рикошет – это близнец того Джаза, что в моем мире, - пояснил медкон и повернулся к Смоукскрину. – Они сотрут его в пыль, если он нападет.       - Дани наверняка что-нибудь придумает, - вмешался Сайдсвайп. – Он никогда не действует, не подумав. Он может найти себе союзника.       - Там нет союзников, - голубой кон тяжело провентилировал. – Никому нельзя верить. Все враги.       - Так не бывает, - не согласился Джаз. – Хоть кто-то, да окажется достаточно здравомыслящим и не станет соваться поперек Кнокаута, когда ему приспичило творить хаос и разрушение в рядах тех, кто ему не нравится.       - Я в этом не уверен, - ответил медкон. Смоукскрин поднялся со своего сидения и заявил:       - В любом случае, все, чем мы сейчас располагаем – надежда. И мы не должны опускать руки вот так просто. Я поеду к Шоквейву, узнаю, что он выяснил из того, что случилось, возможно, обнаружились какие-то новые факты.       - Мы останемся здесь, - кивнул Сайдсвайп. --------       Санстрикер и Тракс мирно перезаряжались, когда они вернулись обратно. Фем с голубой оптикой ретировалась из кварты сразу же, как они пришли. Кнокаут заглянул в бетскую, убедился, что со спарками все в порядке, и отправился вслед за Смоукскрином.       Гонщик установил две угловатые тусклые камеры искры по бокам от овальной блестящей. На камере справа была надпись «Джаз», на камере слева – «Рикошет».       - Дело сделано, - отметил Кнокаут, прислонившись к входу в небольшой отсек. Сине-фиолетовый гонщик, покрытый энергоном и маслом от шлема до серво, кивнул.