Ночные кошмары

Андерс закрывает глаза и засыпает. Точнее, он надеется, что хоть сегодня не будет видеть кошмаров. Ему хочется верить, что сегодня его не будет душить страх и отчаяние. Ему хочется хоть одну ночь не ворочаться и не будить Гаррета своими криками. Ему хочется... Андерс открывает глаза и видит привычные скудные пейзажи Тени. Никого. Он один. Почти. Справедливость давно уже не в счет - они стали неделимы, едины. Хотя Андерс на секунду задумывается, почему дух никак себя не проявляет, а тихо отсиживается. Обычно, чувствуя саму атмосферу Тени, Справедливость беззастенчиво занимает тело мага и вольно гуляет по бескрайним и воистину бесконечным просторам. Сегодня же дух никак себя не показывает, и Андерс не слышит его. И не только – вокруг мир словно замер, лишь плотная тишина давит со всех стороны. Мужчина непроизвольно сглатывает, ощущая, как пересыхает в горле и как становится труднее дышать. Медленно охватывает паника. Андерс едва находит в себе силы, чтобы справиться с ней. Он взмахивает руками в надежде, что у него выйдет разорвать воцарившееся безмолвие, что он сможет заставить этот мир хоть как-то отозваться, хоть какими-то слабым эхом или звоном. Однако всего его попытки тщетны. По-прежнему ни звука, ни шороха. Будто все демоны неожиданно решили, что сегодня не стоит тревожить мага и появляться ему с намерением надавить на самые больные места, как они делали это многие дни подряд. Андерсу хочется поверить, что такая перспектива вполне осуществима. Он делает несколько шагов и понимает, что не слышит, как под ногами поскрипывает песок. Он даже не слышит собственных мыслей, что с одной стороны не так плохо – в последнее время голова мага была занята мрачными картинами будущего, на которое он может обречь самого дорогого ему человека, если не откажется от своей затеи. И Андерс не знает, как ему быть, поэтому отдохнуть от гнетущих перспектив и предстоящих трудностей представляется привлекательным и спасительным. Но надолго ли здесь воцарилась обманчивая тишина и спокойствие? Как скоро ему повстречается хоть кто-нибудь? Андерс не уверен, что его скромное желание ни с кем не сталкиваться будет учтено. Это ведь Тень – тут в жизнь воплощаются самые худшие из кошмаров. Андерс неуверенно идет. Куда-то. Все, что угодно, лишь бы не ждать неизвестно чего. Никогда не ясно, чем решит сманить, сломить Тень в этот раз и хватит ли сил не прогнуться и не сдаться. По крайней мере, Андерс не был уверен в своих. Уже давно он не мог с точностью и сто процентной уверенностью сказать, что сегодня он не позволит этому призрачному миру сломать себя, что он сможет выдержать всё то, что он ему собирается преподнести. В его жизни произошло слишком много, чтобы он смог остаться таким же целеустремлённым, уверенным, как был в Круге или же когда стал Серым стражем. Андерс, оглядываясь назад, тут же отворачивается и старается вычеркнуть все совершённые им ошибки, но понимает, что это невозможно. Они вырезаны на его душе как метки в каменных големах. Они будут вечно напоминать о каждом неверно сделанном выборе, о каждом несказанном слове, о каждой лжи, которую он говорил слишком часто. Андерс самому себе напоминает Фенриса – заклеймённый, без возможности справиться с болью от ношения меток и желанием избавиться от них. Только в отличие от эльфа маг добровольно нёс бремя, порой самостоятельно делая эти самые клейма глубже, причиняя ещё больше страдания и чувства вины за то, что он такой, какой есть. Гаррет помогает ему не сойти с ума, помогает оставаться хотя бы частично самим собой. Помогает усмирять Справедливость внутри него. Но как долго Хоук будет оставаться рядом? Как долго сможет терпеть нестабильного мага рядом с собой? Насколько хватит его сил сдерживать и усмирять порывы Андерса, в которых он невольно может ранить его? Захочет ли связать с ним свою жизнь... навеки? Или же отвернется, как только поймёт, насколько был слеп, насколько наивно верил, что сможет всё исправить? Они с Хоуком вместе всего пару лет, но мага каждый день одолевают сомнения. Он рад, что его чувство оказалось взаимным. Он счастлив, что смог наконец-то быть с тем, о ком грезил три бесконечных года. Но в то же время Андерсу страшно, что в один прекрасный день он сам же всё испортит, разрушит их с Гарретом счастье взмахом руки или же резким неосторожным словом. Андерс не уверен. Сомневается. Он и сам не хочет навязываться, не хочет подвергать Гаррета опасности. Ему не по себе от того, что он может сотворить, если вдруг потеряет контроль и Хоук окажется рядом. А такое может случиться. Не сегодня. Не завтра. Может никогда. Но слепо верить в то, что жизнь с таким соседством будет безоблачной и радужной, как минимум глупо и нелепо. И Андерс не верит. Он хочет защитить Гаррета от самого себя, но и хочет быть рядом, прекрасно осознавая, что всё было бы проще, если бы он просто тогда смолчал и не поддался порыву своих чувств. Если бы он по-прежнему продолжал сдерживаться, убивая и выкорчёвывая чувства к Хоуку. Это было бы проще для них обоих. Но они выбрали другой путь. Андерс теперь не уверен, что это было правильно. Он зябко трёт одну руку о другую. Маг никак не может избавиться от этой привычки. Раньше его руки начинали замерзать, когда он нервничал или же волновался. Поэтому Андерс так их согревал. А потом, когда он научился справляться со своими страхами, то уже не ощущал, как холодели руки. Но по старой памяти всегда пытался согреть их, хотя в этом не было необходимости. Взгляд Андерса блуждает по Тени. Он силится найти указатель, который ведёт к выходу. Он мысленно умоляет все силы земли услышать его и послать хоть какой-то знак. Тут впереди он замечает силуэт. Маг облегченно выдыхает - не один. Тишина уже не такая объёмная и осязаемая. Андерсу даже кажется, что он слышит собственное дыхание и учащённое биение сердца. Он бежит по направлению к незнакомцу, привлекает внимание, пытаясь кричать. Голос слышится ему слегка хрипловатым, но всё же его. Незнакомец никак не реагирует, лишь медленно идёт дальше. Но Андерс не привык сдаваться – он нагоняет неизвестного и останавливает, положив руку на его плечо. Он что-то спрашивает, однако слова застревают у него в горле, когда неизвестный поворачивается. Андерс вскрикивает и отступает на несколько шагов, прижимая к себе руку, словно бы обжёг её. На него равнодушно смотрит Карл. Взгляд пуст, холоден. На лбу неестественно ярко алеет метка Усмирённого. Словно напоминает о том, что так давно не отпускает и пугает мага. Ведь больше всего в своей жизни он боится далеко не смерти, а Усмирения. Андерс жмурится и тихо шепчет, пытаясь сдержать слёзы: - Нет-нет-нет! Тебя здесь нет! Ты… - Андерс, - Карл зовёт его. Голос спокоен, в нём чувствуются нотки стали, власти. Маг медленно открывает глаза, ощущая, что его немного мутит. Живот скручивает спазм. Он слишком виноват перед ним. Слишком, чтобы так просто смотреть на него и говорить. Карл, видя, что привлёк внимание, кивает и продолжает: - Посмотри, что ты со мной сделал. Посмотри, к чему привела тебя жажда свободы. Посмотри, кем я стал. И всё это по твоей вине, Андерс. - Нет, не говори так, прошу, - исступлённо шепчет мужчина, не желая высказать вслух, что и правда всегда так думал. Все годы он винит одного лишь себя в произошедшем с Карлом. Днём Андерс старательно отгоняет эти мысли, вечером забывается, находясь рядом с Гарретом и наслаждаясь тем теплом, что он дарит. Но ночью тяжёлые чувства настигают его и душат подобно колючему шарфу, подобно ошейнику с шипами, которые впиваются в горло, перекрывая кислород. Сейчас Андерс чувствует, что снова задыхается. Губы пересыхают, он их облизывает, снова и снова повторяя, что не виноват, что ему жаль, что он хотел бы всё исправить, что хотел бы спасти, если бы только смог. Сам того не замечая, Андерс подходит к Карлу на расстояние вытянутой руки. Он несмело касается его щеки, смотрит в когда-то лучистые глаза. Предательский ком подступает к горлу, который он сглатывает. Но все попытки контроля рушатся, когда Карл бесцветным голосом обращается к нему, глядя куда-то за его спину: - Ты всегда всё уничтожал. Ты всегда думал лишь о себе. Даже сейчас ты не собираешься отказаться от своих идей ради него, так ведь? Взгляд усмирённого встречает со взглядом притихшего и ошарашенного Андерса. В голове мага не проскальзывает мысль о том, откуда Карлу известно о них с Хоуком. Ему слишком не до этого. Ему слишком страшно и больно от того, что бывший друг прав. Ему жутко, что он слишком легко принимает это и совершенно не может ничего сказать против. Карл, не дождавшись ответа, продолжает: - Ты никогда не будешь счастлив. И всегда будешь виноват. Всегда. - Карл, прошу, перестань! – маг не выдерживает, и слёзы катятся по щекам. – Создатель, как же я виноват! Как же я виноват перед тобой! Он хватается руками за воротник мантии Карла, мнёт, всхлипывая, повторяя, что и правда повинен, что и правда всё лишь портит. Андерс дышит слишком часто, ему не хватает воздуха. Он в отчаянии смотрит на равнодушного Карла, на чёртову метку, которая отняла у Теклы все эмоции, которая забрала сердце. Маг ненавидит себя в этот момент слишком сильно, чтобы сказать что-то кроме тихого и отчаянного «Прости». По своей бессмысленности это напоминает разговор со стеной или шкафом. Карл никак не реагирует на попытки Андерса достучаться до него. Он легко сбрасывает с себя его руки. - Ты будешь всю жизнь нести эту боль, - говорит Текла перед тем, как начать растворяться. Андерс мотает головой и пытается схватить Карла за руку, но пальцы проходят сквозь. Мужчина падает на колени, продолжая смотреть на исчезающего друга. Последним пропадает метка, блеснувшая словно на прощание, а в ушах по-прежнему звучат слова Карла. Андерс зажимает уши руками и, согнувшись, тихо шепчет: - Я виноват, я слишком виноват, я должен всё исправить, я должен… - Ты ничего не можешь, - прерывает его слишком знакомый и слишком любимый все эти годы голос. «Нет, только не он!» - Андерс угадывает в услышанном то же смирение, то же равнодушие, что и до этого в словах Карла. Он вскидывает взгляд, и немой крик срывается с его губ – Гаррет безразлично качает головой и продолжает: - Тебе ведь на самом деле плевать на меня, правда? - Нет, Гаррет! – Андерс поднимается и, приблизившись, касается руками щёк Хоука. – Нет-нет, скажи, что это неправда! Они не могли с тобой это сделать! Не могли… - Не притворяйся, что тебе не всё равно, - холодность хлещет больнее плётки – Андерс почти ощущает её удары на своём лице. – Тебе никогда не было дела, что случится со мной, когда ты всё же сможешь осуществить революцию. - Неправда! – маг отрицательно мотает головой и пальцами проводит по злосчастному красному знаку. – Я никогда не хотел, чтобы с тобой это случилось. Никогда! Слышишь меня? Ответа не следует, лишь пустой, ничего не выражающий взгляд. Кажется, что они потускнели. Некогда яркие, излучающие тепло и любовь глаза теперь выглядят как бесполезные стекляшки-подделки, которые на рынках пытались выдать за настоящие драгоценные камни. Губы расплываются в усмешке, заставляя Андерса непроизвольно отстраниться. - Обманываться так же приятно, как и обманывать. Ты ведь столько раз прокручивал в голове этот исход. Ты столько раз пытался придумать, как избежать его. Но ни разу ты не подумал, что стоит всего лишь отказаться от борьбы ради собственного счастья. Ради меня. Гаррет кладёт руки ему на плечи и сжимает их едва ли не до хруста. Андерс невольно морщится и закусывает губу, чтобы не вскрикнуть. Он заслуживает этой боли, он заслуживает эти слова, поэтому не имеет права возражать. - Или все твои «люблю», «хочу быть с тобой», «никогда не сделаю больно» лишь пустой звук, не стоящий и медяка? – каждое слово отдается внутри предательским уколом где-то в районе сердца. Андерс хочет возразить, но с ужасом осознает, что нечем. Да, он любит Гаррета больше самого себя, больше всего мира, но в это же время он не может отказаться от идеи, ради которой он уже столько сделал. Поэтому находит в себе силы лишь на слабое и совсем неубедительное: - Мне жаль, Гаррет. Я… я правда люблю тебя, но… всё не так просто. - Отговорки, одни отговорки. Ты лицемерный лжец, - звонче, чем пощечина, больнее, чем удар поддых. У Андерса перехватывает дыхание, когда Гаррет с силой отталкивает его от себя, и маг ощущает, как руки хватают сотни других. В ушах звучит множество голосов, которые сливаются в один, громкий, раскатистый. Он не смеет повернуть голову. Он лишь смотрит на застывшего в немом укоре Хоука. Гаррет чуть отходит в сторону, давая пройти человеку в форме храмовника. - А с лжецами-отступниками разговор короткий, - слышит Андерс мужчину. – Ты достоин только одной участи – пережить то, чего всегда так боялся. Глаза мага расширяются, когда до него доходит, о чём говорит Гаррет. Он в отчаянии пытается вырваться, пытается докричаться до него, но тот исчезает в толпе, которая беснуется, которая требует зрелища. Андерс паникует, вновь и вновь дёргает руками, хочет использовать магию, но тело не слушается. У него ничего не выходит, он бессилен. Ему остаётся лишь в ужасе смотреть на приближающегося храмовника. Неизвестность, страх и бессилие перемешиваются, боль разрывает изнутри. Андерс верит, что он заслуживает такого наказания за всё содеянное, но одновременно думает, что ещё рано, что он ещё может исправить все ошибки, которые сделал и собирается сделать. Он открывает рот, чтобы попросить ещё об одном шансе. Но уже поздно – ритуал начинается. Храмовник касается его лба холодными пальцами и начинает что-то говорить. Вспышка. Боль. Силы внутри тела активируются и словно бы свёртываются. Будто бы кристаллизируются, терзая изнутри. Вместо мольбы о помиловании с губ срывается крик отчаяния и боли. Андерс зажмуривается, зовёт Гаррета, просит остановиться. Просит последнее слово, просит о последних мгновениях, когда он ещё может что-то испытывать. Он цепляется за остатки души, которая медленно утекает. Как утопающий хватается за соломинку. С каждым мгновением Андерс всё меньше и меньше остается собой, всё больше и больше превращаясь в подобие человека. Он открывает глаза и видит перед собой чей-то смутный силуэт. Он угадывает в нём Хоука. Из последних сил вырывает руку из крепкой хватки и хриплым голосом зовёт: - Гаррет, прошу, не позволь им! Гаррет! И он проваливается в небытие. Мир вокруг словно в миг сереет. Андерс больше не чувствует внутри себя магии. Он вообще ничего не чувствует. Он не видит, но знает, что теперь его взгляд так же пуст, как и у Карла с Гарретом. И он знает, что теперь на лбу так же ярко горит красная, ненавистная метка. Маг никуда не идёт. Он стоит один посреди Тени. Его вновь окутывают голоса, которые ехидно-удовлетворённо шепчут: - Теперь ты один из них. Ты заплатил по своим счетам. «Заплатил. Сполна. Так всё и должно закончиться», - думает Андерс, полностью принимая эту мысль. Поэтому и не видит приближающегося храмовника, который пронзает его мечом. Маг лишь исступлённо выдыхает, выплёвывая кровь и… Просыпается в холодном поту, с ощущением влаги на щеках. Быстро стерев её, Андерс пытается успокоить быстро бьющееся сердце и дрожь в руках. Он медленно садится на кровати и подтягивает к себе ноги. Делает это осторожно, боясь разбудить спящего рядом Гаррета. Снова этот кошмар. Один из тех, которые преследуют его уже больше месяца. Каждую ночь ему приходится переживать сцены Усмирения то Гаррета, то его самого. Андерс не знает, сколько он ещё сможет выдержать. Он самому себе кажется параноиком, когда, проснувшись, судорожно поднимает чёлку Гаррета, чтобы проверить, не появилась ли там отметина. Хорошо, что Хоук спит как убитый и ничто не может его разбудить. Вот и сейчас, придя немного в себя и смахнув паутину неприятного сновидения, Андерс наклоняется над Гарретом и осторожно проводит рукой по его лбу. С облегчением видит, что там ничего нет. «И ничего не будет. Никогда. Я не позволю», - мужчина уже хочет убрать руку, как замечает, что глаза Хоука медленно открываются. Он внимательно смотрит на застывшего Андерса и негромко, чуть хрипловатым ото сна голосом интересуется: - Снова кошмары? Маг кивает. Конечно, он рассказал Гаррету о них, умолчав лишь о некотором. Ему не хочется, чтобы Хоук беспокоился. Ему хочется отгородить его хотя бы от части тьмы, которая есть в нём. Однако у Гаррета на это своё мнение. Вздохнув, Хоук тоже садится и, придвинувшись, приобнимает Андерса за талию. Он ничего не говорит, но и не надо. Маг доверчиво прижимается к нему, устроив голову на его плече. - Я видел Карла. И тебя, - негромко говорит он, переплетая свои пальцы с его. – Это было ужасно. Никогда не чувствовал себя так беспомощно. - Но со мной ведь всё хорошо, - также тихо отвечает Гаррет, касаясь губами его виска. – И ничего не случится. - Нельзя быть таким уверенным. А что если окажется недостаточным твоего статуса, заслуг, чтобы избежать этой участи? – мгновенно вспыхивает Андерс и отстраняется. Голос предательски дрожит. - Что если родства с Героем Ферелдена не будет достаточно? Что если всё впустую? Мередит безумна – ей только повод дай, чтобы… - Эй-эй, тише, - Гаррет успокаивающе сжимает его руку. – Они не посмеют. Никто из них не посмеет. - А если они найдут повод? – тихо говорит Андерс, не глядя на Хоука. – Ты живёшь под одной крышей с отступником, водишь дружбу с магессой крови, да ты и сам маг. Мужчина удручённо вздыхает и закрывает глаза рукой. В голове явственно встает образ Гаррета с меткой Усмирённого и то, что он во всём винит его. Андерс снова кусает губу, едва не до крови. - Мне не стоило тогда приходить. Я лишь всё усложнил. Я… Чувство вины сжимается на горле петлёй. Ему снова нечем дышать, поэтому слова застревают, и он замолкает, не в силах продолжить. Хоук без лишних слов притягивает Андерса к себе и обнимает, успокаивающе гладя по спине. Мужчина утыкается носом ему в шею. И правда, совсем не нужно слов. Они слишком часто говорят на эту тему. Слишком часто Андерс порывается уйти, чтобы избавить Гаррета от проблем, как он сам думает. Слишком часто Хоуку приходится объяснять и доказывать, что пока они вдвоём, им ничто и никто не страшен. Пока они есть друг у друга, пусть сгорит хоть весь Киркволл, пусть ярким пламенем охватит ненавистную башню Круга в Казематах, пусть хоть весь мир перестанет существовать. Андерс знает это и слишком верит, слишком любит Гаррета, чтобы возражать ему в такие моменты. А Хоук слишком любит, боготворит целителя, чтобы перестать повторять ему. Сотни, тысячи, миллионы раз – сколько угодно. Он никогда не устанет, а Андерс никогда не перестанет быть благодарным за терпение, любовь и нежность, которых совсем не заслуживает. И никогда не перестанет дарить в ответ ещё больше тепла, страсти, которых достоин только Хоук. Гаррет ощущает, как постепенно утихает дрожь, как расслабляется в его объятиях маг. Андерс чувствует, как мирно бьётся сердце Хоука, как он щекочет бородой его щёку. В этот момент все страхи отступают на задний план и стираются как по взмаху руки. Кажется, что никогда ещё в своей жизни он не был так счастлив. Одному Создателю известно, как старается пораньше придти домой Андерс только для того, чтобы побыть чуть больше с Гарретом, как пытается стать немного лучше ради него. Хотя Хоуку этого не нужно – он любит его таким, в какого влюбился несколько лет назад: сильного, независимого и с очаровательными мешками под глазами. Андерс улыбается, и Гаррет это чувствует. На его губах сама собой появляется довольная улыбка. Хоук никогда не оставит его. А Андерс никогда не позволит отнять Гаррета у себя. Пусть даже ради этого придётся пожертвовать жизнью. Андерс готов на всё, лишь бы кошмары не стали явью. Он сделает всё, чтобы они так и остались неприятными отголосками пребывания в Тени. - Я люблю тебя, - тихо шепчет Андерс. – Больше всего. Даже больше своей жизни. Веришь? Последнее он спрашивает почти что беззвучно, словно боится узнать ответ, словно боится услышать постыдное и болезненное: «Нет». Гаррет ничего не говорит. Лишь целует, увлекая обратно на кровать. Между ласками и поцелуями Андерс слышит: - Я не могу не верить тому, кому отдал свою душу. Повисает молчание. Тут маг неожиданно начинает смеяться и шутливо отпихивает от себя Гаррета. Его слова кажутся такими наивными, такими громкими, что он не может отреагировать иначе. Хоук же строит серьёзное лицо, нисколько не смущённый сказанным им. Андерс долго смотрит на него. Сколько ещё продлится их счастье? Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем Андерс неосторожным поступком оттолкнёт его от себя? Сколько ещё раз он сможет простить ему вспышки гнева? Сколько?.. Гаррет очерчивает рукой контуры лица Андерса, останавливаясь на щеке. Мужчина поворачивается и целует его в открытую ладонь. - Я никогда не усомнюсь в тебе, - тихо говорит Хоук. – Веришь? «Да. Даже себе я не верю так», - мысленно отвечает Андерс, приподнимаясь и касаясь своими губами губ Гаррета. Им не нужны слова, чтобы понять друг друга. Они давно научились читать ответы во взглядах, жестах, прикосновениях. Как и научились спасать друг друга от кошмаров, от которых нельзя просто спрятаться под одеялом или выкинуть из головы. Достаточно всего лишь открыть сердце и позволить быть спасённым. На словах это несколько проще, чем на деле, но они научились. Не сразу – всё приходит с опытом. Однако все потраченные усилия того стоили.