Вторая половина

      Пьетро часто говорил, что они похожи на испорченное зеркало, которое отражает внутреннюю суть, но искажает само изображение до неузнаваемости. И если стать друг против друга и внимательно присмотреться, не обращая внимания на картинку, то можно увидеть свою точную копию. Ванда потом все время смеялась, когда ей приходилось поднимать голову, чтобы всмотреться в глаза брата ― он стал таким высоким. А иногда Пьетро сам немного приседал, чтобы не доставлять ей неудобств.       Ванда знала, когда брату снились плохие сны, и спешила ему на помощь ― вместе бороться легче.       Пьетро знал, когда сестру мучила головная боль, и тогда брал её за руку и улыбался ― вместе переживать боль проще.       Когда Ванда грустила, он бегал в парк на другой конец города, чтобы нарвать ей полевых цветов. А она дарила ему чудесные иллюзии, в которых были живы их родители.       Когда-то давно Ванда нашла в сундуке старую потрепанную книгу неизвестного ей итальянского автора. В ней был странный роман о виконте, потерявшем из-за пушечного ядра полтуловища. Несмотря на ранение, он выжил, но был пленен страшной одержимостью ― причинять вред всему живому и нести разрушения.       Убивать.       К удивлению, вторая половина виконта выжила тоже и была так же одержима ― но желанием творить добро и помогать людям.       Одна половина была слишком злая, вторая ― слишком хорошая. И поодиночке они несли хаос и разрушения, несмотря на то, что преследовали разные цели. В самом конце, когда обе половины встретились, их соединили в одно целое: виконт вновь стал обычным человеком со своими недостатками и достоинствами. Ванда не понимала тогда, как такое может быть возможно. Книга вскоре потерялась, и роман забылся, оставив после себя лишь неясные воспоминания.       Ванда вспомнила о нем лишь тогда, когда смотрела на мертвого Пьетро. Девушка осознавала ― брат не оживет. Ей больше никогда не доведется встать на цыпочки и заглянуть в его лицо, чтобы увидеть саму себя. Теперь эти глаза были холодные и безжизненные, покрытые вечным туманом, сквозь который нельзя было пробиться. На его губах играла еле заметная улыбка, которая приносила еще больше боли.       Девушка осознавала ― брат не оживет. Не будет чуда, как в той глупой сказке.       Он жил без нее двенадцать минут, а ей теперь придется прожить без него всю оставшуюся жизнь.       Ванда не знала, какая половина досталась ей. Она все еще чувствовала в руках механическое сердце Альтрона, которое скрипело и искрилось, как старый электрический чайник, у которого во время работы перегорела спираль. И оно умерло благодаря ей.       Это было приятно.