Горький кофе

      Лунный свет выхватывает из тьмы стройное девичье тело. Он тускло отливает на её рыжих волосах, отражается в серых глазах, покрывает кожу белым мертвенным светом. Единственный источник света в тёмном царстве Хуэко Мундо.       Орихиме здесь уже неделю. К счастью и сожалению, её друзья оставались в мире людей. Каждый день к ней приходил Улькиорра и приносил субстанцию, называемую «едой». Ни запаха, ни вкуса, ни цвета. Она сама выбрала такую жизнь, но о таком выборе она не жалела. Всё ради них. Всё, что происходило вокруг, казалось просто неважным. Не несло нового, не уносило старого, а лишь держало душу в бесконечной тоске. Мысли теряли краски и оттенки, становились серыми. Лицо теряло эмоции, глаза — блеск, сердце — чувства. На лице застыла каменная маска безразличия.       Пленница часами сидела на полу и смотрела на луну. Время потеряло свои очертания. Она не знала когда день, а когда ночь. Она думала, о чём-то столь далёком, что эти мысли не сохранялись в голове и теряли свои очертания в реальном мире. Девушка сидела на коленях в луче полумесяца, когда щёлкнула каменная дверь.       «Сегодня раньше, чем обычно» — Иноуэ встала и, не отводя взгляда от окна, пересела за стол. Дверь отъехала и в проёме появилась фигура арранкара. Орихиме перевела на него взгляд и удивлённо преподняла бровь, а впрочем, ничего сверхъестественного. Перед ней стоял высокий голубоволосый эспадовец с наглой ухмылкой. В его руке блестела небольшая баночка. Гриммджо весело произнёс:       — Здорово, рыжая. Грустим? — он подсел к ней за стол, поставив баночку на середину. Иноуэ не нашла, что ответить и просто промолчала.       — А вот игнорировать меня не надо. Я существо, требующее общения. Сегодня я твоя нянька.       — А где господин Улькиорра?       — А хрен его. Бегает по поручению Айзена, послушная псинка.       — С рукой всё хорошо? Не болит?       — Нет, всё в порядке.       — Хорошо, — Химе натянуто улыбнулась и вновь посмотрела на луну.       — Эта луна может свести с ума, меньше смотри на неё, — Джагерджак постучал по столу, отвлекая её. — У меня к тебе дело. Что это такое? — голубоволосый указал на ёмкость.       Орихиме оглядела её. Обычная баночка, а внутри коричневый порошок. Заметив её взгляд, Гриммджо тут же ответил:       — Мне понравился запах, и я купил её.       — Купил?       — Ну ладно, спёр, но не суть. Не докалёбывайся. Так, что это?       Ори открутила крышку и вдохнула запах:       — Кофе! Это же растворимый кофе! — она обрадовалась, как ребёнок долгожданному подарку. Губы тронула нежная улыбка, а в глазах зажглись искорки. Она глубже вдохнула запах. Ей так хотелось запомнить его надолго.       — И что с ним делать?       — Заварить и выпить.       — Если я отнесу тебя на кухню, ты заваришь его для меня? Я хочу попробовать!       — Если хочешь.       Арранкар подхватил девушку и, перекинув через плечо, понёсся на сонидо по безмолвным коридорам Лас Ночес. Перед глазами Химе мелькали бесчисленные повороты, тупики, двери и другие залы. В каждой тени скрывалось что-то страшное и опасное, готовое броситься на неё и сожрать, напитав себя её душой. Девушка крепко прижалась к арранкару. Пусть он враг, но рядом с ним спокойнее. Намного спокойнее.        «Почему же его так интересует кофе? Наверное, я забыла об эмоциях других людей из-за Улькиорры-сана. Интересно, Гриммджо-сану нравятся людские вещи или просто надоел чай с хурмой? Он уже всем надоел. О чём я вообще думаю?». Девушка подняла глаза на Гриммджо, всматриваясь в его выражение. Как всегда хмурое и серьёзное.       За своими раздумьями она и не заметила, как они оказались в огромной серой комнате. В одной части кухни суетились небольшие арранкары, созданные для угнетающего Эспаду быта. Секста опустил Орихиме на пол и прокричал:       — Ну-ка, марш все отсюда! Вернётесь через час, а до этого, чтоб ноги вашей тут не было, — спорить с Эспадовцем равносильно самоубийству, поэтому слуги мгновенно испарились из помещения. — А ты вари мне кофе, женщина.       -Хорошо.       Иноуэ открыла шкафчик и нашла чайник. Кофе был самым обычным, заварным, судя по моське хозяина, стыренным из простейшего круглосуточного гастронома. Чтобы его приготовить не нужно было обладать огромным кулинарным талантом и достаточно было просто прочитать заднюю этикетку, но сильные и свирепые арранкары не снисходят до этих самых этикеток. Однако, девушке было крайне приятно шуршать на кухне. Орихиме достала кружки, насыпала ароматный порошок и залила кипятком. Кухню окутал невероятный, как ей показалось, запах. Она прикоснулась к горячей кружке и, жадно обхватив её, поднесла к губам. Тепло и горечь разлились во рту, будоража язык, привыкший к пресной еде. Девушка скривилась, отметив отсутствие сахара, но улыбнулась, смакуя напиток. Наблюдавший за ней Гриммджо встал со своего места и вразвалку подошел к девушке, так что она оказалась между ним и стеной. Он забрал кружку и отставил на соседнюю тумбу. Поставив с обеих сторон руки, тем самым отрезая пути отхода, Секста наклонился к её уху и тихим рычащим голосом произнёс:       — А ты чертовски жадная. Я добыл, я принес, а меня даже не позвали на готовое. Хотела сама всё выпить? Так не пойдет…        Отстранившись от её уха, он прикоснулся к нежным губам девушки, страстно впиваясь и покусывая. Орихиме вздохнула в возмущении и попыталась оттолкнуть наглого эспадовца, но тот перехватил её запястье одной рукой и зажал их над головой, а второй обхватил её талию, прижимая ближе к себе. Её сопротивление было бесцеремонно подавлено. Джаггерджак почувствовал её быстрое сердцебиение и удовлетворенный произведённым эффектом стал углублять поцелуй.        Его язык ловко проскользнул в рот девушки сохранивший привкус горького кофе. Он блуждал по её рту, сплетался с её языком, обрушивая на девушку шквал эмоций и ощущений, роняя её в бездну и поднимая выше самых высоких гор. Секста был то нежен, то яростен, то дразнил её, то нападал всеми силами. Он опустил её руки себе на плечи и положил руку на бедра. В легких кончался кислород, и ему пришлось отпустить рыжеволосую пленницу. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Тем временем Гриммджо переключился на её плащ. Продолжая осыпать её щёки страстными поцелуями, он резким движением руки сорвал её застежку, открывая свету нежные ключицы. От возмущения девушка задохнулась, но оттолкнуть его уже не могла. Секста спустился вниз по шее и перебрался на ключицы, оставляя на них небольшие красные следы своего пребывания. Девушка откинула голову, глубоко вдыхая воздух.        Вдруг Джаггерджак резко остановился и отшатнулся от рыжеволосой пленницы. Ошарашенная девушка распахнула глаза и непонимающе уставилась на парня. Он аккуратно поправил куртку и невозмутимым голосом произнёс:       — Горько, но до чёртиков вкусно, — облизнулся и самодовольно ухмыльнулся.        Девушка медленно сползла по каменной стене на холодный пол. Он так легко поиграл с её чувствами, а теперь просто взял и бросил. Конечно, она любила Куросаки-куна, но в душе поселилось разочарование. Как будто вместо обещанной шоколадки дали жалкую карамельку. У Химе на глазах навернулись слёзы. Тихим, сдавленным голосом она спросила, только одно:       — Почему?        Гриммджо, убрав чайник и кружки, обернулся и, прикрыв глаза, произнёс:       — Если я скажу, что просто так, ты мне поверишь?        Орихиме отрицательно мотнула головой и подняла блестящие от слёз глаза.       — А если скажу, что люблю тебя?       — Нет…        Арранкар скривился и едким голосом произнёс:       — А зря! Именно это, я думаю, я испытываю…       — Ты пустой. У тебя нет души… — тихо, но отчётливо произносила слова девушка. Каждое из них впивалось в Сексту, противно играя на струнах его «несуществующей» души…       — Кто сказал тебе такую глупость? Плюнь ему в рожу, а потом вернись и ещё раз плюнь. Ничьи слова не заставят меня не испытывать чувства. Я делаю то, что хочу. И поэтому сделал всё это.        Он зачесал рукой волосы и подошёл к Орихиме. Присев перед ней на корточки, он положил ей на колени баночку и аккуратно поцеловал в губы:       — Не плачь и не грусти. Я не потерплю тут ещё одного Улькиорру, а этот день пусть останется между нами. Мне пора, иначе меня намотают на шпиль Лас-Ночес.        Гриммджо исчез, оставив Иноуэ сидеть на кухне и, прислонившись к стене, ждать Улькиорру, который уже летел по коридорам к пленнице. Она тихо вздохнула и печально улыбнулась, пряча баночку в широкие хакама.