А они - одна семья

      Больно. Как же больно. Лицо горит, будто обожжённое. Скулы словно онемели, но в то же время дико больно. Когда же это кончится? Рот полон тёплой, вязкой крови. От металлического привкуса тошнит. Пытаешься выплюнуть, но челюсть не слушается. Между разбитых губ на асфальт цепочкой падают густые, алые капли, но половина всё равно проглатывается. Противно. Тяжело и со свистом дышишь. Больно. И этот запах. Запах крови от которого нет сил избавиться. От которого тебя буквально выворачивает. Сквозь шум в ушах слышишь крики разъярённой толпы. Смутно угадываешь знакомые голоса и рывком отталкиваешься от земли, встаешь сначала на одно колено и поднимаешься на ватные ноги. В голове гудит, будто там, внутри черепной коробки, улей с сотней разозлённых ос. Это мешает сконцентрироваться, но ты изо всех сил пытаешься. Сквозь застелившую глаза пелену видишь, как кто-то замахивается для повторного удара и тело действует само, на животных инстинктах. Одной рукой блокируешь противника и бьёшь скорее наугад. Чувствуешь чужую плоть и понимаешь, что попал. Человек сгибается и отступает назад, держась за лицо. Видишь, как его валят на землю, но тебя это уже не волнует. Оборачиваешься, перехватывая новую, занесённую над тобой руку. Сбитые костяшки на руках кровоточат и ноют. Всё происходящее кажется тебе одновременно и как в замедленной съёмке, и как в ускоренном варианте. Только боль постоянно одинаковая. Сильная, ноющая и во всём теле.       Пока ты с силой бьёшь стоящего перед тобой, особо не понимая, куда и по чему попал, кто-то уже сзади тебя. Удар под колени и куда-то в район лопаток. По позвоночнику прокатывается волна боли и сосредотачивается где-то в пояснице. То, как колени больно ударяются об асфальт даже не замечаешь, это сейчас мелочь по сравнению со всем остальным. Встаешь на четвереньки в попытках подняться и с двух сторон получаешь удар. В лицо и живот. Захлёбываешься воздухом и кровью. Непонятно на какой движимой тобой силе, снова поднимаешься на четвереньки и из лёгких вышибает последние остатки воздуха вместе с повторным ударом. Ни вдохнуть, ни выдохнуть не получается. Лежишь на боку, как выброшенная на берег рыба, пытаясь вдохнуть хоть немного кислорода. Горло будто стянуто колючей проволокой. Когда же это закончится? Притягиваешь колени к груди, почти сворачиваясь в комочек, и инстинктивно прикрываешь голову руками. Вовремя. Удары начинают сыпаться со всех сторон. По спине, ногам, сложенным на голове рукам. Очень странно, но приходит совершенно спокойная мысль о том, что это конец. Падать в драке нельзя. Тем более в такой масштабной. Слышишь своё имя, но не уверен, звучит ли оно на самом деле или это только в твоей голове. Оно повторяется с каким-то отчаянием и даже страхом. Одновременно с этим, хоть и не до конца это понимаешь, прекращаются удары. Рядом с тобой кто-то падает. Твоё имя повторяется как мантра и тебя хватают за плечи. Резко и громко в мозг врываются крики и шум. Морщишься и чувствуешь, как тебе аккуратно приподнимают голову. - Слышишь? Ты слышишь меня?! Пытаешься ответить, но всё тело взрывается такой болью, что получается только застонать. - Поднимай его! Аккуратно! Чувствуешь, что тебя поднимают на ноги и пытаешься помочь, но сознание предательски от тебя ускользает. ***       Сегодняшняя игра кончилась довольно поздно. Она была решающая перед финалом и поэтому команды расходились почти самыми последними. Первыми ушли счастливые победители прошедшие в финал, команда РУДН. Остальные задержались буквально на несколько минут, чтобы немного обсудить более удачливых соперников и подбодрить друг друга. - Ладно уж, пойдёте в следующий сезон, - сочувственно сказал Антон Морозенко, капитан команды ЛУНа, которую жюри всё-таки решило пропустить в финал третьей командой, на что ребята и не рассчитывали. Давид Цаллаев, капитан команды «Пирамида», лишь вздохнул и махнул рукой. - Пойдём, куда мы денемся, - сказал он, накидывая на плечи кожаную куртку и не застёгивая её. – Но обидно же. Он усмехнулся, поворачиваясь к Антону и протягивая ему руку, которую капитан ЛУНы с готовностью крепко пожал. Морозенко хотел ещё что-то добавить, но вдруг замер, вслушиваясь. В коридоре кто-то кричал. Все кто были в фойе у концертного зала, обернулись в сторону шума. - Кто это там? – подал голос Стас Ярушин, сокомандник Антона, вытягивая шею и вглядываясь в полутьму. - Пацаны! – крик приближался и уже можно было различить, что кричат. – Пацаны! - Это Варабей* что ли разоряется? – недовольно нахмурился Давид. Он очень не любил такого проявления эмоций. - Похоже на него, - протянул Аслан Алборов. – Отчитай его, капитан. Послышались смешки, но они тут же смолкли, когда в фойе вбежал запыхавшийся и явно чем-то обеспокоенный Байцаев. - Пацаны! – он чуть нагнулся, оперевшись руками на колени и переводя сбившееся дыхание. - Варабей! Ну сколько раз я должен повторять, что ты вечно орёшь! – Цаллаев начал заводиться. Явно сказывалось раздражение и усталость от игры, а тут ещё этот крик поднял. - Давид! Там…РУДН… Там толпа на них… Байцаев закашлялся, но никто в дальнейших объяснениях не нуждался. Все парни кинулись к выходу. Такое в Москве с командами случалось не редко. Уж очень нетерпимо некоторые слои населения тут относились к гостям столицы. А что уж говорить о многонациональной команде, которая сталкивалась с этим явлением очень часто. Сколько оскорблений они выслушали за эти годы невозможно подсчитать.       Первыми на улицу выскочили парни из «Пирамиды». Холодный октябрьский ветер взъерошил им волосы и донёс с собой крики и звуки борьбы. Чуть поодаль разворачивалась нешуточная драка. Не сговариваясь, парни уже из обеих команд кинулись выручать друзей. Соперники они были лишь на сцене. Сейчас они были одним целым. Давид быстро в уме подсчитывал шансы. Нападавших на РУДН было больше, чем одна команда и преимущественно меньше, чем две. Это радовало. А вот неизвестность, как сильно досталось ребятам за это время, пугала. Влетев с разгону в беснующуюся толпу, ухватив одного из противников за шиворот, Давид развернул его к себе, с силой ударяя кулаком в лицо, отшвыривая от себя и принимаясь за следующего. Спиной он чувствовал прикрывающих его ребят из своей команды. Противники пока не поняли, что происходит и парни быстро пользовались сложившимся замешательством в свою пользу. Краем глаза Давид замечает Васанта. У него рассечена бровь, но он твёрдо стоит на ногах, отбиваясь от нападающего. К нему присоединяется Аслан. Так, значит всё хорошо. Цаллаев разворачивается и резко выворачивает руку подскочившему к нему сзади парню. Замечает братьев Кещян. Ашот с остервенением бьёт одного из парней, которого только что оттащил от Арарата. Младший Кещян утирает кровь с губ и присоединяется к брату. К ним уже подбежали Стас Ярушин и Женя Соболев. Значит тоже всё нормально. Дози, Дима и Азамат Коковев стоят плечом к плечу. Вадим из РУДН помогает подняться Жене. Толпа нападавших, наконец, понимает, что численное преимущество уже не на их стороне и начинает отступление, которое теперь не очень то им удаётся. Обозлённые команды не дадут так просто им уйти. Обидчиков друзей нужно наказывать. А где же капитан РУДН? Давид поворачивается по сторонам, как может, но Сангаджи не видит и вдруг, как эхо своих мыслей, слышит его имя. - Сангаджи! Сэн! Кричит Ашот и вертит головой, пытаясь отыскать в этой мясорубке капитана. В его голосе неподдельный страх. - Сэн! - Ашо**! Сзади! – Арарат успевает предупредить брата и Ашот вовремя разворачивается, чтобы схватить и опрокинуть противника, подкравшегося сзади, на спину. Ашот выпрямляется и вдруг замирает. Его взгляд стекленеет, а губы сжимаются в тонкую ниточку и белеют. Он без слов кидается куда-то в толпу. Давид, почувствовав неладное, откидывает от себя парня, который уже даже не пытается дать ему сдачи и бросается вслед за армянином. Увиденное повергает его в ужас и ярость. Сангаджи лежит на земле, закрывая руками голову, а на него со всех сторон сыплются удары двух пар ног в тяжёлых ботинках. Злость застилает глаза Давида. Он, как в тумане, валит на землю одного, от души врезав ему по рёбрам. Рядом слышится вой и хруст костей второго. Это Ашот разошёлся не на шутку. Надо его остановить, пока он не добил человека. Давид понимает, но сам не может остановиться, представляя, что если бы они не увидели, если бы подбежали минутой позже, Сангаджи возможно, уже был бы просто бездыханным телом. -Ашо! Ашо! Ты убьёшь его! – Арарат оттаскивает брата от потерявшего сознание парня. Давида тоже уже держит Антон. -Сангаджи! Сангаджи! – Ашот вырывается и падает на колени рядом с неподвижно лежащим Сэном, обхватывая его за плечи. - Сэн, пожалуйста! Ты слышишь меня? – Ашот в отчаянии. Он аккуратно приподнимает и поворачивает его голову лицом к себе. Рядом с ними падает Давид, всматриваясь в разбитое лицо парня. Слипшиеся от крови ресницы Сангаджи трепещут и он пытается открыть глаза. Громко стонет и Ашот вздрагивает. -Помогите мне его поднять, - он подхватывает Сангаджи и закидывает его правую руку себе на плечи. – Только аккуратно. Давид сглатывает и кивает, подхватывая левую руку Сэна и устраивая её на своих плечах. Драка постепенно утихает и противники, кто убегая, а кто отползая, расступаются перед ребятами. По дороге к дверям Академического театра, где проходила сегодняшняя игра, Давид успевает отмечать про себя пострадавших. В основном у всех разбиты лица. Кто-то кого-то поднимает, но все, насколько он видит, в сознании. Хотя нет, он видит, как Андрея из РУДН поливают водой из пластиковой бутылки, осторожно похлопывая по правой щеке. На левой у него багровеет кровоподтёк, но в целом вид более менее. Он уже открыл глаза. А вот Сэн в сознание не приходил. Ворвавшись в двери театра, парни уложили Сангаджи на диванчик возле гардероба. Ашот обессиленно опустился на пол возле него. Его руки дрожали. С улицы послышались вой сирен скорой и милиции. Кто-то вызвал, да долго ехали. Парни тяжело дышали, боясь сказать хоть слово. Словно они этим вспугнут что-то хрупкое и нависшее над Сэном. Фойе театра быстро и резко наполнилось голосами. Ребята из команд, врачи, милиция, ещё какие-то люди. К Сэну подбежали двое в белых халатах, третий оттащил от диванчика Ашота и повёл на улицу. Давид хотел было подойти к тем двоим, но его тоже схватили и утащили на улицу, к машине скорой помощи. Завертелся круговорот лиц и голосов. Нашатырь, какой-то укол и ещё множество беспорядочных, как казалось Давиду, движений. Он позволял делать им с собой всё, что они захотят ровно до того момента, как на носилках из дверей театра вывезли Сэна. Давид соскочил, не смотря на протестующие крики врачей, и в одно мгновение оказался у носилок вместе с Ашотом, Араратом, Антоном и Вадимом. Остальных ребят они оттеснили. Сэн был в сознании и парни облегченно выдохнули. Сангаджи обвёл их мутным, но довольно осознанным взглядом. - Спасибо, - тихо, с трудом прошептал он. Ашот рванулся было к нему, но был остановлен Антоном и Араратом. - Отойдите! Сейчас же отойдите! – парней оттеснили от Сэна врачи, пытаясь быстрей втиснуть носилки в машину. - Поправляйся, чемпион! – хрипло успел крикнуть Давид. - Сэн! Мы с тобой! – раздалось со всех сторон. И машина моргая сиреной унеслась.       Через несколько дней одна из московских больниц была оккупирована огромным наплывом посетителей весьма подбитого вида. Врачи и медсёстры не могли бороться с толпой молодых парней из Челябинска и Владикавказа, которые сновали в часы приёма по разным палатам. Навестить нужно было решительно всех. Команда РУДН почти в полном своём составе радостно принимала гостей и кучу гостинцев, которые они тащили с собой. Поломанные носы, рёбра и, слава Богу, лёгкие сотрясения, над которыми уже не раз пошутили ребята, хоть и доставляли дискомфорт, но уже не воспринимались так остро. Единственный на счёт кого лютовали врачи, был пациент Тарбаев, который уже довольно сверкал своими раскосыми глазами из-под повязки на голове. К нему пускали строго по три-четыре человека и то раз в день. - О! Вы только посмотрите на этого красавчика! – В палату Сангаджи с пакетами на перевес заходили парни. - Варабей прав, - хихикнул Давид, грохая пакет с фруктами на пол и осторожно пожимая руку Сэну. – Отлично выглядишь, чемпион! - Стараюсь, - Сангаджи пожимал руку уже Антону. – Что тут ещё делать, кроме как сногсшибательно выглядеть. Последним к нему подошёл Ашот и чуть приобнял его за плечи. - Как же ты нас напугал, капитан, - тихо сказал он. Сэн смущенно передёрнул плечами и опустил глаза, но тут же их поднял, вглядываясь в лица пришедших. - Спасибо, - серьёзно сказал он. – Если бы не вы, я, наверное, сейчас бы не сидел тут, засыпанный по уши пожеланиями и апельсинами. Спасибо вам. Он обвёл глазами смущенных парней и улыбнулся. - Ну… Мы же все одна семья всё-таки, - Давид посмотрел на собравшихся. - Это точно! – раздалось от двери. - Цаллай дело говорит! - Да! Парни обернулись и расхохотались. В проёме двери словно торчало многоголовое, хорошо потрёпанное чудовище, головы которого, в лице участников команд, всё прибавлялись. И ведь действительно, игра их объединила, словно одну большую, но разбросанную по разным закоулкам России и не только, семью. Хотя бы ради этого стоило начинать играть.