Всем смертям назло

Я шел пешком из Горловки в нашу Архангелку. Был сплошной туман, где-то еще были слышны выстрелы и стоны почти умирающих солдат. Я хоть и человек, побывавший на фронте, но все равно эта атмосфера меня пугала. Пахло гарью, бензином, запёкшейся кровью. Эти запахи смешивались и от этого смешения жутко тошнило. Небо было серым. Я с трудом узнавал Родину. -Эй, лейтенант!- крикнул мужчина. -Что? - Может подвести? Ты ведь в Архангелку? - Так точно - Садись. Я сел на повозку, а точнее на кучку сена. Невозможно описать эти ощущения,этот добрый запах, родной для души. Старик ехал медленно, мимо нас проезжали заполненные солдатами машины. Я провел по груди увешанной орденами и медалями. - Трудно воевать то? - Трудно. От страха то и вырасти можно. - Много боялся то? Раз рослый такой. - Не слишком, главное что живой, а ведь только живые тянутся. - А мой сынок погиб. Вася Михайленко, слышал наверное?- старик вытер скупую слезу. - Это который мину собой закрыл. Девятнадцать человек спас! - Похоронка пришла, дивчина его на следующий день повесилась. Любила жарко. Красивая была. Юноши так и бегали за ней. А мать речь потеряла. Пишем записки друг другу. Зато удобно, не орет на меня без причины. А только У,да У.- старик ухмыльнулся - Но, Моня, пошла! Рыжая лошадь ускорила свой шаг. - Моя кобылка то хлюпкая, еле идет.- старик задумался- ведь в вашей Архангелке полицаев пруд пруди. Мужиков нормальных чуток осталось. Все закрылись на засов и сидят зубами стучат. Як последние трусы, Ей Богу. Я тяжело вздохнул. - Отец бы вернулся, а так все сладится. Вот и показалось теплое солнце. С этими пожарами кругом, все небо стало серым. - Юноша, як тебя звать то? - Ваня Хижняк. - Слушай Ваня, вижу солдат ты бравый, покончи с этой преступностью что там развелась. Трусы. Тьфу! - старик плюнул в сторону и поехал в другую сторону. - До свидания Федот Тимофеевич! Я вдохнул этот деревенский свежий воздух. От него у меня закружилась голова и плюхнулся в ближайший стог сена. Долгое не высыпание дало о себе знать и я, как беззаботный младенец, обняв свою пилотку, уснул. Видимо спал я долго, потому что когда я проснулся уже вовсю темнело. До деревни мне оставалось еще добрые сотню километров я надеялся чтобы хоть кто-то попутно ехал в Архангелку. - Эй, бравый молодец!- окликнул меня голос позади. Я повернулся. Сзади меня была повозка с лошадью, на которой сидел мой добрый собеседник Федот Тимофеевич.- Мне терять нечего. Моя кобылка то и в огонь и в воду. Я жутко обрадовался, потому что ноги гудели от усталости. - Я тебя, Ванюша до Малиновки довезу, а там около пяти километров до твоей Архангелки. Мы ехали целый день до Малиновки. Он рассказывал всякие истории и спрашивал меня про войну. А я то что? Я ничего про нее рассказывать не хочу. Война уже три года как идет, как же хочется чтобы все это быстрее закончилось. - Ну вот мы и приехали. Дальше я не поеду. Тебе то не возвращаться, а меня на куски порвут. Я помахал ему и он уехал. Я постучал в дверь первого дома. Мне открыл кудрявый парнишка возраста двенадцати лет. - Чего надо? - Дайте воды - меня мучала огромная жажда. Мальчишка ушел и вслед за ним вышла грузная женщина лет тридцати. - Помоги дрова убрать добрый человек. - Воды только дайте.- не успел я договорить последнее слово, как мальчик протянул мне алюминиевый ковш полный холодной воды. - Спасибо огромное- Я так сильно пить не хотел еще никогда. Ублажив свое высушенное горло холодной водой, я немедленно снял гимнастёрку с орденами и, взяв колун, принялся колоть дрова. Время в работе шло быстро и я не заметил, как настал вечер. Наблюдать за моим трудом собралась вся деревня. Там не было мужчин, только женщины и дети. Женщина даже не успевала носить расколотые дрова, а мальчик то и дело бегал и носил мне воды. Ближе к ночи мы с Антониной Васильевной, как выяснилось позже ее так зовут, закончили убирать дрова. - Может чай выпьешь? - Нет, домой надо. - Спасибо Ванюша. - Рад был помочь. Я до деревни шел очень быстро, чуть ли не бежал. И вот когда я увидел знакомую речку, я достал из своего рюкзака пистолет. Журавленок, так называется наша речка, совсем обмелел. Раньше мы с ребятами с тарзанки прыгали а теперь по щиколотку. Я снял сапоги и зашел в реку. Теплая вода обмыла мои уставшие ноги. До носа долетел аромат липы и я непроизвольно чихнул. Я всегда чихаю, когда пахнет липой. Я поднялся на берег. На самом краю берега стояла заброшенная избушка в который когда то жил дед Матвей, который вечно ругал Советскую власть. Я решил остановиться переночевать, ведь до дома оставалось еще два километра. Я зашел в домик. Все было нетронутым. Даже кружка около кровати стояла, полная паутины. Я лег на кровать и быстро уснул. Проснулся я от шорохов возле дома. Я насторожился. Когда- то дед Матвей рассказывал нам что в погребе у него есть ружье. Я достал его, зарядил несколькими патронами и ждал. Около окна показался человек. На его локте была белая повязка с надписью "Полицай". Я прицелился. Через пару минут он крикнул своим. - Да нет тут никого. -.... - Кровать пустая вещей нет. -.... - Правду говорю. Он ушел. Я выбежал из домика, как заяц и рванулся через лес в деревню. Эти два километра вместо сорока минут, я пробежал за десять. Когда я прибежал начало светать. Моя родная деревня. Повсюду слышен запах росы и липы. Я поправил пилотку и пошел домой. Деревня плакала. Матери и девушки оплакивали своих мужчин. Я подошел к дому. Моя мама тоже плакала. Неужели отец не вернулся. Но там был слышен и мужской плачь. Неужели по мне. Я открыл калитку и вошел во двор. Дверь была открыта. - Меня оплакиваете?- я зашел домой. - Ваня?! Ванюша!- мама повернулась и посмотрела на меня. Отец сидел за столом и держал мокрую от материных слез бумажку. Похоронка... Она встала со стула и кинулась мне в объятия. - Они. Прислали. Похоронку.- мама задыхалась от слез. - они тебя в погибшие записали.- Я провел по ее волосам. Она уткнулась мне в грудь и еще сильнее заплакала. Я отпустил мать и прошел поздороваться с отцом. - Они прислали похоронку две недели назад. Мы приехали неделю уж как. - Я пешком шел. Потом меня подвез Федот Тимофеевич, потом я помог бабе в Малиновке, потом уснул в доме деда Матвея. Там полицаи у лесу. Не увидели меня. А я выбежал из дома и як заяц под сто километров в час у деревню. Оксана как? - Оксана то нормально. Ей тоже пришла похоронка. Она ее даже не читала. Я сел. - Як не читала? - Так. Не захотела. Ее сестру Лизку полицаи забрали к себе у качестве подстилки. По очереди ее... - Не продолжай. - Ванюшка, кушать хочешь? - Хочу. Мама налила мне борщ. Она стояла возле меня и я обнял ее за талию и прижался к ее животу. Мама провела маленькой, хрупкой рукой по моим волосам и поцеловала в макушку. - Мам, не нужно, я грязный. - Главное, что живой. - Про похоронку правда? - А? - Ну что Оксанка не видела ее. - Так почтальон не дошел до них. Застрелили. - Ей подруга сказала что тебя со свету смели. Она болела долго. Ходила к приехавшим, чтобы тебя встретить,но ты не выходил. Она чуть не покончила с собой, но Гришка Степаныч её спас. Рыдает дни напролет. Я взял пилотку и сорвался с места. - Куда ты, Ванюша? - К Оксанке. - Побудь дома. - Нет. Я бежал так быстро, как только мог. Дом любимой находился в конце деревни. Дом Оксаны был закрыт, но из сарая слышались всхлипы. Я вошел. Моя Оксана надевала петлю на свою тонкую шею. Я подбежал и обнял ее за ноги. Она посмотрела на меня опухшими глазами. - Ванечка, я иду к тебе. Я достал из кармана нож и перерезал веревку. Она села на табурет и закрыла лицо руками. - Я живой! Слышишь меня? Я живой!- я кричал и держал ее за запястья. Она взяла мою ладонь и прислонила к щеке. И от этого заплакала еще сильнее. Я поцеловал ее в щёки и в лоб и снял с нее платок. - Глупая, я ради тебя живу, а ты ради меня жить не хочешь. - Папу вчера убили и Лизоньку. Я совсем одна осталось и тебя нет. - Есть я и я рядом с тобой. В тот вечер я успокаивал ее как только мог. Под утро она уснула в моих объятьях положив голову на мою грудь.