A hero of war

Я живу для того, чтобы Родину помнить, Чтоб за всю доброту добротой отплатить, Чтоб пред Родиной долг непременно исполнить И колено свое перед ней преклонить. И когда прозвучали ракетные взрывы, Когда враг подобрался и стал убивать, Как не кинуться мог я в едином порыве Свою Родину - мать от него защищать?! И я помню, как стал добровольцем - солдатом, Как я клятву давал, что страны не предам. Я не тот же мальчишка, кем был я когда - то. Я опора, защитник, военный, солдат. Помню пороха запах и черное небо, И солдат, тех, что были в отряде со мной, Как делили мы поровну корочки хлеба И мечтали о том, как вернемся домой. Помню тяжесть ружья и бессонные ночи, Сапоги, гимнастерку и извечный страх, Как я вечером думал, что нет больше мочи, А на утро опять я стоял на ногах. За моею спиной - беззащитные люди, За моею спиною - родная земля. Я свой долг перед ней никогда не забуду, Побежденною быть я не дам никогда. Пусть прошьют мое тело немецкие пули, Пусть на землю прольется горячая кровь. Нам не страшно посыпать головы пеплом, Ведь у русских к Отчизне святая любовь. Без воды, без еды, без патронов - неважно, Не сдадимся, мы выстоим, жизни отдав. Из окопов поднимемся, выйдем отважно, Полумертвые, мы все равно на ногах. Поступивший приказ помню я слово в слово: "От немцев деревню нужно освободить". Мы отправились тут же, мы были готовы От врагов наших женщин с детьми защитить. Мы шагали, ползли, мы считали минуты, Чтоб ворваться внезапно и немцев убить. Нас всего было пять и, наверно, кому - то Суждено было там же нас всех схоронить. Нам пришлось разделиться, мы были в засаде, Из оружия - только один автомат. А в деревне - там женщины, дети в осаде, Ну а нас - только пятеро бравых ребят. Помню, выбили дверь, отдавал я команды И детей, всех в слезах, я на свет выводил, А напарник бросал в фашистов петарды, А затем на руках детей выносил. Только их было больше, и враг был сильнее. Окружил, на колени заставил нас встать. Ну а мы, мы готовы на все, чтоб скорее Все плененные в лес могли убежать. Улыбнулся нам немец жуткой улыбкой, Обнажив белоснежные зубы свои. Мы в долгу не остались, мы гордые шибко, Улыбнулись зубами в комьях земли. Мы смотрели без страха, со злостью, с оскалом. Что нам немец? Мы пленных недавно спасли. Русский дух не сломить, мы люди с закалом, Мы защита, опора, надежда страны. Провалив то заданье, в плену оказавшись, Я подумал, что дни мои уж сочтены. Я теперь бесполезным вдруг оказался, Я обуза теперь и балласт для страны. На допросах молчал, не сказал им ни слова. А они все пытали, грозившись убить, И прикладом ружья били снова и снова, Заставляя меня пощады просить. Одного из солдат, на колени поставив И связав, как животное, стали пытать. Издевались, смеялись, плевали, заставив Нас за действием этим в углу наблюдать. Избивали дубинкой, и пальцы ломали, И смеялись, все время смеялись они! Я не смог удержаться, слегка покачнувшись, Поднялся я на ноги с холодной земли. Я кричал им: "Оставьте! Оставьте, ублюдки! Это мой подчиненный, не трогай его!" Посмотрел немец взглядом страшным и жутким, А затем я стоял на коленях к кругу. Разделил своего подчиненного муки, Слышал свист и пинки на себе ощущал, И кричал, когда немец выкручивал руки, Слыша грубое, злое, немецкое "швайн". Череда этих пыток не знала предела, Страх и боль, вот и все, что я мог ощущать. Но в плену продолжал твердо знать я и верить, Что любою ценой должен флаг защищать. Я не сдамся! Я выстою! Должен! Обязан! Я исполнил свой долг. Я страну защищал. Но в кругу, на коленях, подавлен и связан, Иногда, не сдержавшись, я долго кричал. Было страшно и больно, но я, верой полный, О стране моей, Родине думал всегда. Преисполненный к ней бесконечной любовью, Понимал, не предам я ее никогда. Шли секунды, минуты, часы и недели, Всех убили, и я вдруг остался один. Немец может пытать, но немец не в силе Дух сломить мой, духовно я непобедим. На полу, весь в грязи, со следами ударов, С переломами, шрамами, весь в синяках, Просыпался в холодном поту от кошмаров, Но пред немцем я твердо стоял на ногах. Не сдавался, молчал. И молился все время. И мечтал, что однажды вернусь я с войны, Умолял о спасеньи - чтоб тяжкое бремя Было снято скорей с изможденной страны. Если б я рассказал, что в плену со мной было, То никто б не поверил - зачем это им? Мы от боли стонали сквозь зубы и выли, Но народу герои нужны, а не мы... Ради Бога, Отчизна! Прости! Умоляю! Мне так жаль, что я большего сделать не мог... Как теперь пред тобой оправдаться - не знаю, Как не сжаться в стыдливый и жалкий комок. Я подумал, что сплю, услышав однажды Ту знакомую, звучную русскую речь, И душа задрожала - колюче, надсадно, И вдруг слезы из глаз по щекам стали течь. Я не помню, как русские немцев стреляли, Как орали фашисты, пытаясь спастись, Как на ноги меня еле как поднимали И твердили: "Давай же, солдат, улыбнись!". Я вдохнул чистый воздух, к земле приложился. Я ее целовал и родной называл, Благодарность шептал, что с пути я не сбился, Что про Родину я ничего не сказал. Будто заново был я рожденный в то утро, Все дрожал и никак улыбнуться не мог. То на русских солдат я смотрел поминутно, То на ватного неба белый комок. Командир отделения глянул сурово, А потом - не поверите! - руку пожал. "Нам такие нужны" - на меня глянул снова И в стрелковый отряд меня записал. Те фашисты, тот плен - он преследовал будто. Я вставал от кошмаров, где снова меня Избивали, душили - жестоко и жутко, Где на спину ложилась пряжка ремня. Но от этого в бой я сильней только рвался, Так отчаянно, смело не рвался никто. И умерить мой пыл никто не пытался, И я шел впереди - вдохновенно, легко. Я стремился на самые страшные битвы, Я просился сражаться, а все для того, Чтобы страх побороть свой не только молитвой, Чтоб о плене забыть и не помнить его. И спустя много лет я дошел до победы И над пеплом на чистое небо смотрел. Свято верил, что в прошлое канут все беды, Что теперь уготован мне лучший удел. Я прошел всю войну. Эти грозные годы Я сквозь душу свою, сквозь себя пропустил. Вспоминая сейчас тот подвиг народа, Понимаю, что он ничего не забыл. Я герой той войны, лишь таким меня видят: Весь в медалях и шрамах, а там, за душой Все истерзано, вскопано, все в страшных дырах. Но гордится народ - победой и мной. Я свой флаг защитил, а о средствах кто вспомнит? Люди видят обложку, зачем им душа? Кто рассказ страшной правдой своею дополнит? Разве я расскажу, что внутри у меня? И спустя много лет на вопрос: "Что там было? Что такое война?" я не мог дать ответ. А душа, надрываясь, стонала и стыла, Вспоминая события тех горьких лет. Вот уже двадцать лет в день девятого мая Я на улицу выйти никак не могу. Я сижу в тишине. В тишине вспоминаю То, что вслух никогда никому не скажу. И встают предо мною словно живые Одинокие призраки тех прошлых лет. Скалят зубы и молча, словно немые, В настоящее шлют бесполезный привет. Я воюю во сне, и всю ночь - как на бойне. Я держу автомат, и я должен убить. Вижу флаг наш и четко знаю, что должен От фашистов проклятых его защитить. Просыпаюсь и все еще слышу те взрывы... Выхожу на балкон и смотрю на рассвет. Все в порядке, и люди - счастливы, живы. На земле все спокойно уже двадцать лет.