Мужчина в старомодной шляпе

— В чем дело, Урсула? С тобой все хорошо? Большая часть посетителей довольно скромной голландской таверны никогда не задавала подобных вопросов — половина их не имела желания вести общение с сей молодой дамой, а оставшиеся люди почти всегда были слишком заняты поглощением заказанной еды или питьем алкогольных напитков. Так и этим теплым майским днем ни единый человек не обратил внимания на весьма скверный внешний вид зашедшей в помещение девушки даже когда та подошла к столу. Урсула быстро взглянула на подругу, однако предпочла не предоставить немедленного ответа — она медленно опустилась на скамью, и, взяв в руки металлическую кружку (что была принесена ее подруге), сделала несколько глотков. Марта безмолвно наблюдала за ее действиями, и, чуть заметно приоткрыв рот, пыталась понять, получит ли она компенсацию за уничтоженное подругой пиво. — Все замечательно, — сказала девушка, — Сегодня на улице я встретила несколько детей, и те — можешь ли ты поверить в это? — сбежали прочь, крича "Матушка была права! Мы не съели весь гюцпот и за нами пришло чудовище!" — она вновь поднесла сосуд к губам, — А, когда я была неподалеку от трактира, на меня чуть было не выплеснули содержимое помойного ведра! — заметив, как подруга смотрит на металлическую кружку, Марта поспешила учтиво удалить сию вещь из поля зрения девушки. Отдав почти опустошенный сосуд одному из служителей таверны, она повернула голову в сторону тяжелых настенных часов. Заметив, что те указывают на скорое наступление полудня, пышная красавица лукаво улыбнулась. — Не печалься! — Марта легко похлопала собеседницу по плечу, — У меня есть кое-что для поднятия твоего настроения! Тщедушная девушка непонимающе нахмурила лоб и попыталась понять, как ей следует относится к заявлению подруги. — Или, если быть точной, кое-кто! — тоном истинного заговорщика "леди Гаага" исправила свою предыдущую фразу. Урсула немедленно выпрямила спину и пододвинулась чуть ближе к Марте. — Что ты задумала? — произнесла она тем необычным тоном, в коем смешивалась заинтересованность и опаска. Лик Марты озарила очередная улыбка и та указала на настенные часы; Урсула также устремила свой взор на данный предмет, но, не увидев в нем каких-либо изменений, вновь перевела взгляд на подругу. — На прошлой недели в Голландию приехал Ганс — лучший друг моего кузена, — пояснила та, — Он много путешествовал и прожил несколько лет в Новом Мире, а, теперь, наконец, возвратился на родину; поговаривают, что он видел индейцев, побывал в английских колониях, и даже был признан тамошним судьей! Урсула непонимающе изогнула левую бровь и попыталась понять, действительно ли упомянутый Мартой мужчина так хорош, как ей показалось — очевидно, он имел немалые средства для произведения подобного путешествия, и обладал большим упорством, но могли ли эти качества затмить возможные недостатки? — Ты уверена, что я понравлюсь ему? — в ее голосе ясно прозвучало недоверие. — Конечно! К тому же, он просто мечтал познакомиться с тобой! — заверила подругу Марта, не пожелав уточнить, что путешественника интересовала скорее "самая непривлекательная женщина Гааги", а не сама Урсула. Хитрость девушки принесла ожидаемые плоды — ее собеседница легко улыбнулась и медленно отвела свой взгляд в сторону; быть может, она задала бы Марте еще несколько вопросов касательно лучшего друга ее кузена, но, к сожалению, ей это не удалось: настенные часты оповестили всех присутствующих в таверне людей о наступлении полудня посредством двенадцати довольно громких ударов. Урсула почувствовала, как ее сердцебиение учащается, и начала судорожно поправлять складки на платье, а Марта, в свою очередь, сделала глубокий вдох и подготовилась к встрече Ганса. Спустя некоторое время послышался тихий скрип отворяющейся двери (прекрасно заглушенный вскриком Жака "Спорю на сотню гульденов, что я смогу выпить больше тебя!"); с щек тщедушной девушки тотчас сошел румянец, но ее подруга — единственный человек, способный заметить данную метаморфозу — не обратила на это внимания: она поднялась на ноги, приподняла свои юбки и торопливо вышла из-за скамьи. — Ему привычно приходить вовремя, — пояснила она с плохо скрываемым энтузиазмом, — Что же, я познакомлю вас! — первая красавица города удалилась прочь, спеша поприветствовать своего старого знакомца. И вот — менее чем через минуту Урсуле удалось увидеть таинственного мужчину в сопровождении своей лучшей подруги, уже начавшей декламировать непринужденную речь о том, сколько новых платьев ей вручили кавалеры и как ей жаль "милую подружку", лишенную радости получения подарков. Он был чуть старше обеих девушек, являясь скорее ровесником кузена Марты (однако, даже не взирая на это, Урсула не была способна с предельной точностью угадать его возраст — в этом году он мог справлять как свой двадцать пятый, так и сороковой день рождения). На его лице виднелась позабытая модой острая бородка, а его весьма длинный, крючковатый нос соседствовал с густыми и гладкими усами; серые глаза нового знакомца были раскрыты чуть шире, нежели было принято приличиями, и они весьма странно блестели, но это не заботило ни одного присутствующего в помещении человека. Доходящие до плеч волосы имели оттенок кофейных зерен (как могло показаться, их собственник страдал от страха воды и мыла), и были частично прикрыты старомодной черной шляпой, похожей на низкий колпак с широкими полями. Одеяние Ганса также было бы сочтено предназначенным для ношения скорее его предками, живущими в первой половине столетия — он был облачен в весьма тонкий темный плащ, что либо являлся результатом стараний крайне нерасчетливой швеи, либо был украден у невероятно дородного господина. Единственным, что в его внешнем виде напоминало о принадлежности к современности, была обувь: та имела крохотные каблуки и потускневшие — но довольно острые — пряжки. В своих длинных пальцах он сжимал ручку тяжелого саквояжа, имеющего одну серую заплатку (заметно выделяющеюся на фоне черной ткани) и сломанный замок. Сей мужчина производил впечатление весьма специфического человека, проводившего довольно много времени на чужбине и заметно отставшего от новых нравов и понятий. Впрочем, даже невзирая на некоторые недостатки во внешнем виде Ганса, Урсула не ощутила к нему отвращения... или же попросту посчитала истинным безумием нежелание восхищаться собственной удаче. Лишь заметив радость подруги, Марта подмигнула ей, и поспешила представить путешественника ожидающей его девушке, а затем — заявив, будто ей "пора бежать домой" удалилась из таверны (но тотчас прильнула к ближайшему окну). — Добрый день, — учтиво улыбнувшись, дама склонила голову и вновь подняла ее. — Весьма польщен, — ответил новый знакомец, — Самая невзрачная девушка Гааги... я грезил о встрече с Вами несколько дней. Его примечание заставило Урсулу ощутить весьма двоякие чувства — ей не пришлось по вкусу произнесенное мужчиной заявление о ее красоте, но вторая часть его реплики показалась весьма интригующей. Лишь закончив декламировать сию фразу, эксцентричный собеседник протянул вперед свою правую руку, прикоснулся к запястью девушки и поднес его чуть ближе к своему лицу; и вот, должно было произойти то, о чем ей так часто рассказывала Марта — еще немного, совсем чуть-чуть, и она почувствует прикосновение его губ!.. Но... что это? Ганс не торопился целовать длань Урсулы — вместо этого он с невероятным интересом наблюдал за ее кожным покровом, параллельно пытаясь иной рукой на ощупь найти в своем саквояже некий предмет. Урсула приоткрыла рот, но, не понимая, что именно ей следует произнести в подобной ситуации, продолжила хранить молчание; тем временем поиски мужчины увенчались успехом — он представил взору девушки небольшое увеличительное стекло, находящееся в весьма плачевном состоянии. Одна секунда и новый знакомец изучал пальцы собеседницы, параллельно бормоча нечленораздельные выражения и чередуя в них слова на голландском и английском языке. Наконец, заметив небольшой шрам на ее мизинце (полученный в результате неудачной попытки продать розы с крайне острыми шипами), он, выглядя крайне удовлетворенным, поспешил опустить руку дамы и возвратить стеклянный "инструмент" на его законное место. — Чудно, чудно... продолжим! — он довольно тихо хлопнул в ладоши. Затем он, вероятно, посчитал, что его действия не требуют объяснений, и извлек из тяжелой "сумы" иную вещь — небольшое книжное издание в серой обложке; безмолвно прочитав несколько строк из него и невольно склоняя голову после завершения каждого предложения, он немедленно захлопнул крохотный том. — Что же, госпожа Урсула, — он легко подался вперед и пристально взглянул на собеседницу, — Ответьте мне: по нраву ли Вам кошки? Подобный вопрос довольно сильно удивил девушку — она не ожидала от Ганса ничего подобного, ибо довольно мало встреченных ею людей были заинтересованы в ее вкусах и предпочтениях в фауне. Быстро взглянув на то, как нетерпеливо мужчина отбивает подушечками пальцев ритм сачки лошади, она ответила: — Конечно. У меня нет своих животных, но мне всегда нравились коты и котята, — Урсула вновь улыбнулась и заметила, как это действие повторил Ганс. — О... превосходно, — собеседник прикоснулся к полям своего головного убора и склонил их переднюю часть чуть ниже, — Я полагаю, что Вам по сердцу и кошки с... — он прервался на секунду, — темной шерстью? Та утвердительно кивнула, и Ганс вновь воспроизвел ее жест. — А что же насчет метёлок? — внезапно спросил он, — Есть ли у Вас дома метла? Урсула не пожелала немедленно предоставить ответ — столь быстрая перемена темы разговора показалась ей неверной и даже несколько неприличной; впрочем, она не выразила свои мысли о повадках собеседника в ведении разговора. — Да, — чуть менее уверенно заверила дама, — Я люблю порядок — если Вы имеете в виду это. Ганс попросту просиял, но не сказал ни единого слова; девушка ожидала от него очередного вопроса на не менее неожиданную тему (к примеру, о том, какой вид облаков нравится ей больше иных, или находятся ли в ее жилище канделябры), но тот не спешил продолжать начатый разговор — получив два весьма кратких ответа, новый знакомец начал производить поиски неких предметов в своем саквояже, и, очевидно, прекратил обращать на собеседницу внимание. Посчитав, что путешественник во время своих вояжей позабыл о том, как вести долгие разговоры, Урсула посчитала нужным самостоятельно сделать следующий "шаг". — Ганс? — неуверенно спросила девушка; мужчина немедленно подпрыгнул на месте и уделил ей взгляд человека, оторванного от своего любимого занятия, — Не желаете ли Вы продолжить нашу беседу на свежем воздухе? В этой таверне довольно... — она повернула голову и заметила двух лежащих на полу завсегдатаев сего заведения, во рты коих текло содержимое пивных бочек — очевидно, они вели соревнование за звание обладателя необъятного желудка, — ...шумно, — наконец закончила начатое предложение девушка. Мужчина моргнул, но не прекратил безмолвствовать; поняв, что она задала неверный вопрос, Урсула поспешила улучшить свое положение: — Как бы Вы хотели провести со мной время? На сей раз ответ Ганса был гораздо более многословным... но при этом каждый произнесенный им слог звучал так, будто он мысленно составлял данное предложение еще до того, как повторно ступить на землю Голландии. — Что же, я планировал усадить Вас на большие весы и положить в противоположную их чашу несколько Библий, а, затем — взглянуть, перевесите Вы их или нет, — тот беззаботно пожал плечами, — Также было бы неплохо дать Вам одну из Ваших метел, столкнуть с крыши этой самой таверны, и, взглянуть, взлетите ли Вы, но... если быть предельно честным, изначально я хотел несколько раз уколоть Вас железным колышком и понаблюдать за Вашей реакцией. Щеки Урсулы стали столь бледными, что любой посторонний наблюдатель мог бы заявить, что те начали светиться. — Н-но... зачем? — Чтобы окончательно убедиться в том, что Вы — ведьма! — сказал Ганс с таким выражением лица, будто минутой раннее его спросили о том, с какой буквы начинается алфавит, — Вы отнюдь не так красивы, как многие женщины Гааги, на Вашей коже видны подозрительные шрамы, Вы любите котов, владеете метёлкой, и, более того, сей господин назвал Вас колдуньей, — он указал на Жака, одержавшего победу в соревновании по опустошению бочек, — Этих доказательств вполне достаточно, — Ганс вернулся к исследованиям содержания своего саквояжа, — Так-так... где же это устройство? Ах да, вот оно! Готовы ли Вы к... К сожалению, ему не было суждено закончить данную фразу: подняв голову, он заметил перед собой лишь только пустую скамью и тотчас замолчал; мужчина немедленно нахмурился, и, протерев глаза, пожелал убедиться в том, что собственное зрение не обманывает его. Когда после произведения сего ритуала собеседница не вернулась на свое место, он поспешил возвратить острый инструмент в недра "сумки", и, чуть слышно посетовав на исчезновение очередной чародейки, поспешил покинуть таверну — вероятно, движимый надеждой встретить беглянку на улице. А тем временем, прячущаяся под столом Урсула обругивала тот день, когда Марта вознамерилась познакомить ее с охотником на ведьм.