***
Я помню похороны... Они были тут же, где сейчас стою я. Только вот погода, как назло, была солнечная. Весна - все возрождалось от смерти длиной в зиму. Но не ты, нет. Ты, застыв навеки, лежал в самом обычном деревянном гробу, недостойном упокоить такую величественную красоту. Словно самого лорда Дракулу опускали в землю. Последний твой образ я запомнил особенно хорошо. Черные волосы были аккуратно разложены по плечам; лицо, что стало еще более бледным, выражало мудрую непоколебимость каменной статуи. На тебе была одна из твоих любимых рубашек, остальные я забрал себе. Знаю, ты бы это не одобрил. Но ведь я хотел иметь как можно больше материальной памяти о тебе, несмотря на незыблемый образ. В тот день к тебе пришло немало людей... Дюжина точно... Для нас с тобой это много. Я действительно не знал никого из них, но догадывался, что это несколько твоих родственников и остальные - студенты. Я все время молча стоял в стороне, сжав в руке красную розу, и думал о том, что тебе, с твоим неземным очарованием, место на каком-нибудь древнем католическом кладбище в фамильном склепе, поросшем мхом, под статуей плачущего ангела, а не тут - средь безымянных могил на бесплатной земле. Да, на твоих похоронах я действительно только думал об этом. Знаю, имей ты возможность видеть себя в этот момент со стороны, ты бы назвал это "уродливым и безвкусным карнавалом людского тщеславия", но мне ты казался, и до сих пор кажешься, прекрасным в свои последние мгновения над землей. Я бросил тебе на прощание ту красную розу, об которую изрядно поколол ладони, и запомнил твое лицо на всю оставшуюся жизнь. И именно тогда, стоило мне отойти от свеженасыпанного земельного холма, я почувствовал адскую тоску за тобой. Внезапно ноги стали подкашиваться, а в глазах защипало. Я остановился и медленно опустился на металлическую скамью около другой могилы. В ту секунду я осознал страшную реальность: ты умер, покинул меня навеки. Что бы ты не говорил прежде, тогда-то я стал одинок, я больше никогда не смог чувствовать твое тепло, видеть твой суровый взгляд. Вне моей воли по моим щекам покатились слезы. Не помню, сколько я так сидел, но, когда я уходил, стуча каблуками по каменным плитам, солнце уже клонилось к горизонту. Да, в тот день я тоже был в твоих любимых туфлях. Тогда я их одел последний раз до сегодняшнего дня. Я уходил оттуда с мыслями о том, что, все-таки, я не окончательно тебя потерял - у меня остались дорогие воспоминания и прекрасный образ. Как ты и завещал...***
Это случилось позапрошлой осенью... Я помню твой ранний звонок и непривычно обеспокоенный голос, тихо произнесший: - Прости за такое раннее беспокойство, но... мог бы ты... могу тебя попросить... приезжай ко мне, пожалуйста... Я тогда ужасно испугался и, сорвавшись с места, всего за 20 минут был у тебя. И не зря. Ты на удивление быстро открыл дверь и один только твой болезненный вид заставил мое сердце замереть. Помню, что я даже прошелся в обуви по твоему белому ковру, а ты промолчал. Я бросился к тебе и, взяв тебя за руки, почувствовал их некогда обычный холод, но на этот раз он вызывал бурю беспокойства - в нем ощущалось предвестие чего-то плохого. Ты поднял на меня глаза, в которых я впервые увидел слезы. Я знаю, что это не сколько из-за осознания скорой гибели, столько от предчувствия неминуемого расставания со мной. Это причинило мне нестерпимую боль, которая словно разрывала меня изнутри. Я попытался выразить все свои чувства, но слов не нашлось, с губ сорвался лишь тяжелый вздох, смешанный со стоном. Я прижался к тебе в крепком объятии и почувствовал, как тяжело вздымается твоя грудь, твое быстрое сердцебиение и неконтролируемые всхлипы. В этот момент ты был таким живым... Живее, чем прежде и, уж тем более, чем теперь. Я почти неслышно спросил "Что это? Что с тобой?", но ты понял. Я почувствовал твои мелко дрожащие руки у себя на плечах, ты склонил голову, коснувшись моего виска мокрой от слез щекой и так же тихо, запинаясь, произнес страшный диагноз и срок: "... не больше года...". Все во мне тогда замерло. Словно этот приговор был не для тебя, а для меня. Я сожалел, что не могу отдать тебе свою жизнь, свое здоровье. В ту минуту ты был так близок ко мне, я не мог поверить, что впереди нас ждет лишь вечная разлука. Весь тот день мы так и провели в молчаливом объятии, не вставая с дивана. Это был единственный раз, когда я видел тебя таким разбитым. После, ты до последней секунды держался в своем обычном холодном и безэмоциональном облике. А через месяц тебя забрали в больницу... Я помню то ужасное место, больше похожее на морг... Ты знал, что больше никогда оттуда не выйдешь, но это не сломило тебя. Каждый раз перед входом к тебе в палату я собирался с духом, вытирал слезы и заставлял себя улыбаться, чтоб не подавлять тебя еще больше. Каждая встреча приносила мне одновременно страдания и радость. Я был рад, что могу быть с тобой, что ты еще рядом, но я знал, что этому придет конец. Твое состояние ухудшалось с каждым днем, а я лишь пытался хоть как-то облегчить это. И все-таки, выходя из палаты, я каждый раз не мог сдержать слез и сидел, рыдая, прямо под дверью. Надеюсь, ты меня не слышал... В последний мой визит ты был белее трупа, а в глазах читался апогей физических и моральных страданий, что ты испытывал. Я как обычно заменил цветы в вазе на новые. Да, ты, конечно, не любишь цветы, но в той атмосфере ощущалась нехватка чего-то живого, ты тоже был согласен со мной. Привычным движением я подвинул одеяло и сел на твою постель. Ты смотрел на меня уставшим взглядом с толикой теплоты, но не теряя своего самообладания. Я взял твою исхудавшую холодную руку в свои ладони, пытаясь согреть, и легко коснулся ее губами. Но ты, перехватив инициативу, высвободил ее и провел по моим волосам. Кажется, я даже сейчас ощущаю то твое прикосновение - обжигающе холодное, но полное тепла. Прижав твою ладонь к своей щеке, я задал привычный вопрос: - Как ты себя чувствуешь? - Как прежде, - наш диалог прервало молчание - ты собирался с мыслями. Я выжидающе смотрел и тебя, и ты, вздохнув, все-таки начал: - Ты же знаешь, как я тебя люблю... - Да! И я тебя!.. - не дослушав, громко произнес я. - Не перебивай меня, - ты сурово посмотрел на меня, и я опустил голову, почувствовав себя виноватым, а ты продолжал. - Люблю сейчас и буду любить до конца своего времени... Я знаю, недолго мне еще дышать этим воздухом и лежать на этой постели, - ты брезгливо поморщил нос, оглядывая палату. Тогда от этих слов мое сердце забилось в бешенном ритме. - Но ведь врачи обещали, что... ты... переживешь лето. - Значит, они ошиблись, - я поражался твоему холоднокровию. Я так надеялся побыть с тобой как можно дольше, я надеялся на чудо, на то, что это все просто страшный сон. Но шли дни, а ничего не менялось, в итоге, все пришло к тому моменту. Я закусил губу и опустил голову, чтоб не закричать от отчаяния. - Тише, не плач, - холодные пальцы подняли мой подбородок и утерли слезы со щек. - Я... я не хочу так жить... без тебя... - я запинался от волнения. - Если ты... умрешь, и я умру! Как же ты меня бросишь?.. - я уже не мог контролировать себя и рыдал в голос. - Тише-тише... Иди ко мне, - я подвинулся ближе и положил голову тебе на грудь. Ты, гладя меня по волосам, спросил: - Ты помнишь, что самое ценное в людях? Проверка лекционного материала показалась мне не совсем уместной в той ситуации, но я все-таки без запинки произнес заученный ответ: - Конечно, знания... - Умница, а для людей? Я задумался, ответ казался мне очевидным и несомненно известным, но я никак не мог его вспомнить. В прежние времена ты бы наругал меня за то, что я не знаю материал, но тогда ты лишь сказал: - Ну как же ты так. Это ведь воспоминания, ведь что может быть дороже их? Ни деньги, ни вещи мы за собой в могилу не унесем, а вот воспоминания будут с нами до конца. Знаешь, я благодарен тебе, я буду умирать с улыбкой на лице, думая о тебе, обещаю. Вот и ты храни воспоминания обо мне, цени их. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты хочешь наложить на себя руки сразу после моей смерти, я ведь прав? - Как я буду жить без тебя? Да и зачем мне существование на этой земле в одиночестве? - Я не хочу губить твою жизнь... - Да не нужна мне эта жизнь без тебя, - я резко поднял голову и выкрикнул эти слова. Ты приложил палец к моим губам и снова притянул мою голову себе на грудь. - Успокойся и будь тише. Я тебя понял, хорошо, это все-таки твоя жизнь и я не могу заставить тебя изменить свое решение, но я могу попросить тебя - не делай с собой ничего минимум год, прошу тебя. Ты не будешь одинок, у тебя будут воспоминания, помни. Я тогда задумался, предложение показалось мне очень странным, но, наверное, единственным правильным. Утерев слезы, я спросил: - Почему именно год? - Потому что за год многое может изменится и ты, я думаю, передумаешь. Но я все-таки хочу тебе кое-что дать... Достань деревянную шкатулку из нижнего ящика тумбочки. Я послушно достал шкатулку. Краски на ней поблекли, но узор, что я когда-то старательно вырисовывал, сохранился. Ты не без труда открыл длинными ногтями замок и, некоторое время перебирав ее содержимое, вложил что-то мне в ладонь. Это была белая капсула, похожая на сотни самых обыкновенных таблеток. - Что это? - спросил я рассматривая ее. - Название тебе ничего не скажет. Я как-то с работы унес. Через год, если ты все-таки не передумаешь, выпей ее и мы встретимся. - Это яд? - я видел сожаление в твоих глазах, но видел и облегчение - ты беспокоился за меня. - Можно сказать и так. Только запомни - минимум год. Пообещай мне! - Обещаю, - год без тебя казался адской мукой, но я был уверен, что ты знаешь, что делаешь. - Тебе пора уходить... Поцелуй меня на прощание... - я наклонился к тебе, чтоб запомнить вкус твоих губ на все оставшееся время, и мне это удалось. Отстранившись, я не ушел, а сидел около тебя. К нашему счастью, медсестра тогда почему-то не зашла напомнить об окончании времени моего визита, поэтому я держал засыпающего тебя за руку и молил время остановиться. - Спасибо тебе... Спасибо за все... - сквозь сон тихо произнес ты. Я лишь провел пальцами по ладони в знак ответной благодарности. Знаешь, ты наверное поделился со мной своим холоднокровием, ведь когда я вышел из палаты, где ты уже спал, я не проронил ни слезы, а я быстрым шагом направился вон из больницы, стуча каблуками по кафелю и сметая расстегнутым халатом незадачливых старушек, прямиком домой, где напился в хлам своим коллекционным вином, оставив только одну бутылку до сегодняшнего дня. А утром позвонил врач, чтоб сообщить, что ты скоропостижно умер во сне этой ночью. Я рад, что ты умер во сне, не испытывая мучительной агонии.***
Но что было прежде, когда мы были счастливы вместе? Или когда мы едва узнали друг друга? Помню ли я? О да, конечно же, я несомненно помню... Помню, как меня, зеленого третьекурсника из колледжа, предостерегали друзья постарше об "ужасно занудном преподе по философии", и как я не смог оторвать от Вас глаз на первой паре, как я ожидал всю неделю прежде ненавистной мне философии, чтоб только полюбоваться Вашей внешностью, насладиться приятным голосом и красивой речью. Вы действительно были строгим преподавателем, но, тем не менее, Ваш предмет знали все. Многие Вас не любили, некоторые уважали и только я восхищался. Я взял себе за привычку зарисовывать Ваше лицо прямо в конспекте на парах. И Вы однажды все-таки заметили это. Схватив с моей парты тетрадь Вы, даже не взглянув, бросили ее к себе в стол и сказали подойти после пары, что я послушно и сделал. Вы достали тетрадь и начали листать ее, рассматривая рисунки и наброски, а я лишь стоял, опустив голову и краснея. - Вы что, учитесь на дизайне? - Вы встали из-за стола и, сняв очки, укоризненно смотрели на меня с высоты своего роста. - Нет... - я нервно мял край своей рубашки, не поднимая глаз. - А что тогда означают мои портреты на каждой странице конспекта? - Вы возмущенно бросили тетрадь на первую парту. Не знаю, что тогда на меня нашло, но в голове пролетела мгновенная мысль, ставшая импульсом к действию: "Если не сейчас, то никогда". И я, поднявшись на носки, обхватил одной рукой Вашу шею, притянув ближе к себе, и неумело прижался своими губами к Вашим. А потом быстро, сорвавшись с места и прихватив свою тетрадь, я выбежал из аудитории и остановился отдышаться только когда вышел с территории университета. Сердце колотилось в груди, а руки дрожали. Той ночью я не смог уснуть. Это был не первый поцелуй в моей жизни, но определенно самый волнительный. Следующие недели я перемещался по коридорам с опаской, а на пары по философии и вовсе не приходил. Пока однажды, когда я, как обычно, выходил последним из аудитории с последней пары, Вы не перехватили меня за руку у выхода. - Погоди, куда ты спешишь? - взглянув на мгновение в Ваши глаза, я снова залился краской. - Ты очень быстро умчался после того инцидента и имел наглость не приходить ко мне на пары в течении двух недель без уважительной причины, что является непростительным. Я требую объяснений. Я не мог ничего сказать, мне хотелось провалиться сквозь землю. Вы вздохнули и, взяв меня под руку, вывели из здания. Мы шли по безлюдной алее и я иногда поглядывал на Вас. Вы задумчиво смотрели в сторону. - Простите меня... - я негромко произнес, смотря себе под ноги. Эта фраза видимо вывела Вас из размышлений. - Что? - Простите меня, - уже чуть громче повторил я. - Такого больше не повторится... Я ожидал любой реакции, но точно не того, что последовало после. Вы сильным движением развернули меня к себе и, приподняв мое лицо за подбородок, поцеловали. - Вот и повторилось. Никогда не будь ни в чем уверен, - я смотрел на Вас восхищенным взглядом, все еще смущаясь. - И да, мне кажется, теперь неуместно обращаться ко мне на Вы. Ты взял меня за руку и повел за собой, а мне казалось, что я окрылен счастьем. Мир словно стал ярче, а все вокруг вызывало глупую улыбку на лице. И это только после второго поцелуя. А ту первую ночь у тебя дома я запомнил навсегда... Но все-таки ты оказался таким же строгим партнером, как и преподавателем. Пример тому - история с этими туфлями. Как-то я пришел к тебе после пар, ты был явно не в лучшем расположении духа. Только я зашел в комнату, ты подошел в упор ко мне и молча пристально смотрел на меня. - Что не так? - спросил я, уже зная, что значит этот взгляд. - Мне не нравится, что ты такой низкий, - это замечание в мой адрес вызвало у меня удивленный смешок. Я поднял глаза и уперся взглядом в твой подбородок. - Ну и что я могу с этим поделать? - Не знаю, - ты отошел и с недовольным лицом упал на диван, - но я больше не буду наклоняться, чтоб целовать тебя. Это заявление вызвало у меня недовольный возглас. Ты всегда был требователен, но столь глупый, несвойственный тебе каприз меня удивил. А ты продолжал: - Носи с собой табуреточку или ходи в туфлях на каблуках. - Ты серьезно? - но твой взгляд, обращенный на меня с дивана, явно не требовал возражений. Я вздохнул - туфли так туфли, в моем сознании вырисовывались элегантные мужские туфли с каблуками не более дюйма. Но ты смог меня удивить, приведя на следующий день в один из самых дорогих магазинов обуви нашего города. Магазин женской обуви. Моему удивлению не было предела, но ты с невозмутимым лицом подошел к девушке-консультантке и изложил свои требования. Она была удивлена не меньше моего, но все-таки принесла несколько пар обуви, как мне тогда показалось, с огромными каблуками. Весь краснея, я стал мерить их, а ты лишь спрашивал, удобно ли мне и отправлял суетливых девушек за большим размером. Спустя 40 минут, что казались мне вечностью, когда возле нас столпился весь персонал магазина, ты выбрал самый симпатичный тебе фасон, к тому же, у них оказался мой размер. Ты подал мне руку и я, еле держась на ногах, подошел к зеркалу, меня провожало взглядом около полдюжины пар глаз и я себя чувствовал ужасно неловко. Туфли оказались на удивление удобными, насколько удобными могли быть женские туфли 41 размера. Черные, закрытые по щиколотку, они действительно были красивыми, если бы не каблуки в 3 дюйма. Крепко ухватившись за твои руки, чтоб устоять на ногах, я посмотрел тебе в глаза, что были так непривычно напротив моих. - Ты действительно хочешь, чтоб я их носил? - вместо ответа, ты взял меня за талию и поцеловал прямо на глазах у той толпы, а я лишь еще больше покраснел. В тот момент я почувствовал себя героиней какой-то второсортной мелодрамы, честное слово. - Мы их берем, - с довольным видом ты сообщил консультантке. По дороге домой я смотрел на твое удовлетворенное лицо и поражался тому, какие мелочи могут тебя осчастливить. С того дня при встречах с тобой я всегда носил эти туфли и относился к ним очень бережно, зная, как ты любишь их. Меня в них. Хоть они и доставили мне немало хлопот. Во-первых, чего стоило научиться ходить на них, да хотя бы стоять не шатаясь. В этом помогла мне сестра, сначала она, правда, приняла мою просьбу за неудачную шутку, но все-таки ее стараниями я теперь свободно перемещаюсь в пространстве на каблуках. А, во-вторых, меня очень напрягали и смущали пристальные взгляды прохожих. Пришлось даже купить под них длинные брюки, что могли бы отчасти скрывать каблук. Но люди все равно замечали странную походку и цокающие звуки, и мне пришлось с этим смириться. И с тем, что я постоянно оступался, падая, даже на ровной поверхности, или с вечным застреванием каблуков, если не в ступеньках, то в канализационных решетках, мне тоже пришлось смириться. Зато с тех пор я был с тобой наравне и это того стоило, не только из-за возможности смотреть тебе прямо в глаза...***
Вот сейчас вспоминаю все это и на глазах снова блестят слезы. Знаю, глупо, вот поэтому и смахиваю их быстрым движением руки. Ты был невероятной личностью и я тебя очень люблю. Более того, я искренне восхищаюсь тобой, многогранностью твоего характера и твоей возвышенной натурой. Ты был аристократичен, но не надменен, умен, но не тщеславен, величественен, но не высокомерен. Ты был совершенен, но не идеален. Увы, немногие видели в тебе все, что видел я. Ты мог бы стать профессором, ты мог бы написать десяток книг, ты мог бы быть знаменит. Но ты не стал... Какое все-таки извращенное чувство юмора у этой ведьмы Судьбы. Зато ты был счастлив, ты покинул этот мир с улыбкой на лице, я знаю. И я счастлив, что в этом не обошлось без меня. Я ни капли не жалею о своем решении, потому что после всего, что между нами было, я больше не буду счастлив нигде без тебя. Этот роман студента и преподавателя закончится трагедией, как казалось бы со стороны, но нет, для нас все иначе - мы будем навсегда вместе. Я с нетерпением ждал этой нашей встречи, я готовился к ней. За год мои волосы отрасли, теперь они такие, как ты хотел. Я в туфлях, что ты любил, чтоб ты мог меня поцеловать, и в одной из твоих рубашек... Снова начинается дождь, по телу пробегают мурашки от холодных капель, но ты меня согреешь, так ведь? Я волнуюсь, надеюсь, ты будешь рад так же как и я. Как же я за тобой скучал... Откупорив бутылку, я делаю несколько больших глотков. Алкоголь приятно согревает изнутри и я пошарил рукой по карманам, доставая ту самую капсулу, завернутую в бумажный пакет. Все пойдет так, как задумано? Ты уверен, что этой дозы хватит? Сердце бешено колотится в груди... Тише, тише, совсем скоро ты замрешь навсегда и я воссоединюсь со своей любовью навеки! Да! Я буду счастлив! Несмотря на ливень, что внезапно развернулся с нежданной силой, я улыбаюсь. Быстро разворачиваю пакет, пряча таблетку от дождя, и ложу ее себе в рот. Слегка отдает лекарственным вкусом. Еще один большой глоток вина и я, запрокинув голову, осторожно проглотил ее. Пока ничего не чувствуется, кроме терпкого и теплого вина. Нет, погоди... Ох, словно ножом полоснули в желудке. Настолько сильная боль, что нет сил стоять и я падаю на колени прямо в могильную грязь, обхватив руками живот. Кажется, я кричу, но я не слышу собственного голоса. Все перед глазами плывет и смешивается в серую мерцающую массу. Внезапно боль прекратилась, но уже через мгновение появилась другая. Удар сердца - сотни спиц вонзаются в него... Еще удар - тысячи спиц. Я лежу на земле, хватая ртом воздух. Одежда, волосы - все испачкалось грязью. А я хочу только одного - пусть это чертово сердце прекратит болеть. Я не выдержу! Нет... Удар - миллион ножей... В глазах темнеет. Сейчас будет еще один удар... Ну, где же он? Тихо... Боль отходит... Прежде незнакомая легкость распространяется по всему телу. Я снова вижу небо, дождь, тебя... Тебя? Ты стоишь, улыбаясь, надо мной и протягиваешь руку. Я радостно бросаюсь тебе в объятия. Я снова чувствую твое тепло и больше мне ничего не нужно. Я счастлив! Счастлив снова с тобой!