Хитрый план

Кас точно знает, чем закончится сегодняшний вечер. Потому что каждый раз, когда Дин заявляется к нему после полуночи с таким выражением лица и пакетом из вино-водочного через дорогу, вечера всегда заканчиваются одинаково. Они напиваются в хлам, Кас забивает на личное пространство, Дин отрубается на диване, а Кас дрочит в душе. Он также знает, что это не особенно здоровое поведение. Но он жалок и влюблён в своего лучшего друга, а дать волю рукам может, только напившись. Он всегда распускается, выпив, но с Дином ещё хуже. Если на него рухнуть, Дин с отсутствующим видом поглаживает его по голове, и это стоит хреновых ощущений по утрам. Так что Кас мысленно считает стопки, пока они с Дином жарко спорят, кто круче – Black Sabbath или Led Zeppelin. На восьмой разговор затихает, и он пользуется этой возможностью, чтобы чуть сползти и полулечь на плечо Дина. Хотя, слава небесам, печень у него стальная, он всё же не трезв и вместо этого оказывается головой у него на бедре. Ничего против он не имеет, но ощущение такое, будто он пользуется положением, так что он хихикает и пытается подняться, опираясь о колено Дина. Дин фыркает и треплет его по голове; Касу чудится лёгкое надавливание, и, послушный, он снова хихикает и опускает голову обратно. Бедро Дина тёплое и мягкое: он в самых своих старых джинсах. Тех, которые потрясающе облегают его задницу и в которых спереди сверху начинает протираться дырочка; Кас надеется, что Дин этого никогда не заметит. - Кас, ты такой лёгкий, - ворчливо шутит Дин, продолжая гладить его по волосам. - Знаю, прости, - бормочет Кас и переворачивается на другой бок, лицом к животу – или лицу, если повернуть шею и потереться щекой о джинсы – Дина. Дин смеётся. - Ладно, на этот раз прощаю. - Спасибо, сэр, - пищит Кастиэль с нелепым акцентом – его сестра Анна повёрнута на фильмах по Диккенсу. Он почти готов поклясться, что пальцы Дина сжимаются чуть сильнее, но, может, это потому, что он повернулся, пряча лицо в его ноге. Дин пахнет ополаскивателем, что вообще-то мило. - Э, - вдруг говорит Дин, может, потому, что осознал, как близок Кас к его стояку – стояку, который Кас прекрасно ощущает затылком. Может, конечно, это и фонарик, но он что-то сомневается. Если Дин возбуждён, думает воспалённый мозг Кастиэля, значит, они на одной стороне. Значит, можно чуть сдвинуться и потереться о его вставший член. На этот раз пальцы Дина определённо сжимают его волосы, и он определённо подтаскивает Каса ближе к своей ширинке. И его это вполне устраивает. Он прижимается к джинсу ртом и лижет. Это не особенно приятно – кому понравится лизать ткань, – но он ощущает исходящий из-под неё жар, а дыхание Дина запинается; Кас твёрдо знает, что сейчас они представляют одно и то же. Он боится, что Дин запаникует, оттолкнёт его, сбежит и никогда не вернётся, но, пока этого не произошло, продевает пальцы под его ремень, чтобы продолжать действовать под лучшим углом. Его ждёт ад, это наверняка. Дин как-то счастливо выдыхает, продолжая одной рукой гладить его по голове, а второй проскальзывает под его воротник, несильно царапая спину. И в этот момент Кас почему-то осознаёт, что он прикончил восемь стопок, а Дин – всего две. Это значит, что он прекрасно понимает, что происходит. Кас вроде бы смутно понимает, что подбивать пьяного друга отсосать тебе (по крайней мере, он надеется, что происходит именно это), - довольно-таки жутко. Но об этом он поволнуется утром. Прямо сейчас ему нужно расстегнуть ремень Дина, не путаясь в пальцах. Дин за волосы тянет его вверх, и, кажется, получать от этого удовольствие – слегка неправильно. Кастиэль выдыхает тоненькое хныканье и трётся лицом о его предплечье, легко и искренне улыбаясь Дину и одурманенно глядя на него. Он ждёт следующего шага – может, того, что Дин оттолкнёт его, может, того, что снова подпихнёт его к своему члену, может, спросит о чём-то; но Дин ничего не делает, и Кас решает всё упростить и сам тянется к нему с поцелуем. Губы Дина тёплые и мягкие, а его щетина чуть царапает кожу. Не сразу, но он отвечает на поцелуй. Легко перехватив контроль и обеими руками зарывшись в волосы Каса и потянув за них, он пропихивает ему в рот язык; Кас, не колеблясь, впускает его, позволяя ему всё, потому что это даже лучше, чем он представлял. Какое-то время не существует ничего, кроме их горячих влажных языков, трущихся друг о друга, и Кас наверняка издаёт невероятно смущающие стоны, но ему в жизни не было настолько на что-то плевать. Всё хорошо, пока руки Дина вдруг не скользят на его плечи и не отталкивают его. От неожиданности Кас неловко падает на спину, гадая, не самое ли время проснуться. Но Дин настоящий и никуда не уходит; он наклоняется и вдруг оказывается на Касе. Влажный жар возвращается, и Кас удерживает Дина за подбородок, не отпуская. Он не ожидал, что его ногу обхватят пониже колена, но тут его тянут, и он понимает намёк и одну ногу свешивает с дивана, а другую забрасывает на спинку. Дин оказывается между ними, словно это его законное место, и да, да, так и есть. Они трутся друг о друга до совершенства, и твёрдый член Дина с каждым толчком попадает в такое место, что, не будь на них одежды, они бы определённо трахались. Дин уже целует и покусывает его шею, и Кас всем сердцем надеется, что останутся следы. Он тяжело дышит, широко раскрыв рот, и не сдерживает хныканья, когда ладонь Дина уверенно обхватывает его стояк. Он толкается навстречу ей и затылком трётся о ручку дивана, отчаянно желая большего. - Нравится? – шепчет Дин ему в ключицу. И тут Кас понимает, чего хочет Дин. Не просто секса; ему нужно, чтобы Кас был жаждущим, потерянным и, пожалуй, немного наивным. И Кас может дать ему это. Определённо может. - Да, да, - хнычет он; его голос становится ещё тоньше. Может, он должен чувствовать себя нелепо, но, услышав это, Дин вскидывает бёдра и крепче сжимает ладонь, так что – к чёрту стеснение. Одной рукой расстегнув брюки Каса, Дин легко проскальзывает в его трусы ладонью и обхватывает ей член. Кас стонет, искренне и истово, потому что эта мозолистая ладонь знает, что делает. - Ты так прекрасен, - шепчет Дин ему на ухо. – Ты знаешь, что я хотел бы с тобой сделать? Чёрт, Кас, я бы никогда не выпускал тебя из постели. - Да, да, - вторит Кас. – Дин! – вскрикивает он, когда большой палец Дина ласкает его головку; смазки выделяется столько, что даже неловко. - Ты такой мокрый для меня, - бормочет Дин, - неужели ты настоящий? Такой охрененно прекрасный. Боже, твой рот… - А? – спрашивает Кас, глядя в никуда замутнённым влажным взглядом, потому что ладонь Дина совершенна, и он мог бы кончить, даже начни Дин зачитывать список покупок. От него всё же не ускользает то, как Дин пялится на его раскрасневшиеся влажные разомкнутые губы. Дин сжимает его яйца, и Кас закусывает нижнюю губу. - Что бы я хотел вытворить с твоим ртом, - говорит Дин, кажется, сам себе, прослеживая взглядом движение его языка по припухшей нижней губе. - Расскажи, - бормочет Кас, - о боже, Диндиндин, - пальцы ног поджимаются, и он невероятно, невероятно близок. – Дин. - Хочу твои губы на своём члене. Хочу увидеть, как глубоко ты сможешь взять. Я бы не стал трахать тебя в рот – ну, стал бы, но больше мне хочется видеть, как ты заглатываешь меня сам. У меня в голове, ах, Кас, - он толкается в бедро Каса в том же темпе, в каком движется его рука, - у меня в голове ты хочешь этого так сильно, что кончаешь от одного этого. Ты кончаешь себе в брюки, проглатывая мою сперму, - его руки движутся быстрее, крепче сжимая его член и волшебным образом оглаживая головку. – Знаешь, как часто я кончал, представляя это? Кас кончает с криком, выгибаясь и сжимаясь так сильно, что даже больно, запрокидывая голову и почти завывая после внезапного оргазма; влажные брызги заляпывают всю футболку, доходя почти до подбородка. - Господи боже, Кас, - говорит Дин, сильнее втрахиваясь в его бедро. Он вот-вот кончит, и это недопустимо. - Я хочу тебе отсосать, - выпаливает Кас, потому что, если это окажется одноразовой случайностью, он не позволит этому завершиться, не заполучив член Дина в себя хоть каким-нибудь образом. - Правда? – Дин удивлён, словно не может представить, что кто-то хочет опуститься перед ним на колени. - Пожалуйста, Дин, - умоляет Кас. – Хочу. Хочу тебя в рот прямо сейчас, - вообще-то грязные разговорчики – это не его, но член Дина дёргается от этих слов. - Да, да, сейчас, - всё ещё неверяще соглашается Дин, и Кас соскальзывает коленями на пол. Дин садится, так широко распахнув глаза, словно не верит в свою удачу. Кас стягивает грязную футболку через голову и отшвыривает её в сторону, пытаясь выглядеть не слишком жадным, когда расстёгивает джинсы Дина и стягивает их ниже. Его член большой; примерно такой же, каким представлял его Кас, трахая себя пальцами, может, немного толще. Он уже налился кровью и истекает смазкой; Дин совсем близок к краю. Бросив взгляд на лицо Дина, Кас наклоняется вперёд; он успевает увидеть в его глазах ужас, будто Дин боится, что Кас прокричит «С первым апреля!» и уйдёт. Но Кас проводит долгую влажную полосу языком, сверху вниз, и даже не пытается приглушить собственный стон. Верный своему слову, Дин не касается его головы, не насаживает его на свой член и не показывает, как ему больше нравится; он просто гладит его плечи и смотрит. Касу вроде как хочется, чтобы его всё-таки оттрахали в рот, но ему и так хорошо. Склонив голову, он находит положение, в котором можно не отводить взгляда от лица Дина. Он проводит языком по вене, с силой всасывает головку и стонет от вкуса смазки на языке. Толкнув Дина к спинке дивана, Кас насаживается так глубоко, что чувствует прикосновение его члена к задней стенке горла; Дин выглядит совершенно восторженно. Кас замирает, привыкая к ощущению, чтобы не подавиться, а потом продолжает, пока не прижимается носом к животу Дина; тот стонет, словно его подстрелили. Кас отстраняется с непристойным хлюпаньем. - Так хорошо? – спрашивает он, лениво водя по члену Дина одной рукой, будто не знает, что делает совершенно крышесносные минеты: в гибкости полно преимуществ. Ответа он решает не ждать; Дин выглядит так, словно понятия не имеет, на каком языке они разговаривают. Кас снова наклоняется, одной рукой обхватывая член Дина у основания, а второй лаская яйца; он с любопытством касается дырки Дина и пытается разобрать слова из его последующего бормотания. Он слышит что-то вроде «трахну тебя», «связать тебя», «умолять об этом», «вылизать тебя» и «трахни меня… что угодно». Когда Кас снова заглатывает член Дина, одновременно надавливая на его промежность, тот вскрикивает и забывает о рассеянных поглаживаниях; одна из его рук перемещается на затылок Каса, удерживая его, пока Дин втрахивается в его рот. Глаза Каса слезятся, челюсть начинает болеть, но он не возражает, просто сглатывает и слушает надломленное «О боже, боже, Кас!», когда Дин кончает ему в горло. Рука Дина исчезает с его затылка, и Кас отстраняется, кашляет и неловко глотает, вытирая слюну с подбородка и оглядывая дело рук своих. Дин выглядит просто уничтоженным. - Прости… я не хотел… я сделал тебе больно? Он подтягивает джинсы, но не застёгивается. Кас качает головой, потому что ответ «да», но «да, и мне понравилось», а это ближе к «нет». - Хорошо, хорошо. Это… - Дин уже почти без сознания, и Кас не скрывает гордости по этому поводу. – Это хорошо, - он обмякает на диване и, рассеянно похлопав по месту рядом с собой, протягивает Касу руку: - Иди сюда. Кас не уверен, чего хочет, но подчиняется, позволяя Дину устроить их; в итоге он оказывается прижатым к груди Дина спиной. Дин забрасывает руку ему на талию и упрямо заявляет: - Я не обнимаюсь. Кажется, потом он говорит ещё что-то, но Кас уже спит. *** Кас просыпается с головной болью, дерущим горлом и прижатым к нему тёплым телом. Он со стоном садится и прячет лицо в ладони, гадая, не лучше ли будет застегнуть джинсы Дина и уйти в спальню, сделав вид, будто ничего и не происходило. Он знает, что Дин хотел этого, может быть, так же сильно, как он, но сможет ли он это признать перед трезвым Касом? Выбора его лишают; Дин перекатывается на его опустевшую половину и, подняв голову, моргает. - Кас? Кас молчит, наблюдая за тем, как до Дина доходит. - Я… я не… Кас перебивает его, забив на осторожничанье: - Если ты хотел меня трахнуть, мог бы просто что-нибудь сказать. Алкоголь был необязателен. - Я не хотел заходить так далеко, - Дин прикрывает лицо руками. – Это тупо, но мне так нравится, как ты распускаешь руки, когда напьёшься, и я просто подумал, что если… я хотел… может, потереться о тебя, может, отдрочить… я не хотел заставлять тебя… - Дин, - снова перебивает Кас. – Ты не заставлял меня. Я касаюсь тебя, когда выпью, потому что мне нравится тебя касаться. Я отсосал тебе вчера, потому что мне очень, очень хотелось. Я дал тебе трахнуть себя в рот, потому что мне это нравится. Дин гулко сглатывает, кажется, дыша чуть чаще; Кас роняет Дина на спину и забирается на него, прижимаясь задницей к стояку. Дин таращится на него, раскрыв рот, и сжимает его бёдра. - Сейчас ты позвонишь на работу и скажешься больным, а мы перейдём в спальню, - Кас проскальзывает ладонью под рубашку Дина, проводя по его животу ногтями сверху вниз, до столкновения с резинкой трусов. Дин стонет и извивается, притираясь к его заднице. – И ты оттрахаешь меня так, что я не смогу ходить. Дин облизывает губы и лихорадочно кивает. Кас наклоняется к нему: - Если ты будешь очень, очень хорошим, - шепчет он Дину на ухо, - я покажу тебе, где лежат наручники.