Культурный шок

— Слушай, это невыносимо! — Чем ты опять недоволен, ma da'hale? — Ты не подмазывайся! Зачем Камроса обидел? — Какого ещё Камроса? — Такого! Он мне приходил жаловаться, что ты бешеный совсем — он тебе пирожка предложил, от всей души, а ты его ему в морду кинул! Это как вообще понимать? — Не знаю, где он увидел пирожок, а за такую зловонную дрянь, что он мне попытался сунуть, у нас в клане и схлопотать можно! Но ради тебя я сдержался и просто ушёл. И ты ещё не рад? — Если бы ты хоть раз обернулся, сдержанное ты дитя природы, то увидел бы, как Камрос этот пирожок подбирает и ест! И понял бы, что никто тебя оскорбить не хотел! — ...Из той вонючей лужи подбирает и... ест? Как хорошо, что я не обернулся. Меня бы стошнило. — Вот! Вот опять ты! Ну чем тебе наша еда не нравится? Кормимся не хуже прочих! А ты садишься с нами — и сразу нос воротишь! Чем тебе мамина похлёбка нехороша? — Да что вы в ту похлёбку кладёте? Крыс? Помои? Рваные сапоги? Я не знаю, что надо варить, чтобы стояло такое зловоние. И как вы не отравились до сих пор всем эльфинажем! — Да, мы не шикуем! Живём по-скромному! Зато дружно! А ты ходишь и зыркаешь на всех так, что дети пугаются! И... кто рыжую кошку подстрелил? Что она тебе сделала, живодёр ты несчастный? — Ну... не знал я, что она чья-то! Мы таких не держим, я думал... — Ох, да сколько же тебе повторять, чучело необразованное, в городе не бывает таких животных, чтобы их и есть можно было, и были они при этом ничьи! — А крысы? — Да не едим мы крыс! Ну... не в сытые годы, во всяком случае. — Фу. И что же, ты мне скажешь, вот эта радость тоже чья-то? — Это... ты где этого павлина добыл?! — Подстрелил. В маленьком лесу. — Каком ещё «маленьком лесу»?! — Ну, там. За каменной стеной. — За ка... ты что же, в сад банна лазил? И тебе не пришло в голову, что если оно огорожено стеной, то оно чьё-то? — Я думал, раз вы тут леса боитесь, вы специально его отгородили. И дичь там занятная водится, никогда раньше таких хвостатых фазанов не видел... — Ой, горюшко! А если тебя видел кто? Что ж будет-то теперь? — Да чего ты трясёшься весь, ma da'hale? Если какой шемлен к тебе полезет, я его сразу пристрелю, и всё. — Вот поэтому и трясусь!.. Нет, так жить нельзя. Слушай, а может... ну, ты говорил, в твоём клане это... пускают городских эльфов? — Ma da'hale!.. — Не тискай, задушишь! И я ещё ничего не решил!

***

— Ma da'hale, ну как тебя угораздило?.. — Да не знал я! Я думал, это ивовая кора! — Как можно спутать ивовую кору с железной? Ты вслепую работал, что ли? — Слушай, да отстань ты... и так стыдно. У мастера Вараторна такое лицо сделалось, я думал, его удар хватит... — Я уж представляю! На минуту отвернулся, а ученик взял и железной коры на два локтя перепортил! — Отста-ань!.. Эх. Не выйдет из меня мастера, кажется. Это даже хуже, чем с галлами. — Я не понимаю, чем они тебе не угодили. — Они блеют мерзко! — Vhenan, не надо так. Галла — доброе и мудрое животное... — ...Которое кусается, как только вы отвернётесь! Вон, видишь, до сих пор синяки видны! Так. Ну что ты смотришь, будто я их козлят ногами запинал? — Я... ma da'hale, разговор есть. Важный. — Ох ты, какой тон-то сразу серьёзный. Ну давай. — Ты не мог бы... не говорить при всех, что мы любовники? — ...Что? — Понимаешь, у долийцев так не принято. Мы можем сходить на охоту вдвоём, никто специально выспрашивать не будет, но вот так в открытую — нельзя. Хранитель говорит, мне жениться пора, и... — А ну обожди-ка. То есть, я ради тебя ухожу из родного эльфинажа, брожу тут по лесам и болотам, собираю на себя всё окрестное комарьё, твои драгоценные соклановцы ржут надо мной как сивые мерины и глумятся, а теперь выясняется, что ты под шумок тут женишься, а я так, разок-другой «на охоту» сходить?! Для разнообразия, да?! — Ma da'hale!.. — Руки убери, обманщик клятый! Ты хоть знаешь, как я тут измучился? Тут же повсюду с деревьев клещи валятся! Это вы, подлецы, их отщёлкиваете не глядя! А я их боюсь! И мозоли у меня уже вот такенные от постоянной ходьбы! И сапоги каши скоро запросят! А ещё листья эти идиотские! Кто мне врал про «да ты что, это куда удобнее, чем старая бумага в ваших нужниках, листья всегда свежие и чистые»?! Да ты знаешь, что после них всё аж до самых рёбер чешется?! — ...Погоди, какие ещё листья? — Ну какие. Большие такие, удобные. На первый-то взгляд! — Нарисуй на земле, как выглядят. — Ну чего пристал... ну вот. — Ma da'hale... Творцы милосердные... ты... ой, не могу... — Чего ты ржёшь, а?! Чего ржёшь, я спрашиваю! — Ты... зачем ползучей крапивой... ох, кому рассказать — не поверят! — Я тебе расскажу! Зараза... — Ну не сердись. Хочешь, опять в эльфинаж вернёмся? — Угу, так и будем бегать туда-сюда. Не, знаешь, тут нужно что-то с концами менять. Есть у меня одна идейка...

***

— Так вот и живём уже третий год вдвоём в этой глуши. Этот охламон на охоту ходит, я курей пасу, вон, козу недавно завели. Если купить чего надо, так тут до Денерима всего несколько дней ходу, меня родня, конечно, пирогами не встречает, но и прочь не гонит, переночевать есть где. И охламоний клан, бывает, на обмен чего приносит занятное, вон, специально для них второй мешок соли стоит. Только давно чего-то не заглядывали, так что кто его знает... Вы спросите моего, может, он вам хоть примерно ткнёт, где они бродить могут. А чего, правда Мор, что ли, идёт? Вот уж не было печали... Ладно, прорвёмся. Мы из эльфинажа ушли, мы и от долийцев ушли, а Мора и подавно не забоимся. Это ж вам не ползучая крапива...