Любовь у каждого своя...

Вот и всё. Собственные слова стучали в голове. Били по вискам. Не давали покоя. Звучит как приговор. Или... Да нет же, какой приговор! 2 мая - вот тогда я услышу свой приговор. Когда он попрощается со мной. А я ведь даже не смогу его проводить - утренняя тренировка. Пропустить? Я эту неделю чертовски мало бывала на льду. Чертовски мало для спортсменки, которой этой осенью хочется вернуться на мировую арену. Ради этого дня, ради одного-единственного дня. Ради финала. А сейчас всё закончилось. "Вот и всё." - Делька, ты чего? - Ксюша, обворожительно улыбаясь, тронула меня за плечо. Какая она всё-таки... Заботливая. Искренняя. - Всё хорошо, - я улыбнулась в ответ - настолько беззаботно, насколько могла. - Но я домой, наверное. Отосплюсь. Девушка понимающе кивнула и шепнула мне на ухо: - Глеб с Лёхой у входа стояли. Я благодарно сжала её руку и, обняв, поспешила к выходу из помещения. Здесь становилось слишком тесно для того количества мыслей, что роились в голове. Партнёра и его лучшего друга я и правда нашла у входа. Судя по складке, появившейся на лбу у Глеба - они обсуждали очередные дела и планы, что не могло не озадачивать моего нового коллегу. Не хотелось влезать в разговор, но и находиться здесь хотелось ещё меньше. Я несколько неуверенно шагнула в их сторону, но Балаш, подняв голову, моментально заметил меня, жестом позвав к себе. Я вновь улыбнулась - кажется, уже искреннее - и в два шага оказалась рядом. Стоило мне подойти, как рука Глеба тут же коснулась моей оголённой спины. По телу прошёл разряд - разве что ноги не подкосились, и на том спасибо! Почему никто не предупредил, что его прикосновения - самый настоящий наркотик? - Бэйб, неужели домой? - его глаза выражали искреннее недоумение. Глаза - это отдельная тема... - Я соскучилась по сну, - хохотнула я, чувствуя, что дышать будто бы стало легче. Кажется, ничего ещё не всё, вовсе нет. - Нехорошо партнёра кидать, - ухмыльнулся он, притягивая меня чуть ближе - не так близко, как можно было бы оправдать только танцем, но ближе, чем надо для разговора с просто партнёршей по шоу. Лёша в свою очередь молча удалился. - А партнёру тут разве будет скучно без меня? - уколола его я. Но улыбка стала ещё наглее. - Партнёру вообще очень скучно, когда ему не с кем потанцевать. Я было открыла рот, чтобы возразить и намекнуть на Лену, но он приложил палец к моим губам и, всё так же держа руку на моей талии, прошептал у самого уха, наклонившись: - Поехали, довезу. Или забыла, как благополучно перепутала свой бокал с моим? Чёрт. Как можно так подставлять саму себя? Хотите, расскажу? - Я же даже не выпила... - Нет, Дель. Я нервно сглотнула. Конечно, он прав. Прав, черти его подери. Я уже в который раз за время нашего знакомства передала Глебу ключи от олимпийского "мерса". Кажется, он уже полюбил эту машину не меньше меня. - Домой? - А куда ещё, - хмыкнула я, кутаясь в лёгкую спортивную куртку, которую я так опрометчиво одела, выходя из дома. К вечеру похолодало совершенно невыносимо. - Глеб, печку. Он хохотнул, как всегда делал, слыша от меня это "печка". Нет, ну а что? Разве плохое название? Зато понятное. Я обернулась, кидая взгляд на заднее сиденье, где рядышком лежали наши кубки. Хотелось бы, конечно, увезти пусть и один, но большой, но после драки кулаками не машут... - Де-е-ель, - протянул Глеб, моментально отметивший мою перемену настроения. - Ну, не в кубках счастье, солнце. - А в чём тогда? - буркнула я, помня, что даже если мне вдруг захочется пореветь - боевой раскрас ещё никто не смывал. - Счастье? - протянул он. - А ты как думаешь? - Я не знаю, - вздохнула я, где-то в глубине души не понимая, с чего вдруг нас унесло в философские рассуждения. Машина остановилась. - Ты чего? - я обернулась к партнёру. - Оно у каждого своё, Дель. - Кто? - недоумённо спросила я. - Счастье. - Счастье? - я, немного помолчав, ляпнула первое, что всплыло в уже не самом бодром и свежем мозгу: - Любовь стандартов не имеет! Она у каждого своя! Глеб пристально уставился на меня. Только бы не покраснеть! - Это откуда? - о, как хорошо знаком мне этот прищур! - Не знаю, - слабо прошептала я. - Просто в голове всплыло, - я снова отвернулась. В салоне повисла тишина. Впрочем, ненадолго. - А дальше? Дальше? Нервно поведя плечами и ещё больше кутаясь в куртку, я тряхнула головой, мол, не важно. - А всё-таки? - его голос был уже совсем рядом. Глубокий вдох. Конечно, я помню, что там. - Любовь не купишь по заказу, Не выберешь на вкус и цвет. К одним она приходит сразу, К другим — через десятки лет. Одна горит, другая — тлеет, Да, скажем прямо, не тая: «Любовь стандартов не имеет! Она у каждого своя!» В мороз, иль дождь, Иль зной палящий Она придёт, ты не зови. Я говорю о настоящей, Об истинной, большой любви! Не о любви, рожденной скукой, Что, вспыхнув, сразу будет стыть, Нет, говорю о той, что с мукой, Со смертью, даже, может быть! Она или горит ликуя, Иль давит тяжестью свинца, И если ты нашёл такую — Храни до самого конца… С каждым словом голос становился тише, а иногда, казалось, что заканчивается воздух и я просто останавливалась. Ненадолго. На долю секунды. Но он молчал, и от этого любая остановка, казалось, длилась вечность. - Так может, это оно и есть? Счастье? - его рука нашла мою и некрепко сжала. - В любви? - голос, кажется, чуть дрожит. - А разве нет? Она же бывает разная. К танцу, к человеку, ко льду, - он сделал ударение на последнем слове и придвинулся ко мне настолько близко, насколько позволяла конструкция данного агрегата от "Мерседес". - О, особенно ко льду! Ты даже не представляешь, насколько она сильна! - я расплылась в нахальной улыбке. Робость ушла, хотя Глеб всё ещё держал мою руку и пристально смотрел в мои глаза, словно пытаясь отыскать в них что-то. - А к человеку? Что, слабее, чем ко льду? - в его глазах заплясали чёртики, заставляющие замереть и ожидать, что будет дальше. - А, бэйб? - его лицо было слишком близко к моему. Я нервно сглотнула и пожала плечами, стараясь изображать на лице как можно более незаинтересованное выражение. Губы коснулись кончика моего носа, заставляя вздрогнуть. - Меньше? - то ли спросила, то ли ответила я. Глеб лишь усмехнулся и вопросительно вскинул бровь, в следующую секунду я почувствовала его пальцы у себя на шее. - Разве меньше, Адель? Кажется, я перестала дышать. Превратилась в натянутую струну, ожидающую, что будет дальше и готовую среагировать как угодно и на что угодно. Даже воздух вокруг будто бы раскалился, обжигая лицо. Но больше всего горела шея и щека, по которой Глеб водил большим пальцем. В одну секунду он преодолел то небольшое, совершенно смешное расстояние между нами, накрыв мои губы своими, осторожно, словно ожидая моей реакции. Я словно совсем распрощалась с рассудком, дорвавшись до такого желанного, до того, чего хотела и боялась... От его прикосновений, его губ совершенно сносило крышу. Своим телом я больше не владела - оно делало то, что столько недель сдерживало, губы отвечали на его уже совсем не осторожные поцелуи... Рука Глеба перебралась под мою куртку, гладя оголённую спину - и я мысленно похвалила себя, что всё-таки надела это платье. Я запустила руки в его волосы, словно стараясь приблизить его ещё сильнее, словно этой обжигающей, накрывающей с головой близости было мало... Он прервал поцелуй, позволив мне не задохнуться. Но отстраниться было невозможно - он касался губами моего виска, сжимая мои плечи в крепких объятьях. - Меньше, говоришь? Меньше? Ты же знаешь, Глеб, что я не умею врать. Человека, может, и можно любить меньше льда. Но не когда этот человек - ты.