Только моя

      Помню как мы первый раз поцеловались. Это случилось ещё во времена Академии Элиа, когда мы все стали игрушками Отца и были подвержены мучительным тренировкам. За счёт этого наши тела изрядно накачались, и мне доставляло искреннее удовольствие водить рукой по твоему прелестному телу…       Тогда ты ночью проникла в мою комнату. В тот день было прохладно, и ты попросилась ко мне в постель "погреться". Наверное, ты действительно замёрзла. Твоё ледяное тело робко прижалось к моему, не менее холодному. Как-никак, тоже замёрзла. Твоя голова мягко легла на мою, уже тогда немалых размеров грудь. Надо признать, твоя грудь по размерам ничем не уступала моей, и на тренировках я часто замечала, как она трясётся, особенно при беге. И как ты потом её сминаешь, потому что откуда у нас лишние лифчики? Грудь-то растёт, а лифчик всё тот же.       Тогда я почувствовала, что что-то тёплое коснулось моей руки. Странно, ноги-то у тебя были точно холодные, а из рук так и веяло теплом. При этом глаза твои были закрыты. "Неужто лунатик?», подумала я тогда, но быстро убедилась в обратном, когда ты второй рукой обхватила меня за талию и разомкнула глаза. Ты посмотрела на меня так невинно, жалобно, словно маленький ребёнок. Я не понимала, что ты пытаешься этим сказать. До меня дошло только тогда, когда ты приподнялась повыше, чтобы быть на одном уровне со мной, медленно приблизилась к моему лицу, преимущественно смотря только на губы, и еле заметно коснулась их своими. Я застыла с распахнутыми глазами, смотря на тебя. Ты, оказывается, не закрыла глаза и тоже смотрела на меня, на мою реакцию. А я тебя не оттолкнула, нет, я вытащила руку из-под одеяла и провела ею по твоей щеке, не размыкая поцелуй, который ты неумело попыталась углубить, но я так легко не далась. Вместо этого я слегка прикусила твою нижнюю губу, чтобы ты хоть чуть-чуть приоткрыла рот. Я хотела исследовать всю тебя.       Ты позволила мне доминировать в поцелуе. Мне нравилось слышать твои лёгкие стоны, чувствовать, как греется твоя кожа. А когда воздуха начало не хватать совсем, то я оторвалась. Была заметна тонкая полоска слюны. Мы смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша, твоё милое личико покрылось розоватым румянцем. Тогда я поняла, что тебе чертовски идёт краснеть. – У-Ульвида-сама… – прошептала ты, убрав кудряшку, что лезла на лицо.       Я ничего не ответила и прижала тебя к себе. И опять же твоя голова оказалась между моих грудей.       А когда мы впервые переспали? Этот день я не забуду никогда. И не забуду, как я оставляла на твоей прекрасной загорелой коже красноватые следы в виде засосов, как ты извивалась подо мной, как царапала мою спину… Твои стоны… Наверное, самым приятным было слышать твои стоны – приглушённые, сдавленные, чтобы никто не услышал. А иногда ты не могла сдерживаться и стонала, что есть мочи. И плевать, что кто-то услышит – ты принадлежишь мне, и я хочу, чтоб все это знали.       Твоя грудь… Она была великолепна. Такая мягкая, что сминать её было одним удовольствием. А уж пробовать эти соски тем более. Два, совершенно одинаковых бугорка, и я делала с ними, все что хотела: посасывала, кусала, выкручивала в руках – всё, что угодно, потому что тебе это нравилось.       Но больше и громче всего ты стонала, когда я доходила до низа. Ты машинально запускала руки в мои волосы, когда я начинала ласкать языком твою чувствительную промежность. Ты двигала бёдрами мне навстречу, потому что, как ты призналась позже, хотела меня всегда и везде, как и я тебя. И как только мы оставались наедине, я тут же набрасывалась на тебя, нетерпеливо срывая одежду.       Бывало, что и ты оказывалась "сверху". Несмотря на то, что чаще всего инициативу проявляла я, твои ласки были такими умелыми, тонкими, самое главное – неспешными. Это возбуждало ещё больше, заставляя меня хотеть тебя всё сильнее. Мне нравится твоя нежность. Ты так аккуратно проводишь языком по моей шее, ключицам, груди… В отличие от меня, которая всё делает грубо, небрежно, но пытаясь доставить тебе истинное удовольствие и, кажется, у меня это получается.       Я откровенно негодую с того, как ты ешь мороженое: ты вечно покупаешь фруктовый лёд на палочке и так соблазнительно лижешь его кончиком языка, даже не подозревая, что заставляешь меня заводиться, словно хочешь, чтобы я тебя изнасиловала. А я могу, поверь.       Твоё бельё – оно такое разное. Каждый раз на тебе новый комплект, начиная с обычных лифчиков и трусиков, заканчивая шёлковыми комбинациями с разнообразными узорами. Терпеть не могу расстёгивать эту дурацкую застёжку от бюстгальтера, постоянно не могу попасть с первого раза. И приходится банально снимать его через верх.       Люблю с тобой загорать, особенно топлесс. Почему топлесс, так это потому, что кожа под купальником остаётся прежней. А я хочу, чтобы ты была одинаково бронзовой во всех местах. Меня забавляет то, как ты дёргаешься, когда я мажу тебя кремом от загара: спина уже покрыта, остаются только ноги и торс. Мои скользкие руки блуждают по твоему телу, а когда я хочу намазать грудь, то ты резко вскакиваешь и просишь этого не делать. Сама же себя удовольствия лишаешь…       Помню, как защищала тебя от обнаглевшей Сумераги, когда та решила "развлечься". Я её готова была убить, потому что никому кроме меня нельзя тебя касаться, по крайней мере в определённых местах. Хотя нет, ты полностью моя и ничья больше. От того воспоминания, как она прижимала тебя к стене, схватив твои руки, чтоб не вырвалась, а её нога находилась между твоих ног, и как её язык, нагло проникал в твой рот меня охватывает ярость. А ты барахталась, вертела головой, краснела, но ни в коем случае не отвечала на поцелуй. Выходит, никого кроме меня ты не принимала?…       А как к тебе Комазава приставал? Это было ещё хуже, чем когда тебя домогалась Сумераги. Если эта сучка ограничилась одним поцелуем, то эта сволочь не церемонилась – сразу в койку. Тогда ты сама себя защитила: зарядив ему между ног. А я думала, что ты не в состоянии себя защищать. Выходит, я ошибалась.       Ко мне тоже частенько пытались подкатывать ребята из "Солнечного Сада". Но каждого я грубо отшивала, потому что кроме тебя, Кии, мне никто не нужен.       И вот сейчас нам уже по двадцать лет. Старшая школа уже позади, теперь университет. Конспекты, опросы, зачёты, пары – из-за всей этой ерунды мы стали реже видеться. Зато снимали одну квартиру на двоих, где после трудного дня в университете меня ждала ты с только что приготовленным ужином и горячей ванной. С пенкой и свечами, как я люблю.       Я абсолютно уверена в твоей верности. Полностью убеждена в том, что моя Кии мне никогда не изменит. В современном мире предостаточно всяких извращенцев, и если хоть один посмотрит в твою сторону, то будет иметь дело со мной или электрошокером, который ты купила специально, чтобы я не волновалась. И я тебе никогда не изменю, можешь быть уверена. Хотя, ты ведь и так знаешь, сколько бы я тебе не говорила. В моём сердце есть место только для тебя, и моё тело привыкло только к твоим ласкам, как и твоё к моим.       Только мне можно видеть тебя голой. Только мне можно слышать твои стоны наслаждения. Только я знаю все твои чувствительные зоны. И только я могу доставить тебе удовольствие. Поэтому я не подпущу к тебе никого, ни одного ублюдка. Ты только моя, Кии. И останешься моей навсегда.