Ах бедный же я Сатана! или Проблемы отцов и детей

      Середина весны. В воздухе витает едва уловимый аромат цветов и свежескошеной травы. Свежий, легкий ветер, ласковое солнце — разве может быть отдых на природе плох? Орфео, сидя на перилах небольшого балкончика, смотрел вдаль, считая время до окончания приема.       Это трудно было назвать отдыхом для него — слишком много пустых разговоров, заговоров и бездумной лести. Только не исчезнуть надолго в садах — верные слуги отца бдят и обязательно доложат, соберись Орфео сбежать. В остальном же ищеек не волновало, чем занят адский принц в мире людей.       Тот, кого сильные мира сего знали как юного графа, поежился, едва вспомнив «заботливые» когти любимого отца.       Его излишняя опека утомляла: хотелось скрыться от всевидящего взора ищеек, зарыться в нору поглубже и не отсвечивать. Ближайшие несколько столетий как минимум.       Он устал от шума праздника, от светстких разговоров и сплетен. К тому же, не было среди аристократок ни одной, что могла бы достаточно заинтересовать его и развеять скуку. Изрядно подвыпившие представители высшего света интересовали юношу едва ли не меньше, чем светлячки в саду. А их он, кажется, тоже не интересовал, словно окруженный невидимым барьером, заставляющим людей стороной обходить поросший цветами балкон.       В просторном, поистине огромном зале кружились в танце пары. Казалось, будто весь высший свет съехался в это некогда тихое местечко.       Риццо вздохнул. Он ненавидел всей душой этот прогнивший мир. Но что поделать, раз «заботливый» отец решил, что его чадо должно жить среди людей и ни в коем случае не использовать никакую силу без крайней на то необходимости? И хотя запрет носил скорее рекомендательный характер, молодой демон и сам понимал, насколько важно не выдавать себя. В лучшем случае его ждала встреча с Орденом Очищения.       Хотелось распахнуть крылья, ощущающиеся за спиной бархатным плащом, взмыть в небо и вдохнуть запах свободы. В конце-концов обратиться птицей ли, котом ли — не имеет значения, лишь бы покинуть поместье. Свежий полуночный ветер так и манил отправиться в полет, почувствовать его потоки, отдаваясь полностью ощущениям, которые может испытать далеко не каждый человек.       Пробежавшись взглядом по парам, он замечает миловидную молодую девушку и приглашает ее на танец. Кажется, это была юная графиня де Мирьен, известная своей добротой и немалым наследством, полученным от покойного графа де Шали.       Привычный ритм сменяющихся танцев, привычные разговоры о погоде и сплетни. Стоило бы вспомнить, зачем вообще он согласился принять приглашение, зачем ему весь этот маскарад.       «Винсент», — как-то само-собой всплыло в его голове. Это имя нередко звучало из уст покровительницы Лжи, и принца Ада одолевало жгучее любопытство: кто же так запал в душу веселой чертовки? Впрочем, он хотел узнать и причину столь пристального внимания.       «И как найти этого человека?» — спрашивал себя Орфео.       Шум раздражал и не давал сосредоточиться, поэтому «граф» вышел во двор. Здесь пахло свободой, свежескошенной травой, и витал легкий, почти неуловимый цветочный аромат.       Скрылись в тени влюбленные, позабывшие, что их родные могут выйти на балкон в самый неподходящий момент. Тайные свидания дурманили юные головы не хуже хмеля, и госпоже Подлости оставалось лишь немного подождать.       Но не парочки интересовали Орфео. Словно ведомый невидимой нитью, он шел вглубь сада, в благоухающий лабиринт зелени и красок.       Под раскидистым деревом сидел незнакомый ему юноша, высматривающий что-то в темном небе. Кожа его в мягком свете луны казалась едва ли не бледнее, чем кожа адского принца — такая же неестественная, словно незнакомец долгими часами выбеливал лицо. Только это, похоже, было природным.       — Когда две звезды сходятся, решаются судьбы, — произнес юноша, глядя в небо, — Добрая ночь, молодой человек, — обратился он, повернувшись к Орфео. В этот момент принцу показалось, что глаза незнакомца сияют: настолько чистой была его лазурная радужка.       Трудно было сказать, что поражало и завораживало в облике этого человека. И человека ли? В светлых, расшитых серебром и золотом одеждах, он скорее напоминал посланника Небес.       Орфео прислушался к своим ощущениям, но не почувствовал ни грамма враждебности, ни сильной святой ауры, обычно плотным щитом окружающей ангелов.       — Зыбкая ночь. Границы миров в этот день особенно тонкие. — Ответил принц незнакомцу, — Нельзя предугадать, кто встретится на дороге Судьбы. И если пути сплетутся, сколь крепок окажется узел.       Они говорили и понимали друг друга, хотя простому обывателю их слова казались бы странными.       — Винсент, — представился незнакомец, и в это же время принца словно обдало порывом теплого ласкового ветра. Это было сродни чуду и походило на прикосновение крыла к крылу: ощущение родственной души, мимолетный восторг.       — Орфео, — едва наклонив голову, обратился Винсент, — наслышан о вас.       Признание льстило, однако не было открытием. Скорее было бы странно, если б известного графа не знали те, кто привык находиться в тени.       — Вы так юны, но привлекаете немало внимания существ, что старше мира.       Откровение далось легко. Орфео интуитивно чувствовал, что его поймут правильно. И он видел… Видел две фигуры, притаившиеся в тени, до того не выдававшие себя. Но разговор, кажется, интересовал их не меньше, чем самого Риццо.       — Ваши друзья? — с ноткой грусти спросил он.       — Вы тоже не один, — парировал Винсент, явно намекая на вездесущих ищеек. Правда, как он чувствовал их присутствие, не было понятно адскому принцу.       Хотя он и чувствовал силу, скрытую внутри этого человека, природа не была ему ясна до конца. От адских князей и лордов веяло мощью, тоской, жаром пламени и пеплом. От суккубов и инкубов — дурманящей сладостью. От ангелов — грозой, бушующей стихией, близкой их началу. От падших начинало тянуть горечью, и тем сильнее или слаще, чем больше они погружались в пучину греха.       Аура же Винсента словно состояла из осколков цветного стекла, сложенных в причудливый витраж. Отголоски многих стихий и страстей искрились в ней, и было в этом что-то особенно волшебное. «Маг?»       Становилось понятно, отчего не последняя демоница в Аду заинтересовалась этим человеком. И Орфео и сам был бы не прочь узнать, кто же скрывается за такой яркой «оберткой».       — Кажется, это то, что может удивить даже вас, граф — Анджело зажег в руках шар мягкого рыже-алого цвета и кинул его куда-то вверх. Шар взмыл в небо, где разлетелся фейерверком радужных искр. Это было похоже на человеческую жизнь — яркую и скоротечную.       — Неплохо, — заулыбался Орфео, смотря вверх, туда, где еще недавно сияли огоньки. Магия Винсента на удивление не оставила после себя очевидного шлейфа, словно все следы стерли с самой ткани мира, оставив их только в памяти неслучайных свидетелей.       — Не хочешь присоединиться к нам? — Мелодичный голос мага прервал воцарившееся молчание.       Орфео молчал, не то не слыша, не то не желая слышать вопроса. Эти трое, конечно, были любопытными представителями рода своего, но вот так сразу давать то, что от него хотят, адский принц не привык.       — Я подумаю. — Сухо ответил он и развернулся, направляясь в сторону особняка. Хотелось закончить вечер в чуть более приятной компании, чем ищейки.       Винсент же, помедлив, пошел в сторону ворот, где его уже ждали карета и два человека, присутствовавших при разговоре.       — Думаешь, он придет?       — Посмотрим, друзья. Посмотрим…