Ввысь!

Странная эта жизнь. Когда нет войны. Йоичи еще не слишком к этому привык, иногда вздрагивая от громкого шума за окном, если он раздавался среди ночи. Ну а отпуск – редкая штука. Хирума не то чтобы работал на износ, но новая профессия ему нравилась. Быть гражданским летчиком не так уж и весело, но у них есть то, за что они боролись. Мирное небо. К тому же с Сеной никогда не скучно, да и сам Хирума горазд байки травить. После войны Лепнин предложил ему два варианта: продолжить летать на истребителе, патрулируя границы Родины, или отправиться в глубокую разведку на восток. Арсению предложили только один – первый вариант. Но Ильюшин отказался. – У тебя жена должна родить, а ты все летать хочешь? Тогда им в голову пришел третий вариант – гражданская авиация. Лепнин благословил их на мирную жизнь, отпустив на все четыре стороны. И вот уже три года, как они летали вместе по СССР. Иногда им доставался "кукурузник", но они не жаловались, вместе пытаясь сделать его “способным долететь до точки назначения”. Иногда им доставались боевые задания, когда их выдергивали из привычного русла “специальной директивой”, но это скорее было исключение из правил. Можно сказать, они привыкли всегда быть вместе, и Йоичи слабо представлял, что может быть иначе. Ну а уж отпуск – дело такое. Редкое, но очень важное. Мария всегда была рада их видеть, хотя Хируме казалось, что ее отчеты и исследования важнее мужа, брата и двоих детей, но это, конечно, было не так. Йоичи, правда, чаще всего проводил свободное время лежа под машиной, у которой вечно что-то надо было совершенствовать (по его мнению). – Дядя! – двое малышей погодок обожали Сену. Конечно, по мнению Марии, такого брата нельзя не обожать. Дети, правда, похожи были на Хируму, и лишь цветом глаз на нее. Такие же хитрые и схватывающие на лету. Что мальчик, что девочка. Но Сену они ждали больше, чем деда мороза или день рождения. Ну и, конечно, Сена полностью оправдывал ожидания, никогда не приезжая в отпуск с пустыми руками. – Опять балуешь, – вздыхала Мария, отлично зная, что Сену укорять бесполезно – половину подарков покупал Хирума, хотя и делал вид, что он суровый воспитатель. Мария почти перестала мучить Сену с вопросом, когда же он создаст свою ячейку общества, предлагать с кем-то познакомить. В такие минуты Ильюшин смотрел на небо, и сестра умолкала. Он оставил там большую часть сердца, почти всю душу. Небо было его домом, его миром. И на большее его уже не хватало. Он отдал всего себя небу, посвятив в эту страсть только одного человека. Который копался под машиной и требовал какой-то ключ. Пришлось подавать. Но вот Арсений снова поднялся. – Ты такой красивый парень, – сказала Мария сочувственно, а Сена поднял на руки Анастасию. – Но у меня есть вы. Зачем мне кто-то еще? Мария молчала. Сердцем она знала ответ, умом не могла его признать. Она искала более простые доводы, чтобы успокоить себя, чтобы не думать лишнего. Она знала, что такое бывает. Война забирает навсегда. Именно Сена увел Хируму из армии, и Йоичи быстро переключился на другое. А Сена нет. Он все так же смотрел в небо, о чем-то думал. Марии хотелось верить, что это пройдет. Ей казалось, что брат живет для нее, забыв о себе. – Где же твоя жизнь, Сена? – горько спросила Мария, но прикрыла рот ладошкой. Арсений странно улыбнулся, глянув на Хируму. – Сена! – тот как раз выкатился из-под машины. – Надо поехать в город за запчастями. Поведешь? Йоичи тоже пытался переключить его, так казалось Марии. Но так не было на самом деле. Небо настолько бескрайнее, что в нем так легко потеряться. Хирума это прекрасно знал. Сена уверенно вел машину, а Йоичи ловил удовольствие от поездки. – Не люблю отпуска, – заметил Ильюшин. – Я знаю, – почти нежно сказал Хирума. – Но что поделать? – Она знает, как ты думаешь? – Сена крепко сжал руль. – Твоя сестра очень умная и догадливая женщина. – Но совершенно слепая, когда дело касается меня. Для нее я навсегда – младший братик. Йоичи хмыкнул. – Она мудрая женщина. Не надо думать об этом, Сена. – Хорошо, – выдохнул Ильюшин, а потом очаровательно улыбнулся. – Поверю тебе на слово. Как всегда. Вечером они сидели на ступеньках, что вели на задний дворик, и пили пиво. Сена отчаянно зевал, но пил. Потом, вздохнув, он прислонился плечом к плечу Йоичи. – Смотри, какие звезды, будто можно сорвать… – Ильюшин вытянул руку, будто действительно хотел собрать урожай. – Я такие уже видел, один раз, – ответил Хирума, сжимая его плечо. – Ты мне тогда прислал телеграмму, помнишь? – Как не помнить, это была единственная телеграмма в моей жизни, – усмехнулся Сена, чувствуя, что начинает клевать носом. – “Я снова буду в небе”. – Угу. Сена устроил свою голову на его коленях, а Хирума снова глотнул пива. – Иногда кажется, что война была в другой жизни. По крайней мере, половину души я там оставил, – сказал Йоичи. – Но одно я знаю точно: я не прошел бы ее, если бы не ты. – Алкоголь в тебе говорит. – Не спорю. Но я тебе благодарен. – Неизвестно, кто кому должен быть благодарен. Благодаря тебе я видел не просто Небо. Я видел его разным. И знаю точно, что небо без тебя довольно скучно по определению. Мне нужно не столько небо, сколько… – Я знаю. Они замолчали, Хирума уложил руку на его волосы, пил пиво и смотрел в небо. Яркое, черное, близкое. Йоичи усмехнулся. – Может, я и оставил этой войне половину своей души, я получил много больше взамен. – Ген и Кирилл приедут послезавтра, – пробормотал Сена. – Все, я хочу спать. Или я иду спать, или через пару минут ты меня несешь спать. Хирума усмехнулся. – Ладно, пойдем, одолжу тебе плечо. Война коверкает судьбы, калечит жизни. В ней легко потерять себя, а можно найти. Йоичи уронил Сену на его кровать, стащил с него ботинки и накрыл одеялом. Пожелав спокойной ночи, услышал в ответ какой-то недовольный бубнеж и, усмехнувшись, пошел на первый этаж. – Йоичи! – позвала его Мария. – Тут какой-то человек хочет… Хирума замер на ступеньках. – Пешком шел, – развел руки Кадин, – через леса. Как настоящий разведчик. – Три года? – голос сел. – Жил в Берлине. Сам понимаешь, как это бывает. Кстати, о тебе я как раз наслышан. Все-таки разведчиком быть неплохо. Хирума едва ли не кубарем слетел вниз, сжимая давнего друга в объятьях, как в тисках. – А остальные черти? – Увидишь завтра. Мы остановились в городе. А то в вашей деревне даже отеля никакого нет. Йоичи отпустил Кадина, внимательно вглядываясь в его лицо. – Неужели… живой? – Абсолютно точно, – Кадин сжал его плечи. – Я думал… Что больше тебя не увижу. – Как только Лепнин разрешил, так сразу. А это твоя женушка? Красавица. Сколько? – Двое. – Мальчик и девочка? – Да. Ты ж разведчик, должен все знать, – Хирума усмехнулся. – Больше нет. Война закончилась, – широко улыбнулся Кадин. – И я вдруг понял… Что играть в шпионов мне надоело. Пора начать просто жить. Ратвинский женился, ты знаешь? – Это я понял. Серафима сразу перестала отчитываться, как у них и Артема дела. Когда ты жена шпиона надо писать, как можно меньше. – Ну, с остальными увидишься завтра. Поздравишь Кидовина. Есть повод. Жизнь шла полным ходом. – А Арсений? – Спит уже, – тут же сказала Мария. – Разбудить? – Да не надо. Я же только зашел сказать, где завтра встречаемся. И во сколько, – пожал плечами Кадин. – Все же хорошо? Хирума кивнул. – Ничего, как бы ни было безгранично небо, земное притяжение еще никто не отменял, – философски заметил Кадин. – Я пойду проверю детей, – сообщила Мария. – До свидания. – До свидания, – Кадин, как всегда, вежлив. – Это тяжело? – тихо поинтересовался Дмитрий. – Нет. Она все понимает, ну а я стараюсь, как могу, – просто ответил Йоичи. – И буду стараться дальше. ** – Наконец-то отпуск кончился, – заявил Сена, потягиваясь. – У нас новый самолет, как я погляжу. Жаль, что в них нельзя копаться самостоятельно. – Может, тебе в техники пойти? – осведомился Йоичи. – Они не летают, – презрительно-шутливо сказал Ильюшин. – Идем! – Хирума был уверен, что все будет хорошо. Он обещал это Сене в свое время, и пока он, кажется, держит обещание. Ну а его телеграмму он так и хранил в кармане рубашки. В ней было всего две строчки. И именно они заставляли жить дальше. “Я снова буду в небе. Рядом с тобой”.