Тропинка к порогу

Рионна не могла спокойно наблюдать за поединком, и, хоть понимала, что бесполезно, но всё время пыталась пробиться сквозь преграду. Она сжимала в руке нож и даже пыталась разрезать им внезапно уплотнившийся воздух, но сталь отскакивала от невидимой стены. Наёмница не сомневалась, что Шойх выкинет какую-то подлость и первая поняла, что заклинание тянет из Дана силы, хотела крикнуть, но тот уже догадался. Дальнейшее она видела как во сне — Дан падает, Шойх не спеша идет к Алри, поднимает меч… И мир вокруг буквально взорвался болью. Рионна вновь бросилась на стену, в попытке её пробить, упала и поползла вдоль невидимой стены поближе к Стрею. Шойх не обратил внимания, но Рионна, замерев, наблюдала, как Дан, не открывая глаз, двигает плоский диск пальцами в собственной крови и шепчет заклинание. А потом преграда исчезла: наемница упиралась в неё лбом и чуть не упала. Шойх обернулся, вскинул руку, с пальцев его слетела черная вспышка, но было поздно — лезвие ножа, который метнула Рионна вошло ему точно под подбородок. Глаза уродливого мага закатились и он, захлебываясь кровью, упал в ногах у Алри. Вспышка попала в Рионну, приподняла и ударила о скалу. В спине противно хрустнуло, и наемница осознала, что ничего больше не чувствует. Вообще. Она видела, как Дан медленно перекатился на живот, далеко не с первой попытки встал на колени, потом выпрямился и, шатаясь, добрался до неё. — Не шевелись, если можешь, — прошептал он разбитыми губами и зашарил по куртке в поисках кармана, торопясь принять зелье. — Сейчас я немного восстановлюсь и помогу тебе, я смогу. — Нет, — губы её еле двигались и Рионна торопилась сказать. — Не меня. Спасай. Алри. Дан покачал головой и на глазах у него появились слёзы. — Он мёртв, Рионна. — Верни. Его. Как твой дед. Будет. Как ты. — Каждое слово давалось с трудом, губы немели. — Детка, я не могу. Ты ведь помнишь, чем пожертвовал мой дед? Но у меня этого нет, я ведь возвращенец. Да и если бы мог, неизвестно каким сын вернется с той стороны, Рионна. Это точно будет уже не он. Не совсем. Рионна сама не замечала, что плачет. Слёзы из её глаз текли не переставая, катились по щекам, капали с подбородка. — Ты живешь. Ты хороший. Верни его. А душу — возьми мою. Торопись. Пока я жива. Стрей размышлял всего несколько секунд, а потом провел пальцами по щеке девушки, оставляя кровавый след, коснулся пальцами её губ, — Я попытаюсь. С трудом поднялся и пошел к кругу, пошатываясь и все время порываясь вернуться назад. Ардан даже не подозревал, что он с такой точностью помнит все подробности ритуала, хотя разбирал его лишь однажды, будучи абсолютно уверенным, что эти знания ему в жизни не пригодятся. Кое-как перебинтовав рану и пнув в сторону труп врага, чтоб не путался под ногами, маг принял все оставшиеся зелья разом и приступил к подготовке. Пытаясь начертить без ошибок фигуры и знаки, Стрей даже не пытался встать — сцепив зубы и подавляя приступы тошноты и головокружения, так и ползал по земле вокруг тела сынишки, стараясь не смотреть на его осунувшееся личико и посиневшие губы. Когда все было готово, снова присел перед Рионной, сжал её ледяные пальцы, заглянул в глаза и нежно, прощаясь, поцеловал в губы. — Прости. Я не принес тебе ничего, кроме боли. Рионна пыталась ответить на поцелуй, понимая, что жизнь утекает с каждым мгновением, как вода в песок. — Дурак, — скорее угадал Дан по движению губ, криво усмехнулся. - Дал самое лучшее. У меня был. Ты. Алри. Она пыталась сказать ещё кое-что важное, но губы перестали двигаться. — Я понял. Я тоже люблю тебя. Он ушел более не оглядываясь, боясь переменить решение. Стряхнул заклинание с кончиков пальцем легким пассом, и оно воспламенило круг, взметнулось в тёмное небо, наполнило морозный воздух серным смрадом. Оставаясь в границах фигуры некромант видел, как расползается прогнившей ветошью ткань мироздания и ступил на тропу, по которой брели умершие. Оставаться тут дольше пары ударов сердца было чревато, но Дан полагался на помощь. Прошипел на забытом, мертвом языке и перед ним материализовались дымчатые тени, души тех, кто служил некроманту. Рассыпались зеленым туманом, разыскивая нужное и вновь появились, маня за собой. Каждый последующий шаг давался тяжелее предыдущего: ноги горели, будто некромант ступал по раскаленным углям, легкие опекал жаркий воздух, а в голове бились, рвались, сводя с ума, обрывки чуждых, напоенных безмерной злобой мыслей. Но ему все же удалось даже не увидеть — угадать впереди согнутую фигурку сынишки, ухватить его за воротник курточки, рвануть на себя. Очнулся некромант в кромешной тьме. Над головой ярко светили звёзды: далекие, равнодушные. Дан перекатился и тронул сына за запястье, вдохнул, когда заметил, что затаил дыхание — под пальцами еле заметно билась ниточка пульса. Маг попытался встать и тут заметил знакомый силуэт. Опираясь на простой деревянный посох, одноглазый старик сидел на вратах в хранилище и спокойно ждал, пока Стрей придет в себя. — Будь ты проклят! Ты всё время был тут? — Дан попытался метнуть в Ангхи заклинание. — Не надо, не трать силы, — старик оскалился в ответ на приветствие, единственный глаз хищно блеснул. — Меня тут нет. Я не могу приблизиться к этому месту на достаточное количество миль - наказание, если помнишь легенду. Но я за ним присматриваю. Ангхи привстал, склонился над мальчиком, провел над телом ладонью. — С твоим сыном всё будет в порядке, Ардан Стрей. А вот у нас с тобой осталось незавершенное дело. Некромант еле встал, чтобы не ползать униженно и тут только заметил, что круглые врата пошли трещинами, они становятся все шире, глубже и оттуда показывается огромная змеиная голова. Раздвоенный язык выбирается из пасти, слизывая со снега запекшиеся капли крови. Бог взял посох наперевес и с силой ударил по змеиной голове. Раздалось недовольное шипение, но движение прекратилось. — Видишь? — как ни в чем не бывало продолжил Ангхи. — Причем тут я или мой сын? — нахмурился Дан. — Это твои твари, вот и усмири их! — Ты невнимательно слушал? Я не могу подойти к этому месту. Поэтому проблему придется решать вам, смертным. Подумай, некромант. Ты можешь уйти сейчас и пожить немного с молодой женой, сыном, отвоёвывая каждый светлый день у этих тварей. Ещё лет двести на земле воцарится ад, пока не подрастет новый хранитель. Тебе показать, как это будет? — Я догадываюсь, — мрачно ответил Дан. — Чего ты хочешь? Старик покачал головой. — Хотеть должен ты, я лишь предлагаю выход. — Он показал на врата. — Закрой их. — Я? — удивление Стрея было искренним. — Откуда, как ты думаешь дар у твоего ребенка? — посмотрел на него с сожалением старик, — не от очаровательной же полукровки. Кстати, прими мои искренние соболезнования. — Что ты решил? Стрею хотелось броситься на Ангхи с кулаками. Избить в кровь лицо, жечь огнем, хотелось… но он осознавал, что это бессмыслица. — Я не понимаю язык змей, — только и ответил. — Понимаешь. — спокойно молвил старец. — Твой дед поставил ментальный барьер в сознании, еще в детстве, чтобы ты не выделялся среди других. Что говорила та тварь? Только не задумывайся, отвечай быстро. — Я хочу крови, поэтому я скоро вернусь, — выпалил Дан и сплюнул, — будь оно всё проклято. — Вижу, ты принял правильное решение, — победно улыбнулся бог. … Около недели Крисания не отходила от мечущегося в лихорадке Лариэля, отказываясь общаться с кем бы то ни было. Весть о смерти Дана и Рионны княжна восприняла на удивление спокойно: поначалу, конечно, билась и рыдала, затем съездила на место сражения с воинами, долго там всё рассматривала, сидела плакала на покрытом кровью и трещинами каменном круге со змеями и соколами. И успокоилась. По крайней мере внешне. Еще иногда заходила в башню, где приходил в себя Алри, там постоянно сидел лекарь. Мальчик почти все время спал. Ужасная рана на его теле заживала с поражающей быстротой, но выздоровление замедлялось, как только ребенок приходил в себя, звал отца и мать, плакал. Поэтому лекарь и давал ему снотворное зелье, надеясь, что тело излечится, а разум успокоится со временем. На восьмой день Крисания спустилась в трапезную в темном одеянии и вдовьем платке, плотно закрывающем волосы и лоб, почти до бровей. — С ума сошла? — зашипел князь и потянул её в угол побеседовать. — Ты незамужняя, ну, погорюешь, сколько нужно, и подберем тебе жениха, не чуди, дочка, — даже заикаться начал отец. — Я замужем, — княжна показала пальчик с колечком. — И буду ходить в трауре сколько сердце подскажет. А пока напиши в столицу, в совет магов, нам будет нужен учитель для Алри, да не абы какой. Она обошла отца и села за стол, показывая, что не переменит своего решения.