Новая сила

Отодвинув портрет гриффиндорской башни я проник в святая святых львиного факультета. Чтобы тотчас оглохнуть под шквалом рева и приветствий. Крепкие, до боли в ребрах, объятья Рона, смех близнецов, фотовспышка Колина. И не скажешь, на первый взгляд, о затаенной тоске в глубине глаз.  — Ребята-ребята… — я, широко улыбаясь, развел руки в стороны. Как я тебя понимаю, Поттер! Вероятно придется воспользоваться правом отлучки… И тут тела старшекурсников растолкнули и навстречу вылетела девушка. Копна каштановых волос стегнула по лицу, и мне стоило великих усилий удержатся на ногах.  — Живой… — крепко прижавшись, прошептала Гермиона Грейнджер.  — Ну-ну, что со мной сделается, — неловкая ситуация. Брови Рональда уже ползут вверх, а близнецы залихватски присвистывают. Чудом расцепив сжатые намертво девичьи руки, я чуть заметно покачал головой. Гермиона, обернувшись, дико засмущалась и залилась краской.  — Ну… эээ… привет Гарри, — и новый взрыв хохота. В конечном итоге ситуацию разрядил Джордж, подорвав какую-то блестящую штуковину, от которой гостиную заволокло едким, яблочным дымком… Многим позже, валяясь в постели я пытался словить отходняк, чествуя близнецов нелицеприятными эпитетами. Нет, только подумать, рвануть дымовую шашку с галлюциногенным препаратом! И это я — тренированный крепкий организм сидел в кресле, раскачиваясь как на качелях, и дико хохотал над попытками Фреда пройти три шага. А штабеля лежащих и пускающих слюни гриффиндорцев радости совершенно не вызывают! К такому же выводу пришла профессор МакГоннагал, пришедшая в тихий ужас от произошедшего. Глотнув дыма, но устояв, она мигом проветрила помещение, и тотчас вычленив виновников торжества, уволокла, схватив за шкирку.  — Поделом, — прошептал я, поворачиваясь набок. Пульсирующая сеточка никак не хотела уходить из глаз. Не дай Бог башка заболит после всего — найду и урою! В конечном итоге, после длительного созерцания потолка в моей голове родилась мысль. Мысль, что я что-то упустил. Очень важное. Важное настолько, что мысль не отпускает уставший, подавленный влиянием галлюциногена рассудок.  — Проклятье! — я вскочил, дико озираясь, схватил палочку и рванул прочь. — Добби! Попутно натягивая мантию и отправляя патронуса директору, я пытался понять одну важную вещь. Звонить в Мунго, или заказывать панихиду? Пронесло, или нет?  — Хозяин?  — На Гриммо 12, живо! Успел! — выдохнул я с облегченьем. Или, все-таки, нет? Клубок тел, сцепившихся посреди гостиной, напоминал схватку диких собак. Элизабет, дико визжа, пыталась дотянутся до лица моей женушки, которая, в свою очередь вцепилась девчонке в патлы.  — Стоять! — проревел я. И, выхватив палочку, приказал: — Протего! Возникший между фуриями щит пресек дальнейшие попытки членовредительства.  — Кто это, Гарри?!  — Что это, Поттер?! Одновременно прозвучавший из уст девушек резонный вопрос заставил внутренне собраться. Поежившись под двумя прожигающими взглядами, черным и янтарным, я внешне спокойно произнес:  — Позвольте представить вас друг другу. Беллатриса — это Элизабет, моя, ммм…  — Рабыня! — выпалила Стюарт, сощурившись, и смерила Лестрендж взором, полным превосходства.  — Ну и… эээ… Лиз, это Беллатриса, моя ммм…  — Жена! — отчеканила Лестрендж. Уничижать взором она умела не хуже, чем Лиз. А затем до них дошло. До обеих сразу.  — У тебя есть рабыня?! — в её голосе и вправду мелькнуло уважение?  — Жена?! — вскричала Элизабет.  — Так, девчонки, спокойно, — я развел ладони в стороны. Лишь бы не прорвалось 'фу'! Нешуточная угроза на Лизином лице оптимизма не вызывает. Самое время перевести стрелки.  — Скажите мне, милые дамы, почему я застал вас, в настолько неподобающем виде?! Лиз стушевалась, по молодости. Лишь дернула щекой, и отвела взор.  — Возможно потому, что единственный находящийся здесь мужчина, Лорд, и глава семьи, не удосужился нас представить друг другу? А вот Беллу подобным не проймешь. Вон и у Стюарт мелькнула искра надежды. Не отпускать!  — Это неважно! — вальяжно заявил я и, пройдя мимо замерших друг напротив друга женщин, плюхнулся в кресло. — Важно другое. Что в такое тяжелое время, час лишений и невзгод мы должны протянуть друг другу руку и продуктивно сосуществовать.  — C пафосом полегче, — бросила Беллатриса и опустилась в кресло напротив. Сложенные на груди руки и отвернутый в сторону носик выдавали однозначное отношение к происходящему.  — Да что здесь происходит?! — в сердцах бросила Лиз, притопнув ножкой. — Что я пропустила, пока меня не было?! Я постарался рассказать вкратце. Изредка перебиваемый ехидными замечаниями Лестрендж я, все же, сдержался, памятуя о наказании в случае преждевременной кончины вышеупомянутой особы. -… вот таким вот образом, — подвожу неутешительный итог. 'Рабыня' сидит пришибленная, женушка снова, небось, впала в апатию и уныние, от осознания как её поимели. Ещё бы! Сильную ведьму, пожирателя смерти с многолетним стажем… какой-то маггл в оболочке полукровки. Продавшийся гоблинам сосунок, ни во что не ставящий магический мир. И она, по праву занявшая место с сильнейшим, вынуждена размениваться на это убогое существо! И тут ещё эта сучка! И так, никакого влияния на подонка, так ещё эта тут, своими глазищами янтарными сверкает! Так бы и выцарапала, с-сучке! Интересно, расценит ли магия слабенькое приворотное как попытку укрепить 'семью'? Или как покушение на свободу воли? О, Мерлин, «семья»! После величия Блэков и значимости Лестренджей это полукровное убожество… И тут я понимаю, что слишком уж мысли мои… не мои. Один взгляд на жену, легкое выпадение из реальности, и… разум — открытая книга? Легилименцией даже не пахнет, так что, выходит, магия брака? Или новые способности? Досужие рассуждения просвистели фанерой над Парижем с краешку сознания. Мелочь, на фоне вселенского раздражения, заполоняющего рассудок. Я поднял очи, и впился кинжальным взором в глаза Беллатрисы.  — Так значит-с… я не могу рассчитывать на твою лояльность?! — мой голос был тих, и шелестел подобно ветру. Предгрозовому.  — Гарри, что с тобой? — я перевел взор на недоумевающую в сторонке Стюарт. Девица в ужасе отшатнулась, едва не перевернув столик, а затем застыла, неверяще уставившись мне в лицо.  — Спокойно, Поттер! — сказала Беллатриса уверенно. Будто собаке. Взбесив меня окончательно.  — Спокойно, говоришь?! Намерение подмешать зелье воспринимать спокойно?!  — Ч-что?! Да как ты посмел?! — ахнула Лестрендж. — Читать мои мысли? Как у имущества бесправного?! Как у рабыни?  — Что значит рабыни?! — встряла возмущенная Лиз.  — Ты на вопрос ответь!  — Что-отвечать-то? Ради твоего блага хотела! Надо же как-то налаживать точки соприкосновения? И вообще, нечего было мысли читать — сам виноват. Меньше знаешь — крепче спишь. За мысли я не отчитываюсь. Разговор окончен! И нарочито обиженно отвернулась, задрав нос. Мгновенно вспыхнувший всепоглощающий гнев я подавил из последних сил. Неужто она думает, что настолько примитивная манипуляция способна меня продавить?!  — Мне жаль тебя, Беллатриса, — ровно проговорил я, — если ты все свои никчемные годы якшалась с неудачниками, на которых это срабатывало. И отвернулся, как от пустого места. Из которого спустя несколько наполненных тишиной секунд донесся крик боли. Взбешенная женщина, забывшись, вновь ринулась в атаку.  — Что с ней? — обеспокоенно уточнила Лиз, наблюдая за корчащейся на полу пожирательницей.  — Расплата за свою глупость. Сейчас отпустит. И впрямь, спустя несколько секунд пытка прекратилась, оставив тяжело дышащую женщину валяться в беспамятстве.  — Как ты понимаешь, — я устало откинулся в кресле, — вам теперь придется как-то сосуществовать. Навредить вы друг-другу не сможете, но вот сама жизнь… будет не сахар. Постарайся найти хоть какие-то точки соприкосновения, идет? И, чуть что, сразу отправляй Патронуса.  — Точки соприкосновения? — ухмыльнулась Стюарт, сощурившись, — ты уже говоришь совсем как она.  — Совпадение! — буркнул я. И, бросив прощальный взгляд на беспамятную женушку, направился вверх по лестнице. Не увидев широкую ухмылку Элизабет, и лукавый взор, перебегающий с меня на Беллатрису. *  — Вот, сейчас уже лучше! Давай!  — Этого просто не может быть! — вопил восторженно Рон. Ещё бы! Заклятие Левитации, продемонстрированное в Выручай-комнате, пришлось по душе Уизли и Грейнджер. Наущенный в свое время Гарфилдом, я знал необходимые руны и приемы для реализации вожделенного полета. Правда, только оказавшись в стенах школы, осознал: работал я по готовым шаблонам. Без понимания сути вещей. Дополнительные предметы Рун и Нумерологии сгладили острые углы, но это не отменяло того факта, что большинство изученных заклятий я принимал как есть, и использовал интуитивно. Впрочем, тот же Рональд совершенно не переживал по поводу правильности подхода к изучению. Взлетел — здорово! Упал — не страшно. Чего ещё нужно?  — У-еех! Как же круто! — вопил рыжий и, потеряв управление, вломился на полном ходу в книжный стеллаж.  — Рональд Уизли! — разгневанно возопила Гермиона, возмущенно притопнув ножкой.  — Все хорошо, со мной все хорошо! — довольна веснушчатая физиономия показалась из-под груды книг.  — Я же тебе говорила быть осторожнее!  — Говорила, ну и что? Гермиона аж поперхнулась на вдохе, и принялась возмущенно хватать ртом воздух.  — Гарри, это было невероятно круто! Где ты такому научился?  — В книжке вычитал, — усмехнулся я, приводя пошатнувшиеся позиции литературы в порядок.  — В какой именно?  — Не помню уже, потерял. Миона скосила взор, но промолчала. Её единственную меньше всего радовала совместное занятие левитацией. Особенно она была против демонстрации сложных чар безответственному, по её мнению, Рональду. Уселась девица в уголке, наколдовав цветастое опахало. Сославшись на усталость, она лениво развалилась на угловой софе, теребя край мешковатого сарафана.  — Гарри, а что ты ещё знаешь?  — Всего понемногу, будущий голкипер сборной Англии. — Уизли так мило покраснел на необоснованную лесть. — Только будь осторожнее. Заклятие прожорливое, без сложных рунных конструкций расход энергии недопустимо высок. Настоящие асы учитывают все: воздушные потоки и ямы, позицию Солнца и Луны, многое прочее. Вам, в лучшем случае, удастся вылететь за территорию школы. Мне, если повезет, добраться до Хогсмида. Это так, в розовых влажных мечтах. О перелете Ла-Манша речи не идет. И тут же в мозгу образовалась картинка: темная фигура в капюшоне, как черное облако, рассекает небо над водной толщей. Неописуемая разница в могуществе ввергала в черное уныние. Шутки шутками, но как одолеть… такое?  — А как увеличить резерв?  — Тренировками, Рон, только тренировками. Патронус у тебя выходит? Вот его перед сном и используй, пока не перестанет получатся. Только полностью осушай резерв в пятницу, чтоб восстановиться на выходных.  — Иссушать! Но это же… — в голосе Рона вполне уместное изумление. Работа с резервом на износ напоминает попытку последнего отжимания в конце чудовищно длинного подхода.  — Именно упорные иссушающие тренировки делают мага могущественным с годами. Дамблдор не родился Величайшим Светлым Магом. Также, как и Волан-де-Морт не стал Темным Лордом лишь за швыряния Авадами. Неважно какой талант, высочайший потенциал и способности… без многолетней тяжелой огранки — все тлен.  — Значит, просто осушать резерв?  — Не просто, а грамотно. И, вот увидишь, уже через год себя не узнаешь. Через пять — будешь на голову выше своих сверстников. А дальше… от одного тебя зависит.  — Да Гарри, умеешь ты вдохновить! Экспекто Патронум! — и серебристый дух заструился по комнате. Я мягко вздохнул, улыбнувшись, и похлопал паренька по плечу. А вот Грейнджер хмурилась отчего-то. Насупилась, пристукивала ножкой, нервно теребила локон каштановых волос.  — И что ты ещё сегодня продемонстрируешь, Гарри?! Или, смею верить, этого хватит? — наконец она процедила язвительно. Я даже слегка опешил, уставившись на сердитую девушку. Изначально, недовольная предстоящим занятием по левитации, она вскоре оттаяла, испробовав на себе новенькие чары. Однако почему-то противилась демонстрации заклятия Рону.  — Гермиона, что с тобой?! — брови Рона поползли вверх. — Гарри прикольные вещи показывает, ещё что-нибудь знаешь, мужик?  — Вот именно, что показывает, и просто так! — отчеканила Грейнджер. — Я, чтобы ты понимал, целых два года занималась рунами, чтобы сейчас примерно понять суть данной магии! Гарри… не знаю, откуда он взял, но раз умеет, то может. А тебе лишь бы прийти на готовенькое, даже не понимая формулы! Не знать, к чему что может привести… зато — летаю!  — Подруга, да что не так-то?! — Уизли неподдельно изумлен.  — То, что знания должны доставаться в результате труда и усилий! Знание — сила! Может, тебе и хорошо сейчас, подумать только — летаешь! А каково тем многим парням и девушкам, старательно изучающим предметы, и не имеющим надежды приблизиться к подобному?! Нет, все же она неисправимая заучка.  — Но ведь никто им не мешает развиваться, и где-нибудь в Академии изучить нечто подобное? — резонно заметил я, однако был тотчас перебит вошедшей в раж фурией.  — Вот именно! Академический уровень! Узкоспециализированный! Море труда трудолюбивого человека, чтобы суметь то, что Рональд Уизли делал уже в пятнадцать лет с легкой подачи Гарри Поттера, большое спасибо ему за это! Пойди ещё Малфою расскажи! Или Снейпу?! Нет?! Почему же?!  — Гермиона… Рон ведь наш друг, — тихо сказал я. Девушка осеклась, захлопнув рот. Рональд шокировано смотрел на подругу, её слова задели в нем нечто.  — То есть, — четко выговорил Рон, — ты обвиняешь меня в том, что я пришел к тому же результату, не истратив впустую кучу лет? Что я играл в квиддич, пил сливочное пиво, в общем наслаждался и жил на полную катушку? При этом, сейчас делая то, что и не снилось бы тебе, если бы не Гарри, а твоим 'академикам' и в голову не придет? Зачем мне 'понимать', если я могу с тем же успехом 'владеть'? Так кто, в конечном итоге оказался дураком, Гермиона? Кто слил прорву времени в унитаз?  — Т-ты… ты!! Девушка вот-вот готовилась разреветься. В конечном итоге она вскочила и вылетела из кабинета, пылая горящим лицом. Выручай-комнату наполнила тишина, прерываемая короткими тик-так настенных часов.  — Нет ну ты видел? — Рон возмущенно повернулся ко мне, активно жестикулируя.  — Видел-видел, — я уже отвлекся на крошечного совенка. Уникальное создание — сова. Нашла лазейку даже на восьмой этаж, проказница. 'Смею напомнить вам о нашей сегодняшней встрече памятуя о вашей чрезвычайной занятости. Директор А. Дамблдор.' Я испуганно посмотрел на часы. И испустил облегченный выдох: ещё целых двадцать минут. Демонстрация диковинных чар настолько увлекла, что забыл о времени напрочь.  — Пошли уже, меня Дамблдор вызвал.  — Интересно, что ему на этот раз нужно?  — Там узнаю, — пожимаю плечами. К сожалению, или счастью, даже близким людям не все можно рассказать. Но Рон ещё не остыл.  — Нет, ну это же ни в какие ворота! Подумать только — выучил такие чары даром! Она благодарить тебя должна, что показал ей, а она на меня взъелась! С ней вообще что-то неладное последнее время!  — Остынь, она неправа, я знаю это, — хлопаю друга по плечу. — Поостынет — помиритесь. Просто плюнь на это. Будь выше. Мудрее.  — Попытаюсь, — тяжко вздохнул Уизли. И, похлопав напоследок по плечу, скрылся в очередном коридоре. Мне же предстояла обещанная встреча с директором. Я мысленно настроился услышать известную историю о крестражах и удивляться натурально в нужных местах. Однако Дамблдор поразил меня с первых секунд.  — Лимонную дольку?  — Пожалуй, что да, — протягиваю руку у лакомство и наслаждаюсь вязкой, подслащенной кислинкой.  — Гарри, прости за неудобный вопрос, но что тебе известно… о крестражах? Я поперхнулся лимонным соком, удивленно уставившись на беспечно улыбающегося старика.  — Твоя реакция интригует, мягко говоря, однако, не затруднит ли тебя объясниться? Наконец, справившись, проглатываю лакомство.  — Крестраж — частица души мага заключенная в неодушевленный объект.  — Верно подмечено, Гарри! Но, позволь узнать, откуда тебе известны такие, м-м, нечастые знания?  — Все дело в том, — я пытаюсь тщательно подбирать слова. — что мне довелось всякое встретить на своем пути. И, что самое интересное, один из подобных крестражей располагался прямо во мне. Дамблдор посмотрел странным взглядом, немного осунувшись, и тихо уточнил:  — Ты сказал, располагался?  — Именно. Причина в том, что мне поспособствовали в этом… дементоры.  — Ты использовал ритуалы с дементорами?! — сырая, могучая сила всколыхнулась вокруг директора Хогвартса.  — Нет-нет, — поспешно заверяю, — они атаковали меня.  — Летом, — кивнул своим мыслям Альбус.  — Летом, — соглашаюсь, и откидываюсь в кресле. — Затем знакомство с одним презабавным человеком, не могу сказать с кем, извините. Ну и, в конечном итоге, сопоставив два и два…  — Все понятно, достаточно, — оборвал меня директор. Что тут может быть понятно? Я, лично, ничего бы не понял.  — Составишь компанию? — поворачиваюсь на звук, где мерцает волнами Омут Памяти. Директор приглашающе повел рукой, поблескивая небесным взором. Очки-полумесяцы загадочно отсвечивали.  — Куда я денусь, — буркнул я, подхватив палочку. Становлюсь напротив и, повинуясь приглашению, опускаю лицо в серебристую гладь. Миг черноты, и я возникаю посреди Большого зала, битком набитого студентами. Обед в самом разгаре. Ученики, как обычно, едят, пьют и переговариваются. За столом восседает измененный преподавательский состав. Директорское место пустует.  — Нам сюда, Гарри, — позвал Дамблдор, указав кивком в сторону Слизеринского стола. Там сверкали, иначе не скажешь, две невообразимые красотки. Сестры Блэк: Нарцисса и Беллатриса, обе в прекрасных, как на прием, платьях и изысканных прическах. Укрытые пологом тишины, они о чем-то таинственно переговаривались, время от времени бросая загадочные взгляды по сторонам. Стрельба глазками не прекращалась ни на минуту. Барышни практически не притрагивались к еде, казалось, их единственная цель освятить своим присутствием школу. Повинуясь приглашающему жесту проникаю под полог вслед за чародеем.  — Нет, эти туфли меня доконают! — прохныкала Нарцисса, на миг скривившись. Со стороны это показалось мимолетной гримаской.  — Терпи, они восхитительно сочетаются с твоим платьем. У меня самой лямка натирает безбожно.  — Тебе хорошо-то, терпи. У самой вся жизнь впереди! Почему именно меня сватают к Малфою?!  — Тебя не жалко, — ухмыльнулась в ответ Беллатриса. Бр-р, вот где зачатки произрастали. Впрочем, не отметить десятибалльную внешность и обворожительность не представлялось возможным.  — Да ну тебя! Сама-то, кого выберешь?  — А никого! Достойных нет, к сожалению! — брюнетка сокрушенно покачала головой.  — Тебе, небось, самого-самого подавай? — фыркнула Нарцисса.  — Безусловно, Цисси, я себя на середнячка не променяю!  — Ну, выскочи тогда за Дамблдора, — сьехидничала блондинка.  — Силен, конечно, но староват, — безжалостно резюмировала Белла, слегка поморщившись, — да и к маглам питает ненормально теплые чувства. Матушке он никогда не нравился. Сей же миг двери Большого Зала стремительно распахнулись.  — Легок на помине, — будущая миссис Малфой вгляделась в новоприбывших. И ахнула: — Ой, а кто это с ним! Беллатриса не ответила, так как сама прикипела взором к высокому широкоплечему мужчине, скрестившего кинжальный взор с молодой версией нынешнего директора. Незнакомец действительно впечатлял. Черноволосый красавец в превосходной физической форме. Элегантный костюм, казалось, еле удерживал распирающую ткань звериную мощь. Да, Том Реддл в молодости действительно был… сногсшибателен. На короткий миг я даже ощутил укол мимолетной… зависти? Никогда за собой не замечал. Тем временем обстановка нешуточно накалялась. Привыкшие к изредка демонстрирующему мощь Верховному Чародею Визенгамота, студенты сильно удивились, ощутив, как незнакомец отпустил свою силу, не уступающую Дамблдоровой. Воздух заискрился вокруг мужчин, волосы ближайших учащихся встали дыбом. Учительский стол беспокойно переглядывался, явно не зная, что предпринять. Впрочем, Флитвик с МакГоннагал однозначно изготовились дать отпор в случае опасности. А собеседники, не замечая творящейся вокруг вакханалии продолжали беседу. Выглядя, будто беседуя о погоде. Наконец, как итог, Томас стиснул челюсть, явно раздосадованный.  — Это ваше окончательное решение, директор?  — К сожалению, да, мистер Реддл, — Дамблдор сильно расстроен. — Может, через некоторое время… Волан-де-Морт развернулся и, окинул странным взглядом Большой зал, задержавшись на Слизеринском знамени. Лицо его потеплело, а края губ дрогнули в намеке на улыбку. Моргнув, он невольно задержал взор на сестрах Блэк, расположившихся посередине.  — Прощайте, директор, — глухо процедил Том и, стремительно развернувшись, покинул зал.  — Каков, а? — восхищенно выдохнула Нарцисса.  — Пошли, пошли! Нужно его догнать!  — Ты чего?! Белла?!  — Быстрее, дура, он же сейчас уйдет! — Беллатриса, сильно не в себе, едва не скатывалась в истерику.  — Иду-иду, — в таком состоянии с ней лучше не спорить, и две красавицы покинули пресный обед. Миг мертвого марева, и вот мы стоим вдалеке от нагнавшей свою звезду парочки. Эх, девчонки, знали бы вы, что вас ждет, бежать вам до самого Лондона… Качество воспоминания подкачало, прерываясь вспышками черного тумана, однако очевидно, как заигрывающие девицы распинаются пред ухмыляющимся Реддлом. Миг, и следующий кадр:  — Белла, может не стоит? Куда мы идем? Ты уверенна?  — Успокойся, Цисси, ты узнаешь его, как знаю я.  — Это?.. тот самый? Том Реддл? Тебе же матушка ясно сказала — с ним не якшаться! — Нарциссе, еле поспевающей за стремительно несущейся сестрой явно не до шуток.  — Я, в отличие от тебя, не рабыня матушкиного самодурства! Том не маггл, а полукровка! Кровь и магия в нем так сильны… он… да мама просто не видела его вживую!  — Белла, да как ты можешь! Ослушаешься?  — А ты заложишь меня? — старшенькая Блэк остановилась, впившись пристальным взором в блондинку. Однако, Нарцисса не стушевалась:  — За кого ты меня принимаешь? Конечно нет! Но это не отменяет того факта…  — Вот и славно, — не дослушав, сестра рванула дальше. Младшенькой не оставалось ничего другого, как подобрав полы мантии, рвануть следом. Чернота. Визжащую хижину узнаю из тысячи аналогичных мест. Невольная дрожь прошла по телу, настолько сильная, что реальный Альбус удивленно повернул голову. «Все в порядке», — успокаиваю кивком, и перевожу взгляд на разворачивающейся действо. А посмотреть было на что. В углу комнаты лежали, спеленатые, двое субъектов невзрачной наружности: старый мужчина и совсем молодой парень.  — Во все времена эта обитель притягивала к себе темные силы, — проронил Волан-де-Морт. Нарцисса испуганно обернулась на звук. Белла же, даже не вздрогнув, широко улыбнулась.  — Сегодня мы тоже будем играть? — и весело рассмеялась. Нарцисса впала в состояние шока. Перед её очами будто разыгрывался спектакль, где участники — омертвевшие внутри пустышки.  — Белла, что за… Вы же не собираетесь делать что-то плохое?! Но палочка Реддла, волшебным образом появившаяся в пальцах, смотрела прямо в лицо младшей Блэк. Юная Нарцисса расплылось в безмятежной, глуповатой ухмылке… Секундное марево и следующая сцена: Молодая версия Альбуса Дамблдора, окруженная со всех сторон разъяренными родителями. Рядом, совсем как сейчас, сияет Омут памяти, а на стульях в углу — две зареванные девчушки.  — Эта мерзость не должна покинуть пределы кабинета! — знакомый по портрету голосок мамаши Блэк испуганно дрожал.  — Альбус… профессор Дамблдор! — Лорд Блэк лепетал, словно мальчишка. — Это ведь просто невозможно! Неужели вы верите…  — Воспоминаниям? — Альбус кивнул на Омут. — Или двум трупам на территории школы?  — Но мои девочки не могли! — возопил Лорд.  — Как видите — смогли. Однако… я допускаю кое-что ещё… Я почувствовал тянущее ощущение в затылке. Миг, и реальный кабинет образовался перед глазами.  — Дальше в двух словах, — устало бросил Дамблдор. — Доподлинно неизвестно, добровольно ли изначально Беллатриса совершила двойное убийство на пару с Реддлом. Типичный прием злоумышленников — замарать, пометить как своих, после чего пути назад нет. Семья Блэк использовала все влияние и связи, опустились даже до слезных молитв… лишь бы не допустить позорного изгнания девочек. И если Нарциссу вполне можно по-человечески понять — доказательство влияния налицо, то с Беллой…  — Воспоминания дальше стерты?  — И имеются только у Волан-де-Морта. Уверен, только из-за них Нарцисса Блэк встала на сторону Пожирателей Смерти.  — А Беллатриса? — бесстрастно уточнил я.  — А Белла, мне кажется, делала все добровольно. Безусловно, влюбленная, безусловно под влиянием обаяния и аргументов Тома. Уж он-то умел. Но, тем не менее…  — Тем не менее она убийца, — сухо отрезаю. — Это понятно.  — Просто будь осторожен, — директор взглянул на меня. Беспокойство плескалось через край пронзительного взора.  — Я постараюсь.  — Держи, — цепкая жилистая рука протянула ещё три склянки с воспоминаниями. — Я уже не так молод, для подобных переживаний. Подожду тебя тут, — и, извинительно улыбнувшись, Дамблдор откинулся в кресле, прикрыв глаза. Дальнейшее даже не хочется передавать. Содержание последующих воспоминаний было похоже друг на друга подобно братьям близнецам. Суть везде одна: молодой Реддл, используя ослепительное обаяние втирался в доверие влиятельным личностям, а затем бил в спину, так или иначе получая из этого выгоду. И, что самое главное, подобно истории с Хагридом, ему удавалось выходить сухим из воды. Беспринципность, коварство и жестокость — столпы сущности Реддла. Для него это даже не было плохо. Не было сомнений. Вопросов: «может не стоит?» Не было, через что переступать. Волан-де-Морт олицетворял зло, которое нес.  — Ну он и мразь, — выдохнул я, вынырнув из Омута памяти, — как же так можно?!  — Видишь ли, Гарри, — невозмутимо продолжил Дамблдор, — зло настолько отвратительно, что пытается выглядеть хорошо. Одурманить своей смердящей сутью до такой степени, чтобы затуманенный разум не воспринял картины ужаса. Том Реддл, способен на любой чудовищный поступок как в случае с Гарри — убийство невиновной семьи. И это далеко не первое его преступление. В течении полугода были найдены тела ещё полудюжины студентов. Так он мне мстил за отказ. Пока я не пришел прямо в его квартиру, снимаемую в Косом Переулке, и не перевернул все вверх дном. Оставив его лежать, униженного и обезоруженного, в кипе собственных книг. Убей я его тогда… Школу Реддл больше не трогал. Начал прятаться. Но в остальном… Погибших от его пыток или его прислужников не пересчитать по пальцам. Как и удачных, лживых интриг в высшем свете.  — Ну, и каков итог?  — Не существует красивого зла. Зло всегда мерзко и отвратительно. Лживый привлекательный ореол вокруг темных личностей, не более чем мишура, прикрывающая гнилое нутро. Множество Пожирателей пали из-за того, что увидели в Реддле не беспринципного злодея, а некоего романтизированного Темного Лорда, идущего наперекор одряхлевшему Министерству, как скала среди волн. Зло обманчиво. И, что бы ты не думал, цель никогда не оправдывает средства. Потому что цель, порождение субъективного сознания, возможно больного, возможно неверного…, а средства задевают судьбы других — живых людей. Цель — воображаемая абстракция, а средства — это поступки. А только поступки определяют человека. Почему я столь многословен? — директор усмехнулся в бороду. — Ну, Гарри бы я это не рассказывал, он по своей юности и чистоте все ещё четко различал зло и добро. Очень категоричный мальчик. Однако, старшие индивиды… могут прельститься, бывали случаи.  — Мне тоже доводилось совершать… неприглядные вещи, — подавленно буркнул я.  — Это, безусловно, плохо, — Альбус блеснул очками, — но твои обстоятельства служат оправданием, пусть и частичным. Ты не тешил себя эфемерной иллюзией, лживо именуемой «Целью» жизни. Лорду Волан-де-Морту нет оправданий. Все его действия — его свободный осознанный выбор, за который он понесет наказание.  — А может он… исправится? — тут же фыркаю от абсурдности прозвучавшего. И, смутившись, поправляю: — Сменит философию? Подход? Дамблдор задумчиво покачал головой.  — Конечно, покаяться и отречься может каждый. Теоретически. Сумел Грин-де-Вальд, мой давний соперник…, но уже после того, как проиграл решающую битву. Ради своих эфемерных представлений Том переступал через сотни жизней невинных людей. Совершал тысячи ужаснейших преступлений. Добровольно. Так что ты думаешь, способно изменить Реддла, если у него нет ценностей, окромя своей цели? Темный Лорд всегда остается Темным Лордом.  — Ну, разве что передумает? — шутки ради предположил я, — ну или найдет иную цель, более благородную.  — Благородство чуждо Волан-де-Морту, как и все твои «надуманные» моральные ценности. Только единственно существующая, по его мнению, «реальная» власть, «реальные деньги», реальное могущество, и больше ничего. Ради неверных целей совершаются ужасные, непоправимые поступки. Одни только крестражи чего стоят… Очевидно, что Том, который живет лишь эгоистическими и материальными выгодами и всю жизнь посвятивший их достижению, больше всего боится утратить достигнутое, умерев. Однажды… давным-давно, ещё до войны, до ссоры, мы беседовали с Томом, вот как сейчас с тобой. Он рассказывал о своих целях, планах, мечтах. И я спросил его — зачем тебе все это? Чего ты хочешь достигнуть?  — И что же он ответил?  — Всего, — ответил Дамблдор, поморщившись с пренебрежением. — Для чего, если утрата неизбежна? В конечном итоге умрет каждый? Он промолчал. Но с тех пор ищет победы над смертью, чтобы придать хоть какую-то ценность тому, что имеет.  — Что плохого в желании победить смерть?  — Ты знаком со сказками барда Биддля? — согласно киваю.  — Победа над смертью не в избегании. Как можно победить, не встретившись лицом к лицу? Только преодолением. Стать хозяином смерти можно, но только ринувшись в нее с распахнутой грудью и гордо поднятой головой. Как младший Игнотус, скинувший по свободной воле мантию, и встретивший Её как старую товарку. Взявший её за руку, и позволивший послужить ЕМУ проводником… к иным, светлым берегам. Клинок не выкуется, не пройдя через горнило пламени. Человеком не стать, не умерев.  — Очень заманчиво, но мне пока не хочется умирать. Директор весело рассмеялся. Его глубокий хохот звонкими колокольчиками рокотал в кабинете.  — Ну ты даешь, Гарри, — он утер глаза рукавом, — конечно, тебе не стоит торопиться. Напротив, нужно сделать все для твоей сохранности. Несмотря на твои неоднократные попытки обесценить наши усилия.  — Я стараюсь держаться подальше от опасностей!  — Неужели? Добровольное принятие полномочий Лорда, и последовавшее логичное покушение. Инициатива участия в Турнире, дебаты перед камерами, активность в Визенгамоте?  — Так получается, — буркнул я.  — Почему не пытаешься закончить спокойно учебу? Зачем все это? Что-то тобой движет. Или, быть может, кто? Прямо в точку. Однако я не могу, сознательно, даже намеком попытаться донести желаемую информацию. К счастью, рефлексы сыграли мне на руку. И мимолетный виноватый взгляд, брошенный на директора, поведал тому о многом.  — Значит, мои опасения подтвердились, — удовлетворенно кивнул Дамблдор. И хлопнул по столу, прощаясь. — Я постараюсь раскопать в этом направлении, аккуратно, чтобы не навредить. С тебя же мне нужно одно слово, — в тоне директора появились льдинки.  — Я весь внимание.  — Никак. Ни при каких условиях! Если ты что-то разузнаешь о крестражах не пытаться добраться до них в одиночку. Чары, наложенные Волан-де-Мортом, могут быть слишком опасны. Ты даже не можешь вообразить, насколько. Ты обещаешь, Гарри?!  — Обещаю, — твердо заверил я, глядя прямо в глаза директору. Тот сердечно улыбнулся:  — Можешь идти. И, пожалуй, можешь рассказать о крестражах своим друзьям: Рону и Гермионе. Дружбу не стоит недооценивать. Пусть даже и чужую.  — Спокойной ночи, профессор Дамблдор. Разворачиваюсь и покидаю кабинет. Пришла пора вплотную заняться крестражами. И, если диадему с медальоном заполучить — раз плюнуть, то оставшиеся требуют взвешенного подхода.