Апгрейд

      Брейкдаун старался прогонять вентиляцию настолько тихо, насколько ему позволяли кулеры. Он максимально напрягся и готов был вот-вот вырваться из хлипких фиксаторов, благо не на магните, которые уже изрядно расшатались предыдущими пациентами. Вернее сказать, жертвами. Но стантикон усердно сдерживал желание сбежать к шаркам, боясь даже пошевелиться — одно непродуманное движение повлечёт за собой проблему с собственным оборудованием, а потом ещё более крупную проблему, но на сей раз в виде разозлённого или, хуже того, обиженного начальника.       Когда Брейкдаун нередко спрашивал Нокаута по поводу обезболивающих дезактиваторов и самого банального стазиса, ввести в который пациента было буквально секундным делом, тот отмахивался, ухмылялся и непринуждённо отвечал: "хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается". И был, кстати говоря, глубоко в этом прав, пусть ассистент подобного наплевательского подхода и не одобрял. Хотя это вправду играло ремонтникам на руку — после того как Нокаут перестал заботиться о поставке различных медицинских растворов, количество десептиконов, посещающих медбей, значительно сократилось. И только ради командира и, Праймас упаси, лорда, медик через приборную консоль отключал им сенсорику в необходимых для операции областях, что было вполне долгим и скучным делом.       Брейкдауна всегда забавляли меняющиеся выражения фейсплейтов десептиконов, получивших отрицательный ответ на просьбу ввести анестетик. Но, почувствовав это мерзкое ощущение беспомощности на самом себе, он стал мысленно проявлять к тем бедолагам сострадание. Очень сильно, стоит отметить.       Нокаут отрегулировал наклон и высоту ремонтного (ассистент сказал бы, селекционного) стола так, чтобы нижняя часть корпуса новоиспечённого пациента находилась выше, чем верхняя, прямо на уровне фар медика. Брейкдаун и так обычно плохо видел то, что происходило внизу его вызывающего капота, а сейчас тем более не был способен ничего рассмотреть, отчего становилось жутко. Нокаут этого и добивался. Он наклонился, чтобы стантикон всё же сумел лицезреть лукавую улыбочку на белоснежной лицевой, и демонстративно трансформировал правую конечность в меднабор. Тот невольно задёргался в фиксаторах, уже не считая, что вырваться и сбежать — настолько плохая идея. Даже полностью её поддерживал, но... всё, надеяться на спасение стало совсем поздно.       Медик, в прямом смысле обладая энциклопедическими знаниями анатомии кибертронцев всех форм и размеров так, что позавидовала бы даже человеческая Википедия, ввёл уколами три электрода в нужные места на стыках кодписа Брейкдауна. Особенно прочная в этом месте броня сперва не хотела поддаваться на воздействие ловких инструментов, но стоило Нокауту подать небольшой разряд тока, сегменты характерно зашелестели, обнажая моток толстенных кабелей, по настоянию медика не так давно украшенных небольшими светящимися голубыми вставками. Так сильно расхотелось лезть в это неизменённое превосходство, которым пока что еще можно было пользоваться по прямому назначению, но нужно. Брейкдаун заволновался ещё сильнее и начал, как сам думал, незаметно подёргивать левым манипулятором, пытаясь тем самым окончательно расшатать болты фиксаторов. Но Нокаут заметил это вовремя и нажал выступающую кнопку под платформой. Шлак. Всё-таки врубил магнитное притяжение. Теперь-то понятно, почему гештальты подолгу находились здесь поневоле, орали и не убегали.       — Скрути. — приказал медик и властно взглянул на ассистента, медленно перерабатывающего информацию, свысока, показательно ткнув когтем второй, свободной руки в сложенное отделение для штекеров и генераторов. Молниеносно сверкнули крошечные искры.       Брейкдаун промолчал. Он знал, что Нокаут прекрасно справится с поставленной задачей и без его вмешательства как хозяина всего оборудования — в конце концов, не просто так же дезактивы на разделочном столе лежали с активированными джамп-кабелями, когда ассистенту удавалось слегка подсмотреть за работой медика в относительно спокойное время. Вот же ублюдок наполированный. Он нарочито громко прогнал вентиляцию и одарил передающую систему Брейкдауна следующими нейроуколами, и тот почувствовал приятное жжение в районе паха, не видя при этом совершенно ничего. Нетрудно догадаться, что именно произошло, раз по всему корпусу стали пробегать волны возбуждения, накатывая на тихо застонавшего стантикона «с головой» и неподвластно отключая вспомогательные процессоры. Принудительная активация интерфейс-системы всегда приносила куда больше различных ощущений, нежели вызванная командой ЦП. Чаще всего эти ощущения оказывались вполне себе кайфовыми, поэтому Брейкдаун резко расслабился, когда Нокаут показательно провёл кончиками острых когтей по напряжённым проводам джампера. Ощутимо потёр адаптер, фиксируя в отверстии для центральной форсунки ещё один электрод — тонкая палочка, торчащая из агрегата, идеально дополняла композицию слегка искрящейся скрутки. Которую так хотелось сжать кольцами своего порта.       Вообще Брейкдаун не понял, для чего был вставлен, кажется, последний вроде-бы-как-безобидный инструмент (ещё одну вспышку дразнящего нейросеть жара он ощутил с лёгкостью). В принципе, такой вот электрод мог бы прекрасно послужить замыкателем и временно атрофировать тот или иной участок, если речь шла об интерфейс-системах, но, зная наверняка, что обезболивать процедуру в планы медика никак не входило, ассистент несколько растерялся. Если уж не отключать сенсорику во время операции на джампер — пикантно, весело и интересно, как высказался сам Нокаут, то не входящие в сегодняшнюю программу действия доверие совсем не внушали. Брейкдаун заметно напрягся снова и опять начал елозить конечностями в захватах, стараясь преодолеть мощное магнитное поле.       — Зачем ты ещё... — но договорить фразу озадаченному меха не дали. Всё это время хитро улыбающийся доктор резко всадил этот же электрод глубже, по самое основание агрегата стантикона, сильно сминая острыми кромками инструмента большинство внутренних стволов-форсунок, чем вызвал глухой вскрик. Пронзительный звук чужого воколайзера подстегнул Нокаута повторить это движение, окончательно превращая начинку джампера в месиво из кое-где порванных проводов и откреплённых электрогенераторов. Медик с силой дёрнул злосчастный электрод на себя, тем самым буквально разорвав на две части многострадальную скрутку, брызнувшую ранее находившемся в шлюзе топливом.       Брейкдаун испытывал такой спектр чувств, что их невозможно было различить между собой. Процессор, ещё не отключавшийся, щедро вознаградил его парой критических ошибок, что заполонили собой весь внутренний дисплей. Шлак... А ведь раньше он считал, что коннекторы можно законно отрывать только дезактивам. Хотя, фактически, ассистент уже был недалеко от этого.       — Шлакосборник! — лишь и сумел выкрикнуть он, найдя время для активации вокалайзера во время перерыва между разгонами вентсистемы, на что Нокаут победоносно ухмыльнулся и нарочито медленно извлёк немного погнувшийся электрод. Стантикон в связи с этим, конечно же, почувствовал крошечное облегчение, но жгуче-болезненные вспышки по всей нейросети всё же не унимались. Медик понимал, насколько сильное желание испытывал Брейкдаун зафиксировать новое положение гироскопов, но даже чуть-чуть ослаблять мощность магнитов могло оказаться роковой ошибкой. Разозлённому, оскорблённому во всех смыслах и просто-напросто раненному ассистенту не полагалось держать манипуляторы на слишком близком расстоянии к Нокауту. Поэтому пусть орёт и терпит, всё как мы любим.       Медик небрежно швырял бывшие кабели джамп-системы на пол, маленький дрон-уборщик едва ли успевал подбирать испачканные в энергоне провода. Адаптер Нокаут озадаченно порассматривал, но, решив в конечном итоге, что данная модель непозволительно устарела, также отправил насадку в «живую мусорку», издающую недовольные трели. Брейкдаун к тому времени даже кричать перестал — всё-таки сорвал вокалайзер, так что восстанавливать настройки было необходимо вручную. Но базовые звуки он всё же мог пока издавать; противные жужжание, пиликание, пищание и хлюпанье начали изрядно раздражать Нокаута, который всеми усилиями пытался сосредоточиться исключительно на работе. А когда пациент лихорадочно дрыгается из стороны в сторону, не обращая внимание на магнит, удалять уже не нужные части становилось довольно-таки трудно, и разрешения случайно отрезать хотя бы одну лишнюю деталь не было и в помине. Сам медик вовсю уже подтекал — вид измученного тела, содрогающегося в безумных конвульсиях, ненормально сильно возбуждал и с такой же силой заставлял желать интерфейса. Слишком извращённые фантазии им овладевали.       Он практически очистил остатки джампера от мусора и готов был вот-вот приступить к более ювелирному занятию, как внезапно Брейкдаун, волшебным образом преодолев притяжение, сильно прогнулся от чрезвычайно болезненных ощущений и этим же самым нанёс вред только себе — подготовленный скальпель спорткара дрогнул и разрезал немного не то, что следовало бы. Нокаут громко чертыхнулся, пожалев о том, что оставил ассистента онлайн.       — Успокойся ты уже! Я всё заменю. — нервным тоном огрызнулся он, обдумывая всевозможные варианты устранения непланового разреза. Выглядела рана откровенно ужасно: лазер инструмента с лёгкостью прошёлся по основанию джампера (которое планировалось оставить без изменений), достаточно заметно изуродовав в придачу и панели закрытой приёмной системы Брейкдауна. Тот не знал, разумеется, все последствия своего дёрганья, но ощущения тоже приходились не из лучших.       В то же время было самым наглым образом задето чувство прекрасного у медика — до этого момента хирургически-ровно «распятый» агрегат, по его личному мнению, выглядел воистину шедеврально, но прожжённая щель на половину центрального порта ассистента вызывала эстетическое неудовольствие и неудовлетворение. Больше всего злило именно то, что и исправить этот кошмар — практически невозможная задача, так как для этого требовалось как минимум заменить всю приёмную систему целиком. Если уж для замены джампера было достаточно только новых, усовершенствованных проводов и готовых групп контактов и штекеров, то нужных разъёмов для портов у Нокаута не было. А оставить всё это безобразие в таком виде он позволить себе не мог. Да и ведь Брейкдаун рано или поздно всё равно высвободился — прибьёт же. Срочно нужно что-то предпринимать.       Вдруг родилась новая идея.       Нокаут пристально-оценивающе осмотрел подвывающего стантикона и предусмотрительно достал посох.       Последнее, что записали блоки памяти Брейкдауна — треск электричества и маниакальное выражение фейсплейта медика.       Брейкдаун не помнил точно, когда вернулся онлайн, и свериться с хронометром почему-то не получилось. По крайней мере, ощущал он себя намного лучше и даже комфортнее — во-первых, он лежал на собственной широкой платформе в нескованном положении; во-вторых, прошла вся боль. Он пошевелил ногами, и те с неестественной лёгкостью потёрлись друг о друга, будто чем-то заботливо смазанные. Неужели это был анестетик? Помимо этого, вокалайзер вновь оказался настроен на нужную частоту.       Сев, стантикон рефлекторно положил руку на кодпис: вроде на месте, и этого его, разумеется, очень обрадовало. Только вот он забыл проверить, на месте ли то, что, по идее, должно находиться под паховой бронёй.       — Уже очнулся? — искренне удивился Нокаут, вошедший в дополнительное отделение медбея. Брейкдаун угрожающе зарычал на него и машинально сжал кулаки.       — Ну и что это было? — ассистент поднялся на ноги, слегка пошатнувшись. Гироскопы ещё не пришли в окончательную норму.       — Я положил конец твоим страданиям, знаешь ли. — безразлично пожал плечами медик и обошёл Брейкдауна, зарычавшего с ещё более ощутимой угрозой. — Хэй. Го новый протокол проверить, я ввёл в подпрограмму.       Стантикон решил опустить возникший вопрос насчёт того, какого шлака Нокаут вообще практикуется по мнемохирургии, и вместо этого мягко поинтересовался:       — Че? Какой ещё протокол?       — А ты проверь.       Он устало стравил запас и воздухозаборников и послушно активировал установленную систему. К его удивлению (и к большо-о-ой радости Нокаута), панели кодписа легли в пазы и обнажили новенький сверкающий джампер. «Он его, что ли, полировал?» — скептически подумал Брейкдаун, рассматривая новоиспечённую деталь с одного возможного ракурса в силу выпячивающегося капота. Но, не дав ему для полного успокоения наглядеться на агрегат, провода как-то подозрительно зашевелились, и стантикону стало непривычно щекотно. Обновлённые кабели начали буквально куда-то уползать, вроде как раз по тому самому разрезу, нашедшему своё предназначение в том, чтобы фактически являться проводником. При этом завораживающем процессе Брейкдаун оквинтевал всё сильнее с каждым следующим нанокликом.       — К сожалению, теперь ты не сможешь пользоваться портами. Зато там есть несколько джамп-шлюзов и что-то типа лебёдки. Здорово, правда?       — Ты совсем квинтанулся? — злобно щуря единственный оптосенсор, почти взревел стантикон и угрожающе поднялся на ноги. Нокаут невольно попятился, тоже вставая в боевую позу и машинально нащупывая на бедре стык, под которым располагался жезл.       Брейкдаун готов был вот-вот перейти в атаку; даже успел замахнуться для решающего удара, но его остановило системное уведомление, свидетельствовавшее об окончании процесса перехода джампера. Он взволнованно глянул в гигантский отражатель, стоявший у платформы медика.       — Вот видишь, всё не так уж плохо. — примиряюще произнёс Нокаут, с довольным выражением фейсплейта рассматривая плоды проделанной работы. — Провода скрыли зияющую щель в центральном порте, которая появилась, кстати, благодаря тебе же. Но вот сам джампер немного сместился вниз...       Стантикон обречённо смотрел на агрегат, торчащий у него прямо между ног.       — ...Но, в принципе, ничего особо страшного не случилось. Так что не надо тут молотком своим размахивать, ладно?       — Им же еще можно пользоваться?       — Конечно. — радостно ответил медик, запоздало поняв, почему ассистент задал ему именно этот вопрос.       — Модернизации какие-то были? — вот теперь Брейкдаун легко смахивал на маньяка, с нездоровой ухмылкой приближаясь к доктору.       — Ну да-а... Я только синхронизацию подправил, чтобы при стыковке от ощущения новизны предохранители сразу не вышибло.       — Вот сейчас и проверим, как теперь происходит синхронизация.       Стантикон напрыгнул внезапно и оставил на грудной секции медика глубокую вмятину, хотя тот и возмутиться по этому поводу даже не успел, так как ему заткнули энергоприемник ладонью. Сорвали интерфейс-панели, не удосужившись деактивировать замки. И, кажется, со всей немалой силы вставили скрутку в неготовый разъём — лёгкого медика пришлось подмять под себя, чтобы дотянуться до его сенсорики агрегатом, изменившим своё местоположение. Нокаут протестующе заорал, а Брейкдаун, быстро привыкая к новым ощущениям, не стал дожидаться хвалёной синхронизации и запустил первый залп откатов.