no reason. no time

В лучах утреннего солнца Кенсу вдавливает педаль своего новенького Porsche singer 911 Targa в самый пол, разгоняясь на свободнейшей трассе, крепко и возбужденно стискивая пальцами руль. Он мчится по пустым дорогам Колорадо уже третьи сутки, забывая о сне в непрекращающихся попытках поймать след Чунмена. И вот наконец-то он улавливает его, устремляясь к пригороду Колорадо-Спрингс, на запад, где затерялась одна – нужная ему – из многочисленных забегаловок с заправкой для туристов, направляющихся к массивной Пайкс-Пик в цепи Скалистых гор. – Тебе не надоело меня преследовать, Су? – неожиданно доносится сладко-певчее отвлекающее за спиной парня. Он угрюмо стреляет глазами в зеркало заднего вида и замечает в нем позади себя расплывчатое отражение пьяно улыбающегося ему Кима, чье – до этого идеально бледное – лицо украшено пурпурными цветами с кровоподтеками на рваных скулах. Чунмен тянет к нему полупрозрачные руки, пальцами одной прикасаясь к его пухлым губам, другой – обвивая плечи и шею, ощутимо стискивая вокруг последней длинные пальцы, впиваясь в мягкую кожу ногтями. Кенсу понимает, что это все не по-настоящему, но сами ощущения – реальны до жути. Дергаясь, он резко отнимает руки от руля и касается шеи, того места, где, по идее, должны быть пальцы Мена, но он проходит сквозь них. Машина теряет управление и начинает петлять по дороге, грозясь вовсе с нее слететь, и До тут же спохватывается, хоть и продолжает не отрывать взгляда от темных ухмыляющихся глаз, прожигающих его насквозь, как это умеет лишь Чунмен. Они постепенно растворяются, пока совсем не исчезают, оставив после себя смутный призрачный осадок из двояких чувств, противоположных друг другу. Переведя дыхание, Кенсу вновь пытается сосредоточиться на дороге, а заодно и местонахождении Кима, чья нескрываемая жажда внимания горит ярко-красным пятном среди потока мыслей в голове Су. Он чувствует ее настолько сильно и насыщенно, что ему давно начало казаться, будто бы он вообще живет лишь этой мыслью и самим Кимом. Словно внутри него всего – Чунмен. Кенсу точно не помнит, когда именно познакомился с Чунменом, когда впервые испытал влечение к нему, своему первому мужчине. Четкие воспоминания первого поцелуя, соприкосновения их обнаженных тел, секса – все это осталось где-то далеко позади, за не сохранившейся определенной гранью, постоянно сдвигающейся в сторону их дороги по мере движения. Все, во что до сих пор верит До, – то, насколько чувственны и реальны повторяющиеся снова и снова их моментные встречи, на понимание которых у них нет времени и возможности. Только внутренняя тяга без лишних и ненужных никому прелюдий оставляет за собой главное место в их петляющей жизни. Они оба сосредоточены на тех неразрывающихся нитях, что распускают и вновь связывают их, повторяя это n-ое количество раз. Добравшись без еще каких-либо инцидентов до той самой забегаловки, Кенсу выходит из машины и, одернув полы пиджака, оглядывается. Из-за палящего солнца приходиться щуриться, что не особо помогает внимательному цепкому взгляду с осмотром заправки и парковки перед входом в кафе. Не удовлетворившись полученным результатом, Кенсу нехотя разворачивается на каблуках туфель и решает подождать внутри. Оставив сброшенный с плеч пиджак в автомобиле, парень спокойно заходит в кафе, не привлекая излишнего внимания – колокольчик над дверью не оповещает о приходе нового посетителя, а его тихие шаги заглушает шипящий звук телевизора, показывающего типичный американский бейсбол любительской команды по спортивному каналу. Усевшись за стойку, он подзывает пожилую официантку и заказывает черный кофе без сахара. Кенсу успевает процедить пару чашек невкусной водянистой жижи, обволакивающей небо горькой пеленой, прежде чем кто-то с громким щелчком переключает ящик на новостной канал, где в углу небольшого экрана, рядом с бегущей белой строкой известий, четко отображается время. 9:00. Как по команде, Су напрягается, чуть не давясь новым глотком, вытягиваясь по струнке и прислушиваясь к происходящему вокруг. Ему нет дела до пустых бессмысленных разговоров на чужом языке, сливающихся в один гул вместе с телевизором и шумом на кухне, он ищет источник, от которого исходят приятные, будоражащие кровь, вибрации. Источник, входящий в этот самый момент за его спиной в душное, пропахшее маслом и бургерами, прокуренное помещение. Кенсу не решается повернуть голову, продолжая неподвижно сидеть, нервно постукивая кончиком пальца по ободку чашки. У него в груди, набирая силы, растет ураган, сметая все на своем пути в огромную кучу, путающую все мысли, поэтому Кенсу не сразу понимает, что от него хочет подошедшая женщина-официантка. – Что… Простите? – через сжатые зубы выдавливает Кенсу. – Налить еще чашечку? – все так же вежливо, несмотря на грубость Су, повторяет она, кивая на его допитый кофе с противными разводами на дне. – А, нет, спасибо. Женщина сразу же теряет к нему интерес и, заново натянув широкую улыбку, переключается на подсевшего нового посетителя: – Как всегда, Чунмен? Кенсу вздрагивает от произнесенного имени и все-таки поворачивается к соседу, глядя при этом на того исподлобья. – Да, спасибо. Задержав взгляд на официантке, Чунмен переводит его на рядом сидящего, после чего расплывается в ухмылке и прикасается к руке Кенсу, легонько, но довольно ощутимо стискивая. Цвет их кожи заметно различается, и если у Кенсу он бледный, то Чунмен поражает своей практически прозрачностью, открывающей на обозрение поверхностные голубые венки. Перехватив ладонь Кима, Су переплетает с ним пальцы и, вставая из-за стойки, тянет того на себя. Чунмен не противится и, послушно идя следом и выходя на улицу, направляется за младшим к его автомобилю. У Кенсу коленки подрагивают, он надеется, что не успеет свалиться на потресканный асфальт, до того как они добредут до Porsche. Но неожиданный раскат грома, донесшийся откуда-то сбоку, сбивает его, заставляя запнуться о собственную же ногу. Чунмен позади непонятно хмыкает. Одновременно с хлопками закрывающихся дверей по парковке раскатывается крайне недовольное женское «Хэй! А заплатить?!», тут же заткнувшееся новым раскатом грома и первыми каплями теплого дождя, быстро набравшего силу. Они не роняют ни единого слова, пока прорезают стену бешеного ливня, сопровождающегося размеренным стуком по крыше авто. Они скользят по мокрой дороге без точного пункта назначения. Как всегда. Вдали виднеется грязно-розовая вывеска придорожного отеля, к которому и сворачивает Кенсу. На преодоление расстояния от машины до дверей обшарпанного здания и снятие двухместного номера уходит пара считанных минут, после которых Кенсу вновь хватает Чунмена за руку, очевидно боясь, что тот в очередной раз пропадет, и тащит к лестнице на следующий этаж. Как только дверь за их спинами захлопывается с успокаивающим щелчком, с них обоих словно спадают давно известные натянутые маски. Ведя Чунмена за собой, мягко стискивая его ладонь, Кенсу подходит к постели и принимается неторопливо стягивать чужую мокрую из-за дождя одежду, не упуская возможности лишний раз коснуться распаляющегося влажного тела старшего, вызывая щекотные табуны мурашек у обоих сразу. Когда по непозволительно худым ногам Мена вслед за брюками соскальзывает вниз белье, Кенсу прерывисто вдыхает загустевший вокруг них воздух с примесью дождя и с некоторой долей опаски судорожно прижимается к Чунмену. Подушечки пальцев дрожащих рук последнего мягко поглаживают спину Су, очерчивая каждое крыло лопаток и следом позвонки, безбожно выпирающие и требующие срочных смазанных поцелуев. Кенсу укладывают разгоряченной от жарких прикосновений Кима спиной на прохладные простыни, и Су не сдерживает тихого стона, слегка выгибаясь в пояснице, замирая между непростительным контрастом – Чунменом, который вот-вот и точно начнет плавиться, и постелью, чьи смятые под ними простыни все еще дразнят их своей освежающей прохладой и нетронутостью. Ким забирается к нему на бедра, стягивая прилипающую к коже одежду плавными движениями. Он дразнит младшего и долго не приступает к самому главному и интересному, продолжая распалять и без того возбужденного Кенсу, который прикусывает костяшки сжатого кулака, чтобы не обронить случайный стон раньше времени, накапливая его для последующего удовольствия их обоих. – Тебе не надоело? – впервые нарушает их тишину Чунмен, наклоняясь и ведя носом от аккуратного пупка, вдоль плоского живота, до ключиц. – Каждый раз одно и то же… Первый поцелуй приходится в ключичную ямку, и Кенсу, отняв от своего рта руку, шумно вдыхает воздух, соприкасаясь подрагивающей грудью с Кимом, прижимающимся к нему в ответ. Полностью обнаженные, они касаются друг друга, наслаждаясь простым чувством касания к человеку, чье тело давно уже исследовано. Привычный, но не менее любимый обмен лаской, зарождающаяся исключительно в подобные моменты их единения. Кенсу едва заметно вздрагивает, стоит чужим длинным пальцам приподнять его голову за подбородок, одаривая теплым мазаньем губ вдоль скулы, за которым следует глубокий нетерпеливый поцелуй, дающий новую отправную их точку. Чунмен не церемонится, когда прижимается своими губами к губам Кенсу, яростно сминая их, покусывая, выдавливая приглушенные, грудные и хриплые стоны из горла младшего. Успевший соскучиться за прошедшее время по подобному отношению старшего к нему, До выгибается и откровенно млеет, получая желаемое. Поцелуй сползает ниже, оставляя после себя приятные розоватые следы, а кое-где – даже интимные бутоны страстных губ и языка, приятно ноющие от любого воздействия на них. Рот Кима скользит по бледному телу младшего вместе с хаотично гладящими каждый сантиметр ладонями, не упуская возможности где-нибудь пощекотать или ущипнуть, принуждая Кенсу к беспокойному метанию под натиском Чунмена. Старший тайно радуется любой реакции на его действия, и Кенсу нестерпимо хочется большего да побыстрее. Одновременно с вырвавшимся грудным стоном Су немного приспускается на простынях, перехватывая руки Мена, и сопровождает это говорящими ритмичными движениями, задевая возбужденный чужой орган своим собственным, давно истекающим естественной смазкой. Теперь ему хочется дразнить и провоцировать парня, зная, что у того выдержки будет поменьше, чем у Кенсу. И это оказывается правильно угаданным подначиванием парня, потому что тот сразу принимается напористее целовать все, что попадется, слегка прикусывая кожу, параллельно проводя ладонью по паху Су, задевая чувствительную мошонку. До раздвигает ноги шире, после чего обхватывает ими бедра Чунмена, молниеносно и хитро сбивая дыхание последнего. Пропустив руку под упругими ягодицами младшего, Мен нащупывает расслабленное колечко мышц, которое тут же сжимается при попытке просунуть в него хотя бы один палец. Без тщательной подготовки растянуть Кенсу получается плохо, смазки под рукой нет, а слюна мало чем помогает, но все же спустя время Чунмену удается более-менее сделать так, чтобы не поранить и не причинить сильную боль младшему. И все-таки, стоит Киму войти в Су, как тот резко выгибается, вцепляясь в широкие плечи напротив и оставляя на них глубокие лунки от ногтей. Пытаясь отвлечь его, Чунмен роняет ладонь на чужой член, принимаясь успокаивающе поглаживать его и немного сжимать. Громкий стон сладкого наслаждения, который почти сразу же обрывается из-за прикрытого ладонью рта, а Чунмен все водит по нему пальцами, чувствуя, как тот возбужденно подрагивает под напором его руки. Чувствует увеличивающийся размер, длину, естественную смазку, выпирающие сплетения венок сквозь тонкую кожу, и Мен чуть ли не кончает при одной мысли об интимном месте До. Взяв себя в руки, он принимается двигаться, с настороженностью прислушиваясь к звукам, издавающимися приоткрытым ртом Кенсу. Тот, откинувшись на спину, не скрывает упивающегося выражения лица, хоть и изредка прерывающееся наморщиванием лба из-за случайно доставленного болезненного дискомфорта. Претерпевая небольшую боль, Кенсу сосредотачивается на своем любовнике, не забывая иногда обращать внимание на кожу и ее прозрачность. В конце концов, в нем навсегда поселился страх потерять из вида Чунмена в любой момент. И все же, осознание того, что любимый человек сейчас воссоединяется с ним, доходит не сразу, но после Кенсу сам старается насадиться, игнорируя сильную, разрывающую боль из-за неразработанных мышц, стараясь доставить Киму еще большее удовольствие и радость от ответной реакции Су. Чунмен вдруг резко двигает бедрами, входя до самого конца, и замирает, в который раз прислушиваясь к свистящим вздохам младшего. Когда Кенсу немного успокаивается, Чунмен продолжает двигаться, но уже более плавно и осторожно, прощупывая и вспоминая все мимолетные детали нахождения в теле До. Тяжелые вздохи друг друга оглушают обоих, а периодически срывающиеся с покусанных губ стоны, полные блаженства, попросту не позволяют вырваться из поглотившего обоих желания, усиливающегося от добавляющихся к ощущениям похоти и страсти. Поглощенные друг другом, Мен и Кенсу ограждаются от окружающего мира с его ненужными обстоятельствами, растворяясь лишь в своих ощущениях и горячей близости. Плавные толчки Чунмена как-то довольно незаметно превращаются в резкие, порывистые, более глубокие. Кенсу, забывшись, сминает в кулаках простыни, путаясь в них пальцами, сумбурно покрывая поцелуями лицо и шею Кима, до которых тот дотянулся. В тот же момент резкий удар по простате заставляет Су выгнуться дугой и подставить собственную шею под влажные поцелуи поглощенного Мена. Еще несколько толчков, и долгожданное ощущение оргазма, мигом заставляющее обоих окунуться в тот самый яркий, в плане чувств и пережитых эмоций, момент их дорожной жизни. Кенсу просыпается около полуночи – обнаженный, одинокий и опустошенный. Он бездумно пялится в неровную гладь потолка с облупившейся краской и странными пятнами, выделяющимися в темноте на белом фоне. Повернувшись на бок, Кенсу прислушивается к себе, изо всех сил желая снова наткнуться на любой мимолетный сигнал ушедшего Чунмена. – Пойдешь за мной? И тут в его мозгу зажигается новый ярко-красный сигнал, направляющий До к старшему. Уже глубокой ночью Кенсу добирается до этого места, оказавшегося полуразрушенным зданием в несколько этажей недалеко от главной дороги, ведущей к Саду Богов. По мере приближения парень улавливает усиливающиеся в разы дрожащие импульсы вибрации, направляющие его в нужное крыло дома. Распахнув, как думал до этого Су, нужную дверь, он обнаруживает за ней лестницу вниз, ведущую почти в кромешную темноту. – Кенсу… Быстро принимаясь спускаться вниз по лестнице, куда свет практически не попадает, Кенсу ждет, пока глаза привыкнут к темноте, а затем твердо шагает вперед, кончиками пальцев ведя по шершавой поверхности стены коридора. Его рука натыкается на выступающий косяк, и он замечает рядом с собой дверь. Не спеша приблизившись к двери с облупленной белой краской на ней, от которой исходят зовущие его импульсы, До дергает за ручку. Та не поддается, и Кенсу, получше обхватив ее пальцами, дергает сильнее и несколько раз. В ответ с другой стороны что-то падает, раскрывая что-то вроде очень и очень странного глазка, к которому парень тут же наклоняется. И все, что он успевает выхватить из запертой комнаты, – письменный стол с еле различимыми очертаниями разбросанных на нем вещей. Пока снова не оказывается в своей машине, с вжатой в пол педалью газа, на полной скорости мчась по свободной дороге, чувствуя на своей шее почти ласковые прикосновения чужих пальцев.