На этот раз

Путешествия вне пространства и времени отнимают много сил. Но сделать остановку в этом круговороте сражений и странствий для Сильвера не было возможности. Ведь он должен искать причину создания его постапокалиптического будущего. Он должен это изменить, перевернуть с ног на голову исход тех неизвестных событий. Сильвер дал себе обещание, себе и Могулу, что исправит все это. Но тогда он был лишь мальчишкой, который мечтал видеть вместо древних руин и рухнувшего АРКа оживленные улицы большего мегаполиса и мирные деревеньки. С течением лет сознание невозможности приходит в уже окрепший и закаленный разум. Все движется по кругу. События и время неразрывно связаны, а путешественник во времени с легкостью рушит этот хрупкий механизм. В философии его вмешательство в историю неприемлемо. Лишь стоит убрать из событий некую деталь, как мир замкнет на одном моменте. И Сильвер знал это. Знал и понимал, что стоит ему остановить тот самый неизвестный момент, и настанет новое светлое будущее. Будущее, в котором Могул не подготовил путешественника во времени, а значит, никто не остановил то событие. И мир вернется к исходу, который вновь и вновь будет истончатся, пока ткань пространства и времени не разорвется. Сильвер всегда был готов умереть в ходе временной аномалии, но и просто исчезнуть он тоже не мог. Возможно, в каком-то роде, путешественник во времени напоминал самоубийцу, ищущего наиболее изощренный способ смерти. Возможно, белый еж до колик боялся своей смерти. Правила хождения во времени запрещали две вещи: возвращаться через более короткое время, чем ты пробыл в прошлом или будущем и не путешествовать туда, где ты уже и еще жив. Поэтому нельзя знать свое будущее, нельзя менять свое прошлое, нельзя исцелить настоящее. Все это было очень трудно признать. И каждая такая откровенность к самому себе все ближе толкала к краю. К неотвратимому желанию просто опустить руки и перестать сражаться. Отправиться куда подальше, чтобы не видеть этот разросшийся мировой коллапс. Время, отведенное ему на жизнь, стремительно утекало сквозь пальцы прозрачной водой, бесцветным песком, а мир вокруг все не менялся. И вот Сильверу уже девятнадцать лет, а Могул уже совсем занемог. Нечему этому мамонту больше учить своего подопечного, все сказал. Лишь рассказал о себе, да на другие вопросы отвечает. Светлая, жаждущая спасти этот мир, душа начала медленно обрастать холодной коркой безразличия. Путешественнику во времени надоело искать это бесполезное светлое будущее, которое в этом измерении все равно никогда не наступит. Какое-то странное, темное, склизкое чувство начало поглощать разум. Сильвер тогда только начал испытывать безразличие. Он начал понимать философию многих злодеев – «Если мир не подстроится под тебя, перестрой его сам». Так просто и глупо, но кажется таким правильным. К двадцати годам белый еж и вовсе перестал искать эти возможности, застревая в этом обреченном будущем и все сильнее погружаясь в свой собственный мир. Там он находил такое желанное и сладкое спокойствие, так смахивающее на легкое безумие. Не прошло и месяца, как он начал слышать в голове голос. Грубый и беспристрастный тон лишь комментировал ситуацию, предлагал варианты и изредка задавал вопросы. Первое время Сильвер старался игнорировать его, не говорить с этим странным голосом, что казался симптомом его сумасшествия. Но потом он просто привык, научился понимать странные реплики, правильно отвечать на вопросы. Даже желания скрывать свою ненормальность не возникало. Все же иногда странствуя в некоторые места, он не опасался странных взглядов, откровенных вопросов, неприятных советов. Видели бы вы лица борцов за свободу, когда он без причины начал ругаться с воздухом. Это было определенно неимоверно весело. В один из дней путешественник во времени узнал имя этой головной боли – Мефилес. Темный демон, что каким-то образом оказался заточен в сознании Сильвера, постепенно стал частью его самого, как частичка личности. Белый еж стал проникаться мыслями и философией своего проклятия, прекрасно осознавая, что стоит этой тени вырваться, как он попытается разрушить все, что осталось от прошлого. Но с другой стороны, это был единственный, с кем можно было поговорить на отвлеченные темы, не только об этих приевшихся временных промежутках. Мефилес сильно влиял на мировоззрение, чувства, отношение к людям. В двадцать один Сильвер уже не пытался помочь мобианцам, демон смог убедить его, что все, кто живут и жили, сами виноваты во всех своих проблемах, что они сами пришли к этому, что белый еж настоящая жертва их безрассудности, что он не заслужил такой жизни. Путешественник во времени задумался о желаниях и надеждах тех, кто двести лет назад все еще сражается с Эгманом за свою свободу. И никто из них наверняка не задумывался о будущем в плане незнакомых им людей, которые живут в далеком времени. Овладев телекинезом, ученик Могула стал часто заглядывать в умы людей прошлого, подслушивать разговоры. И он в них разочаровался. Никто из них долго не помнил о своих героях. Однажды белый еж заметил в себе странности: шкура начала постепенно темнеть, глаза и энергия телекинеза стали приобретать ядовито-зеленое свечение, зрачки время от времени становились узкими. Но это его абсолютно не пугало, как будто, так и должно быть. Ученика больше интересовала внешность этого загадочного порождения тьмы, нежели его собственная. Кто произносил эти въедающиеся в душу слова? И это желание все сильнее отдавалось головной болью. По крайней мере, до тех пор, пока не начались кошмары. Это было необыкновенно темное место. Отталкивающее и притягивающее одновременно. Изумрудное небо, заплывало черными облаками. Темно-синяя трава напоминала иглы, по которым стекала малиновая жидкость, напоминающая экзотический яд неизвестного животного. Земля, поросшая покрытыми чернью кристаллами, напоминала застывшее нефтяное болото. А еще здесь очень жарко. Все здесь пропитано страхом, отчаяньем, болью и смертью. Но даже так Сильвер не посмел бежать, кричать и даже удивиться. Ведь он тогда впервые встретил Мефилеса. Сколько путешественник во времени не старался вообразить облик тени Соляриса, все никак не получалось. А выглядел он действительно жутко. Его тело окрашено самыми темными и грязными тонами, поросло острыми как бритва кристаллами. Заточенные когти, острые клыки, по-настоящему налитые кровью глаза. Демон восседал над этим хаосом словно царь на троне перед народом. Это притягивало, бесило, но все равно заставляло все внутри сжаться в плотный комок. Подходя к нему, еж даже не замечал, как ползучие темные сгустки цеплялись за сапоги, опутывали ноги. Хотелось лишь одного – наконец дотронуться. А Мефилес улыбался странной улыбкой. Глупый ребенок стал зависим от него всего за два года. Это немалая цена для этого полезного тела, но зато в этот раз его планы не разрушатся. Порождение тьмы и сам не ожидал такого. Остаться в живых после того, как они уничтожили связь бога солнца с этим миром. Какая удача, что в Сильвере осталась эта нить, с помощью которой можно все уничтожить. Ежонок однажды уже повелся на его ложь и помогал ему, но к огромному сожалению перешел на другую сторону. Но в этот раз он не лгал ему, не заставлял ненавидеть, лишь стал ему «другом», что мог его понять. Теперь хрупкая душа и тело путешественника во времени в его власти. Полубогу было даже жаль его теперь просто использовать, но это лишь глупый отголосок чувств, что еще не до конца угас в его преисполненной ненавистью к миру душе. Но было бы более жестоко сказать мальчишке, что причиной уничтожившей будущее стал он сам. Что по его вине мир обратится в пепел. Что множество стран, народов и расс исчезли из-за его слабости. Пусть лучше и дальше спит в объятиях Мефилеса, пока у демона еще осталась капля чувств.