За окном

Мама попросила меня съездить в роддом, что находится на другом конце города, чтобы отдать ее подруге цветы. Орхидеи. Мама очень любила эти цветы, и неизвестно, как она решилась кому- то их подарить, если учитывать, что эта орхидея была любимицей. Ну, я не особо задавался этим вопросом, да и у матери не спрашивал, а лишь сделал свое дело. После того, как я вышел из роддома, пошел я на остановку, где сел на маршрутку. Она была практически пустой: заднее одиночное место - мое любимое – было свободным. Одев наушники и включив музыку, я сел на то место и уставился на окно. Я редко замечаю, что обычно случается за этой стекляшкой, будто бы это был другой мир, а я просто ехал и смотрел. Но тут внимание мое приковала одна семья, что только выходила из роддома. Молодую мать встречали куча народу вместе с шампанским, конфетами и прочими лакомствами, словно это была свадьба. Молодая мама отказывалась от всего этого и лишь щекотала своим носом лицо младенца, возле которого крутился и его отец. Тут Ford тронулся, и совсем скоро вся эта компания исчезла сзади, словно ее и не было. Но дальше была не менее занимательная, но обыкновенная картина: молодая пара держала тоненькие ручки маленького, наверное, годовалого ребенка, который кое-как перебирал своими ножками. Тут отец отпустил ручку сына и отошел на пару метров, после чего развернулся к семье, присел и позвал своего мальчика, который медленно, без маминой поддержки пошел к отцу. Вот его маленькая ручка касается грубой руки мужчины, который тут же с улыбкой на лице берет своего ребенка и подбрасывает его вверх, получая из-за этого замечание от матери. И эту сцену проехала маршрутка, но я продолжал смотреть в окно. Следующая сцена не так сильно заняла меня, но вызвала все-таки улыбку. Маленький мальчик, наверное, лет пяти догонял девочку примерно того же возраста. Девочка кричала, смеялась, парнишка тоже смеялся, порой выкрикивал что-то вроде «Стой!». Но эта остановка была недолго, и маршрутка поехала дальше, собирая народу в разных уголках города. Картина за окном поменялась: мы проезжали мимо школы, откуда только-только выходили ребята. Меня привлекли два человека – мальчик и девочка – только потому, что мальчишка нес ранец своей подруги. Картинки менялись одна за другой необычайно быстро. Так и не успевал толком что-то запомнить, увидеть, запечатлеть, но вот маршрутка остановилась: светофор. Тут в глаза бросилась молодая пара, видно, подростки, держались они за руки и нарушали ПДД. Но паре было все равно, ведь для них никого кроме их самих не существовало. Ford тронулся. На остановке вновь ждала пара, вот только они не держались за руки, а целовались, и видно было, что они куда старше тех подростков. Им можно было дать лет по 18, может чуть больше. Когда маршрутка подошла, они прервали свой поцелуй и сели в Ford, только спереди. Тут похода ухудшилась. Ветер усилился, раскачивая старые деревья, которых сажали еще тогда, когда город только строился. Начинался маленький накрапывающий дождь. И тут он перерос в страшный ливень с градом, что, казалось, стекла разобьет. В эту непогоду я смог уловить очертания девушки, которая кричала, ревела, размахивала руками, а перед ней был парень. Он не кричал, не размахивал руками, только смотрел на землю, стараясь не смотреть девушке в лицо. Молния осветила отчаянное лицо парня, девушка которого развернулась и ушла, но он стоять не стал и побежал вслед за ней. Чем закончилась эта сцена, я не узнал, ибо поехал дальше. До остановки моей было далеко, а шея начинала уже отекать, что я отвернулся от окна, временно. Тут краем глаза я уловил, что погода становится лучше, и первым, что я увидел, была вновь пара, которая шла, обнимаясь. Мужчина, обвив одной рукой хрупкое тело своей жены, вез коляску, в которой тихо и мирно спал ребенок. На лице обоих была улыбка, блаженная, счастливая. Хотелось бы еще немного посмотреть на них, но автобус тронулся, оставляя счастливых одних. Картинки вновь начали меняться, и на них я не обращал должного внимания, но тут очередная остановка, вновь из-за светофора, и мой взгляд упал на молодую семью. Отец держал за руки и сына и свою беременную жену. Видимо, шли они со школы, ибо у старшего ребенка была портфель за плечами. Мальчик постоянно куда-то торопился, но хватка отца не позволяла ему уйти далеко. Новая остановка - новые сцены жизни. Теперь я чувствовал себя наблюдателем, и начинал понимать, что жизнь не столь плоха, как сетует на нее мое поколение, да и последующие поколения тоже. Дальше была любопытная картина, которая пробудила во мне неожиданный интерес. Уже пожилой человек стоял на коленях и держал в руке горшок с маленьким ростком. Этот горшок он дарил не менее пожилой женщине, которая вытирала слезы и протирала очки. Любопытно, зачем он дарил горшок с цветком, даже не цветком, а с деревом. Далее я проезжал мимо кладбища, где только-только похоронили человека. Судя по старушке и рядом стоящими людьми, среди которых однозначно были ее дети и внуки, хоронила она своего мужа. Рядом с могилой я приметил березу, еще молодую, слабую, и бабушка эта вылила на эту березу воды из бутылки. Не очень хорошее место - кладбище, но я уже привык постоянно на него смотреть. Все там было мне знакомо, но тут еще одно, что я давно не замечал. Старая могила, на памятнике которого можно было увидеть давно завядший венок. И рядом с этой могилой росла береза, большая, грациозная, величественная. Следующие остановки были уже мне знакомы: дом был близок. После кладбища был пустырь. Цивилизация его не коснулась, лишь мелкая трава покрывала ровную поверхность пустыря. Но на одном месте можно было заметить бугорок, возле которого росла береза. Она была уже старой, она наклонилась, но все еще росла. И вот моя остановка. Вновь роддом, как раз там работает моя мама. Я, заплатив за проезд, сошел с маршрутки и увидел молодую пару, которая на улице устроила праздник в честь выписки одной молодой девушки. В руках она держала завернутый клубочек, лицо которого щекотала своим носом, а рядом стоял отец с кучей шаров и с радостными глазами. Улыбнувшись, я медленно пошел домой.