Легилименция

Могу сделать человеку больно, если захочу. Холодный взгляд Риддла, подернутый легкой завесой любопытства, сталкивается с внимательным, почти пристальным ─ Альбуса. ─ Ты не понимаешь, о чем просишь, Том. Легилименция оборачивается искушением даже для опытного мага. Вторгаясь в чужой разум, ты берешь на себя гораздо большую ответственность, чем можешь представить, ─ дверь в полуосвещенный кабинет трансфигурации тихо захлопнулась: строгий щелчок замка, едва заметная вязкость воздуха от заглушающих чар. Профессор неловким движением снимает очки, к которым еще не успел привыкнуть. Короткое движение плеча выдает усталость. ─ Я уже не ребенок, сэр, ─ чеканит. «Конечно, не ребенок. Но разве я говорю о возрасте?» Слизеринец считывает этот посыл и, дернувшись, словно от пощечины, отвечает на него с давно забытой резкостью: ─ Вы не доверяете мне. Дамблдор тяжело садится и потирает указательными пальцами переносицу. ─ Мне кажется, доверие – вещь взаимная, Том. ─ Вы знаете обо мне больше, чем другие. Альбусу хорошо известен этот тон. Он примирительно улыбается, откидываясь на высокую спинку стула, но от Тома не ускользает напряжение, с которым смотрит на него старый волшебник. ─ Думаю, ничего страшного не случится, если ты возьмешь у меня на каникулах несколько дополнительных занятий, ─ так легко? Том удивленно моргает. ─ Спасибо, сэр. Уверен, вы не разочаруетесь, ─ дверь распахивается, с громким треском ударяясь о каменную стену в коридоре. Разговор окончен. Она хочет, чтобы вы меня осмотрели, да? Говорите правду! Ученические скамьи предусмотрительно сдвинуты ко входу, отчего длинный кабинет кажется почти квадратным. ─ В прошлый раз вы сказали, профессор, что это – ответственность, ─ начинает Том под еле заметный одобрительный кивок Дамблдора. ─ Но вы так и не ответили мне, почему. ─ Я ждал, что ты спросишь меня об этом. Альбус встает в центр комнаты, жестом приглашая Тома последовать за собой. ─ Как ты думаешь, почему я ничего не сказал преподавателям о том, что было в приюте? И заметь, Том, речь идет далеко не о воровстве. ─ Потому что вы бы испортили мне жизнь в Хогвартсе, сэр, ─ сдержанно отвечает Риддл, намеренно избегая взгляда старика. Он морщится: ему не нравится этот разговор, но желание попрактиковаться в леггилеменции на единственно достойном противнике разумно перевешивает все остальное. ─ И поэтому тоже. Но истинная причина лежит гораздо глубже, ─ Том чуть наклоняет голову набок. «Я вас не совсем понимаю, профессор». ─ Ты запомнил человека по одному его воспоминанию, а он уже изменился. Насколько мне известно, ты больше не практикуешь магию на тех, кто слабее тебя. Или я ошибаюсь, Том? ─ глаза Дамблдора странно поблескивают сквозь стекла очков. Риддлу видеть их так же непривычно, как и самому Альбусу – носить. ─ Вы правы, сэр, ─ медленно, словно по минному полю. ─ Однако, мне даже сейчас тяжело отступить от первого ощущения, которое ты на меня произвел. ─ Тогда… ─ неуверенно говорит Том, нервно сглатывая слюну. ─ Вы применили ко мне легилименцию? ─ Нет, ─ достаточно жестко. ─ Но представь, если бы я видел все твоими глазами? ─ Кажется, я понял, профессор. Альбус, кивая, отходит к кафедре, чтобы заняться студенческими эссе. ─ В таком случае, не могу более тебя задерживать, Том. ─ Но… почему? ─ его взгляд мечется с Дамблдора на стопки пергаментов, уже отчасти испещренных пометками, и обратно. ─ Я думал, мы… ─ а в голосе сквозит не разочарование: глубокая обида. ─ Возможно теперь, когда тебе известны все подводные камни этой области магии, ты лучше подумаешь над своей просьбой. Сердце Тома ухнуло глубоко вниз. Быстрым шагом он пересек пустой класс и вышел. Не нужно. Я привык все делать сам. Феникс пробует на клюв железные прутья клетки. ─ Скажи мне, Том, что мешает мне прямо сейчас назвать профессору Диппету виновника этого происшествия, ─ не учительская строгость, а настоящая угроза. Том смотрит на Дамблдора, горделиво вскинув голову. «Я ждал, что вы спросите меня об этом». ─ Вам бы не хотелось терять лучшего ученика Хогвартса, сэр, ─ он улыбается уголками губ. Из-за мнимой холодности проступает звериная маска. Маска ли? «Признайся, Альбус. Он слишком напоминает тебе себя самого». ─ Ты все верно просчитал, ─ нехотя, с ощутимым запозданием соглашается Дамблдор. ─ Теперь, ради безопасности учеников этой школы, я обязан учить тебя… быть аккуратным. «Не врите, сэр: ради безопасности нас двоих». ─ Я всего лишь хочу знать свои возможности, профессор. ─ Конечно, Том. Возмущенный клекот птицы заставляет Альбуса встревоженно обернуться. ─ Сэр, ведь фениксы сами выбирают себе хозяина? ─ уже у двери спрашивает Риддл. Альбус отвечает кивком головы. ─ Мне кажется, ваш слишком свободолюбив для клетки, профессор. Оставшись наедине с фамильяром, Дамблдор трансфигурирует изогнутую решетку в длинную деревянную жердочку. Феникс с благодарностью утыкается ему в плечо. Моя мать никак не могла быть волшебницей, иначе она бы не умерла. От Дамблдора Тома отделяет только письменный стол. Он сосредоточенно вглядывается в синие зрачки волшебника, чтобы незамеченным проскользнуть вдоль линии защиты, выстроенной годами. ─ Вы не могли бы снять очки, сэр, ─ откликается Риддл после череды тщетных попыток проникнуть в разум учителя. ─ Если тебе это поможет, Том. Он в очередной раз одними губами произносит заклинание. И в ту же секунду выражение его лица с обыкновенно серьезного меняется на восторженное. Паутина воспоминаний затягивает Тома все глубже. Он пытается вытащить на свет одно, но проваливается в другое, словно их хозяин посмеивается над ним. ─ Я знаю, что ты не сумасшедший. Хогвартс ─ не школа для сумасшедших. Это школа волшебства. Том с затаенным дыханием смотрит на себя одиннадцатилетнего. Как он легко купился на эту уловку… Риддл хочет выйти из чужого сознания, но как будто сталкивается с невидимой стеной. «Я заставлю тебя смотреть». ─ Что именно ты умеешь делать? ─ Разное, ─ лицо мальчика заливается красным. ─ Могу передвигать вещи, не прикасаясь к ним. Могу заставить животных делать то, что я хочу, без всякой дрессировки. Если меня кто-нибудь разозлит, я могу сделать так, что с ним случится что-нибудь плохое. «Я не хочу этого видеть!» «Я заставлю тебя». ─ Могу сделать человеку больно, если захочу. Том колотит руками призрачную преграду, задыхаясь от собственного бессилия. ─ Могу сделать человеку больно, если захочу. ─ Хватит! Перестаньте! Вы не имеете права! Тишина приятно обволакивает, оставляя за собой право на ирреальность происходящего. Но совсем скоро ее подменяют тупая боль в затылке и чьи-то тяжелые шаги. ─ Я надеюсь, что тебя ободрят последние новости, Том. Та девочка, в сознании которой ты не так давно побывал, пришла в себя. Ее жизни и рассудку больше ничто не угрожает, ─ твердый голос Дамблдора доносится до Риддла откуда-то сверху. ─ Рад слышать это, профессор, ─ хрипит. Он слабо сжимает протянутую ладонь, которая помогает ему подняться на ноги. Альбус смотрит на него прямо, впервые не скрываясь от цепкого, пристального взгляда. ─ Власть заключена не в способности причинять боль, мой мальчик, ─ Том чувствует, как в месте удара расползается приятная, почти щекочущая теплота. ─ Власть – это умение врачевать раны. Они сами приползают ко мне и шепчутся со мной. Том злится: он видит только то, что Дамблдор позволяет ему видеть. ─ Вы водите меня за нос, профессор. ─ Может, тебе стоило выбрать противника попроще? Риддл обессиленно садится, вытирая руками мокрое от пота лицо. ─ Но в том, что ты сказал, есть правда, ─ в словах Альбуса слышится лукавство. ─ Я еще не говорил тебе, что ты стал достаточно искусен в ментальной магии, чтобы не причинить вред своим друзьям, ─ он выделяет это «друзьям», как нечто неприемлемое или ругательное. ─ Они доверяют мне, профессор, ─ с нажимом произносит слизеринец, искоса поглядывая на волшебника. ─ Доверие – вещь взаимная, Том. Вы тоже волшебник? Докажите! От чая вверх возносятся тонкие струйки дыма. ─ Меня до сих удивляет, что ты никак не выказал желания обучиться еще и окклюменции, ─ Альбуса одолевает интерес. Нападение, конечно, лучшая защита, но он уверен, что замкнутый и подозрительный Том не упустит возможности создать свой собственный непробиваемый блок. ─ Косвенно вы уже научили меня ей, сэр, ─ вежливо, на что Дамблдор понимающе кивает, ─ и мне бы не хотелось, чтобы… кто-то знал, как построена моя защита, ─ дразнит. ─ Ты думаешь, я решусь этим воспользоваться, Том? ─ Геллерт Гриндевальд тоже недооценил своего союзника, верно, сэр? На мгновение, только на мгновение Риддл замечает, что зрачки Альбуса опасно сужены. А затем вновь – обманчивая мягкость. ─ Я не враг тебе. ─ Я знаю, профессор, ─ с невинными, широко распахнутыми глазами лжет Том. Чаинки на фарфоре сплетаются в причудливый, витиеватый узор: волшебная палочка повернута к донышку чашки. Усмехнувшись, Риддл ставит ее на стол. Предостерегающий тон Дамблдора останавливает его у самого порога: ─ Дело, которое ты затеял, вряд ли кончится удачно, Том. ─ Я не верю в предсказания, профессор, ─ не оборачиваясь. ─ Я сам творю свою судьбу. Где-то вдалеке начинается гроза.