Ведьма

      Постепенно вместе с Симоном я опять стала выбираться на заказы. В связи с тем, что мои возможности, как чародейки, были несколько ограничены, первым делом я приобрела небольшой одноручный меч. Надо сказать, в дальнейшем я не отказалась от него полностью. Временами удобнее, когда тебя считают наемницей, а не магессой. А благодаря, пусть и невеселому, опыту я освоила скеллигийский стиль фехтования с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Для большей правдоподобности заготовленной личины я даже научилась подражать островному говору.       Каждое заклинание отзывалось тягучей мучительной болью в руках, но по мне лучше уж было так, чем полная немощность.       Я уговорила Симона отпустить меня на зимовку одну, а его порекомендовала знакомому купцу, отправляющемуся в Ковир. Ведьмаку, каким бы он хорошим другом не был, деньги необходимы.       Перезимовала я в поместье Локетеков. В которое Стефан меня так настойчиво приглашал. Работы было не очень много. Тем не менее, отношение местных было более, чем почтительное. Молодой барон фактически принял должность главы дома на себя, так как Локетек-старший был уже не способен в полной мере вести дела.       Стефан оказался весьма талантливым управленцем. Как он и утверждал, добро он помнил, но и зла никогда не забывал. Если к низовой прислуге молодой барон относился лояльнее своего батюшки, то большинство управляющих и лакеев от него просто выли. Стефан объяснял это тем, что именно придворная прислуга чаще всего воровала еще в его бытность сыном кухарки, чем загоняла его и ему подобных в еще более плачевное состояние и до кучи разоряла барона, особенно во времена войны.       При мне он отрубил руки двум управляющим и жестоко высек не менее дюжины лакеев. На мой вопрос, почему он их просто не выгонит к чертям, он отвечал, что раз уж его семья пригрела и воспитала воров, то ей за это и отвечать.       Стефан был очень мил со мной, хоть и благородно не настойчив, что пусть и льстило, как женщине, но видимо, я еще молода для чародейки, и меня в силу отсутствия привычки к такому явлению напрягало, что мне оказывает знаки внимания человек, которого я видела ребенком, сама будучи уже вполне взрослым человеком.       В общем, дабы не создавать проблем Стефану, которого активно пытались сосватать, как только сошел снег, я направилась в Содден, где меня уже ждал Симон.       Косые взгляды со стороны местных и Ордена Пылающей Розы были не единственным сюрпризом.       Местный комендант нанял меня для поиска женщины, прибывшей из Вызимы с каким-то поручением. Сам комендант хоть и дал добро на действия Ордена, но оказался не полным идиотом, чтобы уповать лишь на него.       Сложность состояла в том, что никто не желал раскрывать мне личность пропавшей. Вещи жертвы, в большинстве своем не успели выгрузить и повозку мне категорически запретили трогать. Благо хоть в просторной комнате, снятой в таверне, не успели натоптать. Из выгруженного была лишь сумка с дорожной одеждой, парой амулетов и зелий, которые каждый опытный путник имеет при себе, а так же ряд гигиенических принадлежностей. Словом, вещи указывали лишь на то, что женщина была стройного телосложения, весьма педантична и путешествует не впервые.       Куда интереснее то, что Симон обнаружил маленькие затертые пятна крови на полу. Интуиция подсказывала мне, что я знаю этого человека. Запеленговать владельца крови было не сложно, но пришлось попотеть, чтобы выскрести хоть какой-то материал из половиц.       С помощью многоступенчатого заклятия Форта мне удалось выяснить гораздо больше. Первое, что жертва была чародейкой, второе, что ее держали в подземельях под местным храмом Святого Лебеды, закованной в двимерит, и третье, рядом с ней находится портал, очевидно созданный, как аварийный выход. Комендант явно знал, как минимум, первое, что объясняло, почему он не доверял Ордену Красной Розы. Эти ребята всегда больше других не любили чародеев, и кто-нибудь скорее по глупости мог провернуть и похищение «твари адовой». Так же комендант не хотел провоцировать Орден на своей земле.       Чародейка весьма спокойно дала использовать себя, как «стетоскоп», догадываясь, что другого шанса не будет. Удалось вытащить точные координаты телепорта.       Руки от довольно длительной и сложной магической операции до зубного скрежета ломило. — И что теперь? — осведомился ведьмак. — Что-что? Войду через их портал, вытащу чародейку и ходу. — Ты уверена, что это не засада? — Нет. Но комендант такого оправдания не примет. У этой пещеры есть лаз на северо-востоке от нужной нам точки. Буду тебе очень благодарна, если ты к определенному времени швырнешь туда картечь, к примеру. Дабы слегка озадачить публику. — Лис, дорогая, иди-ка ты в гузно. — ласково сказал Симон. — Ты думаешь, что я тебя отпущу одну непонятно куда, но почти точно в логово головорезов, то рекомендую подумать еще раз. — Милый, подумай-ка разок своей опаленной башкой, а не мошонкой. Ты ведьмак, а не просто наемный головорез. Выполнение заказа на человека тебе ой, как аукнется. А самое главное, ты мне там зачем? Собственно зайти, взять в охапку чародейку, да выйти. Больше геморроя с коррекцией широты канала для третьего пассажира. — Ой, не придуривайся. Раз все так просто, я хочу увидеть это сам. То, что ты нашла чародейку сама, это здорово, но ты не думала, что они, таким образом, могут ловить на нее другую. Если все пойдет хорошо, то я мешать не буду, если нет, то меня они вряд ли ожидают. — Симон, для тебя брать заказ на людей — последнее дело. — Людей… — усмехнувшись, сказал Симон и посмотрел на мои руки в перчатках. — Подозреваю, что они коллеги или как минимум идейные соратники тех храмовников. Честно говоря, после того, что они сделали с тобой, мне сложно называть их людьми, Лис.       Мне нечего было ему ответить. Ведьмак не мигая смотрел мне в глаза. — Вот только не надо этих щенячьих взглядов. — не выдержав, ответила ему я. — Тогда не дури и собирай манатки. Ведьма сама себя не спасет. — поняв, что аргументы у меня закончились, ответил Симон и закинул за спину мечи.       Зная, что клиент чародейка, мне вдвойне не хотелось втягивать в это дело друга, не имевшего к моим делам с чародеями никакого отношения. Более того, я так и не рассказала ему целиком о прямых причинах своих увечий, но заказ был уже взят, и отказ здорово ударил бы по изрядно похудевшему от безделья и затрат на лечение кошельку.       Действовать пришлось быстро. Едва мы прошли через портал, как нарвались на двух здоровых наемников. Симон почти молниеносно перерезал глотки обоим. — Здесь налево. — сказала я, выйдя в проход.       Справа оказался патруль из трех головорезов. Я успела их испепелить прежде, чем они напали, но это подняло шум. Реакция была быстрой. Не знаю, сколько их было всего, но пока мы добрались до нужного тупика, в основной ход уже стянулось не меньше дюжины наемников. — Чародейка и ведьмак! Они прорвались! — послышалось за углом. — Спокойно, тесните их к карцеру, сбегай за Вальдемаром, живо. — ответил явно командир, причем с легким южным акцентом.       Симон вынес дверь карцера.       Чародейке накинули мешок на голову и, слыша шум, она очевидно пыталась его скинуть. Пока я разрубала двимеритовые цепи кандалов, удерживающих чародейку прикованной к стене, ведьмак огляделся и обнаружил, то, что проглядела я. — Етить Эмгыра коромыслом! Лис, тут повсюду двимерит. Что нам теперь делать?       Действие двимерита, как правило, чувствовалось достаточно быстро и явно. Но это определенно был не тот случай.       Кольцо-печатка несколько нагрелось и стало издавать небольшую вибрацию. — Спокойно. Я попытаюсь. — ответила я Симону.       Пока я сплетала телепорт, кольцо все больше грелось и вибрировало, но заклинание не гасилось двимеритом. — Симон, готово! Живей! — скомандовала я стоявшему на изготовке ведьмаку, параллельно закидывая себе на шею руку пленницы и поднимая ее на ноги.       Тяжело проходить телепорт вдвоем, не говоря уж о троих. Буквально вывалившись на пустыре за таверной, я, чуть отдышавшись, встала.       Бывшая пленница все-таки пришла в себя и стянула с головы мешок. — Меригольд! Чтоб тебя. Могла и догадаться. — сопоставив факт, что Трисс была советницей Фольтеста, и факт прибытия Ордена Красной Розы в Содден, сказала я. — Алиссия? Я… думала, ты погибла. — удивленно ответила чародейка. — Ну, и откуда такие сведения? — Весь Новиград на ушах стоял после твоего «исчезновения». — Тогда прошу прощение за фальстарт. — не скрывая, что не слишком рада видеть члена Ложи, ответила я. — Что случилось? — как-то странно обеспокоено спросила Меригольд. — Это ты меня спрашиваешь? — спросила я и направилась в сторону таверны. Руки словно перемалывали заново. Видимо, лицо меня выдало, и Симон спросил: — Эй, Лис, ты так? Кивнув, я проследовала в таверну. — Алиссия! Что происходит? Ты можешь толком объяснить? Сядем, прошу тебя. — сказала Меригольд. — Чувствую, я здесь лишний. Справишься? — тактично спросил Симон. — Да, иди, отдыхай. — ответила я. Я села напротив Трисс и положила руки на стол. Она почувствовала, что что-то не так. Сконцентрировала внимание и, вздрогнув, спросила: — Заклятие Илизарит? Да, что с тобой произошло? Сними перчатку. — Неужели не догадываешься? Наша общая знакомая из Новиграда сдала меня храмовникам. — ответила я и аккуратно, стараясь не усиливать и без того неприятные ощущения, стянула перчатки. — Вот результат.       Несколько секунд Меригольд тупо молчала, глядя на мои, пусть и подправленные магией, кисти, но от глаз чародея оставшиеся увечья скрыть было сложно. — Наполовину слухи оказались правдивыми. Я действительно едва не откинулась. — продолжила я. — Алиссия. Я понимаю, почему ты злишься, но я тут не причем. — явно виновато попыталась оправдаться Меригольд. — Не при чем. Верю, но вот именно за это я презираю твою любимую Ложу, Трисс. Одна самодурка творит, что хочет с молчаливого согласия других, а все остальные вынуждены с восторгом разгребать. Думаешь, так будет всегда? Рано или поздно ваша веселая компания доиграется до второго Танеда, если не хуже. А попутно вытворяет такое. — Слушай, ты слышала о заклинаниях цикла Зериканского Феникса? — чуть помолчав, спросила чародейка. — Естественно, но на себя его не применишь. — Я могу помочь. — Слушай, Меригольд, от твоей братии мне и лембаса в голодный год не надо. В горло не полезет. — ответила я, и встала. Задним умом, конечно, я понимала, что Трисс не особо виновата, но злоба от случившегося, подпитываемая не утихшей болью в суставах, говорила за меня.       Мне все же пришлось пересечься с ней еще раз уже на утро у коменданта.       Все указывало, на то, что похищение королевской советницы было провокацией с целью расшатать конфликт чародеев и церковников окончательно или же просто ослабить влияние Ордена Красной Розы на территориях, подконтрольных Темерии.       Трисс еще раз убедительно предложила помощь. С остывшим умом я все-таки согласилась ее принять. — Интересно, что нам обеим будет за это от Ложи. — разминая уже менее изувеченные кисти сказала я. — Ты слишком сурова к нам. Я понимаю, что у тебя есть на это причины, но попытайся взглянуть на ситуацию объективно. — ответила Меригольд. — Объективно, субъективно… Спасибо, конечно, за помощь, но позволь узнать, какого фига ты вообще за это взялась, раз у вас такое коллективное взаимопонимание. — Чародейки должны друг другу помогать. Иначе не выживем. И в твоем случае это наверняка ошибка, раз уж так вышло, наиболее порядочным было бы хотя бы оказать посильную помощь. Филиппе все же не с руки было делать тебя калекой. — Вот как. — Что тебя так удивляет? — Либо ты мастерски держишь паузу, либо я впервые встретила чародейку, которой от меня ничего не надо. — Чародеи под защитой закона только тогда, когда есть общество, заставляющее соблюдать их интересы. Раньше это был Капитул. — Теперь Ложа, которая исподтишка «благородно защищает интересы чародеев и Севера». Ложа, Капитул суть одна. Верхушка рулит всем и имеет остальных, как селянин козу, а за это якобы взаимопомощь и защита интересов. — Ты не состояла ни в Капитуле, ни в Ложе. Думаешь, у тебя есть право это утверждать? — Это мое мнение. Взгляд со стороны, если хочешь, однако не возникает ли желания оглядеться, проанализировать некоторые события? Если тебя позвали в столь юном возрасте, по сравнению с большинством, в компанию мэтров своего дела, вероятно, это хороший знак и весьма лестно, но… Ты уверена, что не на правах новичка, чистящего бляхи или хуже того, той самой козы? — Вот об этом позволь мне судить. — Пожалуйста. Я не агитирую, просто советую оглядеться. Глядишь, увидишь что-нибудь любопытное. — Например. — То, что вы подкидываете дровишки в собственный костер. — Это жизненная суть каждого политика. Не вижу в этом ничего удивительного. — Жаль. — К чему ты вообще завела этот разговор? Насколько я знаю, ты вообще готова себе руку отгрызть, лишь бы быть от всего этого подальше. — К тому, что близится буря. И когда она начнется, Эйльхарт и-де Тансервиль слиняют, а бедолагам рангом пониже, вроде тебя и не связанным с Ложей, придется черпать все дерьмо ведрами. — Она близится уже не первый век и каждый раз то усиливается, то утихает. Тебе надо бы поменьше читать храмовую литературу, особенно Инститора. — ответила Меригольд.       Надо признать, Трисс мне здорово помогла. Уже через пару недель травмы уже практически не давали о себе знать.       Однако случай с ее вызволением вернул меня обратно в игру. Всего через месяц со дня нашего расставания мне опять было прислано письмо с королевской печатью, где говорилось, что Радовид рад тому, что слухи о моей гибели оказались далеки от истины и в силу этого он желает со мной лично побеседовать.       В этот раз по прибытии в Новиград, я не спешила сразу выдвигаться во дворец, а решила зайти в бани Сигги Ройвена.       Пришлось попариться пару часов, прежде чем хозяин заведения вернулся и смог меня принять. — Ты ведь не попариться пришла, де Верес. Если не сказать, явилась с того света. — вместо приветствия сказал Дийкстра. — Естественно. — Так не тяни кота за яйца. И расскажи, что именно произошло. Пересказав все, за исключением места, где пряталась я сказала: — Мне нужно, чтобы меня прикрыли пока я в Новиграде. — На каком уровне? — На всех. В прошлый раз Эйльхарт натравила на меня церковников из-за возникших разногласий. Я так чувствую, они возникнут снова. — Ну, еще бы. Филиппа не привыкла проигрывать, а ты подрываешь ее авторитет с двух сторон сразу. — Я стараюсь держаться от любых ее сторон подальше, не моя проблема, что Радовид вырос. — Так то оно так, но твой нейтралитет красноречивей любой проповеди. Иначе говоря, поцелуй меня в правое полужопие, в левое полужопие, лишь бы не в жопу. Такая вот твоя позиция. — Уж скорее, не приближайтесь к моей жопе в принципе, если не планирует получить в свою сапогом. — Пока что по заднице получаешь ты. — Именно поэтому я пришла к тебе. — Я не планировал афишировать свое местоположение, а с твоим случаем такой риск определенно присутствует. — Сколько? — спросила я, услышав волшебное слово риск, чаще всего служащим командой к старту торгов среди людей вроде Дийкстры. — Семь тысяч задатком, а дальше — исходя из расходов. — Семь? Даю пять и с тем, что твои люди будут чистить мне сапоги. Чуть задумавшись Дийкстра ответил: — Ладно, но только по дружбе и из моего любопытства. — Прямо таки из любопытства. Кстати, что с Эйльхарт? — А что с ней будет? Сидит себе на месте советницы. — Прямо таки сверхъестественная стабильность. Несмотря на какую-то особую неприязнь подопечного. — Да, что уж тут удивительного. Я и Филиппа много лет возглавляли регентский совет. Без ложной скромности я могу сказать, что только благодаря нам Редания осталась на карте Севера. Эйльхарт знает и чувствует, чем Редания дышит, поэтому Радовиду приходиться ее слышать. Хоть у парня и есть причины ее ненавидеть. — ответил шпион разливая травяной чай по кружкам. — Подозреваю, что к смерти Визимира она приложила руку. — Верно, подозреваешь, но я не про это. Она все детство Радовида подавляла его, как могла, причем весьма жестоко, особенно если учитывать, что он был ребенком. Видимо, хотела иметь подле себя безвольную субстанцию, которой легко манипулировать. Однако королевская кровь — не водица, со временем Радовид научился столь же жестко подавлять других. Слышал, при тебе он приказал до полусмерти избить своего учителя по фехтованию. Поверь, это еще цветочки. Эйльхарт теряла влияние сразу из-за двух факторов. Первый заключался в том, что король все же не мог всегда оставаться беззащитным ребенком и вымахал в довольно жестокого мужика, не терпящим над собой манипулирования, особенно со стороны чародеек. Второй — это ты, де Верес. — Я ее не подсиживала, Дийкстра. — Что еще скорее осложнило ситуацию. Я знаю, что ты не в восторге от проводимой Радовидом политики, особенно в отношении религии и чародеев, но, тем не менее, продолжаешь смотреть на него, как на короля, а не на рычаг управления страной. А королю подчиняются. Хочешь ты или нет, но он сравнивает тебя с Филиппой. Взвешивает за и против. С одной стороны, Эйльхарт уже держит Север за яйца, и это делает ее полезным человеком для Редании, с другой, от тебя более вероятно ожидать верной службы и покорности. — Я не собираюсь делать карьеру в политике. И Филиппа, и Радовид это прекрасно понимают. Иначе бы я давно уже загорала бы где-нибудь на Скеллиге или в Ковире, попутно подписывая указы. — Ты думаешь, их волнует твое желание? Если бы тебе пришел королевский приказ явиться ко двору и вступить в должность, ты бы его проигнорировала?       Тут бывший шпик был прав. Проигнорируй я хоть раз официальный указ какого-нибудь титулованного засранца и как минимум с репутацией можно было попрощаться. — В том и суть. — продолжил Дийкстра, верно истолковав мое молчание. — А указ тебе на вступление в должность, я уверен, подписывался бы в комплекте с приказом об отправке Филиппы на костер. Эйльхарт не просто свое положение спасала, а свою задницу. Я долго думал над тем, что произошло. Согласно тому, что рассказала ты, ситуация вырисовывается следующая. Филиппа, не дожидаясь пока Радовид сам подпишет приказ, решила сама протолкнуть тебя к нему и уйти в тень, пока возможно хотя бы на правах смирившейся. Ей не повезло дважды. Во-первых, ты по обыкновению заартачилась, и ей пришлось действовать весьма решительно и быстро, все-таки своя шкура на кону. Во-вторых, она не придумала ничего лучше, как сдать тебя храмовникам, которые не упустили возможности испытать инструкции из книг мастера Крамера. В результате и ты упорхнула, и Радовид очень долго и настойчиво расспрашивал советницу об обстоятельствах твоей предполагаемой гибели, что естественно не прибавило им взаимопонимания, но, под шумок этой истории, она продавила ограничение некоторых полномочий церковников относительно чародеев.       Не сказать, чтобы рассказанное поменяло мое мнение хоть о ком-то из участников этой истории, однако многое объясняло.       Когда я прибыла во дворец меня достаточно быстро проводили в сад, где Его Величество наслаждался тишиной и одиночеством.       Радовид обладал тяжелым взглядом, но весьма необычным для человека, живущего среди подхалимов, навыком общения. Он умел слушать и вслушиваться, что делало его весьма опасным политиком.       Дождавшись пока все церемонии, будут выполнены, и охрана удалиться повзрослевший самодержец сказал: — Разговор будет не официальным. Можете держать себя свободно, госпожа-де Верес. Однако я хотел бы, чтобы отвечали на все вопросы предельно прямо и честно. — Как пожелаете, Ваше Величество. — Филиппа пусть и менее настойчиво, чем могла бы, но предостерегала меня от работы с вами. Тем не менее, со всеми поставленными задачами вы справились. Позвольте узнать, почему моя придворная чародейка так среагировала на вас? — поинтересовался Радовид. — Возможно, Ваше Величество, вам следует спросить об этом саму госпожу Эйльхарт. — Я король, госпожа-де Верес. Король обязан быть и судьей. А судья всегда должен выслушать обе стороны. — Как вам будет угодно, Ваше Величество. Дело в том, что я не оканчивала ни одну из Академий, а обучалась у архимага частным образом. То есть моя деятельность хоть и лицензирована, но я не являюсь дипломированным специалистом. Если выражаться языком госпожи Эйльхарт, я маг-ренегат. — Поганая формулировка. Чаще всего я встречаю ее, когда подписываю приговор. — прокомментировал государь. — И не зря. Чаще всего мне подобные не обучены следовать определенным правилам или даже законам. — Зачастую и дипломированные специалисты пренебрегают такой мелочью. Так все же чем вы отличаетесь от Филиппы таким, что не можете найти с ней общий язык? Есть поговорка. Ворон ворону глаз не выклюет. С чародейками на моей памяти работало всегда. — Она как-то упоминала, что обучала вас магическим фокусам. — Да. Как-то она показала мне фокус с изменением номинала монеты. Повторить мне так и не удалось. — У этого фокуса есть два пути исполнения. Первый это слегка повлиять на разум собеседника и заставить его думать, что он держит в руке монету большего или меньшего достоинства, а второй изменить саму монету. Усилия, затрачиваемые на этот фокус, практически идентичны. Я предпочитаю второй способ. — По сути, и то и другое банальный обман. — отметил Радовид. — А способы несколько разные. Я вот не люблю ослеплять людей. Государь усмехнувшись ответил: — Я вас понял. И это все отличие? — Есть еще одно. Я всегда беру не более положенного мне по контакту. — А если цена не устраивает? — Не берусь за него. — Даже если ситуация критическая? — Если ситуация критическая потенциальный клиент всегда согласен на любую сумму. Иногда я даю сутки-двое, дабы клиент мог воспользоваться услугами банка или ростовщика. — Это цинично, госпожа-де Верес. — Это честно, Ваше Величество. Ни один чародей не станет работать за просто так или гроши, если не видит в этом иной выгоды. А я сразу озвучиваю, то во что обойдутся мои услуги и не более того. Согласитесь, забрать дитя или получить впоследствии высокое положение за остановку кровотечения и доставку до дома куда более цинично, чем вытребовать за то же крон сто. — Значит, вы цените лишь деньги. Не надежно. — Верно, но чуть более надежно, чем расположение людей, особенно высокого положения. — Поаккуратнее с выражениями, госпожа чародейка. — Вы просили меня говорить честно и открыто, Ваше Величество. — Я прошу об этом каждого, с кем говорю, но подобное слышать приходиться нечасто. Дийкстра упоминал, что вы родились в Редании. — Да, Ваше Величество. — Как вы смотрите на то, чтобы служить своей стране и впредь? — Я уже по-своему ей служу, государь, точнее, ее населению. Чудовища, чума и проклятия, как правило, не имеют целей вредить отдельным государствам. Но в Редании я бываю часто. — Уважаю людей, знающих свое место. Среди ваших коллег это вообще редкая благодетель. — Цена за убийство ослизга или за излечение деревни от чумы скачет меньше, чем за голову человека, ввязавшегося в политику. — Вам не наскучивает из года в год таскаться по миру и копаться в кишках различных отродий? — Признаюсь, лечить знать от фурункулеза, гонореи или сифилиса мне действительно скучно и, откровенно говоря, несколько противно. Молодой король раскатисто рассмеялся. — А вы ведь и сами не в хлеву родились, насколько мне известно. — Однако большую часть детства провела в непосредственной близости от него, Ваше Величество. Но вы ведь не только из-за этого настояли на личной встрече? — Да. Я всегда стараюсь понять, с кем имею дело и что от собеседника можно ожидать, в вашем случае это не очевидно. Хотя признаться, для чародейки вы приятный собеседник. Перейду к сути. Моя жена Адда была подвержена проклятию, из-за которого стала на какое-то время стрыгой. Полагаю, вам это известно. — Конечно, Ваше Величество. Неконвенционное заклятие, типа «воронка». — Вам приходилось снимать такое? — Да случалось, Ваше Величество. — И это сложно? — Не очень. — Ведьмак, который выполнял тот заказ, едва не погиб. Что делали вы? — Мне потребовалось лишь выманить стрыгу иллюзией полноватого купца, пробраться в склеп и поставить защиту-купол вокруг ее гроба. Билась она, конечно, так, что я боялась, она не доживет до рассвета, но, в конце концов, пусть и с подбитым глазом, но девица выжила и вроде бы даже выскочила за какого-то нищего виконта. — Проклятье может вернуться? — Само по себе нет, а вот вернуть можно. — От этого есть защита? — Есть обереги, некоторые процедуры, вроде сожжения можжевеловых веточек в комнате. Что по-своему работает, но опытного чародея это не остановит. Основная сложность в том, что на это требуется время. Поэтому такие вещи накладывают, как правило, приближенные люди, имеющие возможность быть неподалеку постоянно и подловить момент. — И вы что-нибудь можете посоветовать? — Могу, но этот способ, боюсь не для вас, Ваше Величество. — А именно? — Не держать при себе потенциальных предателей и психов. — Если я уберу всех потенциальных предателей и всех психов со двора, то боюсь, мне придется даже за лошадьми убирать самому, а Адде мыть посуду и стирать белье. Я могу лишь следить за всем этим гадюшником, и по возможности рубить головы тех, кто открыл пасть не к месту. — Об этом я и говорю, Ваше Величество. Просто имейте в виду, что проклятие — не оспа, единожды переболев, к нему не получаешь иммунитета. — Я надеялся услышать от вас более оптимистичные прогнозы. Но что ж, спасибо и за это. — Королева Адда в настоящее время самый обычный человек с магической точки зрения, что, на мой взгляд, уже переплюнуло самые оптимистичные прогнозы. — Как это скажется на потомстве? — Само проклятие? Никак. — Ну, хоть с этим можно быть спокойным. — ответил вседержатель, явно думая о том, что его жена еще и плод инцеста.       Король собирал сведения, о том насколько он не прогадал, согласившись взять в жены такую невесту. Его можно было понять. Адда большую часть своей жизни, по сути, не была человеком.       Приглашение на свадьбу было красивым жестом со стороны короля, но опять же мне это могло сыграть не на пользу.