Глава 1
1 мая 2015 г. в 01:35
То, что уже перевалило за полночь, она поняла по ноющей боли в области поясницы. Такое обычно бывало, если простоишь несколько часов кряду, склонившись над телом, а сегодня её активная деятельность началась около шести вечера, когда привезли целых восемь трупов. Целое семейство. Массовое отравление химикатами, неизвестно как попавшими в организм. Точнее, уже известно как, выяснением этого обстоятельства она как раз и занималась до ломоты в теле. Всему виной новомодное удобрение для растений, которое распрыскивали через пульверизатор. И применяли его в частности и для комнатных растений, отсюда и близкий контакт вещества с людьми. Производители уверяли, что он абсолютно безвреден, но доказательство обратному как раз лежало перед ней. Восемь доказательств. Уму непостижимо!
За свою карьеру она навидалась множество разных смертей. Были ужасающие расчленения с нехваткой некоторых частей тел, были и застывшие улыбающиеся лица без видимых повреждений и изъянов, были и единичные ранения с моментальным летальным исходом, но этот случай можно было назвать одним из самых нелепых. Одна женщина просто слишком любила свои комнатные растения и была падка на рекламу. Этим самым она погубила своих ничего не подозревающих родных. И самое скверное: трое умерших были детьми.
Моли не боялась смерти, она никогда особо не задумывалась о судьбах людей, лежащих перед ней на столе, но это во время работы. А когда работа заканчивалась, можно было сбежать в свой собственный мир, где её ждали маленькая уютная квартира, любимые книги, толстый кот и горячий чай. Но она слишком устала сегодня, а эти мёртвые дети выглядели так, будто просто уснули, и мысли о несправедливости жизни начали просачиваться в её разум. Это плохо. Стоит заканчивать с этим.
Она тщательно вымыла руки, стараясь при этом не смотреть в зеркало, затем переоделась, намотала на шею шарф, закрывающий пол лица, втиснулась в пальто и вышла в коридор, направляясь к выходу. Её шаги гулким эхом отлетали от стен, и она считала их про себя. Один, два, три, четыре… мы живём в несправедливом мире. Опять!
Моли тряхнула головой и ускорила шаг, добралась до двери, толкнула её плечом и наконец-то вышла на свежий воздух. На очень холодный свежий воздух. Она сильнее вжала голову в шарф и поспешила домой.
Одним из немногих достоинств её работы заключалось в том, что её дом был расположен неподалёку. Максимум 20 минут ходьбы, не больше.
Шаги снова начали свой отчёт, она возвращалась мыслями к сегодняшней работе. Когда их доставили, ей позвонил Лестрейд, назвал это дело загадочным, попросил уделить вскрытию максимум внимания и желательно приступить к этому немедленно. После того, как она нашла признаки одного и того же отравляющего вещества в уже третьем по счёту трупе, Молли перезвонила Лестрейду и обрисовала ситуацию. Несчастный случай. Инспектор облегчённо вздохнул, явно успокаиваясь мыслью, что ему не придется искать какого-то маньяка, который убил всю семью. Он поблагодарил её за такие быстрые результаты, а потом добавил:
- Теперь понятно, почему этот поганец ничего нам не объяснил после осмотра места происшествия. Он ушёл со словами: «Молли и сама разберётся».
Ей не нужно было объяснять, кто был этим самым поганцем. Крошечной частью подсознания она понимала, что как раз из-за этих слов она и проторчала над телами до поздней ночи. Блеск! Такое чувство, что она не может не думать об этом человеке и минуты. Это начинало раздражать. Она почти видела, как снисходительно он бросает на неё свой взгляд, поворачивается и уходит, в лучшем случае ничего ей не говоря, а в худшем – разбирая её на мелкие детали. Самым странным было то, что именно этот образ воспроизводило её воображение. Ведь учитывая чувства Молли, он должен был являться ей в мечтах полуобнажённым, с дерзким взглядом и признаниями в любви. Но, наверное, всё же её мечтания были более рациональными, чем она сама, и давали понять, что на большее она может и не рассчитывать.
Открывая входную дверь, и почти наступая на голодного орущего кота, Молли тяжко вздохнула и дала очередной мысленный пинок сама себе. Ей не нравилось думать о Шерлоке. Точнее не так. Нравилось, конечно, но не таким образом. Особенно её не устраивало то, что она всё понимала и принимала смиренно, но всё равно какая-то крошечная наивная её часть иногда думала и о несправедливости мира (в случае с работой), и о несправедливости любви.
Она всегда удивлялась, почему люди вокруг считали её странной. Милая наивная девочка с тонкими чертами лица и кротким нравом решила стать патологоанатомом. Любительница цветастых свитеров, кошек и английской классики бывает по уши в чужой крови и считает это обыденным. Девушка, у которой никогда не было особо серьёзных отношений с мужчинами, влюбляется в Шерлока Холмса. И все вокруг смотрят на неё широко открытыми глазами и чуть ли не крутят пальцем у виска. Только недавно она осознала, что на самом деле её не считают странной. Просто все они уверены, что Молли Хупер не по зубам тот кусок, за который она взялась. Она вечно выбирает то, что ей не по силам.
Лёжа в своей постели, она только тяжко вздыхает. Если касаемо работы она ещё может поспорить, то на счёт своего увлечения ей сказать нечего. С каждым её решением планка недосягаемости всё больше и больше повышается. Радует тот факт, что ей придется преодолеть очередную планку ради того, чтобы придумать себе следующую сумасшедшую цель в жизни, а этому не бывать. И, если честно, уже не особо и хочется.
На грани сна и реальности Молли продолжает думать о человеке, которого желает видеть и в то же время не представляет рядом с собой. О человеке, в котором прекрасен ум, а не душа. О человеке, который никогда особо не брал её в счёт, и этим самым сделал её единственной, кто мог спасти его.
Она завидовала Джону. Хотя, вовсе и не ему, а тем отношениям, которые сложились между ним и Шерлоком. Его Шерлок постарался защитить в первую очередь, оградил его даже от собственной смерти. Её же никто не пощадил. Молли рада была помочь, но ровно до той минуты, когда услышала, в чём именно будет заключаться её помощь. Казалось, она вся похолодела тогда, ей стало жутко. Он инсценировал собственную смерть, а её сделал соучастницей, и она должна была на протяжении 2-х лет прилюдно скорбеть о нём, и продолжать жить дальше, как будто его не было. Как будто его никогда уже не будет. Именно тогда феноменальный список вещей, на которые способен Шерлок Холмс, пополнился пунктом «хладнокровно лгать».
В ту пору она встретила своего уже бывшего парня, Тома… собственно, вспоминать особо не о чем. Он был милым и заботливым, строил общие планы на будущее, подарил ей кольцо и сделал ещё массу других приятных вещей. А самым главным его достоинством было то, что он был досягаем. Впрочем, этот мыльный пузырь с треском лопнул, стоило только Шерлоку воскреснуть. Она больше не могла смотреть на Тома, он казался ей смазанной копией, чем-то вторичным. Они расстались, тяжело и с надрывом, но в их отношениях, как оказалось, нечего было сохранять. Они не несли для неё ценности, и Молли испытывала стыд, что так долго обижала своей нелюбовью хорошего человека. А ещё тогда она на долю секунды пожалела, что Шерлок не умер.
После стольких лет её знакомства с ним, Молли сумела понять только одно: ей стоит как можно дальше находиться от Шерлока Холмса. Потому что любое его приближение свидетельствовало о том, что её ждёт пустота. Она научилась жить спокойно и просто, не надеясь и не ожидая, но он приходил снова и снова, улыбался вдруг нежно, желал ей счастья и оставлял в полном смятении. В этой его отвратительной привычке быть милым тогда, когда ждёшь от него подробный анализ своей ничтожной жизни и уже готовишься отключать слух, было нечто садистское. Уж лучше бы было безразлично, скупо, просто.
Последний раз, перед тем как уснуть, Молли поймала себя на том, что последним человеком, о котором она думает, засыпая, неизменно остаётся Шерлок. Когда-нибудь она горько пожалеет о своей привязанности, когда-нибудь она оглянётся на все свои многолетние мечтания и осознает, как это было напрасно, когда-нибудь Шерлок Холмс причинит ей огромный вред.