***
— Надевай, — тоном, не требующим возражений, отчеканила она и швырнула мне в лицо какую-то белую тряпку. Я быстро стянул свою обезображенную футболку и натянул ту, что дала мне сестра. Сидела вещица отлично. Это потому, что телосложение у меня тоже было "милым". Я подошел к зеркалу, дабы убедиться, что все в порядке, никаких подвохов нет, и я могу бежать к Кристине. Все было отлично, но меня немного насторожила надпись на футболке, которая гласила: "!ассецнирп аникмоР — Я" Я недоуменно опустил взгляд и кое-как прочитал: "Я — Ромкина принцесса!". Громкоговорящую надпись завершала небольшая золотая корона прямо над ней. — Что-о?! Ты рехнулась?! Мобильник снова запиликал, демонстрируя очередное гневное сообщение: "Антон, это уже не смешно! Если тебя не будет через пять минут, то мы расстаемся". — Ничего другого предложить не могу. Большинство моих вещей у Ромки. Здесь только пара платьев и это. Если хочешь, то могу дать примерить одно... Я в немом ужасе глядел на футболку, переосмысливал сообщение Кристины и слова сестры. Из двух зол выбирают меньшее. Вряд ли я докажу Кристине, что я крутой перец, если заявлюсь в кафе облаченный в платье. К тому же эта футболка сухая и чистая. И мне определенно надо поспешить. — А черт с тобой! — схватив букет, я рванул к выходу. — Завтра чтобы вернул в целости и сохранности! — донеслось мне в спину. Ну, спасибо, моя ты палочка-выручалочка. Прохожие подозрительно на меня поглядывали, но я убеждал себя, что они просто чувствуют присутствие самца, поэтому и не могут оторвать от меня взгляд. Компания мимо проходящих парней беззастенчиво ржала в голос. Но я шел прямиком к намеченной цели. Влетев в кафе, я заоглядывался в поисках светлой копны волос. Кристина сидела у окошка и потягивала уже третий стакан с соком. Протянув ей с улыбкой шикарный помятый букет в качестве извинений, который был вырван из моих рук и откинут на подоконник, я уселся напротив. Кристина была в гневе. Но я все еще пытался спасти ситуацию своими жалкими извинениями. Не тут-то было. Я уже успел забыть о своей замечательной новой футболке, как красноречивый взгляд Кристины мне о ней напомнил. — Знаешь, Антон, это уже переходит все границы! — горячо и гневно зашептала девушка. Она была в бешенстве. — Меня к чертям собачьим достал ты вместе со своими заморочками. Посмешище. Я сделал печально-страдальческое лицо. Я ведь не специально! В этот самый афигенно подходящий момент рядом с нами на стул плюхнулся парень и миленько так прочирикал: — Добрый день. Я вгляделся в его лицо, которое мне показалось до жути знакомым, и понял, что это тот самый остолоп, из-за которого мне пришлось напялить эту гадость на себя и опоздать на свидание. Мой день безнадежно был испорчен благодаря ему. Я ненавидел его всеми фибрами своей души и все не мог понять, какого черта он здесь забыл. — Ты еще кто такой? — возмутилась Кристина. — Я его принц Ромка, — обезоруживающе улыбнулся зеленоглазый имбецил. От его заявления мне стало уж совсем нехорошо. — Идиот, мудак, кретин! — скороговоркой выдала Кристи, вскакивая с места и засобиравшись уходить. — Поиздеваться надо мной решил? Я тебе устрою, мелкий засранец. Быстрой походкой, гордо вздернув голову, она удалилась, напоследок показушно громко хлопнув дверью. Я трагично вздохнул и подпер щеку рукой. Уголки моего рта поползли вниз, и, казалось, я сейчас разревусь. — Эй, ты чего? — участливо спросил зеленоглазый. — Я не крутой альфа-самец... — произнес я таким тоном, словно жизнь моя на этом была кончена. В общем-то, так и было. Я утратил веру в себя, что может быть хуже? — Пойдем, — засмеялся парень и, схватив меня за руку, потащил прочь из кафе. — Отстань, — заканючил я. — Что тебе нужно? Дай мне умереть спокойно. — Перед смертью ты должен рассчитаться с долгами. — Какими еще долгами? — взвизгнул я и вырвался из его цепкой хватки, заставив остановиться. — Ты мне мороженое должен, — этот красивый урод был таким улыбчивым, что меня начало тошнить. — Какое еще, к черту, мороженое? — Которого ты меня так нагло лишила, принцесска моя. — Я тебе не принцесска! Это вообще футболка моей сестры. И мне из-за тебя пришлось ее надеть, остолопина! Черта с два тебе, а не мороженое, — со злобным лицом я покрутил перед его глазами фигой и уже было хотел отправиться восвояси, как "принц" закинул свою "принцесску", то бишь меня, себе на плечо и понес туда, не знаю куда. Я дергался, вырывался, орал, что меня насилуют, но никто, как ни странно, не спешил мне на помощь. Подумав о том, что на сегодняшний день лимит моего позора исчерпан, я сдался. Пообещал, что куплю ему это гребаное мороженое, только бы он от меня отстал. Так я и сделал. Взял и себе, чтобы хоть немного подсластить свою горькую жизнь. Идущий рядом "принц" только еще больше меня угнетал. Во мне кипела зависть. Он высокий, красивый, улыбчивый. Наверняка по жизни ему так же везет, как и с внешностью. Но... здесь же я. А значит, могу подпортить его идеальную жизнь. Ну, или хотя бы внешность. Монтировки под рукой не оказалось, поэтому я просто решил ему отомстить и впечатал свой прекрасный вкусный рожок ему в живот. Стало еще хуже. Теперь у меня нет даже мороженки. Я всерьез задумался о суициде. — Зачем? — простонал парень. — А чтоб тебе жизнь медом не казалась, — злобно прорычал я, брызжа слюной. Он недовольно поджал губы, наклонил голову набок и резким движением притянул меня за талию к себе, впиваясь поцелуем куда-то в мою правую скулу. Я забрыкался, как кретин, и кое-как отодрал его от себя. Я задыхался от возмущения и не мог произнести ничего вразумительного, поэтому пытался взглядом передать всю ту гамму чувств, что испытывал. Зеленоглазый гаденько захихикал и псевдосожалеющим тоном произнес: — Ой, кажется, ты немного испачкался. Снова. Я проследил за его взглядом. Футболка сестры тоже была испачкана. Ну что за придурок? А еще мне говорят, что я веду себя, как маленький. Вон, посмотрите на эту каланчу для начала. — Ладно, пойдем ко мне, я тут недалеко живу, дам тебе что-нибудь. — Ты действительно такой идиот или придуриваешься? — прищурился я. Да он, хренов маньяк, действительно полагает, что я добровольно отправлюсь прямо в его логово? Черта с два. — Ты боишься, что ли? — усмехнулся он. — Это ведь футболка твоей сестры, правильно? Я ее испачкал, поэтому предлагаю искупить свою вину. Соглашайся, пока я не передумал. Вы поглядите на него, он мне еще условия ставит! С другой стороны, он прав, конечно. К тому же, придется, в противном случае, ехать домой в таком распрекрасном виде. Я сегодня и так столько позорился, что на пару жизней хватит. Я немного постоял, похмурился, осмотрел остолопа подозрительным прищуром, прикидывая, смогу ли с ним справиться в случае чего. Конечно же нет. Но мое невезение впервые в жизни может сыграть мне на руку, если я, положим, умру прежде, чем он успеет беспощадно меня изнасиловать. Решено: отправляемся прямиком в берлогу хищника. Всю дорогу до его дома он ухмылялся и пытался завести беседу. Но не тут-то было, из меня бы вышел отличный партизан. — Антош, не молчи, поговори со мной. — Для тебя я Великий Антонио Невезучий, — решил я поставить щенка на место. — Откуда ты вообще мое имя знаешь? Нет, ты точно маньяк. — А вот и не угадал, — повеселел зеленоглазый, отчего его глаза засверкали пуще прежнего. — Просто слышал, как твоя бывшая девушка тебя так назвала. — Это, между прочим, благодаря тебе она стала мне бывшей. — Ну и радуйся. Зачем тебе девушка, если у тебя есть принц? Она просто была лишним балластом. Я насупился и шел молча, но потом сжалился над беднягой и нехотя вопросил: — Тебя-то как зовут? — Я же принц твой, Ромка. Забыл уже? — мой недоверчивый взгляд только повеселил его. — Я серьезно. Паспорт показать?***
У принца Ромки была светлая и просторная двухкомнатная квартира, состоящая, по всей видимости, из гостиной и спальни. Никаких звуков не слышно. Странно, один живет, что ли? Стоило согласиться посмотреть на его паспорт и заодно узнать насчет возраста. Думаю, он уже точно совершеннолетний. — Сколько тебе лет? — решил я пойти на пролом. — Девятнадцать, — ответил Рома (так непривычно называть его по имени, без оскорблений) и стянул с себя испачканную футболку, обнажая стройный торс с вырисовывающимися кубиками. Я поджал губы от зависти, и в моих мыслях из Ромы он снова превратился в остолопа и идиота. Футболку он закинул в стиральную машину, затем повернулся ко мне и как ни в чем не бывало выдал: — Раздевайся. — В смысле? — А для чего ты пришел? Я почувствовал, как к моим щекам прилила кровь. Да что он себе позволяет... — Эй, принцесска, снимай футболку, я тебе другую дам, а эту в стирку закину. Ты ведь для этого пришел? — его пошлая улыбка делает из меня просто зверя. В смысле я зверею. От злости. — Или я не прав? — Конечно для этого, — раздраженно бросил я и быстро стянул футболку. Ее он тоже отправил в стиральную машину вслед за своей и нажал пару кнопок, запуская процесс стирки. — Ну, вот и славненько. Пойдем чай пить. — Голые?! — взвизгнул я. — Ой, прости, — встрепенулся парень и отправился в комнату на поиски одежды. Вернулся буквально через минуту и протянул мне светло-зеленую футболку, которая, полагаю, отлично гармонировала с его глазами. Хоть здесь меня не поджидало никаких сюрпризов, футболка оказалась обыкновенной, разве что была мне, мягко говоря, длинновата. Стоит заметить, что сам Рома одеваться не спешил. Не успели мы войти на кухню, как он задал мне весьма странный вопрос: — Как будешь расплачиваться? — Это еще за что? — За то, что я так самоотверженно тебя выручил, разумеется. — И сколько ты хочешь? — осторожно поинтересовался я. — Один. Поцелуй. Только и всего, — пожал плечами Рома. — А наличкой нельзя? — не оставлял я надежды. — Не-а, — хмыкнул он в ответ. — Только натурой. Если вы думаете, что при мысли о поцелуе с парнем я должен жутко скривиться и бежать искать тазик, то вы ошибаетесь. Природа помимо невезения наградила меня бисексуальной ориентацией, правда, отношений с парнями у меня никогда не было, да и не особо хотелось, просто пару раз я осознавал, что меня сексуально влечет свой пол, только и всего. Потому-то я и заметил сразу, что Рома красивый. Но он урод. Пускай моральный, но урод. — Ну-у… окей, — протянул я. Рома, приятно удивленный моим скорым решением, начал приближаться ко мне с опасной победной улыбкой, заставив тем самым пожалеть о поспешном согласии. — Один маленький поцелуйчик, — хмуро пригрозил я ему пальцем. Я надеялся, что мы обойдемся простым чмоком в губки, но мои надежды не оправдались. Рома властно подхватил меня, усадил на стол и, устроившись между моих ног, прильнул своими губами к моим. Такой напор и наглость меня ощутимо напугали. Я почувствовал, как скользнул в мой рот его язык и сплелся с моим в непонятном диком танце. Он то замедлялся и уступал мне, то снова брал меня в оборот. Голова закружилась. Я почувствовал, как его ладонь скользит по моему бедру, поднимается выше, проскальзывает под мою — ой, то есть под его — футболку, дотрагивается до моей распаленной кожи... Мой мозг вопил и яростно подавал сигналы об опасности. На секунду действительно стало страшно. Он ведь сильнее меня, чего ему стоит? Решив, что лучшая защита — это нападение, я легонько отстранил от себя Рому-потенциального-насильника пинком с ноги. От неожиданности и, разумеется, от моей невероятной силы удара он отлетел назад, ударившись головой о кухонный шкафчик. Пока он потирал макушку и стонал от боли, я успел соскочить со стола и убраться восвояси от этого психопата.***
Последующие несколько дней мне никак не удавалось успокоиться. Мои мысли все время возвращались к Роме. Я думал о том, какой он странный. Даже на моем фоне. Самое ужасное — это осознание того, что мне придется с ним встретиться как минимум еще один раз. Я бы наплевал на его футболку, которую он мне одолжил. Выкинул бы ее или, куда лучше, сжег. Но проблема в том, что у него футболка моей сестры, которая изо дня в день меня пилит по этому поводу — мол, это подарок от ее Ромочки — и грозится лишить меня головы, если в ближайшее время футболка не вернется к хозяйке. После очередного раза, как сестра снова начала мне названивать и вопить, требуя ее вещь обратно, я решил-таки заявиться к Роме. Помаячив недолго у его входной двери, я все-таки решился нажать на звонок. Довольно долго я вслушивался в тишину, а когда было решил уже уходить (не без облегчения), дверь открылась. На пороге стоял остолоп, но выглядел он не так прекрасно, как в день нашего знакомства. Скажу больше: выглядел он сейчас крайне паршиво. Опухшие красные глаза, круги под ними, заспанный вид, взъерошеные волосы. Он кашлянул в кулак и, попытавшись улыбнуться, произнес: — О, принцесска. Решил продолжить наше страстное знакомство? Не самое подходящее время, я тут немного захворал. — И не надейся, бацилла, я за футболкой, — высокомерно заявил я и, нагло отпихнув парня, вошел внутрь. — Ладно, тогда проходи, — пожал он плечами. Забрав футболку своей сестры, я вернул Роме и его вещь, так щедро дарованную мне на время с барского плеча. Ну вот, это оказалось не так страшно, как я ожидал. Можно уходить. Рома присел на стул, чихнул и шмыгнул носом. Я посмотрел на него, как на маленького побитого щеночка, нуждающегося в помощи. Во мне боролись противоречивые чувства. В итоге взяло верх мое природное стремление помогать людям, поэтому я, тяжело вздохнув, с видом матери-настоятельницы заявил: — Значит так, молодой человек, идите в свою постель, а я пока сделаю горячего чаю. Рома без лишних разговоров и насмешек в его стиле поднялся со стула и поплелся в комнату. Н-да, видимо, действительно ему жутко паршиво. Я разулся, скинул рюкзак, сделал горячий чай с лимоном и отправился в комнату отпаивать больного. На следующий день я снова заявился уже с лекарством, которым обычно лечила меня маман в мои редкие периоды болезни. И так в течение довольно долгого времени я исправно приходил и всячески ухаживал за больным. Рома откровенно радовался каждому моему приходу и в один из них прямо мне об этом сказал, добавив, что я, видно, в него влюбился, иначе почему бы мне так с ним носиться. А если серьезно, то мы довольно неплохо сдружились и узнали многое друг о друге. Он безостановочно смеялся, слушая очередную байку, связанную с моим природным невезением, которых у меня было бесконечное множество. Мне было хорошо с ним, но я понимал, что рано или поздно это должно закончиться. К тому же, я почти был уверен в том, что он просто меня терпит из вежливости. В один прекрасный день я, как обычно, заявился к Роме и застал его абсолютно здоровым и сияющим, как прежде. О, моих рук дело. Он повел меня на кухню, где на столе стояла бутылка шампанского и милый бисквитный тортик. — Ого, что празднуем? — потер я руки. На сладкое я был падок. — Да ничего особенного, просто хотел тебя поблагодарить за то, что присматривал за мной, — смущенно улыбнулся он и отвел взгляд. Мы ели торт, пили шампанское, а поскольку пью я редко, развезло меня быстро. Судя по всему, этого Рома и дожидался, чтобы перейти к сути. — Антон, ты мне нравишься, — как снег на голову. Не сказать, чтобы я впервые слышал от Ромы подобные заявления, учитывая прорву намеков и пошлых шуточек, но настолько серьезно это прозвучало впервые. — Да и ты мне. Хороший ты парень, остолоп, — легко улыбнулся я. Но он не дал мне свести все в шутку. — Нет, Антон. Ты мне нравишься, — с нажимом произнес он. — Не как хороший парень. А просто как парень. Я выдавил из себя улыбку и опустил взгляд в пол. — Как думаешь, ты бы мог дать нам шанс? — тихо спросил он и, притянувшись ко мне, коснулся своими губами моих. Я повернул голову в сторону, и его губы скользнули по моей щеке. — Думаю, нет, — ответил я. — Я не то, что тебе нужно. — Ты не знаешь, что мне нужно, — возразил он. — Ты прав, не знаю. Но я знаю точно, что такое, как я, не нужно никому. — Чушь, — невесело усмехнулся он. — Я притягиваю неудачи, словно магнит. Со мной тяжело, — я словно отговаривал его. — А ты не думал, что тебе нужен защитник? — он щелкнул меня по носу и ободряюще улыбнулся. — В смысле? — Ну, принц, который будет тебя защищать, — он выжидающе смотрел на меня, но я решительно не хотел рисковать. — Нет, Ром. Домой я шел, пошатываясь от алкоголя и эмоций. Нравится ли он мне? Определенно да. Но смысл «давать нам шанс», если это приведет лишь к тому, что в конечном счете он разочаруется во мне и бросит, как это случилось с Кристиной и другими. Я лишь помеха, недоразумение. И как только такому, как он, может быть интересен такой, как я? Я решил просто забыть его и жить дальше, но мое решение не увенчалось успехом. Становилось только хуже. Теперь я действительно понимаю, каково это, когда все мысли занимает один человек. Я жутко скучал. Бил себя по рукам, пытался заставить взять себя в руки, но надолго меня не хватило. Спустя месяц я стоял у знакомой двери. В глазах Ромы промелькнуло удивление, когда он распахнул дверь и увидел меня. В глазах, которые раньше полыхали ярче, чем солнце, сейчас не видно ни искринки. Со скучающим видом он пропустил меня внутрь. Мы зашли на кухню, и я тут же вспомнил, сколько раз я что-то здесь просыпал, проливал или ломал. А Рома всегда только смеялся. — Я здоров. Ничего из твоих вещей у меня нет. Зачем же ты пришел? — спросил он и поднял на меня свой ясный взгляд. Я помолчал с минутку, затем склонил голову к плечу и нерешительно спросил: — Эй, придурок, как расплачиваться будешь? — Это еще за что? — в его глазах наконец-таки сверкнул озорной огонек, и я, заметно расслабившись, продолжил уже более уверенно: — За то, что я так самоотверженно потратил на тебя свое личное время и поспособствовал твоему выздоровлению, разумеется. — И сколько ты хочешь? — счастливо улыбнулся Рома, прикусывая нижнюю губу. — О-ой, ну вообще я много чего хочу, — воодушевленно начал я и стал загибать пальцы. — Во-первых, сладкий поцелуй. Во-вторых, грузовик сладостей. В-третьих, безлимитный купон на везение. В-четвертых, настоящую золотую корону, усеянную бриллиантами, раз уж я принцесска. А еще белого коня можно по закону жанра. Еще я хочу букет кактусов и… Рома, подойдя вплотную и заткнув мне рот настойчивым поцелуем, не дал мне озвучить свой бесконечный список желаний, но, надеюсь, у нас на это будет еще достаточно времени.