С повязкой на глазах

Трус Я не посмел на смерть взглянуть В атаке среди бела дня, И люди, завязав глаза, К ней ночью отвели меня. Редьярд Киплинг (Перевод К. Симонова)

Игорь заявился к его дверям ровно в полночь. Как предсказуемо. Северус и не думал ложиться. Переодевшись в ночную рубашку, он листал книгу, посматривал на часы. И даже не вздрогнул, когда в дверь резко постучали. Один, два, три. С Рождества прошло как раз три месяца, и всего несколько часов назад разыгралась безобразная сцена в классе. В его собственном классе. Да еще и перед Поттером. Дальше так продолжаться не могло. Он заложил страницу и встал. Колени громко щелкнули. Поморщившись, Северус завязал пояс халата, подошел к дверям и на всякий случай посмотрел в глазок. Лучше обойтись без сюрпризов. Придав лицу вежливо-вопросительное выражение, он приоткрыл дверь на ширину ладони: — Да? — На этот раз тебе не удастся отделаться от меня, Северус. — От раскрасневшегося Игоря разило алкоголем. — Даже и не собирался, — Северус подпустил в голос льда и, выпрямившись в полный рост, распахнул дверь. Прошло уже несколько месяцев, а ему до сих пор было непривычно видеть Игоря Каркарова в стенах Хогвартса. Зато Северус с удовольствием отметил, что сегодня тот чувствует себя неловко под пристальным взглядом. — У них не нашлось для тебя чего-нибудь получше? — Игорь неторопливо оглядывал гостиную. Северус скривил губы в усмешке: — Неужели ты проделал весь этот путь до моих комнат только для того, чтобы их обругать? Игорь застыл. Потом обернулся. Его глаза сверкали в приглушенном свете лампы. — Нет. — Так зачем же ты пришел? Улыбка не удивила Северуса. О, эта улыбка Каркарова, настолько же чарующая, насколько и лживая. — Поговорить с тобой… А вот пьяный блеск глаз разозлил. — Увидеть тебя… — Уже очень поздно. — Но ты ждал меня. Северус кожей ощутил, как пьяный взгляд ощупывает его тело. — Пошел нахрен, Игорь, — тихо сказал он. Игорь театрально схватился за сердце, потом уселся на диван и повертел в руках «Запрещенные магические практики» Кина. — Скучноватое чтение для такого позднего часа, не находишь? Северус пожал плечами и опустился в кресло напротив, делая вид, что не замечает пристального внимания. Он старательно отводил глаза от собственных рук и коленей: впервые за долгое время ему пришло в голову, что он, как обычно, больше интересуясь абстрактными материями, совсем не следил за собой. — Хорошо выглядишь, — негромко произнес Игорь. Северус со вздохом провел рукой по лицу. — Пожалуйста, не начинай, Игорь. Да, я прекрасно знаю, что твоя шуба стоит целое состояние, ведь именно столько платят на твоем ледяном севере. Не играй со мной. Игорь заморгал, опешив: — И не думал. Северус опустил руку, наклонился вперед и впился в его лицо ищущим взглядом. Когда-то он куда легче определял, что ему лгут. — Чего ты хочешь? — наконец спросил он. — Тебе не хуже меня известно: если Дамблдор узнает, что мы разговаривали, то может что-нибудь не то подумать. К тому же говорить нам не о чем. — Это о… — Не здесь. — Северус демонстративно поправил рукав. — Тогда где? И когда? Я вынужден гоняться за тобой туда-сюда по всему замку, а едва, наконец, поймал, ты меня гонишь! Я заслужил ответ. Взгляд Северуса заставил его прерваться. — Я тебе ничего не должен. Игорь умолк. Северус практически видел, как ворочаются у него в голове мысли, словно шестеренки в швейцарских часах. Он размышлял, знает ли Северус о его предательстве на суде. Гадал, имеет ли это значение. И сдал бы Северус его, если бы они поменялись местами. Сдал бы. И тогда, и сейчас. Игорь передернул плечами и положил книгу. — Тут сквозняк. Тебе должны были выделить комнаты получше. Приоткрыв рот, Северус подался вперед. — Да, знаю, нахрен меня, — акцент Игоря придавал словам отрывистости. — А знают ли твои ребятишки о твоей вульгарной манере выражаться? — Моих учеников никто не водит за ручку, в отличие от твоих. Игорь поцокал языком: — Завидуем, Северус? Интересно, почему? Северус взвился из кресла, объятый яростью. Ублюдок… Он видел, как Игорь смотрит на этого мальчишку Крама, читал их обоих, словно открытую книгу, но у него хватило такта сделать вид, что он ничего не заметил! Широко распахнув глаза, Игорь проворно вскочил на ноги и с ловкостью, которой не каждый бы мог похвастаться, перемахнул через оттоманку подальше от угрозы. По крайней мере, ему хватило совести изобразить раскаяние. Он поднял руки в примирительном жесте: — Прости, Северус. Мы так давно… не виделись, — добавил он, слегка поколебавшись. Давно. Но, к сожалению, не настолько, чтобы Северус мог испытывать гнев, глядя в эти умоляющие глаза. — Я заварю чай, — резко заявил он. — Если у тебя есть хоть крупица здравого смысла, то, когда я вернусь, тебя здесь не будет. На кухне у него вырвался прерывистый вздох. Грохнув на стол заварочные принадлежности, Северус постучал палочкой по чайнику, чтобы нагреть воду. Руки сами собой сжались в кулаки так, что побелели костяшки. Именно так всегда и было. Обжигающая страсть и стыд. Проклятый стыд, словно прошли не годы, а минуты, словно он ничуть не изменился. Заслышав позади тихие шаги, Северус нахмурился, но не обернулся. Мрачно снял с огня засвистевший чайник и потянулся за банкой с заваркой. Теплые ладони крепко сжали его плечи. Все было в точности, как он помнил: чувственные, удивительно сильные прикосновения. Кое-что остается неизменным. — Прекрати, Игорь, — прошипел он, сделав вялую попытку вырваться. На мгновение захват ладоней стал болезненным, затем они начали растирать его спину — вверх и вниз, с гипнотизирующим мастерством. Постепенно поглаживания спускались все ниже: вдоль боков, на поясницу, к ягодицам. — Я тебя убью, — Северус невольно ахнул, когда руки Игоря уверенно сжались на его заднице. Игорь навалился на него, и край стола врезался Северусу в живот. — Нет, не убьешь, — раздался шепот из воспоминаний. Жаркое дыхание щекотало ухо. — Не убьешь, и прекрасно это знаешь. Ладони вновь двинулись вверх, задирая ночную рубашку. Ее край скользнул по голеням Северуса, коленям, бедрам. Наконец, руки коснулись обнаженной кожи, нежно, но настойчиво побуждая раздвинуть ноги. Прокрались туда, где, к его стыду, уже пробудилась плоть, и принялись ласкать, жестко, пока у Северуса не вырвался полустон-полурыдание. Выпавшая банка застучала по столу. — Пожалуйста… — Он слишком поздно прикусил язык. Игорь замер. Северусу вспомнилось, что когда-то эта мольба срывалась с его губ в экстазе. Теперь же в ней звучала мука. Переплетенные, словно ядовитые змеи, желание и ненависть. Сомнение длилось считанные секунды, затем хватка Игоря вновь окрепла. — Скажи, Северус… — бархат мантии мягко терся о кожу, под ним чувствовалась твердая выпуклость. — Скажи мне уйти, и я уйду. Северус судорожно вздохнул: от искусных ласк подгибались колени. Он не сдержался и громко всхлипнул, но не произнес ни единого слова. — Ты все же не забыл, — самодовольно прошептал Игорь. Он скользнул губами по шее Северуса. — И то была вовсе не ненависть… — Я все это ненавидел, — возразил Северус, начиная двигать бедрами навстречу его руке. — И тебя тоже. — Глупыш, — пробормотал Игорь, ускоряя темп, пресекая желание спорить, — тебе не нравилось то, чем мы занимались, а не то, что между нами было. — Ты сделал… ты… Мерлин… ты сделал меня убийцей. — Дрожа, Северус вывернулся из объятий, оттолкнул Игоря, одернул ночную рубашку. Он раскраснелся и загнанно дышал. — Я доверял тебе. От того, как исказилось на мгновение лицо Игоря, стало приятно. Затем светлые глаза взглянули на Северуса в упор: — Значит, ты был глупцом. Как и я. — Уж ты-то должен был лучше соображать. Игорь посмотрел на свои руки и слизнул с большого пальца вязкую капельку. — Может и так. Полторы минуты спустя Северус оказался лежащим навзничь на кровати, с задранной кверху ночной рубашкой. Игорь стоял на коленях между его разведенных ног. — Ненавижу тебя, — прошептал он и невольно ахнул, когда Игорь взялся за его член. — Ты делаешь мне больно, Северус. Пристально глядя в его лицо, Северус почти ему поверил. — Мерлина ради, Игорь… — голос подвел, когда теплый рот заскользил по члену. После даже дышать получалось с трудом. Северус тихо выругался и застонал — горячий язык дразнил, едва касаясь. Тело, почуявшее пир после долгого поста, бесстыдно молило о большем. Не в силах, да и не желая, сдерживаться он начал вколачиваться в жадный, дарящий блаженство рот. Игорь стремительно, жестко подводил его к краю. Северус вцепился ему в волосы и в последнее мгновение оттолкнул, чтобы не дать ублюдку морального удовлетворения. Потянул ворот его мантии, вздрогнув от прикосновения к удивительно шелковистому меху. Игорь разделся. Северус с интересом уставился на его тело: постарело, стало жилистее и высохло, будто опавший с дерева лист. Оно ненамного отличалось от его собственного, но Северус все равно привстал и полузабытым движением легонько провел по едва обозначенным мышцам. Игорь повалил его обратно на кровать и осторожно, но крепко сжал горло, вызвав волну дрожи. — Он найдет тебя, — прошептал Игорь, — и тогда смерть покажется тебе милосердием. — Знаю, — выдохнул Северус, вскидывая бедра. Его захлестывала похоть. Игорь со стоном навалился сверху, притираясь членом, и он закрыл глаза. Послышался скрежет выдвигаемого ящика. Северус зарделся, понимая, что Игорь найдет то, что так уверенно ищет. Потом, несколько сладких минут, он не думал ни о чем, кроме сводящих с ума безжалостных пальцев, которые раскрывали его, гладили, приближали к грани. Рука на горле сжалась, заставляя задыхаться от недостатка воздуха и от удовольствия, перед глазами замелькали синие искры. Северуса трясло. Игорь неумолимо вбивался в него пальцами по самые костяшки, и он поднял ноги, подаваясь навстречу. Голова шла кругом, на мгновение Северусу показалось, что они вновь в лондонском доме Игоря, наверху, в этой вычурной старомодной спальне в самый разгар знойного летнего дня… Затем Игорь очутился между его ног, пожирая его безумным взглядом. Никто и никогда… С тех самых пор… — Ненавижу… — Знаю, — улыбнулся Игорь и начал проталкиваться в него. Он был скользкий и чертовски твердый. Давление все усиливалось, и Северус открывался ему, сквозь стиснутые зубы вырывалось рычание. Как же ему не хватало этой пульсирующей боли, сладкой, раздирающей на части агонии. Он дрожал, словно девственник, и судорожно цеплялся за изголовье кровати, а Игорь брал его жестко, без притворной заботы и жалости. Северус не сопротивлялся. Он позволил овладеть собой, отдался наслаждению, которое несла с собой покорность, и всхлипнул, когда безжалостная рука сомкнулась на его члене, вынуждая сильнее раскрыться навстречу врывающемуся в его тело жару. — Ублюдок, — прошипел он, обхватив ногами талию Игоря. Их тяжелое дыхание смешивалось, толчки становились все чаще. Ладонь, ритмично сжимаясь, заскользила по члену быстрее, удовольствие нарастало, и вздохи Северуса превратились в сдавленные стоны. Словно издалека, раздался тихий вскрик Игоря, — Северус выгнулся в экстазе, который длился, длился и длился. Целую вечность, пятнадцать лет. А потом, наконец, на него сверху тяжело навалился Игорь. Стало тихо, слышалось лишь сбитое дыхание. Лежа с закрытыми глазами, Северус чувствовал, как возле его груди, постепенно затихая, бьется сердце Игоря. Он открыл глаза, смирившись с неизбежным, ожидая увидеть самодовольство во взгляде Игоря. Но там было лишь отчаяние. Отчаяние, которое по-настоящему пугало. — Давай уедем вместе, — Игорь почти умолял. Он крепко обнял Северуса. — Мы можем отправиться куда угодно… Куда угодно, лишь бы подальше от этого проклятого места. Поехали со мной. Северус медленно покачал головой: — Нет. «Трус», — подумал он. Когда Северус осмелился посмотреть на Игоря, то прочел в его глазах тот же приговор.