Чудные они, эльфы...

Надвигалась буря. Об этом ясно говорили тяжёлые и серые тучи, нависшие над провинцией. Вечные снега и морозы, помогали жившим тут людям приспособиться к самым тяжёлым условиям. Они не боялись холода и снега, и сейчас, несмотря на надвигающуюся бурю, молодой норд вёл за собой высокого путника, закутанного в теплый меховой плащ. Путник не походил на местных жителей, слишком нелепо он смотрелся в землях Старого Королевства, как и все представители его народа. Дитё из земель вечно лета, архипелага Саммерсет или Алинора, как альтмеры сами называли свою родину. Мер зябко повёл плечами, а норд всё так же шёл вперед, облачённый лишь в льняные штаны, да такую же рубаху. И как будто не было ему холодно, и ледяной ветер не пронизывает его до самых костей. - Вы, длинноухие, гады последние, конечно. Но и оставлять вас умирать, это не дело. Ульфрик, узурпатор несчастный, всё сказки нам свои рассказывает, дескать вы… эльфы, всё равно какие, а гады последние, да сволочи и зла нам только и желаете. А как же вы зла нам желать можете, если вечора ваш этот… ну, из вашей верхушки-то, как же?! – норд озадаченно почесал затылок, взъерошив грязно-русые волосы, припоминая мудрёное название. – Вспомнил! Талморцы, вона как. Так вот, талморцы-то ваши, мальчишку моего спасли. Он, оболтус решил… Вот так и шли, норд говоря о талморцах, о узурпаторе-Ульфрике, да о том, что урожай не вырастет если такой весь год будет. Альтмер кутался поплотнее в плащ, и слушал размеренный голос норда, с деревенским акцентом. В городах они, неды, говорят по-другому, пытаясь подражать альтмерской или данмерской речи. Выходило забавно, хотя бы из-за их вечного акцента или ему это лишь казалось. В любом случае, к недам он относился спокойно, ну кроме тех отупевших Братьев Бури. В конце концов, Ульфрик не хочет вернуть Талоса на «его законное» место, он всего лишь жаждет власти, а Талос удачное прикрытие. Из размышлений альтмера вывел грозный рык, снежный саблезуб грозно надвигался на норда, у которого оружием мог быть лишь охотничий нож. Однако, норд не побежал, а встал в боевую стойку. Так же неды в некоторой степени безрассудны, думал альтмер запуская в саблезуба огненный шар. Вспышка, и туша грузно рухнула на снег. Запахло паленной шерстью. - Эка, ты его! Чудные вы, без магии и дня прожить не могёте, а зачем-то мечи, да луки на себя вешаете! Чудно! – норд с интересом посмотрел на диковинный лук. Такие только серокожие делать умели. – Слушай, сейчас уже Мессер да Секунда взойдут. Остановимся на ночлег, я тут как раз одну поляну знаю. Правда, недалеко лагерь великанов, но енто ничего страшного, мы ж с оружием на них кидатися не будем. Альтмер безразлично пожал плечами. И продолжил размышлять о недах и их странностях. Так же он тактично промолчал услышав «Чудный они, эльфы. Талос видит, чудные». Дорога до будущего места ночлега прошла в молчании, норд уже отчаялся разговорить своего случайного попутчика, а альтмер просто не видел смысла поддерживать беседу. Лагерь они разбивали тоже в полном молчании. Норд занимался «тяжёлой» работой, а альтмер варил похлёбку из подстреленного им оленя. Лишь уже сидя у костра, да наслаждаясь стряпнёй альтмера, норд вдруг вспомнил, что не узнал имя длинноухого. Но мер уже спал, аккуратным клубочком свернувшись на спальнике. Решив, что имя он обязательно спросит завтра, норд лёг спать с мыслью которая преследовала его весь день – «Чудные они, эльфы…»

***

- Вот он, Винтерхолд. Эх, как говаривал мой отец, великий был город! Жаль, что обвал забрал всю его душу. Альтмер благодарно кивнул, и протянул тяжёлый мешочек, набитый золотыми. Норд удивлённо глянул на мера. Когда он появился на пороге его лачуги и попросился переночевать, он и не думал, что у альтмера окажутся деньги. Они с женой пустили его в дом, накормили, да пригрели. А дитё с восторгом в глазах, слушал рассказы гостя о далёком острове и тайнах, сокрытых в нём, о подвиге Нереварина и Красном годе, о Чемпионе и Кризисе Обливиона. Рассказывал он это так, словно сам всё это видел и во всём участвовал. Хотя, чем Дагон не шутит, может и правда сам всё это видел. Эльфы долго живут, хотя этот выглядел по их меркам лет на двадцать. Денег норд не взял, развернувшись он пошёл в сторону Виндхельма. Домой, к сыну и жене. Началась буря, занося следы случайного путника. Норд, что провожал альтмера до Винтерхолда, понял, что эту бурю ему не пережить. Только перед самой смертью он вспомнил, что так и не спросил имя того странного альтмера. «Все эльфы чудные, но этот чуднее всех…». Метель заносила следы неудачливого путника. Последнее, что вспомнил норд был не дом, а голубые глаза - несвойственные альтмерам - его спутника.