Воздушный замок

Только тот, кто уверен в себе, может позволить себе мечтать. В детстве Мерлину претили истории о прекрасных принцессах, запертых в высокой башне или в пещере дракона и достающихся тем героям, что приходили добыть свой трофей. Вместо романтики, вдохновлявшей на подвиги его сверстников, он видел в этом хрупкую обречённость певчей птички, вынутой из силка латной рукавицей и помещённой в золотую клетку. Позже он увидел, что в жизни очень много птичек, ждущих, когда их спасут, и не задумывающихся о том, что могут летать – ведь дракон существовал только в их голове. В его любимых сказках у принцесс были огромные мохнатые кони и волкодавы, достававшие холками до локтя, меткие стрелы и верные люди, и их свобода летела впереди них – естественная, как песня, отпугивая даже самых жадных драконов. Должно быть, он не был настоящим рыцарем – и к лучшему: как чародей, давший обет безбрачия, чтобы не потерять свою силу, он мог всего себя посвятить работе. Этот союз был плодотворен – до тех пор, пока не появилась она. Так же, как и он, не принадлежащая миру рыцарей, ищущих славы, и дам, которым оставались их посмертные награды. Ворвалась, перевернув вековой уклад мужского братства, – попросту его не заметив. Ты взрослеешь, но твоя мечта остаётся прежней – юной и непокорной. Мечта смотрит на тебя и ждёт не помощи, а сложной задачи: справишься ли? Образ «правильной девочки» – её способ быть неправильной, невозможной, её чары для отвода глаз. Рокси любит правила – как то, с чем можно играть, чтобы выиграть. Королевская служба, традиции и тайны. Королевский пудель, классическая стрижка и нормативы по послушанию. Не король, а королева – неслышные шаги стального ферзя с бархатной набойкой, игра по правилам, всегда следуя за тобой – и всегда опережая на несколько ходов. Шах и мат. Рокси любит его тренировки. Ей нравится, как он наказывает за ошибки, к которым сам же и подводит не в меру доверчивых курсантов: слишком жестоко, как может показаться постороннему взгляду. На самом деле они оба знают, что не прольётся даже капли крови. И это не иллюзия, не магия, не ловкий фокус – всего лишь свобода мысли, умение видеть иные возможности помимо привычных сюжетов. Она убивает своих драконов. Стреляет в упор в те страхи, что держат других в плену. Она умеет летать. И удержать её, конечно же, Мерлину не под силу. Она смотрит на него – снова и снова: осмелишься ли приказать выполнить невыполнимое? Она смотрела на него так ещё до того, как не стало Артура, безошибочно выбрав его в учителя, как выбирают достойную добычу. Этот взгляд заставляет его двигаться вперёд, продумывать новые партии, менять обличья. Этот взгляд безжалостен и не даёт ему права на отдых и слабость, сомнения и мысли об исчезнувшем вместе с Артуром долге. Мерлин научит её всему, что умеет – отдаст ей всё без остатка. И тогда он больше не будет ей нужен. Судьба каждого наставника – участь загнанного зверя, ведущего за собой до тех пор, пока его не превзойдут в мастерстве. Таково правило, и они не станут его нарушать. Ему останется лишь мечта, которую он сам сотворит, сам воплотит на недосягаемой высоте – выше стратосферы. Время навсегда остановится в той точке, когда они сражались бок о бок, и невидимые белые доспехи Ланселота будут ограждать её от него – к мечте нельзя прикасаться, иначе она растает, растворится в воздухе, и всё окажется напрасным. Мечты сбываются, только если у тебя хватает сил их сохранить.