Споры об искусстве

Кирк сражается с отчётом уже не первый час. Каждая новая версия выползает из принтера, кажется, лишь для того, чтобы давно потерявший конец логической цепочки, но не желающий сдаваться сержант хватал ненавистный лист ещё тёпленьким и забраковывал после краткого прочтения. Вместо мягкого комка, которым можно было бы запустить в корзину или в стену, под одеревеневшими от клавиатуры пальцами возникают острые – порезаться можно – крылья. – Слышь. И не надоело тебе? – говорят, панда может взять когтями одно рисовое зёрнышко, но Мёрдок такими талантами не наделён: в его ладони беспомощно мнутся сразу две бумажные птицы с логотипами Гарды, бросая вызов традиционным представлениям о том, где должны находиться синицы, а где – журавли. – Что? – Кирк непонимающе поднимает глаза. Они сейчас одинакового цвета: красного. Он не любит, когда его отвлекают, но выдернуть его из зациклившегося процесса необходимо срочно. – Ну, почему бы тебе не сложить что-нибудь другое? Для разнообразия. – Тебе-то какое дело? – огрызается Кирк с обречённостью в голосе: привык, что от скучающего шефа просто так не отделаешься. – Допустим, хочу расширить свои познания об искусстве икебаны. – Оригами, Мёрдок. – судя по страдальческому вздоху, Кирк подумывает о знакомстве с ещё одной древней традицией под названием харакири. – Один хрен. Ты же наверняка умеешь складывать павлина… или слоника. Если бы Кирк сложил сейчас пальцы в неприличный жест, это Мёрдока тоже устроило бы, однако он, видимо, переоценил сопротивляемость О’Райли. – Будет тебе слоник, отъебись только. Мёрдок распахивает дверь спальни медленно и торжественно, как на первом свидании. И Кирк останавливается на пороге, с красноречивым молчанием взирая на висящее над кроватью квадратное полотно с несколькими чёрными линиями, пересекающимися под разными углами. Нет нужды оборачиваться – он буквально затылком ощущает флюиды удовольствия Мёрдока, как полицейский лабрадор чует анашу. В какой-то степени аукционы и были для Мёрдока наркотиком. Лучше бы он ограничивался футбольными матчами – орут и ругаются и там, и там примерно одинаково. – Так, – многосложно высказывается Кирк наконец. – Сколько? – Не из общака, а из личных средств, тебя не касается, – уклончиво срезает его Мёрдок. И применять к нему методы допроса не только бесполезно, но и опасно. – Спорим, – философски произносит Кирк, склонив голову набок и продолжая рассматривать ночной кошмар учителя геометрии, – если я переверну её вверх ногами, ты даже не заметишь. – Замечу. – Образованный дохуя, – подытоживает Кирк. – Где ты был, когда все на уроках рисования гипсовые вазочки перерисовывали? Писал на стенах «Британцы вон», и то с пятью ошибками. – Скажи спасибо, что это не мёртвая акула. Живопись выставляется всё реже и реже… Кирк проглатывает предложение устроить в качестве благодарности перформанс с нанесением на шедевр абстракционизма нескольких весьма концептуальных пятен кофе. Или пулевых отверстий. Критики были бы в восторге. А Мёрдоку всё равно плевать на его мнение и на то, что у Кирка не встанет под этой вертикалью, довлеющей своей культурной значимостью. И он только шипит: – Твоё бесценное искусство скоро выживет меня из дома. – В том-то и дело, что цена у него есть, – назидательно усмехается Мёрдок, с задумчивым прищуром проходясь по комнате. – И если – точнее, когда – с этим домом что-то случится, страховка возместит мне ущерб в многократном размере. – То есть, если нам придётся срочно сниматься с нагретого местечка… – до Кирка медленно, но всё же доходит. – …Я захвачу с собой только одно произведение, – кивает Мёрдок и победно любуется тем, как художественно приподнимаются от удивления тёмные брови под белой чёлкой. – Вот это. Жестом фокусника он снимает с полочки бумажного слона с нелепо растопыренными острыми конечностями, и Кирк не может удержаться от смешка, умело маскируя его под скептическую ухмылку. – Даже не пытайся меня купить своими сантиментами, беспринципный галерейщик. Мёрдок возвращает на место самый невзрачный экспонат своей коллекции – свежее приобретение, к общему облегчению, забыто. Если бескрылого слона развернуть обратно в распечатанный лист простой офисной бумаги, можно будет прочитать обещание денежного вознаграждения со многими нулями и повышения по службе для того сотрудника Гарды, который укажет на неопровержимые улики финансовых махинаций и прочих преступлений клана МакАлистер. Кому, как не Мёрдоку, знать, что Кирк О’Райли не продаётся.