Ох уж этот Нью-Йорк!

      Нью-Йорк — город, исполняющий все ваши желания или, наоборот, ломающий мечты. Все будет зависеть от вашего старания или везения, а, возможно, и от того, как лягут карты или сложатся звезды на небе. Этот город может сделать из вас мировую звезду, а, может, и не оставить мокрого места. Никто не может сказать, как он поступит с вами. Остается только рискнуть. Все или ничего.        Курт Хаммел и Мерседес Джонс - одни из тех миллионов людей, что решили попробовать себя в "большом яблоке". Они дружат со времен школы. Опора и поддержка друг друга всегда и во всем. Эти двое прошли рука об руку и тяжелые школьные годы, и серьезную болезнь Хаммела старшего, и каминг-аут Курта, а теперь вместе проживают их новую страницу жизни в Нью-Йорке.        Чувство стиля и безупречный вкус всегда были неизменными спутниками Хаммела. Он покупал вещи от именитых дизайнеров на различных аукционах и сайтах, где люди продавали свои, уже поношенные и достаточно старые, вещи за доступные для него деньги. Ночами Курт перешивал купленные вещи, добавляя новые элементы на свой вкус и взгляд. Но, самое главное, он пришивал небольшую прямоугольную бирку на которой, золотыми буквами, было вышито: «EBK». «Elizabeth, Burt, Kurt»— именно так расшифровываются эти три буквы. Семья является для Хаммела самым важным в жизни, не удивительно, что именно под таким лейблом, состоящем из первых букв имени родителей и его самого, он хочет выпустить свою линию одежды. Порой Курт и сам посмеивался над своим "совместным творчеством" с «Шанель» или «Диор». И шутя называл новый кардиган от «Хаммел и Габбана». Но лучше иметь наполовину брендовые вещи, нежели не иметь их вовсе.        К сожалению, были проблемы куда глобальнее перешитой рубашки от «Версаче». Умение и желание Курта хорошо выглядеть раздражало почти каждого ученика в школе, помимо Мерседес, конечно. Честно говоря, было модно ненавидеть тех, над кем глумится вся высшая ступень школы. Мусорные контейнеры, школьные шкафчики и кладовки стали для Хаммела вторым домом. А связанными испорченными вещами можно было обернуть Землю. Но ни это, и ничто другое, не могло остановить Курта на пути к своей мечте.        Работа в «Вог», разве это так много? Так не исполнимо? Трудно судить, если не попробуешь. А желание слишком велико, чтобы не рискнуть. Тем более, что он терял? Всегда можно вернуться домой, поджав хвост, и устроиться работать в какую-нибудь придорожную забегаловку. Не лучшая перспектива, но, повторюсь либо все, либо ничего.        Бейонсе из Огайо. Нескромно, правда? Но именно так называет себя Мерседес Джонс. Черная независимая женщина, и никак иначе. Обладательница божественного голоса, она не боится заявлять об этом. Но, на самом деле, вся эта уверенность настолько напущена, что за ней никогда не видно маленькой пышнотелой девочки, которая не боится петь, разве что, в душе. Но если ты хочешь стать звездой, собирать огромные концертные залы и иметь кучу фанатов, тебе нужно быть сильной, побороть все свои комплексы и стать примером для подражания. Запись своего альбома — мечта номер один в списке Мерседес Джонс. Альбом, полностью состоящий из песен ее авторства. Все ее мысли и чувства. Она вложила бы в него всю свою душу, но пока Джонс только на пути к этому.        Нью-Йорк — один из тех городов, где мечты становятся реальностью. Множество звукозаписывающих студий, работающих с самыми популярными мировыми звездами, могут сделать и из мяукающего кота звезду номер один. Проблема только в том, как заявить о себе и сделать так, чтобы хотя бы одна из таких студий заметила тебя.        И билетом в жизнь может стать Международная Академия Искусств. Она раскрывает свои двери перед выпускниками, желающими связать свою жизнь с искусством. Художники, дизайнеры, модельеры, вокалисты и различные инструменталисты обучаются в стенах этой академии. На последнем году обучения выбираются лучшие ученики каждого факультета, которые получают возможность реализовать себя в выбранной профессии. Им предоставляется шанс, о котором мечтают сотни учеников Академии и тысячи людей, не обучающихся там.        К счастью, и Курт, и Мерседес уже успели продвинуться на пути к своей мечте. К концу шел четвертый год их обучения в МАИ*. Ребята смогли добиться определенных успехов. Хаммел —подающий надежды дизайнер, а Джонс — одна из лучших певиц своего факультета. За четыре года Нью-Йорк стал почти родным для этих двоих. Они хорошо ориентировались в городе, знали все достопримечательности, о которых так часто спрашивали туристы, и даже могли показать парочку тихих мест, еще не облюбованных приезжими и обычными местными зеваками. *** — Хаммел, ты не можешь просто взять и не прийти! - брюнетка прижала свой телефон плечом к уху. Руки ее были заняты многочисленными пакетами. — Мерс, ты же знаешь, что если бы я мог, то не раздумывая пришел, — раздался слегка огорченный и виноватый голос на другом конце провода. — В том то и дело, Хаммел, все ты можешь, просто не хочешь! — девушка раздраженно бросила пакеты на пол. Курт никогда не пропускал ее выступления. Всегда рядом, как и в школьные годы. А в этот раз его не будет. Возможно, она преувеличивает в своем недовольстве, но в поддержке нуждается каждый. — Мерседес! Прошу тебя не говори так... Я обязательно буду на твоем финальном выступлении и буду поддерживать тебя весь следующий год, но сегодня я не могу. — Ах да, Карофски! — на этих словах брюнетка раздраженно вставила ключ в замочную скважину. Два оборота и дверь отперлась. — Не понимаю, чем он не угодил тебе. — Дай-ка подумать... — Джонс, наконец, взяла телефон в руку, — Он тридцатилетний, необразованный амбал, живущий со своей матерью на другом конце Нью-Йорка. Одни его щеки весят больше тебя, а растительности на теле у него больше, чем на голове. А еще я боюсь, что когда-нибудь он попросту раздавит тебя во время секса! — Джонс! — и без того большие глаза шатена стали еще больше, — Во-первых, ему ни тридцать, а двадцать восемь... — Это — Почти тридцать! — Не перебивай меня. Во-вторых, у него есть неоконченное образование. Кстати говоря, он хочет окончить его в ближайшее время. Он помогает своей пожилой маме, которой было бы трудно жить одной в доме, особенно после смерти отца Дэйва. А вот высказываний о внешности от тебя я не ожидал. Ты всегда была противницей таких осуждений. А о сексе... Джонс, просто не говори больше такого, прошу. — Ладно-ладно, признаю, я немного перегнула палку. Возможно, он ни такой уж и нахлебник, сидящий на шее своей мамочки... — Мерсдес, — голос парня казался строгим, но при этом в нем явно прослеживались смешливые нотки. — Курт, я просто беспокоюсь о тебе. Не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль. Рядом с тобой должен быть парень, такой же невероятный, как и ты. Я не думаю, что Дэйв подходит под это описание. — Я не собираюсь завтра же жениться на нем. Если окажется, что он действительно не подходит мне, а я ему, судьба разведет нас. А пока, мы вместе. ***        Теплое весеннее солнце постепенно уходит за горизонт. Жители города с деловитым видом шагают по узким тротуарным дорожкам, тогда, когда на шоссе, с не меньшей важностью разъезжают дорогие автомобили. Кто-то спешит домой после тяжелого рабочего дня к своей семье или собаке, а Курт спешит на свидание к своему парню, который пока не стал для него семьей, но и собакой его тоже не назовешь. «Пересечение Центральной, замечательно!», - внутренний голос Курта звучал раздраженно. На часах полседьмого, когда встреча была назначена в шесть. В Нью-Йорке проживает огромное количество людей, которые если не имеют собственной машины, то услугами такси пользуются несколько раз на дню. — Простите, нельзя ли как-то объехать эту пробку? Я очень спешу, — шатен заметно нервничал. Он не хотел пропустить это свидание. Уж слишком много таких свиданий было пропущено по разным причинам. — Сынок, если бы была дорога, по которой можно было объехать эту пробку, то все бы мигом ринулись туда и образовалась бы новая, - мужчина улыбнулся и у его глаз появилось несколько морщинок. Времени ждать совсем не было, а пробка, по необъективной оценке Курта, рассосалась бы только к следующему Рождеству. Еще и часы предательски тикают, отсчитывая минуты. — Тогда я могу выйти где-нибудь здесь? Дальше я дойду сам, — шатен и сам не понял, как вырвались эти слова. Ладно уж, что сказано, то сказано, придется устроить себе вечернюю прогулку. — Как знаешь, сынок, — водитель достал из кармана джинсовой куртки пару купюр, — Держи, здесь половина. — Нет-нет, я не могу взять их, - парню никогда не были бы лишними даже несколько центов, но его честность и особенная воспитанность не позволили бы ему взять деньги, если бы такси даже не проехало и метра. — Еще как можешь! Мы не проехали и половины пути, я не беру деньги за невыполненную работу. Тем более эти деньги могут тебе еще пригодиться. В молодости я тоже постоянно спешил, было к кому. Купи ей цветов, — мужчина широко улыбнулся и вложил деньги в руку Курта.       Курт не хотел уточнять, что вместо девушки его ждет парень и на эти деньги ему по душе бы больше пришлась пицца, чем букет роз. Ему было жаль и так потраченного времени. Спорить о деньгах ему также не хотелось. Когда человек так настаивает, лучше сделать так, как он велит, иначе потеряешь еще больше драгоценного времени. Хаммел аккуратно сложил купюры в нижний карман своего пиджака, попрощался с водителем, в очередной раз поблагодарив за его щедрость и вышел.        Дом Дэйва находился в добрых сорока минутах от улицы, где вышел Курт, в тридцати, если немного сократить дорогу. Хороший выход, если бы это сокращение был законным. Нет, не нужно никого убивать ради сокращения нескольких метров, нужно лишь пару раз перейти дорогу в неположенном месте. «В этом нет ничего страшного, Курт. Всего лишь дорога, всего лишь машины и всего лишь пара сотен долларов штрафа, если тебя засекут».        Времени на разговоры с собой точно нет. Курт аккуратно перешагнул бортик тротуара, оказавшись на шоссе. «Несколько шагов, Курт, и ты на другой стороне. Ну же!»        Шатен с опаской сделал пару шагов, останавливаясь тогда, когда машины были на опасно близком расстоянии. Почувствовав уверенность и убедившись в том, что все не так страшно, как он себе представлял, Курт куда более быстрым шагом двинулся вперед. Но, как говорят, чрезмерная уверенность — губит. Хаммел был в двух шагах от тротуара, когда что-то с визгом сносит его с ног.       Черная BMW бизнес-класса с ревом останавливается, оставляя на асфальте темные полосы. Раздраженный, но, в то же время, сильно напуганный брюнет выбежал из машины. Рост его чуть выше среднего, но при этом он хорошо сложен. Черный дизайнерский костюм, сидящий как влитой, во всей красе показывает его широкие плечи и подтянутый торс. — Эй, ты что самоубийца? — А, что? — в глазах шатена слегка двоилось и это больше от страха, нежели от полученных травм. Курта слега задело левым боком машины, но этого вполне хватило для Хаммела. Его худощавое тело встретилось с асфальтом и получило пару ссадин и, кажется, вывихнутую лодыжку. — Я спрашиваю, как ты? — брюнет сменил свой тон на куда более дружелюбный. Этот парень, так смешно хлопающий ресницами, и, кажется, еще не совсем понимающий, что с ним произошло, вызывал у него умиление. — Аа, да, я в порядке, — Курт наконец-то поднял глаза на парня. Его черные кудрявые волосы находилась в легком беспорядке, медовый взгляд, обрамленный длинными ресницами, притягивал и даже завораживал, а слегка пухлые губы находились в полуулыбке. — Ну, раз все хорошо, может, ты поднимешься и расскажешь зачем бросился под колеса моей машины? — брюнет приподнял свои брови, почему-то кажущиеся Хаммелу какими-то удивительными, и протянул Курту руку. — Я не собирался бросаться тебе под колеса! — шатен обиженно сложил руки на груди. — Но тем не менее бросился, — парень широко улыбнулся и снова подал Руку Хаммелу. — Я же говорю, я не собирался этого делать, я не самоубийца. Это вышло случайно, — шатен протянул руку в ответ. Брюнет без особо усилия, одним рывком поднял Курта. — И на центральном шоссе Нью-Йорка ты тоже оказался совершенно случайно. «Что за хитрая улыбочка? Что он, вообще, возомнил о себе? Сбил меня и еще издевается!» — Нет, неслучайно, но, думаю, у меня нет времени рассказывать, а у тебя желания слушать всю эту историю. Мне нужно идти, — Хаммел поправил свой пиджак, стряхиваю несколько невидимых пылинок и развернулся по нужному ему направлению. К сожалению, он совсем забыл, что его лодыжка чувствует себя похуже его самоуверенности. Ноги снова подкосились, подводя хозяина и шатен оказался на земле, в очередной раз. — Идти, ну, конечно, - брюнет снова протянул парню руку, — Ты и шага сделать не можешь. Вставай и садись в машину, так уж и быть, я выслушаю твою историю и подброшу тебя до места, куда ты так спешишь. «Так уж и быть? Да это еще самое малое, что этот смазливый хоббит может сделать!» — Ну, сбить меня ты уже пытался, так что, бояться мне нечего, я согласен. *** — И это была Мерседес Джонс! Поблагодарим ее аплодисментами еще раз!       Полный зал зрителей, овации и сотни восхищенных глаз, смотрящих на тебя. Это ли не прекрасно? Для Мерседес и нет большей радости. Когда у зрителя запирает дыхание от ее голоса, когда он прикован к своему месту, забывая обо всем и просто слушая — вот он, пик наслаждения. И тогда кажется, что ничего на свете не нужно, все отпадает на второй план, становится второстепенным. Наверно, это было заранее заложено в ее генетическом коде. Нет во всем Мире людей, не считая признанных и действительно талантливых звезд, находящихся в такой гармонии с музыкой.        Номер Мерседес открывал сегодняшний концерт, посвященный какому-то знаменательному дню в календаре, а, впрочем, и нет смысла уточнять, что это за день. Не столь это и важно.        Выступать без присутствия Курта было не так страшно, как казалось Джонс. Но, если быть совсем честной, девушка не столько нуждалась в поддержке Курта, сколько в ней играла банальная ревность. Да, глупо ревновать своих друзей к их вторым половинкам, но также тяжелого этого не делать. Особенно, когда друг всего один, а второй половинки и в помине не было.        Отсутствие, когда-либо парня, ничуть не смущало Мерседес. Но это не из-за ее желания быть одной или уверенности, что все еще впереди, а из-за глупого смирения с происходящим. Джонс считала, что многим красивым и стройным девушкам, к числу которых она себя не относила, сейчас не хватает мужчин, а уж для нее, тем более не было создано половинки. И она четко решила, что всю свою жизнь посвятит музыке.       Оставаться до конца концерта желания не было. Просмотрев еще пару номеров, Джонс поспешила к выходу. Зал был довольно большим, что неудивительно для одной из лучших академий Мира. Полы были выложены паркетом из темного дуба, что при первом взгляде казался абсолютно черным, но при этом не терял своего блеска и лоска, стены окрашены в золотой цвет и украшены огромными лепнинами, показывающими отрывки из древнегреческих мифов. Кто-то скажет, что это чересчур вычурно и безвкусно, но всё же большинство замирало от увиденного, с мыслью, что это самое прекрасное, что они когда-либо видели. Может показаться, что мнение людей притянуто за уши, но так оно и есть. Помпезность и богатство этого места поражает и уж точно не оставляет без эмоций. Но все свое внимание перетягивала сцена на которой сейчас, к слову, весьма недурно выступала первокурсница. Широкая лестница в несколько ступеней помогала артистам оказаться на сцене, чей пол был также выложен темным паркетом, что и в зале. Огромные бордово-красные шторы с золотистыми кистями, отделяли сцену от зрительного зала. Звучит, как клише. Большой зал, красный занавес, золотые стены... Но , в этом случае, это не клише, а показатель дороговизны и величая. А, впрочем, Академия имела настолько громкое имя, что было все равно, кто и что думает о ней.        Огромные размеры пугали студентов, которые впервые раз ступали на сцену. Казалось, что ты совершенно один в огромном помещении. Из-за софитов не видно зрителей, а из-за звука, раздающегося эхом в огромном зале, неслышно аплодисментов. Но позже, все удостоверялись, что такое одиночество только помогает. Ты будто остаешься один на один с музыкой. Только ты и она. Нет больше никого. Можно не боясь излить все свои чувства пронзительной мелодией, достучаться до сердец зрителей, которых не видишь.        Мерседес вышла из здания академии, попрощавшись с педагогами и одногруппниками, одновременно вешая им лапшу на уши. Оказывается, к ней приезжает мама и она никак не может остаться. У девушки слишком хорошая репутация, чтобы не верить ей и всё равно, что ее мама уже три дня, как уехала обратно в Лайму.       Брюнетка зашагала по направлению к метро, ведь по гневным сообщениям Курта, в которых он проклинал всю сеть такси, она поняла, что лучше потрястись в метрополитене, нежели провести весь вечер в салоне автомобиля. Но, видимо, у судьбы были совершенно иные планы. Уже спускаясь по небольшой лестнице в Нью-Йоркскую подземку, девушку остановила чья-то рука. — Это Вы? *** — Значит, спешишь на свидание? - брюнет повернул голову в сторону Курта, который то и дело смотрел на циферблат своих часов. Уже 19:03. — Лучше смотри на дорогу. Еще одной аварии мне не хватало, - раздраженно буркнул шатен. — Никто не просил тебя бросаться мне под колеса, - на лице парня появилась ухмылка. — Сколько раз можно говорить? - Хаммел возмущенно подскочил на месте, - Я НЕ БРО-САЛ-СЯ тебе под колеса! — Тише-тише, успокойся. А то, оставлю тебя в этой подворотне, - на лице брюнета вновь появилась улыбка. Она, кажется, никогда и не сходит. — Тоже мне, напугал, - Курт сложил руки на груди, - я знаю Нью-Йорк лучше всякого коренного жителя. — Значит, ты приезжий? — Ага, - Хаммел смотрел в окно автомобиля. На улице давно наступил вечер, но темно еще не было, что весьма характерно для конца апреля. Теплый весенний вечер — романтика. Только вот Курт сейчас вместо того чтобы сидеть в обнимку со своим парнем, едет в машине с незнакомцем, который еще и покалечил его. Хотя, что-то подсказывает, что никакой романтики сегодня не ожидается. Телефон шатена разрывался от звонков и сообщений еще в такси, но потом резко затих. Видимо, Дэйв сильно обижен. — И что же заставило тебя переехать сюда? - Блейн, так, кстати, зовут парня, действительно заинтересовался своим попутчиком. Хотя, любопытство этого кудрявого брюнета, никогда не знало границ. — Что заставляет всех, ну, или большинство. Учеба. — И где же ты учишься? — Международная Академия Искусств... О, остановись, мы уже на месте, - Шатен почувствовал невероятное облегчение, увидев хорошо знакомый ему дом. Он все еще надеется, что Дэйв поймет его, когда услышит историю и сегодняшних приключениях. — Да, конечно, - брюнет взял немного правее и остановился почти у самого дома Карофски. — Эм... Спасибо, Блейн. Сколько я тебе должен? - шатен потянулся за бумажником, но тут же был остановлен брюнетом. — Я, конечно, своей вины особо не чувствую, ибо все еще считаю, что ты сам решил броситься, ко мне под колеса, - на этих словах Хаммел закатил глаза, - но денег с тебя брать не собираюсь. — Ну что ж, мне же и лучше, - Курт открыл дверь автомобиля и уверенно вышел из салона. Но, кажется, кто-то снова забыл, что немного ранен. Ах, Курт, ты вновь лицом к лицу с асфальтом. В какой раз за сегодня? — Эй, ты как там? - Блейн вышел из машины и поспешил на помощь к шатену. — Лучше не бывает, - процедил через зубы Хаммел. Подхватив Курта за руки, Блейн с, привычной уже ему, легкостью поднял его. Брюнету казалось, что этот голубоглазый мальчик, от силы, весит килограмм пятьдесят. Его, что совсем не кормят в этом доме? — Давай я помогу тебе дойти до входа, а то, боюсь, ты совсем убьешься сегодня. — А ты не бойся. — Нет, ты можешь идти сам, если хочешь, - брюнет отпустил одну руку, отчего опора казалась шатену более шаткой. — Эй! Отпускать меня я тоже не просил! — А я и не отпускаю, - Андерсон широко улыбнулся и вернул вторую руку на место, - не беспокойся. — Кто бы беспокоился! Делать больше мне нечего... Лучше помоги мне наконец. — Ты такой смешной, когда дуешься, - Андерсон крепче сжал хрупкое тело шатена. Курт мог уверенно опираться на брюнета, делая небольшие шаткие шаги. Вид Блейна внушал доверие, но вот его язык... Хаммел считал, что он живет отдельной жизнью.        *** — Вроде бы, я, - девушка не могла скрыть улыбки. И непонятно, что больше ее рассмешило: этот глупый вопрос или смешной и не по возрасту детский вид пухлогубого блондина. — О, глупо получилось... Я имел в виду, это Вы открывали сегодняшний концерт в Академии? - парень замялся и явно нервничал. Хотя, заглядывая вперед, это далеко не в его стиле. — Аа, Вы об этом. Да, это была я. — Вы прекрасно выступили! Ваш голос... Он невероятный, - блондин достает из-под толстого драпового пальто ярко-красную розу, - Я хотел подарить ее вам после выступления, но вы так быстро исчезли, - парень протянул цветок девушке, - Извините, она немного потеряла презентабельный вид. — Нет-нет, что вы! Она прекрасна, - Джонс с улыбкой приняла розу, - спасибо... — Сэм Эванс. Мое имя, Сэм Эванс. — Мерседес Джонс, - брюнетка с улыбкой протянула руку блондину. — Да, ваше имя мне знакомо, - Эванс принял руку девушки. — Только не говорите, что Вы мой фанат. Я еще не совсем готова к умопомрачительной славе. — О, нет, если только совсем немного, - парень не мог сдержать смеха. Слова Джонс его явно развеселили. Да и в общем девушка производила на него впечатление. — Немного фанат? - Мерседес также не могла сдерживать смех. У этого малого неплохое чувство юмора. Ну уж точно лучше, чем у Карофски. — А что тебя так удивляет? Ты же не против перейти на "ты"? — Хм, я знаю Тебя всего пару минут, но почему-то уже перешла, - брюнетка вновь улыбнулась, - И меня уже ничего не удивляет, кажется. — Но раз мы перешли на "ты" и тебя уже ничего не удивляет, я должен исправить положения и как-то удивить тебя, - Эванс загадочно улыбнулся. — А, что если ты маньяк, который убивает одиноких певиц или вор в законе, на счету которого кража «Моны Лизы» и яйца «Фаберже»? — Девушка, у Вас богатое воображение. Но, думаю, переживать не стоит, «Мона Лиза» и «Фаберже», по-моему, не украдены. Во всяком случае, не мной, - блондин рассмеялся, а вместе с ним и Мерседес. Хотя она и не переставала улыбаться все это время. — Мы снова перешли на "Вы"? — Не уходи от темы, Мерседес Джонс, - парень попробовал скорчить серьезную гримасу, но его пухлые губы не переставали растягиваться в улыбке. — Ну, хорошо, и как же ты собираешься меня удивлять, Сэм Эванс? - Мерседес сама не понимала откуда в ней столько кокетства, совсем ей неприсущего, к тому же. Видимо, оно копилось в ней в то время, когда внимания от парней ей не доставалось. А впрочем, что она теряла? Всё же лучше одинокого вечера с банкой мороженого и очередным телевизионным мылом. — Для начала я хочу пригласить тебя кое-куда. Но для этого нужно пройти к моей машине, не против? — Вполне, за. Я бы не рискнула спускаться в метро со всеми этими нервными людьми, которым мы, кажется, немного перекрывает вход, - девушка засмеялась, оглядываясь по сторонам. И, правда, они стояли у самого спуска в метрополитен и потенциальным пассажирам приходилось обходить их. Конечно, многие машинально сворачивали в сторону и даже не обращали внимание на разговаривающую парочку, но большинство не упускало возможности буркнуть что-нибудь или недовольно сверлить их глазами. — Ну тогда, идем. *** — Кто это был? — Дэйв... — Я еще раз спрашиваю, кто это, чёрт возьми, был?! - Карофски с силой ударил о стол, отчего пустые бокалы неприятно звякнули, а из плетеной корзины вывалилось несколько трюфелей. — Я же объяснил тебе, - Курт обессиленно присел на кровать. Он действительно устал объяснять Дейву, что Блейн не его любовник и что все это время Хаммел спешил на свидание, а не стонал под накаченным телом кудрявого брюнета. — Я не верю в этот бред, Курт! - Карофски рывком подскочил к шатену, в жилах у которого уже начинала застывать кровь. Дейв никогда не был так зол, тем более на Курта. Хотя и повода не было, да его и сейчас нет. Но, как донести это, когда тебя совсем не желают услышать? — Дейв, ты пугаешь меня... — Я пугаю? Ах, я тебя пугаю?! - громоздкое тело Карофски навалилось на хрупкого Курта, - А так тебе страшно? Страшно, да?! - брюнет жадно впился в губы шатена, больно кусая их. Длинный и отчего-то теперь кажущийся мерзким язык, насильно входил в рот Курта, по-хозяйски разгуливая внутри. Наигравшись, он переходил к молочно-белой шее, оставляя ярко-алые засосы, которые наверняка будут болеть и саднить завтрашним утром. — Девид, перестань... — А ему ты так не говорил! Не говорил же, да?! - Карофски был явно возбужден и это можно было понять не только по его общему виду, но и по бугру ниже пояса, что настойчиво терся о тонкие ноги Хаммела. Происходящее не укладывалось в голове. Конечно, Дэйв не был нежным романтиком, приносящим завтрак в постель, но до такого он тоже никогда не доходил. — Дэйв-Дэйв! - тонкие пальцы отталкивали брюнета, но он был слишком возбужден и решителен, что даже не обращал на это внимания. Мягкий хлопок рубашки с легкостью расстался с Куртом, оголяя впалый живот шатена, - Перестань! Перестань, Дэйв! — Тебе больше не нравится со мной? Он лучше? Лучше, Курт?! - Дэвид больно сжал Хаммела за плечи, плотнее прижимая его к мягкому матрацу. Горячее дыхания обжигало молочную кожу, а страх встал пеленой перед глазами. Кажется, что это сон. Страшный сон. — У меня ничего не было с ним! - Курт пытается выбраться из "объятий", но тут же снова отталкивается Дейвом на кровать. Только теперь на пути оказывается деревянная спинка. Плюс еще одна травма на сегодня, Хаммел. — Как ты можешь смотреть мне в глаза и врать?! Как, Курт?! - пальцы брюнета, кажется, скоро проткнут тонкую кожу Курта. А коленные чашечки прогнутся в обратную сторону от веса, опирающегося на них. — Я НЕ ВРУ ТЕБЕ! - этот крик разрезал тишину в комнате, но не смог перекрыть звук пощечины. Большая ладонь с силой ударила покрасневшее лицо в районе впалых скул. Сдерживать слезы уже нет сил, да и смысл?- Дэйв...        Шатен смог оттолкнуть от себя ошарашенного Карофски, который заметно ослабил хватку. Схватив со стула пиджак, Курт немедля выбежал из дома.       Горячие слезы ручьем скатывались с кристально чистых глаз. Щека жутко саднила, а челюсть больно похрустывала при малейшем движении. Ночной Нью-Йорк продолжал жить, получив второе дыхание, возродившись ночью. А Курт, кажется, только что умер. Снова.        Дрожащие руки неуверенно достали телефон из внутреннего кармана пиджака, который Хаммел накинул на голый торс. Холодно. Тонкие пальцы неуверенно набирали знакомый номер, но на том конце провода женщина сообщала, что абонент вне зоны доступа и стоит перезвонить ему позже. — Ну же, Мерседес, где ты, когда так нужна мне? МАИ*—Международная Академия Искусств