Огичи-чан

Восьмилетний Ичиго Куросаки сидел в углу собственной комнаты, сжавшись в комочек и уткнувшись носом в колени. Ему было очень грустно и больно. Пять дней назад умерла его мать, а он ничего не смог сделать и винил себя в её смерти. Мальчик не спал вот уже два дня. Не мог и не хотел смыкать глаза, ведь во сне он вновь увидит лицо своей матери, её добрую улыбку, взгляд и вспомнит нежные объятия. Детский организм требовал отдыха, но Ичиго упорно продолжал сидеть в углу и нагружать себя далеко не самыми хорошими мыслями. Отец не раз пытался что-то сделать, но в эти дни мальчик не разговаривал ни с кем, не ел, и почти не выходил из собственной комнаты. Совсем маленькие сёстры ничего не понимали и он был рад хотя бы этому. В конце концов, Иссин, решив, что сыну нужно время, оставил его одного. Но вот, погружённый в свои мысли, глаза маленького Ичиго начали закрываться, и он невольно провалился в сон. *** Этот мир был скучен, неинтересен и до безобразия однообразен. Кроме небоскрёбов и бесконечного голубого неба с множеством разнообразных облаков, перевёрнутых не по закону природы, на девяносто градусов вправо, здесь не было ничего. Абсолютно. Очнувшись в такой атмосфере - здесь было очень тихо и пустынно, - в таком месте, маленький Куросаки сначала даже ничего не понял. А потом испугался. Того, что в этом мире он так же один, того, что семья его оставила здесь одного, того, что к нему больше никто не придёт и он будет жить здесь на протяжении всей своей жизни. Вечность. Мальчик заплакал, заголосив на весь мир, на всё пространство. С неба, на бесконечные высотки, начали падать крупные капли дождя. *** Сначала он не понял в чём дело: почти всю свою жизнь провел в покое, а сейчас, бесконечным потоком льет дождь, на всю округу слышен чей-то плач. Именно он заставил его проснуться. Не то, чтобы, когда в этом чёртовом мире был ливень он не просыпался, эти капли отличались от обычного дождя тем, что были пропитаны горечью, болью и страданием. Он ещё никогда не ощущал такого шквала эмоций. И отчасти, был рад такому повороту событий, ведь сейчас, он в какой-то мере свободен. Наконец, он сможет стать независимым. Чувства хозяина пробудили... Пустого. Не долго думая, он направился в ту сторону, откуда по его мнению и доносился громкий плач... *** - Какого чёрта? Ребенок? Я нахожусь в теле этой мелочи? - шипящий, искажённый голос заставил Ичиго обернуться и прекратить истерить, хотя соленые капли всё так же стояли в его карих, непонимающих глазах. Перед ним стояло человекоподбное существо, хотя, если подумать, то своим телом, внешне, он и правда напоминал человека. Пепельные волосы, чёрные глаза с золотой радужкой - необычно для тех людей, которых Ичиго видел в своей жизни, недовольное выражение лица, будто бы он кого-то проклинает. А ещё в глаза бросилась странная одежда: белоснежное хакама, будто порванное по краям и испачканное, ведь черного же цвета, сандалии и торчащая из-под чёрного пояса, такая же белая, как одежда, рукоять катаны. Увидев в этом мире живое существо, а оно еще и напоминало человека, мальчик без раздумий подбежал к нему и обнял за то, до чего мог дотянуться своим маленьким тельцем, а именно, за ноги, что есть силы. Правда, он уже не плакал, а просто хмыкал и сопел в тонкую ткань, которая успела пропитаться детскими слезами. Пустой же немного опешил и поспешил отцепить от себя настырное человеческое дитя, он не собирался с ним возиться. Вот ещё, будто бы ему оно надо. Его единственная цель - выбраться наружу. А чтобы это сделать, нужно убить этого мальца, но так как гарантии на то, что он не умрёт вместе с ним, не было, пришлось немного потеснить свои желания и поразмыслить над ситуацией. В одиночестве. Поэтому, Пустой решил для начала отцепить от себя наглые ручонки и найти укромное местечко, где его никто не побеспокоит. Сделав это, а это не составило никакого труда, он начал удаляться. Только не успел он сделать и шага, как на его макушку вновь упали крупные капли дождя, в мире разразился ливень, а уши заложило от очередного громкого плача. Черт бы побрал этого мелкого!... Что мне с ним делать?! Поворчав себе под нос и проклянув всё, на чем стоит этот чертов мир, Пустой всё же вернулся обратно и поднял за шиворот несчастного Ичиго, который, только увидев недовольные глаза, сразу же перестал плакать и протянул руки к этому существу. Завидев это, Пустой с презрением отодвинул его подальше, а мальчик продолжил барахтаться, шевеля своими ручками и ножками в разные стороны, корча милые и недовольные рожицы, пытаясь освободиться. Когда же ему это надоело, Ичиго готов был снова разрыдаться, если бы не вовремя заметивший это Пустой. Он уже был согласен на всё, что угодно, лишь бы малец перестал плакать. Неприятный ливень скоро будет сниться ему в самых страшных кошмарах. Быстро сообразив, он без промедления он взял мальчишку на руки, о чём сразу же пожалел: через несколько минут, Ичиго стал дергать его за волосы, не сильно, но довольно-таки ощутимо. - Чёрт! - выругался в очередной раз Пустой, спустив пацана на землю, точнее, на прозрачное стекло небоскрёба, и потёр пострадавший участок тела. Мальчик нахмурил брови, недовольный таким поворотом событий. - Только не вздумай снова лить слёзы, мелочь, - недобро сверкнув глазами, предупредил он. - Не буду, - вдруг подал голос Ичиго, чем немного удивил его. Он-то думал, что малец вообще говорить не умеет. Что с него взять? Ведь он впервые видит ребёнка. - И я не "мелочь". Меня зовут Ичиго, - вполголоса проговорил мальчик. - А ты не знаешь, где мы? И кто ты? - не спеша спросил он через какое-то время, в упор глядя на Пустого перед ним. Но на эти вопросы тот лишь рассмеялся немного безумным смехом. - Неужели ты думаешь, что я так просто отвечу тебе на эти вопросы? - резко успокоившись, ответил Пустой. Не заботясь ни о какой-либо безопасности ребенка, он тонкими, холодными пальцами ухватился за рубашку на маленьком плече Ичиго и притянул ближе. Да так близко, что тот испугался от неожиданности и инстинктивно попытался вырваться, вцепившись в белоснежную ткань хакама незнакомца. В глазах мальчика Пустой на пару мгновений увидел страх, широкая самодовольная ухмылка сразу же расползлась по его лицу. Вглядываясь в глаза существа перед ним, Ичиго невольно вздрогнул. Он не видел там ничего, кроме жажды убийства, самодовольства и равнодушия. И это его испугало. Мальчик уже хотел разреветься вновь, как перед взором появились картинки из недавнего воспоминания: неподвижное тело матери в траве, светлое платье перекрашено в алый, как и его собственные руки, и янтарные, до безумия страшные глаза чудовища, напавшего на его мать. Маленькое сердце невольно сжалось, причиняя невыносимую боль, стало сложней дышать, а в глазах опять застыли слезы. Миниатюрные пальцы сами собой разжались, отпуская слегка смятую ткань, и кисть переместилась на грудь. Ичиго со всей силы сжал рубашку там, где находилось сердце. До чего же стало больно и обидно. Чувство вины вновь накрыло его с головой. Заметив, что ребенок снова захотел плакать, Пустой разжал кисть и с отчаянным стоном хлопнул ей себя по лбу в раздражении. Немного дёрганным движением, он опустил руку и взглянул на еле сдерживающего слезы Ичиго, который отчаянно подавлял все эмоции в себе. Поддавшись неожиданному порыву, Пустой легко щелкнул мальчика по лбу. Тот сразу же успокоился, ослабил пальцы и поднял свои глаза к нему, такие непонимающие, ясные, а главное, никакого страха и намека на него в них не было, что заставило Пустого лишь нахмуриться. Не успел он сказать хоть что-то, как мальчик неожиданно пошатнулся. Мир перед его глазами вдруг начал расплываться, и существо перед ним тоже постепенно становилось все бесформеннее. Мальчик запаниковал. За какие-то, казалось бы, несколько мгновений он сильно привязался к нему, не хотелось, чтобы оно исчезало. Завидев перемены в пацане, Пустой лишь вздрогнул. Мало того, что он его не боится и нашел в нём, в Пустом, няньку, так ещё и снова собирался разреветься. Для полного счастья не хватало лишь вновь промокнуть до нитки. К тому же, понял Пустой, тот просто просыпался, возвращался в реальность, но надумал себе уже не весть что. Проклянув ребёнка, он все же сказал то, что его успокоило (маячащая на горизонте перспектива никак его не прельщала): - Мы ещё встретимся. Последнее, что увидел удивленный Пустой перед тем, как снова остаться в одиночестве, это искрящиеся радостью карие глаза с невысохшими слезами и широкую наивную улыбку.