I don't need it anymore.

Музыка слишком громкая, концентрация запахов превышена, а в глаза то и дело бьет сигаретный дым. Блондин не является трезвенником-язвенником, но без определенной дозы алкоголя находиться в этом месте фактически невозможно. Он пробегает взглядом по залу, пытаясь в этом живом лабиринте найти необходимый маршрут, да так, чтобы зацепить бар по пути к столу друзей. В висках стучит пульс, а дышать немного проблематично, только парень уверен, что это не из-за обстановки, так как домосед в нем умер еще лет эдак в семнадцать, во время первого похода в аналогичное злачное место. И Фань уже начинает жалеть, что пришел сюда, что согласился на уговоры приятелей, что, черт возьми, видит сейчас, а не ослеп где-то между гардеробом и танцполом. Может это и звучит слишком громко, только в моменты взрыва эмоций блондин не особо контролирует свои мысли. Хорошо, хоть действия он перестает мониторить только после лошадиной дозы текилы, пары цветных коктейлей и, возможно, пары бокалов виски. Двойного виски. Но сейчас, когда бар так близко, сделай только шаг, на его пути вырастает преграда, которая и является причиной паники. Что уж темнить, определенно, только паники. Ему было трудно дышать? Глупости! Вот сейчас дышать невозможно, потому что где-то в районе грудной клетки кто-то словно жгуты стягивает, одновременно создавая обволакивающий вакуум. Крис только не может понять, почему никто вокруг этого не замечает… Лухан двигается в такт музыке, касаясь руками партнера так, словно это не обычный танец, а нечто более интимное, только для них двоих. И Фань даже может различить в глазах то самое, что называется нежностью, которой никак не место в клубе. Кулаки сжимаются до такой степени, что ногти до боли впиваются в ладони, но только это спасает и возвращает к реальности. Крис разворачивается моментально, за несколько шагов преодолевая пройденное пару минут назад расстояние, стараясь как можно быстрее оказаться на улице. Пальцы не с первого раза выуживают сигарету из идеально ровной, новой пачки, зажигалка предательски отказывается работать так же, хотя производители Cricket всегда утверждают об идеальности продукта. Глупые, даже учитывая погодный фактор, они не учитывают человеческие эмоции. Первая затяжка дается с трудом, но последующие возвращают здравый смысл, и Крис чувствует себя пятиклассником, который испугался девочки с параллельного класса, которая очень нравится. Только Лухан не девочка и он не нравится. Лухан парень, которого И Фань, кажется, до сих пор любит, не смотря ни на что. Минсок заваливается к нему на следующее утро, а точнее во второй половине дня. Он выспавшийся, выглядит довольно свежо, даже улыбается, а у Криса жестокое похмелье, с сотней иголок в голове и тошнотой в груди. Единственный минус в том, что Минсок немного зол, так как «кто-то вчера мог бы ответить хоть на один звонок, а не играть в прятки». И Фань со стоном падает обратно на диван, стараясь не вспоминать, где его телефон, который сам же заботливо спрятал перед тем, как пригубить первый бокал. В этом плане Криса можно сравнить с пьяной девушкой, которая под градусом вспоминает всех, кому необходимо позвонить в три часа ночи и рассказать, как же ему жаль/как он рад, как соскучился/как ненавидит. В ином состоянии У это делать не то чтобы стесняется, скорее просто не любит. - И как ты объяснишь свое поведение, алкоголик? Вечер, организованный для тебя, прошел очень не плохо, с учетом одного обстоятельства – БЕЗ тебя, - Минсок специально выделяет конкретное слово, таким образом взывая к совести старшего, ведь собиралась компания как раз по случаю приезда Криса. Ким нарочито громко ставит чашку с кофе на стол рядом с диваном, показывая, как он обижен и уязвлен выходкой Фаня, который в это время старается утопиться в паре подушек, хотя это физически невозможно. - Мин, да ты издеваешься, - бормочет Крис, приоткрывая один глаз, замечая какой красивый узор на подушке. Парень вообще порой поражается, как его все еще пьяный мозг с утра может замечать мельчайшие детали, но не желает работать от слова совсем. - Нет, И Фань. Издеваешься здесь именно ты, со вчерашнего вечера издеваешься. Ты просто не представляешь, как велико мое желание стукнуть тебя по твоей пропитой морде. - Хуже уже точно не будет, - блондин с трудом усаживается, откидывая голову на спинку дивана, отмечая, как болит спина от сна вне кровати. Крис только глазами провожает Сюмина, когда тот усаживается в кресло, все-таки притрагиваясь к своему чаю. У Кима вообще мания на чаи, самые различные, с добавками, потому у И Фаня всегда есть пара различных сортов, чтобы друг мог не стеснять себя в выборе, хотя сам употребляет только кофе. - Хуже чего? Минсок хмурится, в очередной раз посылая к чертям Криса и его привычку никогда не говорить все сразу. У И Фаня вообще проблемы с оцениванием ситуации, как считает Ким, особенно когда того накрывает масса всего и сразу. Младший, вообще-то, не левый человек, не тот, кто будет увиливать от разговора, даже если точно знает, что ничего не сможет посоветовать. Но ведь порой не нужно ничего говорить, так? – Крис, блин, ты можешь спуститься на эту бренную землю со своего спиртового облака и нормально сказать, что вчера произошло такого, что ты сейчас себя ведешь как брошенная невеста?...- на последних словах Сюмин внезапно складывает какую-то свою мозаику, он ведь парень сообразительный в отличии от некоторых, сидящих напротив. Молодой человек сразу вспоминает, кого сам встретил в заведении и кого, видимо, встретил его друг. – Черт, ты все-таки был в клубе, да? Теперь его голос звучит скорее понимающе и, самое ужасное, как-то слишком сочувственно, что Фаню хочется рвануть в ванную, обнять фаянсового друга и рассказать ему о своей ночи, потому что его вновь мутит от ощущения своей же беспомощности. Глубоко вдохнув, блондин тянется к своему кофе, одними губами благодаря Мина, и за пару глотков обжигающей жидкости возвращает себя к некому подобию нормального состояния. Тело по немного начинает слушаться своего хозяина, хотя головная боль не собирается пока что сдавать позиции, ежеминутно стуча маленьким молотком в висок. - Я позорно сбежал, представляешь? Просто не смог даже и шагу сделать, - У тихо смеется, покачивая чашку в ладонях, наблюдая, как кофе, словно волны, бьется о стенки керамики, напоминая чем-то его жизнь: такую же темную, горькую, на любителя, не для сладкоежек и девочек в рюшах. – А потом уже дома понял, что повел себя как идиот. - Ты и есть идиот, Крис, - Минсок произносит это с ноткой любви, в этом И Фань не сомневается. Пусть для Сюмина Крис и идиот, зато родной и свой идиот, а другого такого же не надо. Не надо даже потому, что одного достаточно. – Он ведь не вернется, а может это и к лучшему. Я уже говорил, что психолог из меня такой же, как из тебя балерина. Но может пора уже жить без прошлогодних воспоминаний? И Фань не дурак, все понимает, осознает, что сам себя привязал к чему-то, что уже давно далеко за спиной осталось, даже тень не отбрасывает, при этом старается в каждом движении прохожего, в каждом новом знакомом увидеть отголосок прошлого. Он вообще в этом плане жуткий консерватор… Для Фаня каждое изменение в жизни подобно революции или реформе, только вот он сам не поймет, как лучше? Реформы медленно вклиниваются, незаметно, словно условный рефлекс, к которому привыкаешь через двадцать один день. Это не страшно, даже терпимо. Революции бьют сильно, больно, они рождают трещины, которые потом становятся все больше, а склеить как-то не выходит. После невозможно жить как раньше, хотя попытаться стоит. У революции И Фаня есть и имя, как же без него… Лухан его личная революция. После нее как раньше не будет. - Ты не поверишь, но я именно так и жил в последнее время! Да и ты уже сказал, что не психологом являешься. Верни мне моего лучшего друга, потому что я хочу поправить свое здоровье, а пить в одиночку как-то внутренний аристократ не позволяет, - Крис все-таки встает, быстро справляясь с темнотой в глазах, сразу же медленно направляясь в сторону душа. - А вчера тебя твой внутренний аристократ не волновал? Я бы на его месте оставил тебя на хрен. Минсок поднимает с пола пустую бутылку без крышки, отмечая ее идеальную пустоту. На лице парня в этот момент сразу можно прочитать все его отношение к алкоголю, так как Ким аккуратно, двумя пальчиками держа тару за горлышко, относит ее на кухню, почти брезгливо отправляя к мусору. Со стороны ванной комнаты слышится мычание и шум воды, а затем звуки становятся более глухими после хлопка двери. Сюмин вздыхает с толикой трагедии, усаживаясь на диван и листая каналы, таким образом коротая время. Он бы и рад помочь другу, только это не его сердце разбили, а значит и не ему его собирать, пусть уже и прошло много времени.