Морфин

Жарко. Нико было жутко, просто невыносимо жарко. Он как будто снова вернулся в ад, и вот-вот должен обгореть от горячих языков пламени. Полубог приоткрыл глаза и торопливо зажмурился, спасая зрение от солнечного света, а проснувшееся сознание от впившейся в виски боли. Ди Анджело помнил Посейдона, Тайсона, бурбон, и дальше — пустота. Нико ненавидел похмелье. И напивался очень редко, когда эмоциональная боль становилась нестерпимой, разъедающей внутренности, словно кислота. И второй раз испытать эти прекрасные ощущения за неделю… То наркота, то алкоголь, докатился. Нико аккуратно повернул голову в тень от занавески и открыл один глаз. Рыжий. Откуда столько рыжего цвета? Парень озадаченно моргнул и с трудом сфокусировался на пятне прямо перед своим носом. Тайсон. Это его макушка маячит перед глазами. Сын Посейдона спал как медведь в берлоге, повернувшись на живот и раскинув руки, одна из которых своим весом давила на Нико и не давала ему скинуть с себя одеяло. Вот, почему так жарко. Ди Анджело, летом и зимой спавший под тонким пледом, чуть слышно фыркнул. — Тайсон… — прохрипел он. По горлу словно наждачной бумагой прошлись. — Вставай. — парень спихнул с себя чужую руку, и откинул одеяло. Сын Посейдона повернул голову в сторону источника шума, открыл один глаз, убедился в личности нарушителя покоя и, перевернувшись на спину, тяжело вздохнул. — Теперь хуже быть уже не может. Рассказывай. Они сели на диване (какое счастье, что не кровать!) и синхронно поморщились от резко проснувшейся головной боли. Тайсон, на этот раз уснувший в длинных шортах жёлтого цвета, натянул на себя бело-серую футболку, и принес графин с водой, после чего сел с ногами в кресло, всем своим видом демонстрируя готовность к длинному разговору. — Полтора года назад Перси захотел узнать, как именно Люк создал свою… империю. В общих чертах, конечно, все догадывались, кто-то больше, кто-то меньше, но наверняка никто ничего сказать не мог. В некотором роде Кастеллан — тот ещё параноик. Очень немногие, кто выжил в той войне, согласились поделиться информацией в обмен на ту помощь, что два сына могучей троицы, по совместительству, герои Олимпа могли предложить, а могли мы многое и приходили ко всем, кто был готов сотрудничать, но то, что говорил один резко отличалось от слов другого… Так что выстроить четкую и стройную картину не смог ни Перси, ни я. Возможно, Аннабет разобралась бы чуть лучше, но привлекать ее не имело смысла, тогда она еще носилась по Олимпу, отстраивая его заново, так что не замечала ничего вокруг. Зимой Перси удалось найти затонувшую яхту Люка. И вот тогда у него случился…ммм…назовем это рецидив. — Нико подошёл к столу и, выдвинув ящик, достал сигареты, которые Перси всегда хранил для него. Щёлкнула зажигалка. — И? — спустя пару секунд тишины потребовал продолжения рыжий. — Он влетел ко мне в покои в доме отца, начхав на все меры предосторожности, — хмыкнул ди Анджело, выпуская сизое облако дыма. — посреди ночи. Не знаю, о чем подумали слуги, но с тех пор смотрели косо. — Я думал, в аду прислуживают скелеты какие-нибудь. — Ты не знаком с Персефоной, она рядом с собой не потерпит бренчащие кости, это не эстетично. Так вот, вломившись ко мне, Перси минут десять пытался что-то объяснить, размахивая руками и тряся какими-то бумажками, но от избытка эмоций путался в словах, а я до этого не спал три ночи, так что вырубил его сонным порошком и лег обратно в кровать. Наутро твой брат почти поставил мне фингал за это. Бумаги, который он принес, были с той самой яхты. Не знаю как, но некоторые листы сохранились до такой степени, что их можно было прочесть. Возможно, они были в какой-то особой капсуле или типа того, я не вдавался в подробности. Думаю, ты не раз слышал от Перси, что Люк — гений. Я считаю его исключением из правил. Он смог не только организовать восстание, но и управлять им, почти добился своей цели, но потом разрушил все своими же руками, хотя до победы было не так уж далеко. Ты не думал, почему он это сделал? Внезапно изменил своим убеждениям? Он хотел мести, да, но не ценой массовой резни. Мир рухнет, когда будут свергнуты боги, и разлетится прахом, когда на трон взойдет титан. Не знаю, когда все изменилось. Внезапно Люк захотел отгородить свое сознание и тело от Кроноса. Скрыться там, где его не смогут достать. Но оставить за собой ядерный взрыв, уничтожающий цивилизации… Кастеллан не такой подонок, как многие считают. Перси прочел в записях одну фразу… «Чтобы выжить, нужно умереть». Он стал одержим мыслью о том, что его главный противник жив. Мы снова искали. Долго. В тайне, потому что никому нельзя было доверять такой секрет. Через несколько месяцев стало понятно, что все ниточки, которые хоть как-то могли привести нас к разрешению этой загадки, сходятся на ближайшем круге Люка. Так сказать, его личной команде. И единственный, кто был жив на тот момент — Крис Родригес, но он и Кларисса пропали на целый год. А когда мы нашли их… Клэр осталась одна. Арес всегда жесток со своими детьми, считает, что страдания делают их сильнее. Он отнял у Клариссы все, что дарило ей радость. Не знаю, что там была за история у этих троих, но Крис погиб. И мы не нашли ни единого доказательства, что Люк жив. Тогда Перси впервые замкнулся в себе. Возможно, переосмыслил все, что до этого знал о нашем мире. Ты сам знаешь, как он изменился. Раздался стук в дверь. Нико выкинул бычок сигареты, от которой остался лишь фильтр, и пошел в ванну, мыть руки, оставляя за хозяином дома право открыть дверь. — Тайсон, какого черта? Я знаю, Перси сказал тебе, где он. Хирон говорит о каком-то непонятном Поиске, в Большом Доме вообще не в курсе, что кто-то из подопечных пропал, все играют в несознанку. Что за фигня творится? Я требую ответа, — Аннабет, раздражённо стуча каблуками, без спроса вошла внутрь и удивленно замерла, увидев невозмутимо вытирающего руки Нико. — а ты ещё что здесь делаешь? — И тебе доброе утро, ты очаровательна, как Медуза Горгона в этот чудесный день, — съязвил брюнет. — Хам, — припечатала та. — Эгоистка, — не остался в долгу сын Аида. — Прекратите, — поморщился Тайсон. — Аннабет, с чего ты решила, что я знаю, где Перси? — Во-первых, он ушел после твоего появления, а до этого сидел здесь как хомяк в норе, а во-вторых, вчера в лагере был Посейдон, значит, ни о каком Поиске речи быть не может, раз он сам явился устраивать разборки, — блондинка скрестила руки на груди, недовольно посматривая в сторону Нико. — Это я должен спрашивать у тебя, где Перси, а не наоборот. — Да что ты? И почему я тебе не верю? — Чейз, тебе уже сказали, он не знает, где Перси. Чеши отсюда, и без тебя тошно, — фыркнул ди Анджело. — Я не с тобой разговариваю, — огрызнулась девушка. — Все ещё злишься, что Перси предпочел твоей компании меня? — поднял бровь парень. — Из-за тебя Перси стал меньше проводить времени со мной. — Он бросил тебя из-за твоей занудности. Ты славишься непревзойденным умом как дочь Афины, но не видишь дальше собственного носа. Все всегда должно быть по-твоему, да? — Он меня не бросал. Мы расстались. И это не твое дело. — Ребята, хватит! — рявкнул вдруг Тайсон. — Аннабет, если не можешь говорить нормально, то иди проветрить, Нико, а ты заткнись и не провоцируй её. Оба возмущённо посмотрели на воина и насупились. — Хорошо, тогда поговорим. Аннабет, я действительно не знаю, где Перси. Он исчез, ничего мне не сказав. Накачал меня и Нико снотворным и сбежал. Может, он настолько устал от лагеря, что решил побыть в одиночестве? — Тайсон снова сел в кресло, устало потирая гудящие виски. Нико прошел через комнату и встал слева от парня, молча выражая свою поддержку. — Он ушел с Ла-Ру, — качнула головой Чейз. — С чего ты взяла? — Не считай меня дурой, Нико, — фыркнула девушка. — я, конечно, блондинка, но не идиотка. Всего несколько человек знали об устройстве корабля, который пропал. Одному человеку, да ещё и с ребенком, будет крайне тяжело управлять им. Так почему? Почему он ушел? Почему с ними? И, наконец, почему ничего не сказал мне?! — Спроси у него при встрече, Аннабет. А теперь прости, нам надо работать. — Если я узнаю, что вы соврали мне, то пожалеете. — девушка вышла, сильно хлопнув дверью. — Какая она утомительная, — прокомментировал уход Чейз брюнет, отходя от кресла и падая на диван. — Расскажешь, что было дальше? — напомнил о разговоре до появления Аннабет Тайсон. — Ты сам знаешь. Когда Перси узнал о Люке, вопрос был лишь во времени. Он знал, что назад пути не будет. Его выбор ты видишь. — Я с ним сопьюсь, — мрачно сказал Тайсон, помолчав с минуту. ди Анджело понимающе хмыкнул. Напряжение, нарастающее с каждой минутой, становилось почти осязаемым, вязкой субстанцией обволакивало внутренности, когтистой рукой подбираясь к горлу. — Я тебе в этом не помощник. — Я должен найти его. Он не понимает, чем нам всем грозит освобождение Лукаса. — Сомневаюсь, что новое восстание входит в их планы, — не согласился брюнет. — здесь мы не найдем следов. — Ты что-то знаешь, правда ведь? — испытующе посмотрел на собеседника воин. — Знаешь, но молчишь. Почему ты думаешь, что не можешь мне доверять? Что я сделал? — Доверие — это роскошь для таких, как мы. — Но тем не менее, ты здесь. — Я обещал Перси присмотреть за тобой. Не дать повесить всю вину. Он не смог бы оставить тебя одного, но и бросить Люка там было ему невыносимо. Хотел бы ты, чтобы твой лучший друг, брат, соратник, разрывался между двумя жизнями? — Знаешь, где он? — Нет. Но знаю, что пока они в безопасности.

***

Раздражение. Оно покалыванием отзывается на кончиках пальцев, вырывается наружу вместе с тяжёлым дыханием, когда Перси настойчиво стучится в дверь Кастеллана. И вспыхивает пожаром, когда ему никто не открывает. — Я знаю, ты там, трус несчастный! — почти шипит Джексон, отбивая пальцы о пластину из красного дерева. — Вам помочь? — осторожно спрашивает проходящая мимо горничная, красивая темноволосая девушка с невозможно тонкой талией. — Вы не видели постояльца из этого номера? — агрессивно пинает дверь Перси. — Нет, — она озадачено качает кудрявой головой. — но все записи есть на стойке регистрации, если гость открывал дверь, это должно быть зафиксировано. — Отлично. В лифте тихо играет музыка, создавая ненавязчивый фон, не способный сбить с мысли. — Перси? — этажом ниже заходит Кларисса, и чуть морщится от резкого запаха перегара. — Ты, что, пьян? — Был, — не отрицает Джексон. — ты не видела этого упыря белобрысого? — Ты о Люке так ласково? — прячет улыбку девушка. — О нем самом. — В последний раз я лицезрела его сиятельство в твоём присутствии. Лифт мягко остановился. На ресепшене подтвердили, что Кастеллан в своем номере не появлялся. Перси, сразу как-то помрачнев, прошел к зоне ожидания и упал в кресло, неподалеку от большой зеленой пальмы в глиняной клумбе. — Я его убью, — клятвенно заверил Джексон. — Так что у вас случилось? — села рядом дочь Ареса, отпихивая подальше зелёный лист, отказавшийся рядом с ее лицом. — Он меня поцеловал в каком-то блядском клубе. — Он что? — удивилась Ла-Ру. — Да, вы времени зря не теряете. Не ожидала. — Не знаю, хочу ли я знать, что это было, — скрестил руки на груди парень. — А зачем? — пожала плечами девушка. — Раз поцеловал, значит, захотел. Это просто поцелуй. Особенно, если был пьян… — Пьян был я. А ему просто не понравилось, что бармен позвал меня на свидание, и я ему могу сболтнуть что-то лишнее. — Ооооо, так наш гений, оказывается, ревнивый, — хихикнула Кларисса. — Клэр, ты же знаешь… — Слушай, а как вообще так получилось, что… — Ла-Ру внезапно осеклась, бросив взгляд за спину друга. — Джексон, я сама ему по наглой роже заряжу, если хочешь. Перси повернул голову так резко, что хрустнули позвонки. По холлу шел Кастеллан. Совершенно трезвый. Абсолютно невозмутимый. В одной руке он держал телефон, что-то рассказывая собеседнику, а в другой нес несколько пакетов из Вествуд. — Я его убью, — с непередаваемым чувством повторил Джексон, поднимаясь. Он два часа его ищет, можно сказать, переживает, а этот полукровка, оказывается, по магазинам шароебится? Кларисса положила руку ему на плечо, удерживая на месте, а Люк, отдав пакет на ресепшн, приветливо махнул друзьям рукой, не переставая что-то говорить. — Ничего не хочешь мне объяснить? — подошёл к блондину Перси. — Джексон, — вздохнул парень, убирая телефон. — давай не сейчас, мне… — Сейчас, — сын Посейдона выразительно махнул рукой. Развернувшись, он прошел обратно и сел в кресло, постукивая пальцами по подлокотнику. — Клэри, оставь нас на пару минут, пожалуйста, — взъерошил волосы Кастеллан, подходя к полубогам. Девушка бросила вопросительный взгляд на друга. — Все в порядке, Клэр, иди. Ла-Ру пожала плечами и ушла, ради разнообразия промолчав. — Я слушаю. — Что ты хочешь от меня? — недовольно прищурился Кастеллан. — С тех пор, как мы в Италии, я только и делаю, что подтираю вам всем сопли, как будто других дел нет! — Такскаешься по клубам и дорогим магазинам? Не переутомился?! — рявкнул брюнет, зло стискивая пальцы в кулак. — Представь себе, нет, гораздо больше внимания мы привлечем, если будем сидеть в четырех стенах, — после вспышки Джексона Люк странным образом успокоился. — А не поделишься, от кого ты таким прекрасным образом прячешься? — встал Перси. — Хм, дай-ка подумать, — тоже поднялся блондин. — нет. Не твое дело. Сын Посейдона тихо зарычал и резко вскинул руку, хватая собеседника за ворот футболки, притягивая его ближе. — Как же ты меня бесишь! Прекрати вести себя так, будто тебе плевать! Я не для того вытащил твой зад из-за решетки, чтобы сидеть тут и смотреть, как ты корчишь из себя непонятно кого. Я знаю тебя, Люк. Ты меня слышишь? Я тебя знаю! Иногда ты ведёшь себя, как последний засранец или король мира, но, блять, на самом деле ты куда лучше, чем хочешь казаться. Поэтому, пожалуйста, сядь, и заткнись. Не хочешь говорить, скажу я. Сын Посейдона сильно толкнул полубога в грудь, заставляя его сесть. — Хорошо. Я тебе все объясню, но не здесь и не сейчас, Перси, — серьезно сказал Люк. — если у тебя есть вопросы, не связанные с нашими дальнейшими планами и передвижением, я на них отвечу. Вечером. — Я считал, что ты мертв, — глухо заговорил Джексон. — я просыпался и засыпал с мыслью, что мог тебе помочь, остановить… Я видел, как сжигали твой саван. И день за днём какое-то чувство противоречия не давало мне покоя. Словно что-то не так, неправильно. Кто-то говорил, что я просто не могу смириться с тем, что все закончилось. Некоторые вспоминали посттравматический синдром. Многие потеряли в той войне тех, без кого не могли представить себе дальнейшее существование, по той или иной причине. У каждого было свое горе. Но в отличие от них, мне повезло, ведь ты оказался жив, и я мог избавиться от своей ноши, от вины за твою смерть. Я думал, что мне повезло, пока не понял, что все это время обманывал сам себя. И сейчас ты занимаешься тем же. Полубог, больше не глядя на Люка, ушел, оставив его в одиночестве.