Арена: Фанф третий

POV Иккинг Сырость, тишина, темнота – всё это давило очень сильно на мои чувства. Я был подавлен. В основном – от безвыходной ситуации. «И как я только посмел поверить им? – думал я. - Я вполне мог считаться пленным и тогда, но почему же тогда я не чувствовал в то время такой ограниченной свободы действий? Я – один, кто остался с Олуха. И теперь я нахожусь неизвестно, с кем, неизвестно, где, да и вообще – мне всё надоело это. Смертью тут не поможешь. Надо было бежать ещё тогда. Ведь я по-любому узнал бы о разногласиях этих двух людей, а когда началась бы война между ними – а в борьбе за власть мирно ничего не бывает – я бы не смог кинуться на первую попавшуюся сторону. И только подумать: неужто всё это из-за какого-то торнадо, обрушившегося на мой родной остров? Точно ли там был один торнадо? Хотя, по-другому ничего не могло быть. Ведь вряд ли кто-нибудь стал бы нападать во время огромного разрушительного ветра? Или кое-кто смог бы?» Драго… Драго никогда не любил народ, а наше подлое отношение к драконам он не разделял. Он жил ещё дальше, чем Гнилец. А когда приходил – был на стороне обоих сражающихся на арене драконов. И при победе ему обязательно надо было взять себе часть. Или же его сторона быстро перемещалась от одного дракона, налетающего на другого, на другого, вырывающегося из-под лап первого и атакуя неизбежным смертоносным залпом или струёй огня. Драго никого не уважал, а наш мирный подход к его военным намерениям его мог огорчить в ту ночь. В ту ночь он ушёл. С грохотом лап Злобного Смутьяна, с которыми и пришёл, только, вот, сломав лишь забор. Не думаю, что во время разрушения Олуха он тоже мог поучаствовать. А что, если и не было торнадо вовсе? Что, если весь этот ураган - всего лишь выдумка? Мог ли Драго просто прийти в дождливую погоду и заморозить всех? Возможно… Возможно, именно тогда я пытался спасти кого-то, но бесконечные ледяные атаки на драконов от Злобного Смутьяна вынудили моего отца приказать мне улетать оттуда. Почему же я один остался жив? Это нельзя объяснить только лишь скоростью и выносливостью Черныша. Черныш… С самого того момента, когда я с Плевакой отправился на поиски дракона для себя, я не мог представить, что наткнусь на Ночную Фурию. Хотя, я встретился с ним ещё без Плеваки, когда он спал в пещере, это не помешало появиться у меня новым ощущениям, что я какой-то особенный. Хотя, ничего особенного не было в этом. Случайная прогулка по скалам, случайные движения чего-то тёмного, итак еле заметного в темноте пещеры… Почему случайные? Ведь приди я позже – я бы и не узнал, что там живёт дракон, который один в своём виде. Хотя, я точно не могу сказать. Черныш очень сочетался со своей кличкой. Не только из-за необычного чёрного окраса, скрывающего мощь и красоту одновременно. Имя это ему подходило по характеру. Хотя, я не думаю, что всем оно понравилось, но сам дракон быстро привык к нему. В этой тёмной окраске его шкуры была спрятана не только его мощь и красота, не уступающая другим видам. Этот тёмный окрас говорил о спокойствии Черныша, о его преданности, превосходной защите. Великий Тор, даже запах… запах этой чешуи отличалась от запаха всех остальных драконов на Олухе. Поверить не могу, что какая-то мелкая стая Хвостоколов смогла поразить моего друга, который уже был ближе мне, чем друг, ближе, чем отец… Самый мощный дракон оказался павшим от жал тех, кто не умеет летать! Неужто, он не мог догадаться взлететь и стрелять свысока? Хотя, в ту ночь была жуткая метель. Чернышу было холодно и из-за этого он, наверное, не смог взлететь. А я? А где я был в тот момент?» Сердце сжалось от боли. Я не мог плакать уже, но и не мог не сжать глаза, стиснув зубы. Сжав пальцы, я упал и стал бить невинные, но и ничего не чувствующие камни на полу. В конце концов мне надоело это. Я просто лежал с закрытыми глазами, пытаясь жить тем, что происходило сейчас. Сюда шли несколько человек. Дверь открылась, вошла Элли. Я сидел в углу, где, как мне казалось, было более уютно, и никто не мог мне навредить. Дверь закрылась, стража была по ту её сторону, а Элли прошла ближе ко мне и села рядом. У неё увеличился живот, что было странно для меня, ведь, как мне казалось, я тут недолго. Она взяла мою руку и положила на свой живот. Я смотрел на то место, а потом с силой поднял голову и посмотрел на её лицо. Лицо предавшего меня человека. - Сколько я здесь? – спросил я, снова опустив взгляд. - Уже четыре месяца, - ответила Элли. - Ты пропустил мой День Рождения. Хотя, мне не разрешили явиться в тот день к тебе. Да и праздновалось не очень весело. Я убрал руку с её живота. - Прости, - сказала она всё тем же спокойным голосом, в котором я не заметил раскаяния. - За что? – спросил я, хоть и знал причину. - Я не должна была предать тебя, но мне сказали делать всё, что я сделала ещё тогда, когда мы тебя только нашли. Но моя любовь к тебе была настоящей. - И я должен поверить? - Нет, я не заставляю. Я лишь говорю, что не всё так плохо, как ты думаешь. - Зачем я проходил испытания? Смысл? Почему ты сразу не рассказала мне о тех пленных, которых нет? Может, я попался бы ещё раньше и не успел бы сделать это, - я указал на полный живот девушки. - Мне не хотелось этого делать. Поверь, здесь все хорошие и справедливые. - Даже граф? – спросил я. - Особенно граф, - ответила Элли. – Но с приходом короля всё меняется. Я не врала тебе, когда говорила, что королю достанется часть земель, а графу – титул короля. Сам граф не знал, что Кармон будет нарушать уговор постепенно. Кстати, за это время всё только ухудшилось. Я пришла к тебе, потому что наконец нашла среди стражников тех людей, которые идут против замысла короля. Мелисса убила графа. Вся власть ушла Кармону, который, возможно, специально не покидал эти края. Возможно, Мелиссе Кортен чем-то не угодил и Кармону – тоже. Вот они и решили сговориться. С того момента, как король Кармон объявил о своих намерениях, я не видела Мелиссу. - Зачем ты мне это рассказала? – спросил я. - Потому что… Потому что… я вижу надежду в тебе, как и другой народ. - Значит, вы не туда смотрите, - ответил я. - А что, если туда? – Элли не желала отставать от меня. Я уже заметил её замысел. – Что, если это ты смотришь на нас с другой стороны? Не с той, что надо? - Зачем ты задаёшь мне так много вопросов? – я уже начал притворяться. - Чем я тебе помогу? - Ты поможешь нам убить Кармона. - Ага, только вот не помогу, а сделаю один. Я уже узнал о вашей преданности всё, что надо было. - Нет, не всё, - ответила девушка. – Все должны были потакать графу и королю. Да, граф был добрым, но и у него тоже была возможность помучить нас. - А теперь он мёртв, - сказал я. – Заслужил. Может, и Мелисса уже мертва. Народ же не осмелится спросить. - Да, но ты же – не народ. - Ты хочешь, чтобы я просто так встал, вышел отсюда, дошёл до короля и спросил, где Мелисса? Какое мне до неё дело? - Никакого, - безнадёжно ответила Элли. – Было приятно вновь увидеть тебя. – Она потянулась поцеловать меня, но я преградил ей своей вытянутой рукой. – Да, ты правильно делаешь. Не подпускай меня к себе. Я предала тебя, и простить или не простить меня – это твой выбор. Но знай, что иногда нужно жертвовать чем-то одним ради всего народа. - Или кем-то, - отрезал я. Элли опустила взгляд и постучала в дверь. Её открыли – и Элли ушла. Дверь вновь закрыли. Но после отдаления звуков, почувствовав тишину, с которой я уже сдружился, я почувствовал воздух, непохожий на обычный, к которому я привык, сидя в этой комнате. Я обратил взгляд на дверь. Она не была закрытой. «Неужели, та стража и являлась теми восставшими людьми, которыми управляла Элли? – думал я. - Простить ли мне её? Выйти ли мне через эту щель, которую можно легко увеличить? А если меня поймают те, кто ещё верен королю? Граф убит, Мелисса – наверняка тоже. Что может быть ещё хуже лжи во имя народа? Чем это народу помогло? Некоторыми лишь командами? Что могут эти люди против целой армии короля? А разве, эти люди, следующие за Элли, не являются уже своеобразной армией? Теперь за мной был выбор: покинуть эти четыре факела, освещающие мне хоть что-то в жизни, пусть даже пол и стены, или же продолжить дружить с ними, медленно задыхаясь в собственной тюрьме, которую я и создал своими поступками?» И я всё же выбрал первый вариант, ведь Элли не случайно оставила дверь открытой. Теперь оставалось лишь простить её, убить короля, остаться живым самому и вернуть справедливость на эти земли. Но смогу ли я сделать всё это, зная, что я делаю это ради той, которая предала меня? Пусть даже и ради народа. Мол, я – какой-то ненужный человек, свалившийся всем местным неизвестно, откуда. Что можно ради меня сделать? Или же я тоже отношусь к этому народу? Я открыл дверь ещё больше и высунул голову. Посмотрев по сторонам, я никого не заметил. Я пошёл налево, но решил всё же повернуть обратно. Теперь я шёл направо. И это был тот самый, нужный мне выход. Выход, в котором я вновь почувствовал свежий воздух, хотя и пришлось походить кругами. Я потянулся, как будто спал всё это время. Собравшись с силами, я отправился к замку.