Это надо же было в такого влюбиться

      Сегодня среда, а это значит, что мне пора идти на собственную казнь, а точнее на дополнительные занятия с одним учеником. Он непрошибаемый и вечно голодный. Прозанимавшись с ним уже недели три, я понял, почему ликовали другие учителя, когда узнали, что я по собственному желанию решил поднатаскать этого оболтуса. Почему я это сделал? Я сам не понимаю… Обычно, я тщательно обдумываю свои поступки, но, увидев этого дурака в своём классе, я перестал рассуждать логически. Его чёрные волосы манили меня, я хотел запустить в них свои руки и кожей ощутить их мягкость. Этот взгляд карих глаз, наполненный радостью и детской невинностью, я будто был заколдован им. Губы, боже, я готов был в любой момент жадно впиться в них и никогда больше не расставаться с ними. А шея, я давно жажду того момента, когда смогу оставить на ней парочку укусов, которые бы неприятно щипали. Но была одна проблема. Я учитель и мне никогда не сделать того, что желает мой внутренний зверь… «Так. Трафальгар, соберись!» - я уверенно зашёл в собственный кабинет. Вечерело и поэтому стены комнаты, ровные ряды парт и стеллажи были розоватого оттенка, и придавали помещению какую-то долю уюта, ну, или романтики… «Стоп! Не сходи с ума!» - я закрыл за собой дверь и повернулся в сторону окон. На одном из подоконников сидел он. Монки Ди Луффи - ученик старшей школы и моя головная боль на протяжении этого месяца. Этот парень, облокотившись на стену, смотрел на улицу. Его силуэт отливал золотом, волосы немного колыхались от лёгкого ветерка, на лице его была слегка заметная полуулыбка, а рядом с его ногами лежала соломенная шляпа, с которой он никогда не расстаётся. Я сглотнул и, посчитав про себя до десяти, окликнул его. - Мугивара-я, не мог бы ты слезть оттуда и сесть за свою парту. - О, Траффи! Я так рад тебя видеть! – парнишка соскочил со своего места, и его мордашка озарилась огромной улыбкой. По телу пробежали мурашки. В этот момент он подбежал ко мне и попытался обнять, но один несильный удар в плечо и он, пошатываясь, приземляется на стул. - Сколько раз тебе говорить, что я не любитель телесных прикосновений? – сохраняя мою обычную манеру речи, спросил я. - Бука, - он надул щёки и отвернулся. Ведёт себя, как маленький, честное слово. Но, однако, я не могу не признать того, что он до жути… милый? Приложив пальцы к вискам, я сел за свой стол, усыпанный разными бумагами, потом достал из одной папки последний тест этого обалдуя и, пробежавшись глазами, вручил ученику. - Опять двойка. Мы же на той неделе проходили эту тему. - Да? Я просто не слушал, потому что алгебра - это скучно. И тогда был голоден... "Ты всё время голодный! Это не оправдание!" - подумал я, но сказал: - Мугивара-я, ты понимаешь, что, если продолжишь, так ужасно учиться, тебя исключат из школы? - Не исключат, - уверенно сказал он. - Ведь ты не дашь меня в обиду! - опять его фирменная улыбка, мои щеки немного краснеют. И, конечно же, это не укрывается от взгляда чёрноволосого паренька. Улыбка пропадает с его лица, он наклоняет голову влево и с непониманием смотрит на меня. Этот детский взгляд направлен прямо в душу и заставляет всё, что есть внутри меня, съежится и замереть. Ученик встаёт из-за своей парты и подходит к моему рабочему месту, в его карих глазах я вижу своё отражение. Как же я глупо выгляжу и всё из-за этого придурка. Пока я копошился в своей голове, этот нахал подошёл ко мне непозволительно близко. Когда я вернулся в реальность, его лицо было всего в пару сантиметрах от меня. Его дыхание обжигало, глаза пожирали, а губы манили. Манили, как никогда раньше. Как же мне хотелось сократить это расстояние между нами, но нельзя. Я учитель, я не должен об этом забывать. Похоже, Луффи заметил моё негодование и прислонился к моей груди, обнимая меня своими руками. - М-мугивара-я? - мой голос содрогнулся, а в груди появилось приятное тепло. Если это продолжится, я сорвусь. Моё сердцебиение усилилось, и парень это заметил. - А говорил, что не любишь обнимашки. Даже Усопп врёт лучше тебя. «Усопп!? Как он может в такой момент вспоминать этого длинноносого!» - это меня взбесило, и я попытался вырваться из этих затянувшихся объятий. Но не тут-то было, паренёк обнял меня ещё сильнее. Он поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза и прошептал: - Не переживай из-за него. Он мой накама и… - Я не переживаю, - как можно холодно, ответил я. - Ши-ши-ши, - тихо засмеялся он и вновь прижался ко мне. - Знаешь, а ты для меня больше, чем просто накама. Можно сказать, что я люблю тебя. Не так сильно, как мясо, конечно… Но люблю, - вновь послышалось тихое шишиканье. Всё, я терпел, сколько мог. После вышесказанного меня уже ничего не остановит. Я вырвался из чужих цепких лап, удачно извернулся и теперь нависал над своим учеником, который сидел на стуле, и непонимающе моргал. «Либо сейчас, либо никогда». На моём лице появился оскал, я схватил мальчишку за подбородок, провёл пальцем по его губам, нагнулся к уху и прошептал: - Ты должен быть в ответе за свои слова... - мой шепот был обжигающим и страстным. Луффи поёжился, но не торопился вырываться. Я прикусил мочку его уха и потянул на себя, потом запустил свой язык ему в ушную раковину. По его телу прошла мелкая дрожь, дыхание сбилось, а на щеках заиграл румянец. Продолжая покусывать ушко парня, я приподнял его футболку, тем самым оголяя соски. - Траффи... Н-не надо... Я его не слушал, а точнее, мне просто не хотелось его слышать. Отстав от его ушей и отстранившись на несколько сантиметров, я хищно облизнулся и стянул с себя серый джемпер. Потом вновь приблизился, но в этот раз я впился в эти заветные губы. Они были мягкими с привкусом окорока, я облизнул их, а затем слегка прикусил нижнюю губу и принялся её посасывать. В это время мои руки играли с сосками паренька. Я сжимал их, крутил и нежно поглаживал, заставляя тем самым Луффи тихо постанывать мне в губы. Разорвав поцелуй, перед моим взором открылась весьма эротичная картина: лицо Монки больше не выражало той детской невинности, теперь его личико выглядело весьма извращённо. Чёлка, прилипавшая к красному, как и щёки, лбу, глаза, в которых застыли слёзы, слюна, стекавшая по подбородку к шее, на которой красовались капельки пота, и это всё сопровождалось стонами, возбуждающими меня ещё больше. Посмотрев на парня ещё некоторое время, я прильнул к его шее и оставил на ней дорожку из поцелуев, ведущую к оголённой груди. Мои губы притронулись к чувствительному розовому бугорку и паренёк томно вздохнул. В его взгляде из-за пелены страсти нельзя было разглядеть ни одной ясной мысли и это только подлило масло в огонь. Жадно вцепившись зубами в сосок, я принялся покусывать, посасывать и облизывать его. Свободной рукой я стянул с ученика синие шорты и трусы, на что парень неодобрительно застонал, но прикусив розовую бусинку, я отвлёк его внимание от того, что происходило внизу. Его член стоял колом и пульсировал, а из головки текла смазка. В моих штанах дела обстояли точно так же, мой орган был готов взорваться от возбуждения, но приходилось терпеть. Моя рука схватила возбужденную плоть и начала двигаться вверх-вниз, задевая головку и поглаживая яички. Этим я довёл парнишку до слёз и до самых сладостных стонов, которые могли донестись из его рта. Я ускорил темп, но, неожиданно, чужая нога расстегнула мою ширинку и слегка надавила на член. В паху всё заныло, и я простонал: - Ты… что ты делаешь? -Я хочу чт-чтобы и тебе было хорошо, - задыхаясь от удовольствия, прошептал он и приспустил мои штаны с трусами, а затем принялся водить ступнёй по головке и нажимать на неё каждым пальцем. Как же это приятно. Я начал целовать его с новой силой и, похоже, немного перестарался. Стул покачнулся назад и упёрся в стену кабинета. От удивления Монки открыл рот, а я, воспользовавшись моментом, углубил поцелуй. Мой язык хозяйничал у него во рту, задевая мягкие щёки, ровные зубы и слегка опухший язык. От этого поцелуя моё желание вставить ему усилилось в несколько сотен раз. Мне хотелось вдалбливаться в него до потери памяти, но что-то внутри меня не давало мне этого сделать. Я прервал поцелуй и отстранился от него. «Что я наделал…» - глядя на своего ученика, спросил сам у себя я и меня будто молния ударила. Я всё-таки сорвался… Пока я корил себя за то, что делал с этим мальчуганом, тот недовольно мычал и требовал разрядки. Он пытался что-то сказать, но сил уже не оставалось. По его губам я смог прочитать только одну фразу: «Я хочу кончить». Такое ощущение, что где-то во мне взорвался вулкан. Я не могу лишить его невинности – это неправильно, но и в таком состоянии я его оставить не могу. Приблизившись к Луффи и упёршись своим членом в чужой, я поцеловал его и начал двигаться. Наши языки переплетались, дыхание обжигало, руки оглаживали грудную клетку и пресс, а в паху разливалось приятное чувство. По кабинету разлетались приглушённые вздохи, крики и стоны, я продолжал наращивать темп и кусать шею парнишки, он в свою очередь двигался мне навстречу и зарывался лицом в моих волосах. Пару движений и он кончает себе на грудь и живот, резкий толчок и следом кончаю я, моя сперма попадает ему на лицо. Пячусь назад, сажусь на подоконник и расфокусированным взглядом обвожу комнату. Сейчас мы напоминаем двух выброшенных на берег рыб, которые хватают ртом воздух. Первым, придя в себя и встав с нагретого места, я достаю из ящика стола пачку салфеток и помогаю Монки очиститься от спермы. И вот мы одетые, уставшие и довольные идём по коридору, и молчим, хотя поговорить нам есть о чём. Дойдя до учительской, я прощаюсь с ним, но вместо обычного «Пока, Траффи!» и звонкого хихиканья, меня хватают за ворот джемпера, резко тянут вниз и неуклюже целуют. Не углубляя поцелуй, он отстраняется от меня и с довольной улыбкой убегает в фойе, где скрывается от моего взора. Что теперь будет? Неважно, я обрёл своё счастье с широкой улыбкой и с бездонным желудком, и больше мне ничего не надо.