На Подсознательном Уровне.

Темнота окутывала, как густой туман. Стоило закрыть за собой дверь - и всё, что мог увидеть Сухо - это только самого себя. Руки, ноги... Но ничего из того, что он мог бы разглядеть ещё. Сухо мысленно вспоминал расположение предметов в холле, но за место этого ему вспоминался совершенно другой коридор - с широкой старинной лестницей, с большими часами из чёрного дерева, с мрачной картиной на стене. По спине пробежались мурашки. Это воспоминание совсем не приносило радости. Сухо потряс головой. Ему мешала мешанина из мыслей. Но делать было нечего. Он шагнул вперёд. На щёку что-то упало, и он вздрогнул, поднимая голову. Темнота над ним начала медленно рассеиваться, превращаясь в затянутое серое небо. Сухо дёрнулся - как?! Он же был уверен, что находится в доме! Капли начали падать чаще. Они стекали по лицу и за шиворот, поэтому Ким накинул на себя капюшон и опустил взгляд. Обычный город. Обычные серые дома-коробки. Обычные, без листвы, деревья. Серо и холодно... Он посмотрел по сторонам. Ничего необычного. Просто серые дома, похожие друг на друга. Исключением являлось, пожалуй, лишь то, что здесь никого больше не было. Было пусто, тихо. Дождик, конечно, шумел, но тоже как-то странно, словно в... Воспоминаниях? Да, эта характеристика наиболее верно подходила сюда. На периферии зрения он заметил яркий свет. Повернув голову туда, он увидел два ярких фонаря... Машина? Он даже испугался, но не сдвинулся с места, не смотря на то, что стоял на проезжей части. Раздался громкий гудок, и свет от фар проехал около него. Машина будь-то бы проехала сквозь него. Но повернув голову в ту сторону, куда она промчалась, он ничего не увидел. Пустая дорога. Джунмён выдохнул, и сделал пару шагов вперёд, вышагивая из дождя. Дождь словно шёл на определённом пятачке, а всё остальное место занимали сухие серые тучи. Он тут же почувствовал, как его плечи отяжелели. На них появились лямки рюкзака. И он уже смотрел так, словно стал в несколько раз ниже. Сухо-из-воспоминаний чувствовал непонятную тоску, хотя Джунмён взрослый не понимал, почему. Перед ним стоял огромный особняк, с уютно горящими окнами. Но двери, холодные и железные, - Сухо знал - были для него заперты. Однако ему нужно было войти в дом. Он сделал несколько шагов вперёд, Дом стал намного ближе, и до того горящие уютом окна перестали казаться такими уютными. Мальчик шёл словно преступник на эшафот. Когда он оказался около двери, в его голове словно из радиостанции, послышался детский писклявый голос. - Хо-холодно... Он коснулся ручки двери, словно добровольно опуская гильотину себе на шею. Руки обжёг холодный металл, передовая холод по всему его тело, замораживая сердце. Однако, когда он повернул её, по спине пробежали мурашки. Не от холода. От страха. Мальчишка вошёл. - Явился, наконец, - в тёмный, холодный коридор из воспоминаний взрослого Сухо вошла неестественно высокая и худая дама, одетая во всё чёрное. У неё за место ногтей на длинных болезненно-белых пальцах были настоящие когти, покрашенные в чёрный цвет. - Два сына - и оба разочарование. Где ты был? - визгливо воскликнула она. Мальчик пробормотал, опустив голову вниз. У него тряслись колени: - Из школы шёл. - Смотри мне в глаза, когда разговариваешь со своей матерью, - ещё более пронзительно приказал голос. женщина ещё сильнее вытянулась вверх, а когда мальчик поднял взгляд, он не увидел её глаз. то ли от слёз, то ли от боли, лицо женщины плыло. Сухо старший едва не блеванул, образно говоря. "И Это вот - моя мать? Мдя, даже жаль, что вспомнил. Будет, над чем потом посмеяться... Но, кажется, сейчас мне не весело." В прихожую вошло нечто чёрное и колыхающееся, как пудинг. Мальчик от страха чуть не потерял сознание. "Ой... Точно совсем не весело." - Па... Па... - испуганно протянул мальчишка. - Жалкий... - последние слова мужик пробормотал себе под нос, и их не было слышно. Длинная крючковатая рука женщины оказалась около его лица. - Ян Соп, он совсем распустился и не высказывает должного уважения! - острые когти схватили за ухо маленького Джунмёна, но мальчик даже не вскрикнул, хотя и весь дрожал. Из глаз потекли слёзы. - Плакса! - подозрительно-знакомо раздался бас. - И это мой сын! - Но... - вырвалось у Сухо-младшего. Голова мотнулась в сторону от удара, и в этот раз он почувствовал боль. Ухо отпустили и мальчик полетел на пол. - Не смей реветь! Не позорь меня! Жалкое создание. Заберите его, - кто-то схватил Сухо за руки. Отчаяние и ужас захватили даже Джунмёна-старшего. Ещё больше он поразился тому, что он в детском возрасте чувствовал Такое. - Нет! - с отчаянием крикнул он, рванувшись. Эти действия принадлежали обоим душам в детском теле. Только мелкий хотел освободится, а старший - ответить ударом на удар. Ярость клокотала в груди. В голове пронеслось: "Не для того меня Тао начал меня учить, а братец - защищать." - Не сметь, - раздался до леденящего спокойный голос. "Брат... Брат?" - старший даже изумился детскому отчаянию и вдруг флегматично подумал: "Если я в больнице из-за них - найду и убью. И плевать на всё. Суки" Мальчик с надеждой повернул голову в сторону чёрной лестницы. Да так и застыл в восхищении. Там стоял, хоть так же высокий, но гораздо более красивый юноша. О светился, хоть и был в рваных джинсах и старом вязанном свитере. От него веяло тем самым уютом, которого не хватало мальчику. - Бекхён, отправляйся к себе. - Не тронь его, прав на него у тебя нет, - чётко и размерено произнёс он, - ты всего-лишь фаворитка, а не мать нам. - Заткнись! - это уже мужской голос. - Тронешь меня - подам в суд, - хладнокровно произнёс парень. - и спустился вниз, освещая всё вокруг себя. В его свет хотелось завернуться, как в тёплый плед. - Бекки! - с какой-то невообразимой радостью и облегчением выдохнул Сухо маленький. - Не бойся родной, пойдём. Лира приехала со мной и приготовила чуррос. - Ура! - Сухо, кажется, в мгновения преодолел те метры. что их разделяли, и, оказавшись в тепле чужих рук, он почувствовал, словно находится в другом мире. Голос Бека привёл его в себя. - А ещё приехал Кай. Помнишь, я говорил о нём? В этот момент оба Джунмёна почувствовали, как в грузи потеплело. Младший - от того, что братик сдержал обещания, а старший - от того, что холодное имя отдавало теплом в сердце. На памяти старшего Кима, этот сон, если это был сон, это был лучший и одновременно самый худший сон. Он не понял, когда это кончилось. Просто он очнулся в своей знакомой кровати, чувствуя тепло, данное ему братом. Сюмин спал рядом, положив руку на тумбочку, а голову - на руку. Отчего-то совсем не хотелось его будить. Сухо было хорошо и спокойно.