Happily Ever After

Драко начал замечать что-то непонятное в поведении Гарри уже давно, но не придавал этому большого значения. Отсутствие привычных срывов и вспышек магии настораживало, как и его беспричинная нежность и улыбочки с видом а-ля «Я знаю то, чего не знаешь ты». Но не то, чтобы Драко был против, ведь к хорошему, как известно, быстро привыкаешь. Тем не менее, в последнее время к беспричинной эйфории Поттера начала примешиваться нервозность, а уж вкупе с нервозностью самого Драко, который на днях ожидал возвращения отца из Франции, это выливалось в грандиозные выяснения отношений. Отец провел во Франции три месяца, составляя матери компанию в реабилитационном центре для жертв недавней войны. Возможно, Гарри нервничал по той же причине: очевидно, ему нужен был Люциус для чего-то. Но в тот день, когда Гарри спросил о старшем Малфое, тот как раз покинул страну. В любом случае, то, что происходило этим вечером, было больше похоже на смехотворную сцену из какого-нибудь низкопробного сериала. - Серьезно, Малфой, змеи в кровати?! Мне хватает и одной, к ее яду у меня хоть иммунитет за полтора года отношений выработался, слава Мерлину! Драко и сам не знает, как в процессе переделки их спальни, на изголовье кровати появились литые из металла змеи с совершенно правдоподобными глазами из драгоценных камней. Очевидно, он слишком увлекся, но чтобы признать свою ошибку, когда ее высмеивают подобным образом? Черта с два, безмозглый Поттер! - Жаль, что у меня не выработался иммунитет к твоей твердолобости, узости мышления и привязанности к стереотипам! Драко в порыве эмоций взмахивает палочкой, и вся их спальня становится похожа на… Наверное, так должен выглядеть ад. Все в комнате стало кричаще-красного цвета, с редким вкраплением золотого, а где-то в глубине кровати… - Малфой, это что настоящий лев?! Слишком поздно: Драко уже хлопнул дверью и аппарировал в Малфой-мэнор. Дом предков встретил его вовсе не тишиной, как предполагалось. Сначала Драко напрягся, услышав голоса в Большом Зале – слишком близки были те времена, когда в этом месте собирались Пожиратели во главе с их предводителем Темным Лордом. Потом, прислушавшись повнимательнее, Драко понял, что отец опять отчитывает домовых эльфов. Подождав, пока улягутся эмоции, вызванные этим чертовым Поттером, Драко вошел в Большой Зал. - Я рад, что ты вернулся, отец, - сказал он, успокоившись окончательно от звуков собственного бесстрастного голоса. Люциус устроился во главе длинного лакированного стола из темного дерева, накрытого на одну персону. Очевидно, он собирался ужинать. Он выглядел гораздо лучше, относительно их последней встречи, но ему все еще не хватало былого величия и лоска. Полгода в Азкабане заметно потрепали его. Впрочем, не только его. - Как мама? Малфой-старший махнул рукой, жест явно был адресован домовухе, которая моментально исчезла. На столе появился еще один прибор. - Я тоже рад видеть тебя, сын. Садись, надеюсь, ты голоден. Драко подошел ближе, сел по правую руку от отца. Вся ситуация была определенно несколько неловкой. Он до сих пор не знал, что чувствует по отношению к этому человеку. С одной стороны жизнь Драко и жизнь его матери пошла под откос из-за неправильных решений Люциуса, с другой - тот был наказан сполна за все, чему он их подверг. Но теперь страх и почтение, которые всегда наполняли Драко при виде этого человека, сменились непонятной смесью жалости и неприязни. Одни блюда следовали за другими, но Драко было мало дела до еды. Его волновало состояние матери, волновала глупая ссора с Поттером, волновала сохранность Поттера, ведь он оставил того в доме с настоящим львом (спасибо МакГоннагалл за то, что он оказался на это способен!). Наконец, Люциус заговорил, и Драко перевел на него взгляд, стараясь не выказывать своего волнения. - Состояние твоей матери стабилизировалось. Это означает, что никаких нервных срывов в будущем не предвидится, но так же означает… - Она может так ничего и не вспомнить, - эти слова вырвались у Драко спонтанно. Их не должен был слышать отец, как и безысходность, прозвучавшую в них. Пусть Драко больше не боится отца, но он все еще считает нужным соблюдать приличия, непонятно чего ради. - Верно, Драко. Как продвигаются твои отношения со спасителем всей Британии? Драко опустил глаза в тарелку. Было не вполне понятно, какого ответа ожидает его отец, поэтому отвечать было рискованно. - Я не вполне понимаю, в какую сторону должны двигаться наши с ним отношения, - наконец сказал он и поднял взгляд на отца. На усталом лице Люциуса не отражалось ни единой эмоции. Драко всегда восхищался его безупречным самоконтролем, но благодаря жизни с взрывным, истеричным и фонтанирующим эмоциями Поттером он перестал хотеть подобной ледяной холодности для себя. - Они должны двигаться к завершению, сын. Тебе почти исполнилось двадцать, и я думаю, что молодая Астория Гринграсс будет для тебя хорошей парой. Драко замер, пытаясь сдержать бурю, что внезапно заполнила все его чувства. Он готов был поспорить, что почти слышит завывания ветра и треск ломающихся деревьев. Он помнил эту мелкую Гринграсс со времен Хогвартса. Низкая, длинные темные волосы, темные глаза, бледная кожа. И он привел первый глупый аргумент, который пришел на ум: - Она испортит породу, отец. Люциус холодно рассмеялся, словно рассыпал вокруг себя пригоршню колючих льдинок. - Сама причастность ребенка к роду Малфоев сделает его похожим на тебя, на меня, и на сотни поколений Малфоев. Это кровная магия, и кровь Малфоев сильнее почти любого магического рода Британии, так что об этом можешь не волноваться. Самоконтроль рушился подобно фасаду ветхого здания под порывами дикого ветра. - Я не собираюсь разрывать отношения с Гарри, - выдавил он, наконец, стараясь звучать так твердо, как только возможно. Пусть этот взбалмошный идиот постоянно выводит его из себя, пусть его почти никогда невозможно вытерпеть, Драко больше не может представить жизни без него. Рядом с этим пустоголовым кретином он впервые за девятнадцать лет своей жизни почувствовал себя дома. Почувствовал себя действительно нужным кому-то просто потому, что он есть. И он не собирался отказываться от всего этого по воле Люциуса. Особенно по воле Люциуса. Под светлой кожей отца заходили желваки. - Я думаю, ты не совсем понимаешь, о чем говоришь, Драко. Ты не можешь оставить род Малфоев без наследника, и ты прекрасно это понимаешь. Драко упрямо смотрел в серые глаза отца – точное отражение своих. - Мы вернемся к этому разговору позднее, сын. Спасибо, что разделил со мной ужин. Люциус встал из-за стола и направился к выходу из Большого Зала. А Драко просто хотел отправиться прочь, куда угодно, только подальше отсюда. Ощущая себя последней истеричкой, Драко хлопнул дверью и аппарировал на Гриммаулд-плэйс. Гостиная, как и весь дом, пропахла жареным чесноком. Уютное шкворчание масла на сковороде звучало успокаивающе. Драко никогда бы не подумал, что ему может настолько понравиться процесс приготовления еды. Если раньше смотреть, как Поттер готовит, казалось чем-то неприличным, потому что с самого детства Нарцисса пыталась ему это внушить, то сейчас Драко находил это зрелище горячим. Впрочем, с тех пор, как Гарри взял его в первый раз – Драко до сих пор не может смотреть на их диван, не краснея – Драко находил горячим все, что бы Поттер не делал. На Гриммаулд-плэйс больше не пахло грозой, в воздухе не было напряжения. Был сладкий запах вины, терпкий аромат примирения. А может, Поттер просто готовит на кухне что-то не то. Драко тихо прокрался на кухню, подошел к Поттеру, режущему что-то на доске, и прижался сзади всем телом, утыкаясь носом в растрепанную макушку. - Это могло быть опасно, - говорит Гарри, но не звучит сердито. И Драко пытается понять: то ли опасно подходить сзади к человеку с ножом, то ли опасно оставлять в доме своего партнера с диким животным. Драко не извиняется. Он никогда не извиняется, пусть даже этот факт порой доводит Поттера до белого каления. Дело вовсе не в гордости или в том, что Драко – упертый болван. Просто Драко совершенно не умеет извиняться и ненавидит выглядеть глупо. - Ты же в курсе, что есть множество заклинаний, которые могут порезать овощи за тебя, - шепчет он в самое ухо Гарри, и тот смеется. - Мне захотелось сделать тебе приятное, - отвечает этот чертов Поттер, и Драко определенно не хочется плакать от этих слов. Это просто чертов Поттер и чертов лук, и непонятная чувствительность и эмоциональность Драко в последнее время. А еще он определенно знает, что никогда и ни за что не сможет уйти от этого человека надолго. - Ай! – восклицает он внезапно, и отстраняется от Гарри. Тот провожает Драко удивленным взглядом. Драко поднес запястье к лицу. Маленькое красное пятнышко, появившееся еще весной, словно расползается в размерах. Остается надеяться, что Поттер не заразил его каким-то кожным заболеванием. Драко ответил на взволнованный взгляд Поттера своим насмешливым, показывая глазами на то, что совершенно точно подгорало у Гарри в сковороде. Надо будет зайти к колдомедику на днях. Они сидели в тесной кухне друг напротив друга и поглощали спагетти, приготовленные Гарри. Драко, которому так и не удалось поесть в мэноре, был жутко голоден. Причем он не мог вспомнить, был ли он так голоден когда-либо в его жизни. В конце концов, он списал все на волнение, и доел еще и порцию Поттера, который удивленно наблюдал за этим. Впрочем, за поеданием еды в огромных количествах не удалось скрыть от вездесущего Гарри нервозность. - Драко, все в порядке? – спросил он, заглядывая в душу этими невозможными зелеными глазами. Смотреть так проницательно должно быть запрещено – это же хуже всякой легиллименции! Драко выдавил улыбку, несмотря на ком в горле. - Не переживай, - сказал он, стараясь звучать ровно. Черт, за этот вечер ему уже надоело пытаться держать себя в руках, особенно, когда это удается ему из рук вон плохо. Он встал из-за стола, собираясь наложить пару Очищающих, принять долгую ванну, где он сможет прийти в себя и обдумать все как следует, но Поттер перехватил его на выходе из кухни. Он прижал Драко к себе, запустил руки под его рубашку, и начал мягко гладить его по спине, пока часть тревоги Драко не испарилась, оставляя его несколько опустошенным. Другая часть, кажется, останется с ним навсегда. - Ты же в курсе, что я все равно узнаю, что у тебя стряслось? Драко устало рассмеялся и вспомнил отличное лекарство от нервов и опустошенности. - Все потом, а сейчас я хочу, чтобы ты меня трахнул.