Одним холодным вечером

Холодный ветер гулял по крышам. Шуршал в листве деревьев в парке. Свистел в ушах. Раздувал серебристо-пепельные волосы. Молодой подрывник Вонголы сидел на крыше одного из домов на окраине города и смотрел вдаль безучастным ко всему серо-зеленым взглядом. Вслушивался в таинственный шепот листвы, в песню ветра, в почему-то отдаленные привычные звуки вечернего города. В голове не было ни одной связной целостной мысли. Раздумья были какими-то сумбурными и спутанными, непонятными, и все были направлены на недавнюю битву. Пластырь неприятно стягивал кожу на щеке, где была ранка. Рассеченную кинжалом кожу щипало, словно напоминая о той ночи полного провала. И как противник остался жив после такого мощного взрыва, который, кажется, должен был его убить? Гокудера сжал руки в кулаки, поджав губы в привычном жесте. Эта белобрысая улыбчивая тварь каким-то образом выжила, да еще и забрала обе половинки Кольца себе, полубезумно шепча: «Кольцо… Кольцо… Я победитель…». А ведь он сам мог отобрать у него это Кольцо. Он ведь мог переступить через себя, мог сделать так, чтоб не опозорить в который раз Десятого Наследника Вонголы. Но ведь он сам… Сам приказал отступить. И Шамал… Юноша тихо зашипел сквозь зубы. Вышло как всегда. А на него ведь надеялись. В особенности Тсуна. Десятый. Тот, за кем Гокудера пошел бы на край света, нет, даже дальше! Лишь бы вел… - Поверженный Принцем неудачник-подрывник грустит? – издевательски запел сзади кто-то сладким как мед голосом. Гокудера резко обернулся, уже готовый к атаке. Напряженный, как гитарная струна, он взглянул на угловатую темную фигуру, застывшую позади, на фоне алеющего предзакатного неба. Эти чертовы длинные золотые волосы, скрывающие лицо парня наполовину, эта широкая белоснежная улыбочка, черная одежда. - И-ши-ши-ши… - противный смех будто звякнул в голове Гокудеры колокольчиком. В одно мгновение он выудил из внутренних карманов тонкой куртки динамиты. Совершенные, отточенные годами движения, быстрые и неуловимые. Меж пальцев зажаты бомбы. - Чего приперся? – оскалился в его сторону Хаято. – Мало получил? За добавкой пришел? Потрошитель вновь рассмеялся. Странный он, этот Бельфегор. Казалось иногда, что он сбежал из больницы для психически больных людей. - Прекрасному Принцу захотелось увидеть своего противника, вот он и пришел. – улыбался Принц широко. От его улыбки подрывник начал беситься. - Иди туда, откуда пришел! Иначе на этот раз я тебя точно взорву ко всем чертям! - У-у-у… Мне кажется, прежде чем ты двинешься, я тебя нашпигую кинжалами. – в руках у Бельфегора, блестя, были тонкие ножи. Доставал он их так же быстро, как и Гокудера – динамиты. Прирожденный убийца. Златовласый неприятно улыбался, проходя к врагу и показывая ему правую руку, на указательном пальце которой красовалось целое Кольцо Шторма. - Принц не может наглядеться на колечко, которое он честно отвоевал у подрывника Вонголы. Правда, красивое? Хаято сдавленно зашипел и кинулся на Бельфегора, сшибая с ног. Тот, скользкий, как змея и ловкий, как ящер, вывернулся из его рук и, откатившись в сторону, вскочил на ноги, вмиг приняв боевую стойку и скалясь почти довольно. В его сторону полетели бомбы, с тихим шипением подожженных фитилей рассекая прохладный вечерний воздух. - И-ши-ши-ши, а ты все так же предсказуем! – рассмеялся Бельфегор, запрокидывая голову и отскакивая в сторону одним неуловимым движением. На том месте, где он только что стоял, с грохотом взорвались динамиты, вздымая тучи мелких камушков, пыли и темного, почти черного дыма. Гокудера закрылся рукой от ветра, несущего в его сторону запах гари и облако дыма. Где-то в доме испуганно заверещали люди, и послышался топот множества ног. Убегают. Спасаются. Подрывник настороженно бродил в темном, словно ночь, дыму, выискивая белобрысую тварь, только что сверкавшую улыбкой. И вдруг почувствовал сзади чье-то присутствие. Но прежде чем он успел обернуться, над его ухом зашелестело дыхание, и послышался странный звук, будто от воздушного поцелуя. И в то же мгновение к его горлу приставили кинжал, а грубый захват за серебряные волосы заставил запрокинуть голову. - И вновь ты проиграл, слабак! – судя по голосу, Принц неприятно улыбался. Гокудера стиснул зубы и зарычал, прищурив серо-зеленые глаза. Схватился за руку Бельфегора, что держала кинжал, сжимая изо всех сил и чуть отводя от себя, присел и сильно ударил кулаком по обратной стороне колена одной ноги Потрошителя. Тот коротко вскрикнул от боли и упал, выпустив из рук длинные волосы противника. - Еще посмотрим, кто проиграл, падаль… - процедил Хаято, утирая тыльной стороной ладони тонкую струйку крови под ухом. Чертовы кинжалы. Он упал рядом на одно колено, прижимая Принца к холодному камню, и нанес удар по лицу. Быстро, сильно, пока тот не очухался после болевого приема, пока не смог отбросить его и встать, ведь сейчас одна его нога, по которой ударил Гокудера, чуть подрагивала. Бельфегор вдруг очнулся, словно от забытья. По его лицу, красиво извиваясь и блестя, текла струйка крови. «О, проклятье. Пора с этим заканчивать…» - подумал подрывник, занося руку, но услышал тихий смех Потрошителя, прижавшего одну руку к измазанной кровью щеке. Волосы, беспорядочно растрепавшись, лежали на лице убийцы, все так же скрывая глаза, но Гокудера мог поспорить: сейчас в них блестит настоящее безумие. - Королевская кровь пролита..! – словно бы всхлипнул Бельфегор, тут же вновь заливаясь тихим истеричным смехом. – Окропила землю кровь принца! - Пора привыкать, принцесса. – прошипел Хаято, подцепляя его за тонкую шею и таща к краю крыши. Потрошитель не сопротивлялся. Пока. Не дергался, когда подрывник приготовился сбросить его с крыши, все что-то лопоча и безумно смеясь. Но всему приходит конец. Он ударил по локтевому сгибу руки Гокудеры, что держала его, заставляя выпустить из захвата собственную шею, отступить. Сам, резким рывком вперед выпрямившись, он с разворота сильно пнул ногой подрывника в грудь. Тот отлетел, катясь по горячему, чуть дымящемуся камню и шипя от боли. В кровь была разбита губа, ткань куртки на плече разошлась, видимо зацепившись за что-то, а поцарапанная кожа противно пульсировала. Когда Хаято смог нормально двигаться, Принц был уже рядом, метрах в двух. В его руках, поблескивая, были кинжалы, сложенные, словно игральные карты – веером. На лице – жуткая широкая улыбка, губы все были перепачканы его собственной багровой кровью. «Кинжалы, как игральные карты…» - рассеянно подумал Гокудера, завороженно смотря на оружие и стирая свою кровь. – «А для него это и есть игра. Кинжалы – его карты. Что же, делай ход.». Бельфегор метнул в него ножи одним движением, и парню пришлось откатиться в сторону, но как только он это сделал, покатился вниз по лестнице, прочь с крыши. Вслед за ним бросился и Потрошитель, дико скалясь. Однако его на несколько мгновений задержал взрыв динамитов, лежащих в метре от него. Принца отшвырнуло, но он только залился хриплым смехом, сплевывая кровь и сквозь дым идя к Гокудере, уже поднявшемуся с пола. Метнул кинжалы, но все мимо него, хотя лезвия, просвистевшие рядом, отрезвили подрывника, и он вспомнил эту фишку. Но когда решил действовать, было уже поздно. Цепкие тонкие пальцы вцепились ему в волосы и потащили куда-то. Когда Бельфегор швырнул его вновь наземь, Гокудера почувствовал под собой теплый домашний пол, но ощущение тепла долго не длилось. С шипением и хихиканьем обезумевший от своей крови Принц поволок его дальше, больно заломив за спиной руки. Тяжело дыша, Хаято сопротивлялся, вырываясь из рук ненормального златовласого парня, но тщетно. Его лишь прижали к стене, больно приложив об нее затылком. Хриплое дыхание Потрошителя было совсем рядом, обдавало кожу холодом и едва заметным ароматом мяты, смешанным с металлическим запахом крови. - Отвали… - прошипел подрывник, откидывая с лица серебряные волосы и вновь делая рывок, но его только крепче прижали к стене, а неожиданно грубые, истертые, сильные, но тонкие пальцы до боли, до синяков сжали одно запястье Хаято, обмотанное бинтом и увешанное браслетами. Вторую руку Принц какими-то лихорадочными движениями прижал ладонью к своей груди, тяжело вздымающейся от дыхания и сердцебиения. - Чувствуешь, как быстро бьется мое сердце? – улыбался Бельфегор, сжимая длинные пальцы парня своими. – Тебе нравится? И-ши-ши-ши..! - Пошел ты! – огрызнулся Гокудера, но его уже не слушали. Швырнули дальше, но уже на что-то мягкое, пружинистое. Кровать. - Какого… - начал было подрывник, получивший относительную свободу и потянувшийся уже за оружием, но динамиты, фитили которых еще даже не были зажжены, были перерублены на несколько частей кинжалами Бельфегора, уже стоящего на кровати. Он надавил коленом на грудь парня, роняя обратно, прижимая, чтоб не дергался. Тонкие нити легли на запястья, связывая, но несильно, а кинжалы, привязанные к этим нитям, были глубоко воткнуты в спинку кровати. Опять же, здесь провисала нить, но стоит Гокудере дернуть руками… Нити разрежут его кожу на тонкие лоскутки. - Тварь… - зашипел Хаято, отчаянно брыкаясь. На лицо упали волосы, щекоча и заслоняя обзор, хотя юноша знал, что Бельфегор все так же улыбается и смеется над ним, пойманным в ловушку. - Прекрасный Принц просто хочет развлечься, раз уж пораженный им подрывник из Вонголы так услужливо предложил. – отозвался Потрошитель со смехом, одним движением вздергивая куртку Хаято до локтей. Тот взбрыкнул ногами, пытаясь столкнуть с себя обезумевшего, но блондин никак не отреагировал. - Лучше тебе не дергаться, Гокудера Хаято, ты же знаешь, что это плохо обернется для тебя и для твоих товарищей. – посоветовал Принц, смеясь. – Закрой глазки. - Ненавижу тебя, чтоб тебя потом в могиле черви в задницу больней кусали! – прорычал Гокудера, дернув руками. И зашелся криком. Вниз, к локтям быстро полилась теплая кровь, в запястьях пульсировала адская боль, которая, казалось, росла, чтобы поглотить подрывника, не оставив ничего. Бельфегор рассмеялся. - Я же сказал! Он наклонился к своей жертве и обдал ледяным дыханием искаженное яростью лицо. Тонкие пальцы обвели края пластыря на щеке и, подцепив ногтями, дернули, срывая с белой кожи. Горудера вскрикнул, но оборвал себя, сдавленно зарычав и едва дыша. Боль колола ранку на щеке, в ней набухали алые рубины крови, скатывались по коже. И вдруг Потрошитель наклонился и провел языком по извилистой багровой дорожке, оставляя широкий скользкий след от слюны. Оскалился, облизывая верхнюю губу, а затем присосался к ранке, как вампир, слизывая выступающую кровь и теребя разрезанную его же кинжалом кожу. Хаято кривился от боли и отвращения, хрипло проклиная Бельфегора на чем свет стоит, но больше не дергал руками, лишь извивался, отворачивал лицо от ненавистного Принца. Сопротивлялся, пока не почувствовал возбуждение Принца, сидящего у него на животе. - Ты какого черта творишь..?! – прохрипел Гокудера. – Пошел прочь, грязный извращенец! Хуже Шамала! Он хотел еще что-то сказать, но его заткнули самым возмутительным способом. И нет бы это был любимый человек, а тут – враг! Самый настоящий, который пытался его убить, а теперь..! Принц выпрямился на нем, выуживая кинжал откуда-то из-под плаща. Узкое лезвие прижалось к груди Хаято и заскользило вниз, не спеша, играючи. Футболка, одетая подрывником под куртку, разошлась на две идеально ровные части, а на белой коже появились тонкие надрезы. Гокудера зашипел, жмурясь и чувствуя, как его начинает несильно трясти от потери крови. Головокружение даже в лежачем положении имело здесь место быть, поэтому парень откинул голову назад, едва дыша. Тонкие шершавые пальцы пробежались по его груди, схватились за ремень брюк. И стащили, отбросили в сторону ненужную вещь. - Взорву… - прошептал мстительно платиновый блондин, открывая глаза. Челкастый склонился над ним, неприятно улыбаясь во все тридцать два и притягивая к себе за тонкие пряди серебрящихся волос. Гокудера зажмурился, тихо рыкнув от режущей боли в запястьях, подался, стараясь не покалечить руки еще сильнее. И холодные губы впились в его собственные жадным поцелуем, который был скорее пыткой. Подрывник кривился, отворачивался, его в ответ кусали за губы, притягивали еще ближе, до болезненной ломоты в лопатках и плечах, до новых порезов. И вдруг все кончилось. Хаято приоткрыл глаза и застыл, так и не захлопнув рот. А эта тварь не так уж плохо сложена. Точнее, вообще не плохо. Совсем. Идеальные сильные мышцы на довольно стройном теле, гибкие и плавно перекатывающиеся, как у кошки. Чуть угловатые плечи, узкие бедра. Странно скрывать все это под мешковатого вида полосатой кофтой, под плащом, брюками, сапогами и остальными наглухо застегнутыми и завязанными вещами. Бельфегор отбросил кофту, стоя на коленях, уперся рукой в подушку под головой Хаято, склонился, изогнувшись гибко и грациозно. - Проклятье… - прошептал Гокудера, отворачиваясь, чтоб не видеть блондина. Его золотые волосы щекотали лицо, но глаз все так же не было видно из-за густоты шелковых длинных прядей. Потрошитель рассмеялся, разводя его ноги в стороны одной рукой, в коей было зажато холодное лезвие, обжигающее кожу, словно льдом. Весь он сам был холодный, чертов метатель кинжалов. Весь словно ледяная статуя, грациозная и изящная, как кошка, гибкая, как змея. - Ты… ты… - хрипло прошептал Гокудера, не в силах связать слов и мотая головой. – Ты… слышишь? Прекрати это все. Хватит. Я все понял, успокойся. Найди себе другого для своих игр! - Но мне нравишься ты. – тихо мурлыкнул Бельфегор ему на ухо, скользя узкой ладонью между ягодиц Хаято и нащупывая узкую дырочку ануса. – Если игрушка меня устраивает, я могу оставить ее себе. Вария иногда балует меня, оставляя жертв мне на растерзание, но подобного рода игр я ее не проводил. И-ши-ши-ши, тебе повезло, Хаято. – он рассмеялся, скаля белые зубы. - Заткнись. – оборвал его подрывник, ужом выворачиваясь из его рук. Принц вдруг успокоился. Но на это смотреть было еще страшней, чем на момент, когда он, почувствовав свою кровь, срывается в пучину безумия, крови и сражения. Сейчас, глядя на спокойно улыбающегося Бельфегора, глаза которого, черт бы его подрал, были все так же скрыты за челкой, Гокудера почувствовал, как все внутри смерзается от липкого страха. Но виду он старался не показывать, хотя виски противно взмокли. Белая кожа, вымазанная кровью и… спокойная улыбка. Проклятье! - Зря ты это. Я не хотел сразу ломать такую чудесную игрушку. Две фразы и рывок на себя, вниз с подушки, заляпанной кровью, все еще медленно стекающей по рукам парня, что вскрикнул, почувствовав, как нити, разрезающие кожу до этого, покидают измученную плоть, болезненно скользя внутри по нежным тканям. Он даже не заметил, как Потрошитель смазал его анус своей слюной, как и свой возбужденный член. Как закинул его ногу себе на бедро. Но зато почувствовал, как убийца одним резким толчком вошел в него. Гокудера не шевелился, не вырывался. Сил не хватало даже для вдоха, не то, что для крика или чего-либо еще. Он только чувствовал, как по щекам текут слезы, заливают лицо… И у уха сорванный шепот, вперемешку с чертовым «И-ши-ши-ши»: - Скуалло говорил, что из одного глаза текут соленые слезы, а из другого – сладкие. Проверим? – он наклонился и поочередно слизал с щек Гокудеры слезы, а затем разочарованно покачал головой. – Наврал Скуалло. Больше он не стал отвлекаться. Вцепился в бедро Хаято пальцами и стал вталкиваться до конца, не обращая внимания на хриплые всхлипы последнего, едва сумевшего вдохнуть. Принц улыбался, тяжело выдыхая мятное дыхание сквозь стиснутые оскаленные зубы. Тоже больно, наверное. Но он не признается. Не покажет. Потрошитель, чтобы успокоить и себя, и жертву, которая явно собиралась упасть в обморок, стал слизывать подсохшие дорожки крови за ухом подрывника, ощущая резкий металлический вкус, от которого слегка ведет в сторону, а в горле встает противный ком. Даже будучи мафиози, Бельфегор не мог привыкнуть к такой чертовщине, как вкус крови. Но мучить ему нравилось. И жертву, и себя. Переждав те мгновения, которые могли закончиться для Гокудеры банальным обмороком, он начал двигаться. Быстро, но неожиданно плавно. Хаято открыл глаза, повернул голову, чтобы серебряная прядь волос, прилипшая к его лбу, упала на постель и не мешалась. Сжимая губы, он посмотрел на Принца. У самого все во рту пересохло от учащенного дыхания, все тело ниже пояса пронзала резкая боль от каждого толчка, но он не мог позволить себе сейчас даже застонать от боли. Хватит, слишком много радости для белобрысой сволочи. Однако Бельфегор, словно услышав его мысли, решил, что вообще-то не страдает излишком милосердия, и ускорился, вбиваясь в подрывника, и тот все же хрипло выкрикнул и поперхнулся воздухом, широко распахнув серо-зеленые глаза, подернутые мутной завесой боли. Принц не обратил внимания, занятый новой интересной игрушкой, приносящей сейчас столько физического и морального удовольствия. Но самое интересное и сладкое началось для него потом. Потом, когда Гокудера впервые дернулся, судорожно сглатывая сухой ком в горле и подаваясь бедрами на следующее движение Потрошителя. Тот улыбнулся, хотя, конечно, все его улыбки были похожи скорее на зловещий жуткий оскал, безумный и безжалостный. Бельфегор остановился, встряхнул челкой и потянулся за кинжалом, лежащим рядом. Одним легким движением полоснул по нитям, вгрызшимся в руки Хаято, и вновь задвигался в том же ритме, на котором остановился. Парень под ним все никак не мог вдохнуть воздуха, как от боли. А может, действительно от нее. Но нет. Потянувшись, он неожиданно обхватил Принца поперек туловища и прижался сам, вымазывая белую кожу того в багровой крови. Сжимая губы до боли, тяжело дыша, словно загнанный в угол зверь, он ткнулся губами в плечо Бельфегора, чтоб не застонать. Только прерывисто громко шептал, прерываясь на миг от каждого жесткого толчка: - Не. На. Ви. Жу. Те. Бя..! - И-ши-ши-ши… Хаято всматривался в фигуру над ним, приоткрыв губы и жадно втягивая в себя воздух, вздрагивая и выгибаясь от толчков, дрожа от наслаждения. А Бельфегор как нарочно к нему не прикасался, только улыбался, как всегда, мерзко. Черт бы его подрал, хоть и мерзко, а красиво. И весь он красивый. И угловатые плечи, и узкие бедра, и гладкая кожа, похожая на выбеленный холст художника, на котором алой краской размазана кровь, и треклятые эти волосы, действительно похожие на нити из чистого белого золота. И улыбка, и все. Все-все. Подрывник облизнул сухие потрескавшиеся губы, но выяснилось, что Принц хотел сделать то же самое. Он наклонился и вновь поцеловал, да так, что у пепельноволосого руки ослабли, а небо защекотал резкий, но приятный мятный запах. Он что, жвачку мятную жует или ментоловые сигареты курит?! - Не курю… - хрипло рассмеялся Бельфегор в своей вечной манере, но из-за сбитого дыхания и яростных толчков его голос прозвучал еще более странно, что уж говорить о произнесенных им словах. Он сжал бедра Гокудеры еще сильней, оставляя синяки и алые следы, закусил губу до крови. Она багряными каплями стекла по его подбородку, и он зашипел тихо, сдавленно, кончая. Угловатые плечи вздрогнули, спина, на которой ясно были видны следы от ногтей подрывника, чуть изогнулась. Золотая челка защекотала плечо Гокудере. Дыхание того постепенно успокаивалось, а Принц, что лег рядом, опираясь локтем о постель, удовлетворенно произнес: «И-ши-ши-ши.». На смех не осталось сил. Он сел, преодолевая усталость и сладкую, но тяжелую негу, тянущую его обратно в кровать, нащупал на полу свои брюки. Иглу и тонкие нити он носил всегда с собой, это часто спасало его самого и его товарищей в беде. Сейчас, похоже, спасет и Гокудеру, который явно потерял сознание. Принц тихо усмехнулся, пододвигаясь к подрывнику и беря его за руку. Кто сказал, что Потрошитель не может быть Исцелителем? Что ему мешает быть отличным врачом, разбирающимся в ядах и различного рода травмах? Никто, правильно. *** - Гокудера-кун, откуда это у тебя такие страшные раны на руках? Подрывник, который за столом явно вознамерился посмотреть десятый сон, очнулся и взглянул на руки, тщательно обмотанные бинтом, чтобы никто не видел швов, что наложил ему на порезы Бельфегор. Тсуна, конечно, заметил. Был бы он таким внимательным в опасных ситуациях… - А, это… - Хаято поспешил спустить рукава рубашки пониже, чтоб Десятый не видел аккуратных стежков тонкой нитью. – В общем… Неважно все это, так, поцарапался. Тсуна недоверчиво покачал головой, но только негромко ответил: - Осторожней, пожалуйста. Когда они вместе пошли в школу, Гокудера запрокинул голову и посмотрел куда-то на крышу здания, на котором они с Бельфегором подрались два дня тому назад. И заметил темный силуэт. Сияющие в свете солнца золотые волосы. Угловатые плечи. Узкие бедра. И яркую улыбку. И на душе отчего-то стало теплей.