Закрой свои глаза

      К своим двадцати пяти годам Ким Чондэ был успешным человеком – стремительный рост карьеры соло-исполнителя с уникальным голосом, заставляющим дрожать, море поклонников, готовых на все ради своего кумира, съемки в кино, дорамах, участие в различных телепередачах, концертах… Это – все, чего он раньше желал, что безумно, до глубины души любил. Еще год назад он сказал бы, что карьера – именно то, что интересует его на самом деле…       Ежедневные тренировки, репетиции выматывают, отнимают силы – это ему необходимо сейчас больше всего. Чондэ хочет забыться, уснуть и не проснуться. Он уже год не живет, сердце не бьется, не бьется, как прежде, лишь каменеет… и в его песнях теперь тоже нет души, нет жизни… С его уходом в нем все умерло… Остался лишь тот светлый образ…       Чондэ часто вспоминал то время, когда на самом деле был счастлив, хоть и казалось, что это было вовсе не так. С детских лет соседи по лестничной клетке всегда были неразлучными друзьями. Слишком добрый, милый, незаметный Исин и целеустремленный, амбициозный, яркий Чондэ были словно из разных планет. Он не знал, почему дружит с Исином... Но есть общая черта. Оба обожали музыку. Чондэ всецело влюблен в нее, а Исин – в чувство влюбленности, в то, что можно было передать ей, в то, что можно благодаря ей чувствовать.       Эти долгие месяцы постоянно ловил себя на мысли, что никогда не расстается со своим плеером, где был лишь его голос. Он любил слушать Исина. Этот теплый голос, искренний негромкий смех... Он словно сейчас перед ним: все также с нежным взглядом смотрит на него, дарит свою смущенную улыбку, заставляющую показать эту милую ямочку на правой щеке, то опускает свои застенчивые шоколадные глаза… Говорят, если влюбиться в кареглазого – никогда уже не разлюбишь… Это так. Чондэ уже знал, что сказанное – правда. Раньше не понимал. Также знал и то, что вряд ли Исин простит его и примет обратно…       Они встречались пять лет, но Чондэ все испортил, заставлял страдать его, винил в том, что тот мешает ему, всегда отвлекает, винил в своих неудачах. Все было далеко не так… А потом в один вечер Исин просто собрал все свои вещи, положил ключи на тумбочку и ушел, тихо закрыв за собой дверь и забирая его сердце.       - Я всегда верил в тебя, Чен-Чен…       Чондэ не пытался его отговорить…       В плеере была всего лишь одна мелодия, которую сочинил Исин. Для него. Мелодия, и его голос, рассказывающий о том, что чувствует, слушая ее...       Исин никогда не переставал верить в него, не смотря ни на что…       Чондэ любил зиму. Зима была их любимым временем. Именно в это время они осознали свои чувства друг к другу.       В тот теплый зимний вечер они шли по парку, где часто обожали проводить свободное время, и как всегда делились своими мыслями на самые различные темы. Белые пушистые хлопья снега падали с небес, превращая парк в сказочное место, где был виден лишь слабый свет прожектора, падающий на их лица. Их окружал волшебный снежный вихрь. Снежинки попадали в глаза, на реснички, на идеально уложенные черные волосы, из-за чего Исин жаловался, а Чондэ на высказывания друга заливался смехом, думая, какой же он все-таки невинный. Друг в шутку сначала обиделся, но уже вскоре присоединился к веселью. Так они шли и дурачились, толкая друг друга в мягкий сугроб, пока Чондэ чуть сильнее не толкнул его и пока тот не упал на спину, успев схватиться за его рукав.       Распластавшись на смеющемся друге, Чондэ смотрел в его глаза, искрящиеся весельем, радостью и в которых был восторг. Смотрел и не переставал восхищаться их глубиной, в них можно было утонуть, не думая о спасении. Посерьезневший Исин также не отводил от него взгляда…       И в какой-то момент Чондэ коснулся левой щеки друга, чтобы убрать таявшие снежинки, не собираясь отнять свою руку от нежной кожи… Исин лишь прикрыл глаза, подавшись на эту ласку, чтобы через секунду открыть их и прочитать в глазах лучшего друга обещание. Обещание дружбы, обещание безграничной любви, бесконечности и теплоты. Дружбы, пронесенной через годы. Безграничной любви, которая никогда не исчезнет из их глаз и будет жить в сердце всегда. Теплоты, способной растопить все, весь северный и южный полюс, разрушить все стены, перевернуть горы, способной заставить сердце биться вновь. Их чувства – бесконечность, как и это черное небо и белый снег, который кружит в воздухе и, как вата, падает на землю.       - Закрой их, Син… Закрой слови глаза...       Его реснички все еще подрагивают от волнения, но глаза все еще закрыты. Чондэ любовался им, подмечая тонкие черты до боли знакомого лица. Губы слегка приоткрыты, но жилка на шее гулко бьется от напряжения, и сердца бьются в унисон. Исин чувствует приближающееся теплое дыхание, которое медленно-медленно становится еще жарче.       Чондэ боится тех чувств, которые нахлынули на них так внезапно. Но так хочется ощутить… Медленно приближает свое лицо, тяжело дыша. Также закрывает глаза и невесомо касается нижней губы лежащего парня, наслаждаясь моментом, не смея идти дальше. Но и этого простого касания бывает достаточно, чтобы все понять… понять, что все чувства, что они испытывали друг к другу за эти годы, назывались любовью…       Но однажды эта теплота исчезла…       Исин теперь не открывал ему дверь, как бы ни громко и долго он ни стучался… Слышна лишь ругань соседей. Исин теперь не отвечал на его звонок, сколько бы ни пытался услышать его чарующий родной голос и попросить прощения и принять обратно… Слышен лишь шаблонный ответ оператора и звук приходящего сообщения на телефон:       « Нет… »       Входит в пустую квартиру, где ранее царила теплота и любовь. Теперь в ней царит только холод. Тишина убивает. Чондэ даже не включает свет. Достает пропитанный его запахом свитер, надевает, устраивается перед камином, хоть как-то пытаясь согреться, берет плеер, наушники и на всю громкость включает ту мелодию. Только так он немного успокаивается, а голос Исина заставляет учащенно биться сердце, но это приносит ни с чем не сравнимую боль… Он не замечает, как текут слезы… Он так многое хочет сказать ему… хочет, чтобы он обнял… хочет, чтобы вернулся… хочет сказать, что любит и что задыхается без него…       Берет ручку. Слова сами вырываются наружу. Эта мелодия и его голос разрывают его душу, убивают. Но Чондэ хочет снова чувствовать, снова дышать, снова жить, быть любимым и чувствовать его тепло рядом, и просто смотреть на него.       Он понимает, что больше не может так существовать. Как будто его больше ничто не сможет спасти. Так хочется уснуть, сбросится с моста, обрыва. Сможет ли он выдержать?.. Так страшно не слышать его смех, его улыбку, не услышать «Прощаю…» Так одиноко…       Стоя на сцене перед многотысячной толпой, поет свою колыбельную на ту мелодию. Ему плевать, что получил очередную награду… Ему плевать, что прямой эфир и что, наверняка, его агентство и менеджеры проклинают Чондэ на всем, что на свете стоит... Ему все равно, что должна была звучать другая песня. И все равно, что плачет перед этой тысячью фанатами на глазах у всей страны. По окончании песни лишь еле слышно шепчет:       - Прости меня, Син, прости…       И убегает, даже не собираясь взять свою награду и не в силах что-либо произнести, кроме единственного тихого:       - Прости меня…       Но эти слова слышат абсолютно все. Потому что никто не слышал, чтобы пели с такой болью. В зале гнетущая абсолютная тишина… И опоздавшие на минуту аплодисменты…       Чондэ бежит, падает, спотыкается о сугроб, но бежит… Слезы застилают глаза… Он не видит ничего, только чувствует, как влага снова скапливается…Почему? Почему он оказался таким глупым?!! Почему винил его? Винил себя?!! Чондэ так желал вернуться в тот день… Шесть лет назад… Но Исин его не простит…       Он, склонив голову, идет по заснеженной тропинке в парке, пытаясь убрать слезы, но все тщетно, бредет, не зная, что делать со своей никому не нужной жизнью… Холод окутывает его со всех сторон… Черное небо и снежный вихрь…       И падает, поскользнувшись, но успевает ухватиться за какого-то прохожего.       Болезненно упавший Чондэ открывает глаза и встречается взглядом с распластавшимся на нем блондином. Видит до боли любимое лицо – полные малиновые губы, с ума сводящую ямочку… И не верит. Дежавю. Он помнит, как тогда упал на Исина и смотрел на него. И снова. Только теперь на него упал светловолосый Исин. Чондэ боится, что он умер, что все ему снится, что все это неправда. Ощущает, как касаются его левой щеки, стирают кончиками пальцев слезы…       - Закрой глаза, Чондэ…       И он закрывает. Он услышал его голос. И только от этого заставляет сжиматься и так рыдающее сердце. Он не дышит.       Исин также закрывает глаза и невесомо касается некогда родных губ.       Чондэ чувствует приближающееся теплое дыхание, которое медленно-медленно становится еще жарче, и чувствует, что оживает… Не знает, сколько уже лежит так и чувствует на своих губах дыхание любимого. Чондэ понимает, что всегда был таким идиотом…       - Открой их, Чондэ… - слышит он Исина и открывает свои глаза.       Исин смотрит на него. Проходит вечность. И не могут оторвать взгляд друг от друга…       Вдруг Исин тепло и искреннее улыбнулся и только поудобнее устроился на лежащем на снегу Чондэ. Поднимает руки, заводит за его затылок так, чтобы голова была немного приподнята. И Чондэ не может сказать ни слова, только смотрит на любимого неверующе.       Исин, на сколько это возможно, приближает свое лицо к нему и шепчет:       - Я люблю тебя, Чен-Чен…       Не важно, что оба лежат на холодной земле. Не важно, что зима, не важно, что ночь, и совершенно плевать, что на улице кружит снежный вихрь, и лишь одинокий свет от прожектора падает на их лица. Колыбель.       - И я тебя прощаю…       Чондэ понимает, что он наконец-то согрелся, он чувствует только тепло. Он счастлив. Он дышит, и его сердце бешено стучит. Он будет любит его всю жизнь.       Глаза в глаза… В них обещание дружбы, обещание безграничной любви, бесконечности и теплоты. Дружбы, пронесенной через годы. Безграничной любви, которая никогда не исчезнет из их глаз и будет жить в сердце всегда. Теплоты, способной растопить все, весь северный и южный полюс, разрушить все стены, перевернуть горы, способной заставить сердце биться вновь. Их чувства – бесконечность, как и это черное небо и белый снег, который кружит в воздухе и, как вата, падает на землю.       - Я всегда буду любить тебя, Син…       И этот упоительный поцелуй будет началом их новых отношений. Счастливой жизни.       Well, I know the feeling       Of finding yourself stuck out on the ledge,       And there ain't no healing       From cutting yourself with the jagged edge.       I'm telling you that it's never that bad       Take it from someone who's been where you're at,       Laid out on the floor,       And you're not sure you can take this anymore.       So just give it one more try to a lullaby       And turn this up on the radio.       If you can hear me now,       I'm reaching out       To let you know that you're not alone.       And if you can't tell, “I'm scared as hell       'Cause I can't get you on the telephone”,       So just close your eyes,       Oh, honey, here comes a lullaby,       Your very own lullaby…