Ловушка

Глен не знал, нет, не уловил момента, когда все началось. В последнее время глава дома Баскервиллей все чаще позволял себе такую роскошь: так называемый "перерыв", что раньше тратился на что-то более полезное, нежели пустая прогулка по собственным владениям. Однако тогда и причины душевного "недуга" здесь не было, что заключалась в зеленоглазом парне, ставшем частым гостем в его особняке. Теперь Леви постоянно наблюдал за Освальдом, ему было чертовски интересно, что сделала с ним эта "златовласая ведьма", именуемая просто Джеком. Похоже, его ученик уже был давно влюблен, но попросту не осознавал это, что не могло не заставить лицо Глена искривиться в страшной улыбке. "Коварная ведьма" одурманила и его, отчего тот даже немного ревновал. Да, давненько подобные чувства не посещали его, в молодости ему уже доводилось испытывать подобное, но сейчас все было иначе. Эти ожившие чувства, что были, казалось, под негласным запретом самого Баскервилля, вспыхнули с новой силой! Чувства, что, когда-то были отброшены им, признаны бесполезными и ненужными подчинили себе Леви, заставляя предаться мечтам. День ото дня Глен продолжал таиться в тени. Может, просто не желая ничего менять, а может, выжидая нужный момент. Да, пожалуй, он действительно ждал... Эта жажда экспериментов просто терзала его изнутри, а этот опыт, что он задумал, был и вовсе хорошо спланированной ловушкой для его жертвы. Джек с все большим неверием перечитывал записку, что была оставлена Гленом, который приглашал его на тайный разговор и настаивал на ценности того, что он якобы собирался ему рассказать. Мысленно Безариус уже принял его приглашение, и, спрятав письмо в камзол, немедля отправился к месту встречи. Все шло по плану, капкан захлопнулся, и Леви предвкушал интересную игру. И в самом деле, происходящее далее стало все больше напоминать игру-фарс: они обменивались притворной вежливостью и угощались чаем, выжидая. Слово за словом, ход за ходом игра становилась все интересней, чтобы удержать Джека здесь Глену, конечно, пришлось раскрыть некоторые факты, но Баскервилль ясно ощущал, что Безариусу требовалось больше информации. Однако тот не спешил ею делиться, намеренно растягивая время и все больше сокращая дистанцию между ним и блондином, буквально подбиваясь к нему все ближе, что уже не могло остаться незамеченным. Джек пытался восстановить дистанцию, но оперевшись о спинку софы Леви продолжал наседать, вновь нещадно сокращая расстояние. - Господин Глен... - только и успел произнести лукавый голосок, как был намеренно прерван Баскервиллем, который жадно впился в его губы и крепко сжимал руки, что поначалу пытались его оттолкнуть. Он знал о нем все, каждую мелочь его судьбы: то, как жил на улице, и то, как пробивался в свет... Все, за исключением самых темных уголков его души, что мерцали в его глазах, так и маня, словно Бездна. Постепенно он сдался, позволяя повалить себя на мягкую мебель. Поцелуи стали ответными, жаркими, другие покрывали тело блондина, точнее его оголенные участки, которых с течением временем становилось больше... Этой ночью Глен наслаждался победой.