Сейчас твой выход

Шерлоку было шесть лет, когда мама отвела его в театр. Детский спектакль, праздничная атмосфера, пышные костюмы. Шерлок был зачарован. В восемь лет он впервые побывал на мюзикле. На следующий день Шерлок долго танцевал в ванной со шваброй. Когда Шерлоку исполнилось десять, они с мамой сходили на оперу. Через неделю Шерлок записался в актив школьного театра. * * * Участие в школьном театре не прибавляло Шерлоку популярности. Хотя мало что могло в принципе повлиять на его репутацию. Шерлок Холмс, если сказать прямо, никогда не был самым общительным и известным парнем. Всё началось с самого первого дня, когда он перевелся в новую школу. Человека либо принимают в коллектив, либо нет. Шерлока не приняли. Встречают, как говорится, по одежке. Шерлок впервые зашел в класс в поношенных кроссовках и видавшем виды, застиранном, но аккуратно отглаженном пиджаке. И в первый же учебный день рассказал посреди урока математики, кто прилепил жвачку на учительский стол. А на перемене озвучил половину секретов одноклассников, которые Шерлок, как он выразился, просто увидел, внимательно наблюдая. Не удивительно, что с самого первого дня все сверстники вокруг начали искать любой повод, чтобы унизить его и поиздеваться над «кудрявой выскочкой». С каждым годом дела обстояли всё хуже. Венцом «популярности» Шерлока стал тот день старшей школы, когда одноклассники застали его в раздевалке с пареньком из второго актерского состава. Ничего особо пошлого или компрометирующего в той сцене не было, однако это всё равно стало поводом для месяцев нескончаемого стеба и закрепившегося клейма педика. Шерлок с нетерпением ждал, когда закончится школа. Хотя, как он понимал глубоко в подсознании, такое отношение может сопровождать его всю жизнь. * * * Главными подстрекателями и мучителями Шерлока были Себ Уилкс и Джон Уотсон. Именно Себ отпускал особо колкие и тупые шуточки на его счет. Чего стоил тот случай, когда Шерлоку из-за повреждения спины две недели пришлось проходить в корсете. Себ тогда увидел его в раздевалке театральной студии, когда Шерлок снял пиджак и рубашку, чтобы посильнее затянуть лямки корсета. «Смотрите, — ехидно прыснул он, созывая к себе соратников, — девка к ночному сеансу в борделе готовится! Холмс, лямки под грудью не жмут, может, ослабить?» Шерлоку было совсем не смешно. К слову, Себ был одним из самых популярных мальчиков школы. Всеобщий любимчик. Также Себастьян играл в первом актерском составе театрального кружка, в котором занимался Шерлок. Так повелось, что красавчику Себу Уилксу всегда доставались главные роли, а Шерлоку — роль дерева или колхозницы. Он подозревал, что это из-за того, что однажды перед всеми он упомянул о тайных отношениях Уилкса и молодой девушки, руководящей постановками их театральной студии. Видимо, это было нехорошо. Джон Уотсон же был верным другом этого безбашенного урода. Принимал за чистую монету почти все его небылицы и домыслы. Например, он верил во всю грязь, которой Уилкс вечно поливал Шерлока. Джон практически ничем не отличался от остальных. Только подтянутым от занятия регби телом, тяжелой левой рукой и фактом, что его едва заметно передергивало, когда Шерлока, желая унизить, называли педиком. Собственно, сам он никогда не шутил по поводу ориентации Шерлока. * * * Сегодня был важный день. В театральную студию с минуты на минуту должна была приехать новая руководительница, театральный режиссер со стажем. Именно от её слова зависело, кто после весеннего концерта будет принят в школу-студию при городском театре. Место более чем престижное. Шерлоку кровь из носу надо было туда попасть. Ребята, ожидая прибытия руководительницы, расселись в актовом зале. Каждый пытался чем-то убить время и унять волнение. Кто-то разговаривал, кто-то подшучивал над излишней нервозностью остальных, втихаря покусывая ногти, а кто-то разогревался и растягивался. Спустя всего пятнадцать минут резко распахнулась дверь актового зала, по паркету зацокали каблуки. Высокая брюнетка в строгом костюме зашла в помещение. Все сразу же повскакивали со своих мест и выстроились на сцене. Брюнетка обвела подростков быстрым, но цепким взглядом и громко объявила: — Завтра в девять жду вас у хореографического зала, начинается набор в основной состав актеров весеннего спектакля. Я рассчитываю увидеть вашу лучшую игру. Покажите, на что вы способны, и все мы останемся довольны. В последний раз осмотрев актеров, она убрала за ухо выбившуюся прядь и развернулась к выходу. Она ушла так же быстро, как и появилась. * * * Шерлок шел по заполненному учениками коридору, бережно прижимая к груди сумку. Жизнь в старшей школе не казалась ему сладкой. Вечные подколки одноклассников и синяки на ребрах от ударов по шкафчикам. И это был еще не самый плохой вариант. Хуже он переносил издевки словесные. Эти идиоты, казалось, имели внутреннее чутье — умели выплюнуть именно то, от чего у Шерлока внутри всё будто сворачивалось. Он понимал, что его просто хотят задеть, а половина оскорблений не имеет под собой реальной почвы, но с годами сохранять спокойствие становилось все тяжелее. А еще Шерлок понимал, что в одном они все правы, хоть и не осознают этого. Ему нравились парни, и это было его самой больной, тяжелой и страшной тайной. Он шел к своему шкафчику под номером двести двадцать один, стараясь никого не задеть плечом — не хотелось вляпываться в неприятности за неделю до постановки, которая сможет изменить течение его карьеры в частности и всю его жизнь в целом. Весенняя постановка станет для него тем огромным шансом, упустить который было бы кощунственно. Такие возможности выпадают весьма нечасто. Он просто не мог ударить в грязь лицом. Хотя бы раз необходимо показать всем — и в первую очередь самому себе, — на что способен Шерлок Холмс. Тем временем, он уже вставил ключ в исцарапанную замочную скважину — шкафчик часто вскрывали одноклассники — и потянулся за учебником по химии. Краем глаза он заметил Джона Уотсона, идущего со своим другом Себастьяном. Сердце невольно забилось быстрее. Шерлок никогда не смог бы признаться себе, что это — последствие нахлынувшей паники, которая просыпалась каждый раз, стоило ему заметить «Себа и Ко». Он быстро отвел взгляд в противоположную от них сторону; в самую последнюю очередь ему хотелось получить новую порцию издевательств Уилкса и Уотсона: ухудшать и без того незавидное положение не хотелось. Он очень надеялся, что сейчас они просто мирно пройдут мимо, не обращая на него внимания. Хотя, по правде, Джон его никогда не задевал, что было действительно странно, потому что практически никто в школе не упускал возможности назвать Шерлока фриком, психом или педиком. Он просто наблюдал, изредка ухмыляясь. Шерлок отвернулся, натягивая на лицо маску полного безразличия, и продолжил складывать в сумку книжки. Он слышал, он слышал, как ученики обсуждают предстоящие тесты, своих «вторых половинок» и прочие темы, которые ни капли его не волновали. Какая скука. Шерлок громко вздохнул и обернулся, намереваясь идти в сторону кабинета. Когда он на ходу взглянул на Джона, то нечаянно пересекся взглядом с Себом. — Чего смотришь, фрик? — выплюнул Себ, пока Джон болтал с другим учеником. — Тут нет ничего, что стоило бы моего внимания, — совершенно не думая о последствиях, выпалил Шерлок. — Ты че там бормочешь? — резко сделав выпад в его сторону, спросил Себ, преграждая путь. — Нарываешься? От неожиданности Шерлок дернулся и врезался спиной в шкафчики. Сумка выпала из рук. Уилкс выставил руки вперед и еще раз толкнул его к шкафчикам, выбивая из легких весь воздух. — Ну что, педик? Насмотрелся? Думаю, на сегодня тебе достаточно, — рассмеялся Себ, считая, что очень удачно пошутил. Шерлок ударился об железные дверцы и сполз на пол по шкафчикам— наверняка останутся ушибы. — Въебу и не посмотрю, что ты баба. В борделе твоим синякам не обрадуются! Шерлок удивлялся, как они с их крошечными мозгами все еще помнили событие полугодичной давности. Но, видимо, такие вещи не забываются. Прекрасная избирательная память. Похоже, они никогда не забудут. Шерлок знал: люди, которые были готовы найти любой повод вылить свою агрессию на первого, кто попадется под руку, разумеется, еще долго будут припоминать ему тот дурацкий случай. Полгода. Чертовых полгода прошло, но ученики не переставали припоминать ему тот чертов корсет. Он носил-то его приблизительно неделю! Издевки в духе «Что, маленькая шлюшка, в борделе подрабатываешь?» продолжались до сих пор. Шерлок пробовал огрызаться в ответ, пробовал игнорировать и уходить от темы — бесполезно. Он оступился на глазах у врагов и, в конце концов, был не настолько наивен, чтобы верить, что они когда-нибудь оставят его в покое. Он должен был уже привыкнуть, но злые слова снова и снова царапали рану. Он повторял себе раз за разом, что больше никогда не позволит себе дать людям повод смеяться над ним. Даже если для этого придется всегда быть самым лучшим. И это было еще одной причиной выложиться на все сто и получить эту чертову роль. Потому что если он не получит ее... Черт. Он себе никогда этого не простит. * * * Шерлок сидел под дверьми хореографического зала. Он был более чем уверен в своей программе и знал, с каким выражением, мимикой и интонацией будет читать текст на прослушивании. А заодно заранее выяснил, каких авторов любила руководительница театра, и собирался прочитать отрывки из их произведений, отчасти надеясь на банальную человеческую предвзятость. Люди так предсказуемы. Шерлок пришел одним из первых, поэтому поначалу успешно избегал нападок со стороны ребят из студии. Успешно, пока в коридоре не показался Себастьян. — Ну что, псих, смотри не грохнись в обморок от волнения, — Себ подошел к сидящему Шерлоку и толкнул его в плечо так, что тот чуть не свалился со скамейки. — И зачем ты пришел так рано? Сейчас идут пробы на главные роли, за костюмом третьей девки во втором ряду можно прийти и позже. А вообще, не светит тебе ничего, зря приперся. — Я смотрю, ты хорошо провел ночь, — защищаясь, парировал Шерлок. — Красовался перед девушкой своим мопедом? Мелко, не клюнет. Она влюблена в твоего друга. Сзади подошел Джон, услышав только последнюю фразу Шерлока. — Заткнись и не лезь не в свое дело, — огрызнулся Джон. — Себ, вот твоя книга. — Уотсон передал Уилксу учебник, презрительно посмотрел на Шерлока, а после пожелал другу удачи и ушел. В это время из кабинета вышел парень в явно расстроенных чувствах. Подошла очередь Шерлока. Гордо подняв голову, он зашел в зал на прослушивание. Он действительно волновался, так сильно, что жутко хотелось курить и совсем невыносимо — хоть немного побыть в одиночестве и дать себе возможность успокоиться. Но показывать этого он, разумеется, не собирался. — Шерлок Холмс, — произнес он, как только за ним захлопнулась дверь. — Возьмите это, — прервала его брюнетка, указывая на стол, заполненный скрепленными стопками бумаг. Шерлок подошел к столу и начал рассматривать их. Один и тот же спектакль, распечатанный на бумаге разных цветов. — Я знаю, что вы замечательным образом подготовились. Но мне не нужны ваши заготовки. Возьмите это, — брюнетка передала ему распечатки. — Нужные реплики выделены маркером. Читайте и играйте, даю две минуты на подготовку. Шерлок пробежал глазами по тексту. Нелепо до безумия. Переполненные пафосом и абсурдом предложения. Кажется, он знал, в каком ключе ему надо играть. * * * После того, как последний человек прошел прослушивание, все претенденты на участие в спектакле собрались в актовом зале. — Вы заметили, что тексты для прослушивания выдавала я вам сама, — начала женщина. — Они глупы до безумия, — вклинился Себастьян,— надеюсь, мы не будем ставить это? Брюнетка скептически посмотрела на Себастьяна, будто вслух критикуя ту глупость, которую он сейчас сказал. — На главную роль нужен человек, который любую глупость может отыграть достойно. У меня образовались два претендента, — она достала карманный блокнот и посмотрела в сделанные ранее заметки. — Себастьян Уилкс и... — она перелистнула страницу, — Шерлок Холмс. В зале поднялся громкий шепот. Сердце Шерлока забилось быстрее, хотя внешне он старался выглядеть невозмутимым. Боже, его выбрали!.. — Что? — послышался голос Себастьяна. — Холмс? Он же бездарь! — Не вам, Уилкс, решать, кто бездарь, а кто нет. В четверг устраиваю повторное прослушивание. Там и решим, кто из вас получит роль. В холле скоро повесят списки с уже распределенными ролями. Сбор закончен, увидимся на следующем занятии. Она убрала блокнот и вышла из зала, оставив ребят переваривать полученную информацию. * * * Шерлок остался в школе допоздна, тренируя гибкость в зале хореографии. Он часто занимался самостоятельно, когда все покидали пределы учебного заведения. Одиночество настраивало его на нужный лад, тишина помогала сосредоточиться. Шерлок не позволял себе праздновать свою маленькую победу. Еще слишком рано радоваться, внушал себе он, нужно было ещё обойти Уилкса. Хоть предыдущая руководительница относилась к Себастьяну предвзято и отдавала ему роли первого плана, он был отнюдь не плохим актером. И это было проблемой. А еще проблемой было то, что Себ, насколько Шерлок знал, не хотел потерять роль еще и потому, что его родители были бы этим весьма недовольны. Уилкс занимался хореографией с одним из лучших преподавателей города, одно занятие у которого стоило больше, чем родители Шерлока зарабатывали за неделю. И пустить такие деньги на ветер Себу никто не позволил бы, а его отец, как догадывался Шерлок, был очень и очень строг. Закончив в этот вечер раньше обычного, Шерлок шел по коридору, когда, будто из ниоткуда, на него налетел Уилкс и прижал его к стенке, угрожающе приставляя руку к его горлу. — Ты, паршивец! — зашипел Себ. — Либо отказываешься от роли, либо готовься быть распятым над сценой актового зала. Шерлок с вызовом посмотрел в глаза Себастьяна, пытаясь унять поднимающуюся панику. Он не смог выдавить из себя ни слова. — Подойдешь к ней и скажешь, что отказываешься от участия, понял? Иначе тебе не поздоровится. Себ ударил его в живот и ушел, тихо и незаметно. Шерлок потер рукой горло и откашлялся. Сцена в коридоре не попала даже на пленку — Себ намеренно подгадал напасть на Шерлока в слепой зоне камер видеонаблюдения. * * * Следующее занятие в студии должно было состояться только через два дня, но Шерлок все равно снова пошел ночью в зал — ни одна тренировка не могла быть лишней. Как всегда, взяв оставленные охранником ключи, Шерлок открыл зал и пошел переодеваться. Закончил тренировку он заполночь. Когда Шерлок вышел из здания школы, только редкие фонари освещали опустевшие дороги. Едва Шерлок начал идти вниз по улице, ведущей к его дому, как мимо него промчался автомобиль, темная «Ауди». За рулем, как ему показалось, сидел Себастьян, а рядом была какая-то девушка. Из салона гудела музыка, заглушаемая ревом мотора. Шерлок вздохнул, поправил капюшон и побрел дальше. * * * На следующий же день стало известно, что машину директора угнали. Шерлок скучал на уроке химии, когда в класс влетел завуч с важным объявлением. — Ребята, прошу минуточку внимания! — затараторил запыхавшийся мужчина. — Ночью угнали машину директора. Если кому-то что-то известно, зайдите в его кабинет. Шерлок внезапно перестал скучать. Он понял, что за машину видел прошлой ночью. Часом позднее он уже сидел в кабинете директора и в деталях расписывал, где им стоит искать автомобиль. О том, что Себастьяна отстранили от участия в спектакле, Шерлок узнал только на следующее утро. * * * Шерлок получил похвалу лично от директора школы, равно как и главную роль в предстоящем спектакле. Ему было искренне жаль, что Себастьяна застукали с поличным раньше, чем он успел честно обойти его на повторных пробах в студии. В школе тут же начали ходить слухи, что своим «доносом» Шерлок «устранил» нежеланного конкурента, хотя Шерлок никогда не избирал такие грязные пути. Он всего лишь хотел поделиться своими умозаключениями по поводу украденной машины с окружающими, причем в своей бумаге на имя директора не было упомянуто ни слова об Уилксе, лишь время и координаты. Но, как говорится, благими намерениями... Приближался день выступления, Шерлок активно посещал репетиции, каждый раз отыгрывая полученную главную роль на достаточно высоком уровне. Себастьян же больше не появлялся в студии. Даже в школу стал наведываться реже. Именно он пустил слух, что Шерлок специально подстроил его «ликвидацию», а Джон Уотсон стал бросать на него взгляды вдвое мрачнее обычных. * * * Он открыл дверь актового зала и тихой поступью зашел внутрь. В голове крутилось много мыслей, связанных с предстоящим представлением, все не дававшим покоя Шерлоку. Танец — лучший способ собраться с мыслями. Во время танца обнажал всю душу. Он очень ценил такие моменты одиночества. На публике он тоже с удовольствием танцевал и от этого получал истинное удовольствие. По сути, эти моменты были единственными, когда на него смотрели с восхищением, а не с презрением, ему хлопали, а не пытались опустить. И Шерлок рвался и тянулся, отдавая и получая, чувствуя, как плещется в крови горячий восторг. Он мог быть самим собой и делать то, что ему нравится, не прячась и не скрываясь, получая взамен согревающее тепло. Он решил провести последнюю репетицию в ночь непосредственно перед самим спектаклем. Плохо выступить было нельзя. Слишком высоки ставки. Шерлок был практически полностью уверен в своих силах, он точно знал, что справится. Вот только Себ... Этот негодяй мог выкинуть что угодно на почве банальной зависти. По сути, явных причин переживать у Шерлока не было — Себ до сих пор не выказывал намерения перейти к действиям, только слал сообщения с недвусмысленными угрозами, но тем не менее внутреннее волнение и тревога давали о себе знать. Каждый шаг и каждый звук в пустом зале отдавался негромким эхом — Шерлок обожал это. Редкий момент, когда он мог полностью расслабиться, остаться наедине с собой и с любимым занятием. В зале было темно: зашторенные окна не пропускали свет фонарей, и только белое свечение полукруглого месяца освещало помещение из треугольного окошка в потолке. Шерлоку не нужны были лампы, он знал зал хореографии как свои пять пальцев. Мягкий свет отражался от многочисленных зеркал, заливая паркет и стены светлым градиентом. Хореографический зал был построен таким образом, что на одной стене были лишь одни зеркала, а напротив — окна. В воздухе пахло старыми паркетными досками, тальком и чем-то свежим, влажным, похожим на воздух после дождя. Шерлок был дома. Что-то теплое и мягкое будто легло на плечи. Нигде не было так тихо, пусто и спокойно, как в полупустом зале старой школы, который видел на своем веку сотни учеников и подарил это ощущение уюта каждому из них. Шерлок умиротворенно вздохнул и направился в раздевалку. Он получил эту роль за свой талант, за свои природные данные, за свое стремление превзойти не только Себастьяна, но еще и себя. И теперь просто обязан был выступить так, чтобы глаза каждого зрителя горели ярче, чем софиты под потолком. Шерлок быстро переоделся в заготовленный для завтрашнего выступления костюм — нелепые обтягивающие лосины с широкой шелковой лентой на поясе. Костюм не очень удобный, но ради поступления в городскую студию он был готов надеть и не такое. Сперва нужно было разогреться. Шерлок вышел в зал, встал в самый центр и посмотрел на свое отражение в зеркале: худые плечи, ноги, шея; его тощее тело было будто составлено из одних углов. Человек-экскаватор, ей-богу. Как же он себе не нравился... Может, его не любили из-за его внешности, равно как и из-за ума? Хотя, решил Шерлок, это был накопительный эффект. Кроме прочего, он же еще и педик с весьма острым языком, с которого то и дело срывались всякие, вроде как обидные, колкости. На удивление, люди не ценили эти его качества. Какое упущение. Шерлок горько усмехнулся, вспоминая, как ребенком искренне недоумевал, почему его не любят окружающие дети. Немудрено, что над ним измываются все, кому не лень. Он взлохматил кудри, сосчитал до десяти, чтобы уравновесить дыхание, поднял руки над головой и встал на носочки. И его тут же пронзила резчайшая боль. Она заглушила все остальные чувства, буквально за секунду вытесняя их. Шерлок сразу повалился на пол, не удержавшись на ногах. Он вскрикнул от боли, почувствовав, как пальцам ноги стало мокро. Кровь. Он сразу понял, что это. Лезвие в пуантах. Пока ты не встал на носки — ты не чувствуешь его. Даже не заметишь, слишком тонок для этого кусочек железа. А потом, под весом тела, оно впивается в ногу и входит практически целиком... Такой старый, такой дешевый трюк. Вероятность того, что это сделал Себастьян, равнялась ста процентам. Шерлок попытался встать, но лезвие еще сильнее впилось в ногу. Зашипев, он все-таки встал, превозмогая боль, забрал сумку и направился в медпункт, проклиная все, что ему попадалось на пути. * * * Каждый шаг отдавался пронзительной болью, он чувствовал, как сочится кровь. К счастью, медпункт находился недалеко от актового зала и, что главное, на том же этаже. Долго добираться не пришлось. Тихо, опираясь на стены, Шерлок дополз до медицинского кабинета. По пути он уже продумал, как будет обрабатывать рану. Её требовалось зашить. Однозначно. Шерлоку оставалось уповать на свою растяжку и выдержку. В кабинете необходимо было как можно быстрее найти всё необходимое, чтобы промыть, продезинфицировать и зашить порез. Он ещё не видел, насколько серьезна и глубока его рана, но при каждом шаге Шерлок чувствовал, как хлюпает наполненный и пропитавшийся кровью пуант. Он взялся за металлическую ручку кабинета, готовый выломать к чертям замок, если не удастся вскрыть дверь по-тихому, но внезапно ручка поддалась, и дверь приоткрылась. Он распахнул дверь в кабинет и замер, навалившись на дверную ручку в поисках опоры — за столом со включенной лампой сидел Джон Уотсон. Тот быстро обернулся и приоткрыл от удивления рот. Буквально за секунду выражение его лица превратилось из удивленного в крайне раздраженное. — Холмс, мать твою! Что ты здесь забыл? Убирайся! — возмущенно прикрикнул Джон. — На себя посмотри! — не растерявшись, ехидно выплюнул Шерлок. — Ты не имеешь права здесь находиться так же, как и я. — Да ну? — поднял брови Уотсон, поворачиваясь корпусом к согнувшемуся у двери Холмсу. — Ключи тебе дала наша медсестра, Сара. Неофициально, разумеется. Ты постоянно вертишься возле нее, потому что нуждаешься в практике. Ты ей нравишься, а она тебе не очень. Ты ведь всегда предпочитал таращиться на парней, не так ли? Сейчас почти полночь, а ты сидишь здесь и заполняешь какие-то бумажки вместо того, чтобы идти домой. Почему? — Да пошел ты! — стукнул кулаком по столу Джон и отвернулся. Он дышал тяжелее обычного. Они с Холмсом учились вместе не первый год, но тот ещё ни разу не выбирал его в качестве жертвы, чтобы проворачивать свои дьявольские штучки с угадыванием прошлого. Джон почувствовал, как кровь прилила к голове и буквально рухнула в штаны. Чертова реакция. Он буквально возненавидел себя за это. Черт бы побрал этого Холмса! Шерлок окинул Джона взглядом, подмечая все существенные детали и делая выводы об увиденном. — А, я понял... — задумчиво произнес он и скривился от чего-то. Джон мельком посмотрел на ненормального Холмса, удивившись, что тот очень странно стоит, держа на весу левую ногу, но сразу же одернул себя и вернулся к заполнению бланков. — Вали отсюда! — Медсестра разрешает тебе допоздна задерживаться в кабинете. Ты говоришь ей, что просто стремишься стать врачом. Выполняешь её мелкие поручения днем — бумажки, таблетки от простуды, несерьезные травмы учеников, а ночью якобы заполняешь макулатуру, и поэтому периодически остаешься допоздна, — Шерлок сделал паузу, Джон повернулся и посмотрел в глаза, будто подернутые поволокой. — На самом деле ты просто не хочешь возвращаться домой. Сестра и отец — алкоголики. Мать не может ничего с этим поделать. Приходить в вечную ругань и полную перегара гостиную уже нет терпения. Ты лучше переночуешь здесь, а матери скажешь, что оставался у друга. Себа, например? Теперь мне ясно, что ты тут делаешь. И раз ты не собираешься уходить отсюда, предлагаю тебе заткнуться и позволить мне сделать то, ради чего я пришел. Ручка Джона рухнула на пол уже на третьем предложении. Он попытался нервно откашляться, подобрал ручку — суетливо и неловко. Мысли его были заполнены словами Холмса. Он слышал об этой «дедукции», но никогда не думал, что это так... магнетически. Он не мог понять, чего ему хотелось больше — ударить Шерлока прямо по его чертовым скулам или назвать хорошим мальчиком и погладить по голове. — Это... Было потрясающе, — на удивление без гнева произнес Уотсон. Шерлок вздрогнул так, будто его облили ледяной водой. На щеках резко заалели пятна — яркие, рваные, будто от пощечины. Он растерялся. Он действительно растерялся, и Джон это видел. Шерлок, который, как все знали, готов пережить Бога, лишь бы оставить за собой последнее слово, выдавил только нелепое «Ты так считаешь?» и смотрел на Джона так, будто никак не мог найти в себе силы отвести глаза даже на секунду. Вылупился на него, как сова, тупо и удивленно. — Да, — тихо произнес Джон, прочистив горло. Шерлок даже почти забыл про ногу. Да что уж там, он забыл про все на свете. Насильно очнувшись и пытаясь совладать с эмоциями, он отвернулся и, подволакивая ногу, постарался как можно быстрее пройти к шкафу с медикаментами. Дрожащими руками он достал перекись, вату, запечатанный пакет с медицинским крюком, очень похожим на рыболовный, и хирургическую нить. После добрёл до софы и буквально упал на нее, бросая собранный инвентарь на стоящий рядом стеклянный столик. Шерлок насильно пытался прогнать из головы мешающие мысли о том, что сейчас произошло. Господи Боже. Ему бы сейчас подумать, как он будет стягивать с ноги залитый кровью пуант. Медленно, щурясь от боли, Шерлок стянул побагровевший пуант и чуть ли не отшвырнул его в другой конец кабинета — болело так, словно в его стопу вцепился мертвой хваткой сам Себастьян. Ах, нет. Всего лишь острое лезвие. И от него было необходимо избавиться. Оно впилось в самое мясо; плоть достаточно плотно прилегала к металлу, вытаскивать будет крайне неприятно. Собравшись с силами, Шерлок взялся за край лезвия и потащил его наружу. Адская боль. Шерлок готов был продать почку за обезболивающее. Через пару секунд лезвие звонко приземлилось на стеклянный стол. Джон вздрогнул от шума, но не обернулся, чему Шерлок был рад. Он совершенно не хотел, чтобы к нему лезли и мешали всякие идиоты в самый, что ни на есть неподходящий момент. А ведь Уотсон полезет!.. Но пока тот делал вид, что пишет. Кровь вязким потоком полилась из потревоженной раны. Шерлок, стиснув зубы, вылил на стопу полфлакона перекиси. Та противно зашипела, сворачивая кровь и обеззараживая края пореза. Шерлок дотянулся до небольшого пакетика, разорвал его и вынул медицинский крючок, после чего отмотал двадцать сантиметров нити и всё еще дрожащими руками неуклюже продел её в ушко крючка. Выбора не было, нужно было наложить шов. Он выбрал морской узел, правда, для этого ему понадобятся еще инструменты. Шерлок взял со столика железный зажим, после чего потянулся к стопе и поморщился от того, что случайно уколол себя острым концом иглы. Самому справляться было почти невозможно — сложно было дотянуться до стопы, не говоря о том, чтобы попытаться зашить порез в таком положении; ко всему прочему, перекись безумно щипала, а вата застревала в липких краях раны. Шерлок еще раз попробовал воткнуть крючок рядом с порезом. В кабинете стало немного громко. Уотсон наконец повернулся к Шерлоку, уловив гневный поток матерных слов. Увиденное повергло его в шок. — Ты что, придурок! Ты что делаешь? — заорал перепуганный Джон. Испачканный кровью Шерлок поднял глаза и хищно сощурил их. Хоть зашивание ран не было его коньком, последним, чего он хотел, была помощь одного из его мучителей. — Что ты, мать твою, натворил? — еще громче закричал Уотсон. В считанные секунды он вскочил со стула и оказался прямо перед Шерлоком. Взгляд Джона метался с окровавленной стопы на столик, со столика на хирургический крючок, а с крючка обратно на стопу Шерлока. После Уотсон указал на отброшенное на столик лезвие и заявил: — Придурок, где ты так напоролся? Шерлок промолчал, лишь сильнее сжав в руке крючок. — Что ты собираешься делать? — Уотсон, по-видимому, старался выглядеть спокойным. У него это не очень получалось. — Зашить, — как можно более невозмутимо ответил Шерлок, но его сердце колотилось как бешеное. — Отдай это! — Джон буквально вырвал у Шерлока крючок. — Что ты удумал? Сам хотел? Да ты даже иссечение не сделал! Смотри, сколько гадости в порезе! — Джон указал на грязные края раны, после чего развернулся и рывком подскочил к шкафу. — Ничего не трогай, идиот! — Уотсон слишком резко распахнул дверцы медицинского шкафа, стараясь как можно быстрее схватить нужные ему инструменты. — Моя стопа, хочу и трогаю! — огрызнулся Шерлок. — Подопытного нашел себе? — Заткнись и принимай мою помощь, пока я здесь. Тон Джона резко стал холодно-спокойным, когда он приставил стул к софе и сел на него. В руках его были пинцет, спирт и гора ваты. Джон быстрыми неловкими движениями открутил крышку баночки со спиртом и вылил его в миску, после чего закинул в спирт крючок и пинцет. Джон глубоко вздохнул и прижал ладонь к лицу, собираясь с мыслями, прежде чем сказать: — Ты ведь понимаешь, что у нас нет нормального обезболивающего? Шерлок кивнул. — Хотя есть в соседней комнате под замком, я знаю, где Сара держит ключ. Оно сильное. — Не надо, — перебил Уотсона Шерлок. — Это подсудное дело. — Придется потерпеть, я могу ввести тебе только эту дрянь, — Джон взял в руки шприц с какой-то прозрачной жидкостью. — Может хотя бы на время притупить боль. Согласен? — Согласен. Без предупреждения Джон воткнул иголку в ногу Шерлока и вогнал под кожу лекарство. Шерлок прикусил язык. Укол по ощущениям хуже болезненных витаминов! — Терпи, Холмс, это мы только начали. С этими словами Джон взял продезинфицированный пинцет и, открыв края раны, принялся вычищать из нее омертвелую и загрязненную ткань. Шерлок замычал от боли. Всё же укол не полностью избавил его от мучений. Тем временем Джон взял крючок и глубоко вздохнул, призывая всю свою смелость. — А сейчас сиди и не дергайся, слышишь? И главное, не паникуй. — Легко сказать! Это не тебя сейчас будут зашивать по живому! — О, великий и неподражаемый Холмс, ради всего святого, сиди и не дергай ногой! — не выдержал Джон, чьи нервы и так уже были на пределе. В одну руку он взял пинцет, другой удобнее перехватил крючок с ниткой. Он на глаз прикинул расстояние в сантиметр и воткнул иглу в плоть. Шерлок заорал от боли, непроизвольно дернув ногой. — Чёрт! — сдавленно выругался Холмс. Его лицо скривилось, а тело напряглось. Джон мог видеть, как дрожали его ресницы, как сжались в кулаки его руки. Что-то будто оборвалось внутри Джона. Уотсон плюнул на эстетичность и упал на колени перед кушеткой. В таком положении зашивать было удобнее, не надо было наклоняться к порезу со стула и тратиться на лишние движения. Собравшись с духом и набрав целые легкие воздуха, он сжал пинцетом края пореза и загнал крючок глубже, делая первый шов. Джон старался не смотреть на Шерлока, старался абстрагироваться. Но тщетно: казалось, сдавленные стоны Холмса будут преследовать его всю жизнь. Господи! От его болезненных стонов и всхлипов хотелось взвыть самому! Вдруг горячая ладонь вцепилась в кардиган Джона, сминая его, будто он пытался зацепиться за что-то, что не причиняло физическую боль. Второй рукой Шерлок пытался удерживать пострадавшую ногу, чтобы та не дергалась каждый раз, когда Джон вонзал в плоть продезинфицированный крючок и завязывал прочный узел. — Без паники, без паники, — вторил Джон то ли Шерлоку, то ли себе самому. Сердце билось, как ненормальное; казалось, что мышцы просто не могут сокращаться с такой скоростью. — Один шов, всего один шов, — шептал Уотсон, затягивая последние узлы. Шерлок разжал хватку на кардигане Джона и приподнялся на локте, утыкаясь в плечо Уотсону. Всхлипы прекратились, он будто резко взял себя в руки. Ткань на плече впитала несколько соленых капель. Черт возьми! Шерлок, такой несчастный, исстрадавшийся!.. Такой внезапно близкий и теплый, прижимающийся к нему, будто ищущий защиты. Как же Джон хотел дать ему эту защиту... Джон бездумно убрал прилипшую прядь темных волос со лба Шерлока и легонько прикоснулся к нему губами. — Джон!.. Он не смог договорить фразу — Джон одним резким движением придвинулся к нему и впился губами в губы Шерлока. От неожиданности тот распахнул глаза и приоткрыл рот, впуская в него чужой язык. Джон немедленно воспользовался ситуацией и углубил поцелуй, обхватывая рукой затылок Холмса. Шерлок поддался эмоциям. Не зная, что на него нашло, он обхватил плечи Джона, придвигая его ближе. Джон накручивал на пальцы мягкие кудри, а Шерлок начал поглаживать его спину. Джон усмехнулся и прикусил нижнюю губу Шерлока, и тот вздрогнул от неожиданности. — Нравится? — дразня, спросил Джон, когда отстранился. Шерлок сглотнул, но немного погодя кивнул. Джон ухмыльнулся, глянув на его румянец. — Вот видишь, сразу успокоился, — улыбнулся он. Тут его внимание привлекла шея — бледная и манящая. Джон припал к ней губами и принялся целовать и покусывать ее, заставляя Шерлока откинуть голову назад и судорожно хватать ртом воздух. — Знаешь, у меня есть идея, — задорно произнес Джон, явно наслаждаясь ситуацией. — О чем ты гов... Джон опустился на колени перед Шерлоком. И тут в глазах Шерлока все поплыло от нереальности происходящего. Что? Почему? Он искал причину происходящего, но, кажется, ею служил просто собственный каменный стояк. — Ты... мне позволишь? Шерлок громко выдохнул, все еще не веря в это. — Да. Джон уверенно расстегнул ширинку, поглядывая вверх, и освободил настойчиво требующий внимания член Шерлока. Шерлок выгнулся, давая больше свободы действий. Джон провел ладонью по всей длине и посмотрел на лицо Шерлока, который прерывисто дышал и изо всех сил старался не кончить прямо в эту секунду. Не успел он опомниться, как губы Джона сомкнулись вокруг разгоряченной плоти. Шерлок закричал. Чувства переполняли его, а мозг просто отключился, отказываясь анализировать происходящее. Прикрыв глаза, Джон начал медленно посасывать головку, извлекая из Шерлока еще один стон. Рот Джона был настолько горячим, что казалось, будто его захватило пламя. Всепоглощающее и вытесняющее все чувства. Шерлок опустил глаза на Джона, который стоял перед ним на коленях и отсасывал ему. Блять. В самых своих откровенных мыслях Шерлок не мог мечтать о таком. В голове образовалась пустота. Белый ватман. Он несмело потянулся рукой к волосам Джона, но тот в мгновение ока перехватил ее и сам положил себе на голову. — Джон, я... долго не продержусь, — он всхлипнул, прикрывая глаза. Несмотря на это, Джон еще активнее начал работать ртом, отчаянно ловя каждый вздох и стон Шерлока. Тот неловко сжал в руке короткие светлые волосы, этим самым посылая дрожь по всему телу Джона. Ненадолго оторвавшись от члена, Джон тихо, но уверенно произнес. — Кончи мне в рот. — О боже, — произнес Шерлок, запрокидывая голову. Нечасто можно услышать подобное от капитана команды по регби. Джон сделал еще пару движений, и Шерлок кончил. Уотсон все проглотил и поднялся с коленей, почти удачно игнорируя свой собственный стояк. Еле переведя дух, Шерлок многозначительно посмотрел на ширинку Джона и топорщащиеся от откровенного стояка штаны. Джон проследил его взгляд. — Ш-Шерлок, — сбивчиво начал он, — знаешь, это не... — Джон запнулся на слове, когда длинные пальцы схватили собачку молнии. — Это совсем не обязательно, — быстро закончил он, пока изо рта не вырвалось что-то больше похожее на «О да! Сделай это! Быстрее, сейчас же!». Шерлок посмотрел в темно-синие глаза Джона и, не разрывая зрительного контакта, потянул собачку вниз, медленно расстегивая молнию. Это было единственное медленное движение, на которое хватило их самообладания. Шерлок рывком встал, Джон наклонился к нему навстречу; они чудом не столкнулись лбами, жадно припав к губам друг друга. Джон сильно и немного грубо обхватил одной рукой шею Шерлока, притягивая его еще ближе. Он поддерживал его под спину в то время, как пальцы Шерлока нашарили расстегнутую ширинку Джона и начали поглаживать, сжимать, лапать... Шерлок мысленно выругался. Слишком мало места! Мало контакта! Штаны, ткань боксеров, узкая ширинка, этого недостаточно! Шерлок неловкими движениями вынул пуговицу из петельки и приспустил вниз штаны и резинку серых боксеров. — Да к черту их! — пропыхтел Джон, вскочил на ноги и принялся стягивать с себя очень лишние на данный момент штаны и нижнее белье. Он скинул их на пол и перешагнул через них, неуклюже зацепившись за штанину ногой и чуть не упав прямиком на полуголого Шерлока. Тот, впрочем, был бы не против. — Да сядь уже, не мельтеши! — шикнул на него Шерлок, удобнее усаживаясь на кушетке и стараясь не тревожить больную ногу. Джон сел на бедра Шерлока со стояком, гордо поднятым на все сто тридцать восемь градусов. Шерлок обхватил ладонью головку члена Джона, распределяя выделившуюся смазку. От контраста холодной руки и разгоряченной плоти по телам обоих пробежала дрожь. Джон тихо простонал в ответ на прикосновение. В момент осмелев, Шерлок провел рукой по всей длине члена. Сильные руки упали ему на плечи, будто ища опоры. Дураку было понятно, что Джону было хорошо. Но Шерлок может сделать ему ещё лучше. Он вытянул свои длинные руки и стянул с пояса ленту. Шерлок, в конце концов, был в балетном костюме, грех не воспользоваться возможностью! Он принялся наматывать ленту на свою ладонь, в то время как Джон, тяжело дыша, внимательно наблюдал за процессом. Шерлок провел рукой с лентой по уже изнывающему от недостатка внимания члену Джона. — Твою ж мать! — вырвалось у него изо рта. — Не знал, что твоя находчивость может быть такой... полезной. Шерлок усмехнулся. Смена текстуры определенно привнесла новые ощущения. Мягкая, скользящая ткань. Он провел сверху вниз еще раз, чуть сильнее сжав кулак у основания. Джон подавился всхлипом, пытаясь, правда, замаскировать его под смешок. — Намного лучше онанизма в запертой ванной, — с закрытыми глазами сказал Джон. — Отныне буду обращаться исключительно к тебе. Шерлок заткнул его поцелуем. Слишком много разговоров. Сильно и страстно они целовали друг друга, пока рука Шерлока скользила по стволу, большой палец очерчивал головку, а Джон инстинктивно подавался вперед, на грани боли и удовольствия дергая Шерлока за пряди. Им не потребовалось много времени. Всего пара четких движений, и Джон непроизвольно прикусил губу Шерлока, наконец кончая. — Охренительно, — прошептал Джон, утыкаясь в шею Шерлока. — Абсолютно солидарен, — кивнул Шерлок, заваливаясь на спину и утягивая за собой Джона. Их сильно клонило в сон, поэтому они компактно улеглись на узкой кушетке. После оргазма их тела были расслабленными, головы пусты от мыслей, а желание хорошо поспать нереальным. Джон лежал позади Шерлока, как живой щит, и это давало тому какое-то странное и непривычное чувство защищенности. Шерлок подложил руку под голову и почти сразу же заснул, но спустя некоторое время почувствовал на своей талии уверенную и сильную руку уже спящего Джона. * * * Светало. Сквозь сон Джона прорвался настойчивый звук только что полученного смс-сообщения. Он разлепил глаза; первое, что он увидел, был спящий Шерлок. Кудрявый, растрепанный и некогда ненавистный ему Шерлок. И вот какого черта он полез к Холмсу? Как он теперь будет его ненавидеть? «Идиот», — решил про себя Джон. Однако сейчас Джону против его воли хотелось спрятать Холмса от издевок и закрыть на ключ от чужих недобрых глаз, и он никак не мог понять, почему этот Шерлок вызывает у него такие противоречивые чувства. Он выглядел непривычно умиротворенным — с его лица ушла вся резкость и высокомерность. И уж во сне он точно не стал бы язвить и плеваться ядом, как делал это каждый божий день в школе. Уотсон усмехнулся. Эту ночь он по праву мог считать самой странной за всю его жизнь. Джон напрягся от мысли, что он, в принципе, был бы не прочь повторить произошедшее, если бы подвернулась возможность. Нет, не наложение швов, конечно же!.. Мысли Джона оборвал звук нового входящего сообщения. Он вздохнул и аккуратно, чтобы не потревожить Шерлока, сел и взглянул вниз на раскрытую сумку Шерлока. В ней лежал телефон со светящимся экраном. Джон замер. На экране горел номер Себа. Он точно помнил его, ведь не раз ему приходилось звонить Уилксу в разное время дня и ночи. Сообщение на экране гласило: «Долговязая Дездемона, если ты сегодня выступишь, то очень...» Очень что? Джон открыл конец сообщения. «...пожалеешь.» Что происходит? «Откажись от выступления добровольно, если не хочешь прыгать по сцене на одной ножке.» Джона будто ударили по голове волшебной дубинкой. В голове закрутились шестеренки, пробуждая ворох мыслей и оставшихся без ответов вопросов. Шерлок, постоянно язвящий Себу и навлекающий на него неприятности. Себ, постоянно оскорбляющий Шерлока. После — прослушивание, кража автомобиля, домашний арест Уилкса. А затем окровавленный Шерлок в сценическом костюме в медицинском кабинете. Уотсон пробежался по остальным сообщениям с номера Уилкса. Миллион сообщений с такими же угрозами. Да что вообще творил Себ! Ведь по его словам это Холмс вечно его подначивает! Джон листал и листал входящие сообщения Шерлока, недоумевая, каким идиотом он был, раз всё это время верил в стройные лживые басни Уилкса. Шерлок не отвечал ни на одно сообщение Себа. Хранил молчание? Или просто было некому рассказать? В Джона буквально врезалось понимание всей ситуации. Он сильно сжал телефон и сосчитал до десяти, пытаясь утихомирить закипающий внутри гнев. Всё оказалось наоборот. Мудаком все это время был Себ. И всё это время успешно унижал выбранного на роль жертвы Холмса и дурил своего лучшего друга Джона. Восхитительно. Уотсон медленно встал с софы и положил телефон обратно в рюкзак, надел куртку и вышел из медпункта. * * * Шерлок редко по-настоящему волновался, обычно причины нервничать не было — в его жизни существовало не так уж много вещей, которые было бы страшно потерять. Но теперь, стоя за кулисами в ожидании начала спектакля, его почти трясло. Иррациональный страх перед провалом грыз его изнутри, учащая дыхание. Уже готовый выступать, надев пуанты, которые неприятно сжали саднящую ногу, он слушал громкий шепот и смешки зрителей. Волнение будто щекотало его изнутри, странно смешиваясь с адреналином. Он одновременно хотел оказаться где-нибудь подальше и поскорее выступить. Совершенно непривыкший сомневаться в своих желаниях, Шерлок отчаянно старался не поддаваться панике. Он рискнул и выглянул в зал, осмотрев его за считанные секунды. Джона там не было. Шерлок не знал, придет ли он, но маленький огонек надежды все еще тлел внутри. Джона хотелось увидеть, хотелось знать, что в зале будет хотя бы один человек, который поймет, как тяжело ему будет стоять на самых кончиках вытянутых ног, как сложно ему будет не вскрикивать от боли, как страшно будет упасть, не выдержав... Шерлоку было сложно признать это, но он, как и любой человек, отчаянно нуждался в понимании и поддержке. А еще ему очень хотелось, чтобы Джон восхищался им. Так же, как вчера, когда темно-синие глаза засверкали плохо скрываемым восторгом. Джон слушал Шерлока и поражался, удивлялся, был явно очарован, и в его голосе не было отвращения или злости, к которой Шерлок уже привык за долгие годы. Его реакция завораживала Шерлока, и он, чуть ли не впервые в жизни получив признание, отчаянно хотел снова увидеть, как Джон смотрит на него так, будто Шерлок — особенный. Уникальный. Танцевал Шерлок действительно неплохо. И Джону, возможно, понравится... Вот только он не знал, значила ли та ночь что-то для Джона или тот просто расслабился с первым, кто подвернулся под руку. Джон ничего не обещал, не сказал, что они стали друзьями, просто ушел еще тогда, когда Шерлок спал. И, скорее всего, либо жалеет, либо вообще не думает о случившемся. А вот Шерлок думал. Воспоминания упорно занимали его мозг, как бы Шерлок ни старался игнорировать мысли о Джоне и сосредоточиться на выступлении. Он не мог перестать вспоминать, как Джон смотрел на него, как целовал, как бережно зашивал рану, так отчаянно боясь причинить боль, как боятся только за тех, кто важен... Себастьян со своими угрозами Шерлока мало волновал. Он должен был исполнять одну из второстепенных ролей, которую с трудом выбили ему родители, но не пришел. Причина Шерлока также мало волновала, и он, впрочем, был не слишком удивлен. Наверное, гордость не позволила актеру из первого состава выступать в роли, на которую вряд ли согласился бы даже Шерлок в свои не лучшие времена. Хорошо, что Себу есть замена. Спектакль не должен пострадать из-за чьей-то неуместной гордыни. Шерлок в который раз поправил лосины и провел рукой по кудрям, пытаясь хоть чем-то занять дрожащие руки. Нетерпение вперемешку с волнением будто давили на плечи. Нога немного беспокоила, но рана была объективно не смертельной, да и двойная доза обезболивающего практически гарантировала хотя бы небольшую передышку. Танцевать он сможет. Оно того стоит. — Шерлок, сейчас твой выход. Одна минута, — предупредили его. Он громко вздохнул и встал посреди огромной сцены. Она была еще закрыта шторами винного цвета, свисающими с самого потолка. Послышались аплодисменты. Сердце гулко билось в груди, заглушая шум. Наконец-то. Все началось, все по-настоящему. Шерлок открывал спектакль. Он пытался привести в порядок поток мыслей, но все улеглось само собой, когда открылся занавес и он оказался перед целым залом зрителей. Джона не было. Он не придет, подумал Шерлок, и в груди разлилось противное, колючее разочарование. Иррационально, глупо и бессмысленно. Что ж, ладно, все-таки это было на один раз. Могло быть хуже. Могло ничего не быть. Никогда. Он мог никогда не узнать, как это — целовать Джона, засыпать рядом с ним, видеть, как темно-синие глаза становятся совсем черными, когда... Неважно. Сантименты всегда все портили. Руки уже мелко дрожали, в груди горела дурацкая, по-детски сильная обида. Хватит. Не сейчас. Сейчас важен только спектакль. Это его шанс. Тот самый, на который он никогда не смел надеяться. Тот подарок судьбы, который достался Шерлоку будто бы по нелепой ошибке. Он заставил себя успокоиться и собраться. Мозг уже привычно анализировал происходящее, будто несмолкающий суфлер, который диктовал ему указания. Шаг, еще шаг, взгляд на зал, улыбка... Зрители притихли, доносились только шепотки, тихие, будто шум волн. Все ждали начала. Ждали его. Шерлок выпрямился и опустил руки по швам. Наполнил легкие воздухом и, когда зазвучала музыка, выдохнул так резко, что закружилась голова. Он поднял руки над головой и начал танцевать. Плавные движения идеально подходили под музыкальное сопровождение. Шерлок любил балет за то, что с его помощью можно было легко выразить свои эмоции, какими бы они ни были. Злость или любовь. Тревога или страсть. Сейчас, вероятно, это была обида. Для Шерлока, пожалуй, это было единственным приемлемым способом выговориться, выплеснуть все, что сдавливало ребра изнутри. Танец выворачивал его наружу, он питался его чувствами, его мыслями. Шерлоку всегда было тяжело показывать свои чувства, и сцена была для этого идеальным местом. Жаль, что никто не поймет, что у него внутри. Жаль, что это никому не нужно. Но и ему это не нужно. Он не стремился к всеобщему признанию, он не искал мира, чужое мнение для него — ничто. Вот только почему-то мнение Джона для него значило больше, чем... должно было. Да-да, сантименты — это недостаток, но, кажется, уже было поздно об этом говорить. Шерлок всегда знал, что ему не стоит сближаться, подпускать близко, позволять... «— Это... было потрясающе». Всю жизнь его никто не понимал. Издевки и унижения были рутиной. Как можно было хоть на секунду подумать, что Джон бы действительно заинтересовался им? Какая нелепость. Может быть, он заслужил это все? Может, он действительно такой, каким его все считают? Фрик? Псих? Шерлок никогда не отличался излишней сентиментальностью, но сейчас отчего-то на глазах проступили горькие слезы. Он незаметно сморгнул их и продолжил танцевать. * * * Спектакль прошел весьма удачно. Зрители, кажется, действительно были в восторге. Шерлок закрывал выступление еще одним своим соло. Черная одежда и пуанты выделялись на фоне бледной кожи. Он полностью отдавался танцу, его грациозные движения завораживали. Шерлок чувствовал себя в своей стихии. Он правда любил танцевать, и, к счастью, у него это прекрасно получалось. Он смог выдержать. Он смог отбросить все страхи и все ненужные мысли. Что ж, человеческий мозг — машина, которую можно заставить работать, исправляя ошибки. Шерлок всегда это знал. Музыка кончилась слишком рано. Последнее движение. Поклон. Зал взорвался аплодисментами, и Шерлок недоуменно огляделся, будто не веря до конца, что люди в восторге от него. Он танцевал для себя, глубоко нырнув в Чертоги своего разума, отрешенный полностью, будто вокруг только старенький школьный зал, проблески лунного света в окошке, скрип паркета и... Шерлок замер. Джон. Шерлок распахнул глаза и уставился на Джона, который, сжимая в руках букет цветов, направлялся к сцене. Это было так неожиданно, так нереально, что смахивало на дурацкую шутку, но... Шерлок очумело разглядывал его, привычно анализируя — на пиджаке грязь, костяшки рук сбиты — скорее всего дрался, совсем недавно — кровь еще не подсохла, противник был выше — на щеке ссадина, которую явно нанесли... Поток мыслей сбивал с ног, риск сойти с ума от осознания того, что Джон набил морду этому ублюдку Себастьяну из-за него, был очень велик. Все сходится. Уилкс не появился, зато Джон — да. С букетом цветов. И сейчас он забирался на сцену и шагал к Шерлоку со своей прекрасной улыбкой. На глазах у всех. Джон готов был восхищаться Шерлоком не только в темноте медкабинета, он готов был показать всему миру, как важен для него Шерлок Холмс. Сердце забилось настолько часто, что казалось, будто оно просто вылетит из груди, преодолев все преграды на своем пути: и ребра, и мышцы, и все на свете. Он пытался подобрать слова, просчитывая все приемлемые и принятые варианты, будто боясь спугнуть и все испортить, но потом... Джон подошел к Шерлоку и впился в его губы поцелуем. Он был жадным и требовательным, но в то же самое время нежным и многообещающим. Шерлок вцепился в его плечи, пытаясь держать равновесие. Напор сбивал с ног, он начал отвечать на поцелуй, не замечая вокруг ни шума толпы, ни кончающегося воздуха. Был только Джон. И сжимать руками его плечи было важнее, чем получить любую, даже самую главную роль.