Мне бы в лето,с тобой до рассвета.

Я оперся о столешницу и заглянул в кастрюлю. Перспектива есть на завтрак овсянку меня не прельщала. Я как-то попытался ее сварить и нашел вкус слишком... здоровым. -Так что там насчет свидания? Куда ты меня поведешь? В какое-нибудь захватывающее местечко вроде лесной чащи? Он прикрыл мне рот ладонью. Моя шутка явно не показалась ему смешной. -На обычное свидание. Будем есть что-нибудь вкусное и развлекаться. Я повернулся, и его ладонь оказалась на моих волосах. -Угу, — саркастически буркнул я, потому что он так и не улыбнулся. -Достань две глубокие тарелки, ладно? -попросил Артем. Я выставил тарелки на стол, и белобрысый паренек разложил по ним сладкую кашу. — Я просто хочу пригласить тебя на нормальное свидание, чтобы подар... Он осекся и опустил глаза, опершись ладонями о стол так, что плечи у него поднялись чуть не до ушей. В конце концов он повернулся ко мне и закончил: -Я хочу,чтобы у нас все было как у всех. Я кивнул и, придвинув к себе тарелку, отправил в рот ложку каши. Артем добавил в нее коричневого сахара, кленового сиропа и еще каких-то пряностей. Я ткнул перемазанной в каше ложкой в Тёму. -Я и так веду себя как обычный человек. Каша слишком сладкая. -Вот она, человеческая благодарность,-вздохнул Артемка и удрученно взглянул на свою тарелку. — Тебе не понравилось? -Да нет, все нормально. Сэм кивнул на мою тарелку. — Если не хочешь, можешь не есть. Заканчивай завтракать, и пойдем. - Куда? -Сюрприз. Больше ничего мне можно было не говорить. Злосчастная овсянка вмиг была съедена, я натянул пальто и шапку и схватил рюкзак. Впервые за все утро Дима рассмеялся, и у меня отлегло от сердца. -Ты прямо как щенок. Я звякнул ключами, а ты уже скачешь перед дверью в ожидании прогулки. -Гав-гав. Белобрысый похлопал меня по голове, проходя мимо, и мы вышли в прохладное белесое утро. Когда «бронко» уже выехал на дорогу, я снова попробовал допытаться: -Может, все-таки скажешь мне, куда мы едем? -Не-а. Единственное, что я тебе скажу: притворимся, что я сделал это в первый же день, когда познакомился с тобой, вместо того,чтобы закидывать тебя черноплодкой. -Моего воображения на это не хватит. -Зато моего хватит. Я буду воображать это вместо тебя, так убедительно, что тебе придется в это поверить.- Он улыбнулся, чтобы продемонстрировать силу своего воображения, но улыбка вышла такая печальная, что у меня защемило сердце. - Я буду ухаживать за тобой как полагается, тогда моя одержимость тобой не будет казаться такой пугающей. -А мне кажется, что это я пугающе тобой одержим.-Мы выехали со двора, и я выглянул в окно. С неба медленно падали снежные хлопья. Магазинчики всех оттенков серого и коричневого под свинцовым небом казались еще более серыми и коричневыми, а для октября дыхание подступающей зимы было пугающе ощутимым. На деревьях по обочинам дороги не осталось ни одного зеленого листа, а некоторые из них и вовсе лишились листвы, усугубляя безрадостное впечатление от города Повсюду, куда бы ни падал взгляд, был один лишь бетон. -Что это за романтичное место такое? Артем не сводил глаз с дороги, но уголки его губ дрогнули в улыбке. Я ухмыльнулся и стал смотреть в окно на пробегающие мимо дома.Мой любимый вел машину по улицам, не обращая внимания на дорожные знаки. Огни светофоров отражались в нашем лобовом стекле, белые полосы дорожной разметки убегали вдаль, отсчитывая время. Наконец Тема затормозил у обочины и указал на залитые теплым светом витрины чуть впереди. - Вот он, рай. Мы вышли из машины и трусцой побежали на этот свет. Не знаю, сколько градусов было на улице, но, когда я толкнула стеклянную дверь кондитерской, мое собственное дыхание бесформенным облаком колыхалось у меня перед лицом. Тема протиснулся в это приветливое золотое сияние следом за мной, обхватив себя руками. Дверной колокольчик еще не успел затихнуть, как Артемка подошел ко мне сзади и, обняв, притянул к себе. -Не смотри, — прошептал он мне на ухо. — Закрой глаза и понюхай. По-настоящему. Я прижался затылком к его плечу, всей кожей ощущая тепло его тела, и зажмурился. Мой нос оказался в нескольких дюймах от его шеи, и его запах перебивал все остальные. Земной, необузданный, сложный. -Да не меня нюхай! — сказал он. -Больше ничем не пахнет, — пробормотал я и вскинул на него глаза. -Не упрямься. — Тема легонько подтолкнул меня, развернув лицом к прилавкам; я увидел полки, заставленные коробками с печеньем и конфетами, и ярко освещенную витрину кондитерского отдела.-Послушай меня хоть раз. Это того стоит. Его печальные глаза умоляли меня испытать то, чего я избегал годами. Даже не избегал — похоронил заживо. Похоронил, когда считал, что я один. Теперь же рядом со мной был Тема. Он обнимал меня, и его теплое дыхание щекотало мне ухо. Я закрыл глаза, с силой потянул носом воздух, и на меня обрушилась лавина запахов. Первыми были самые сильные, карамель и коричневый сахар, пахнувшие желто-рыжим солнцем. Это было несложно. Их узнал бы любой, кто заглянул в лавку. Дальше был, разумеется, шоколад, горький темный и сладкий молочный.Я почувствовал, как бьется у Темы сердце, и в кои-то веки поддался. В мои ноздри просочился запах мяты, острый, точно стекло, потом аромат малины, почти приторный, как перезрелый фрукт. Яблоко, терпкое и свежее. Орехи и масло, теплые и земные, как Сэм. Еле уловимый изысканный запах белого шоколада. И — боже правый! — кофе, насыщенный, бархатистый и чувственный. Я охнул от удовольствия, но это было еще не все. От полок с печеньем уютно пахнуло мукой и ванилью, и леденцы оглушили буйством фруктовых запахов, слишком насыщенных, чтобы быть настоящими. Солоновато пахло крендельками, терпко — лимоном, тревожно — анисом. Я очутился в водовороте запахов, названий которых даже не знал. Я застонал. В награду Тема легонько-легонько поцеловал меня в ухо, прежде чем прошептать: — Правда здорово?