Отдамся в хорошие руки

В тот день, когда Аомине в первый раз увидел его, осень стояла в самом разгаре. Золотые и красные листья кружились в воздухе, падая на уже усыпанную ими землю. Еще пара недель, и вся эта красота превратится в бесцветно-серую грязь, но сейчас жители Токио наслаждались последними солнечными деньками. Аомине возвращался с работы пешком, и ему пришлось сделать небольшой крюк, чтобы зайти в магазин и закупиться продуктами – в холодильнике готов был повеситься целый отряд мышей. Определенно, в том, чтобы жить одному, были свои плюсы, но сейчас он был совсем не против вернуться в то время, когда дома его ждала приготовленная мамой тарелка вкусной еды. Вздохнув, Дайки удобнее перехватил тяжелый пакет. Зайдя во двор, он потянулся за ключами и сразу же выронил их. Связка звякнула, и Аомине мысленно выругался, нагибаясь, чтобы поднять ее. В этот момент его ноги коснулось что-то мягкое, скользнуло – и тут же исчезло. Аомине взял в руки ключи и обернулся. Рядом с ним, точнее, рядом с его пакетом вертелся здоровенный медовый кот. Пушистый хвост снова коснулся ткани брюк, и Аомине почувствовал желание прикоснуться к его мягкой шерсти, почесать за ухом, может, даже... – Эй! – возмутился Дайки. – Не трожь мою еду! Кот имел все намерения стащить что-нибудь, он уже вовсю принюхивался к сосискам. Аомине встал во весь рост и снова взял пакет, собираясь открыть дверь. Кот поднял на него бездонные золотые глаза и жалобно мяукнул. – Даже не думай, – сказал Аомине. Кот не думал – он точно знал, что надо делать. Несколько быстрых кругов вокруг Аомине, и вот уже пара мягких лап упирается в его ноги. Дайки не смел пошевелиться, изучая несказанно наглое животное. Стоя на задних лапах, кот дотягивался выше его колена и заискивающе – если такое слово вообще применимо к кошкам – смотрел в синие глаза. – Мау, – протянуло пушистое чудище. – Ладно, – сжалился Аомине, запуская руку в пакет. – Но только один раз. *** Ранним утром Аомине был вынужден вернуться домой, потому что забыл телефон. Выходя на улицу второй раз, он уже изрядно опаздывал и поэтому не заметил кота, пока тот не толкнулся ему в ногу. Дайки опустил взгляд, не переставая энергично шагать, но его новый спутник не отступал. В этот раз он выглядел хуже: шерсть уже не так блестела, а бока заметно опали. – Ты был домашним, – догадался Аомине. – И они тебя выкинули, – продолжал вслух рассуждать он, понимая, как абсурдно это выглядит со стороны: взрослый человек общается с неразумным животным. – Мау, – пожаловался кот. – Да, так оно и бывает. Сначала тебя любят и оберегают, а потом будь добр, заботься о себе сам, – ворчал Аомине, обращаясь скорее к себе, чем к коту. Последний ничего не ответил и чуть позже отстал, не решаясь выйти на многолюдную улицу. *** Осень сменилась довольно теплой зимой. В пятницу с самого утра моросил холодный дождь. Пробираясь домой, Аомине старательно обходил лужи и думал о том, что давно пора купить машину и стоять в пробке, как все нормальные люди, а не шлепать в промокшей обуви с автобусной остановки. Закрыв свой зонт, он уже шагнул одной ногой в подъезд, как вдруг послышалось протяжное, требовательное мяуканье. Аомине опустил взгляд, не удивляясь представшему зрелищу. Кот выглядел откровенно жалко. Он похудел, золотистая шерсть промокла и прилипла к его телу. На треугольной морде ярче, чем обычно, светились янтарные глаза, и в глазах этих стояла такая неприкрытая мольба, что сердце Аомине ухнуло куда-то вниз. – Иди-ка сюда, – он поднял кота на руки, не заботясь о сохранности своей куртки. – Хочешь или нет, сегодня ты ночуешь у меня. *** Кот вел себя подозрительно послушно, ходил кругами вокруг Аомине, обвивал его ноги хвостом и заискивающе заглядывал в глаза. – Утром дождь закончится, и ты вернешься на улицу, – неубедительно сказал ему Дайки, выключив свет. На часах не было еще и девяти, но он слишком вымотался за день. Перед тем, как лечь в кровать, Аомине крепко закрыл дверь спальни – чего никогда раньше не делал – чтобы кот не проник внутрь и не оставил повсюду свою шерсть. Не успев сделать и пары шагов, он услышал возмущенное мяуканье. Стараясь не обращать внимания, Аомине повернулся к кровати – и тут же услышал, как кот скребет в дверь когтями. – Ты – мелкий шантажист, – ворчал Аомине, открывая ему. Кот неслышно скользнул внутрь и направился к кровати: в темноте он, очевидно, видел не хуже, чем при свете. – Ты будешь спать в кресле, – сказал Аомине. Он сам понемногу начинал привыкать к темноте. Кот прыгнул на кровать. – Ладно, хотя бы в ногах. Несколько кругов – и пушистый комок обосновался на подушке. – Имей совесть, – бухтел Аомине, двигая неожиданно отяжелевшую тушку и ложась на свое привычное место. Потом он перевернулся на живот и добавил: – Я живу здесь, а не ты. – Мау, – не согласился кот. Он походил по одеялу, а потом свернулся клубком на спине Аомине. Тот боялся пошевелиться, услышав, как пушистый комок наконец-то успокоился и громко, мелодично замурчал. Дайки немного стесняла невозможность повернуться, но совсем скоро он уснул, согревшись от давящей на лопатки теплой тяжести. *** Над Токио разразилась гроза. Капли дождя неустанно стучали по подоконнику – настолько громко, что трудно было сосредоточиться на работе. Он нервно повертел в руке карандаш и встал, чтобы сдвинуть шторы, но в этот момент распахнулась дверь кабинета, и внутрь хлынул поток ледяной воды. Аомине широко распахнул глаза, резко вдохнул... И сел на кровати. Очевидно, во сне он перевернулся в более удобную позу. Аомине тут же спохватился, что разбудил своим движением кота, но его не было рядом, зато в ванной горел свет и шумела вода. Поняв, что он точно не мог не выключить душ, Аомине вскочил на ноги, чувствуя себя героем дешевого фильма ужасов. Не успев убедить себя в том, что кошки умеют включать воду (непонятно только, зачем), он заметил, что душ уже довольно давно выключился. Дверь бесшумно открылась; в проходе стоял высокий человек, лица которого не было видно. Он потряс головой, и с мокрых волос брызнули капли воды. Аомине попятился и схватил со столика кошмарного вида вазу, подаренную ему мамой на новоселье. Незнакомец негромко рассмеялся и спокойно произнес: – Привет, Аомине-чи. – Ты... кто? – выдавил Аомине. – Кисэ Рёта, – вежливо ответил парень, как будто это все объясняло, и поправил завязанное на бедрах большое полотенце. – Можешь одолжить что-нибудь из одежды? Я не думал, что ты проснешься, хотел просто уйти... – Подожди-подожди, – перебил его Аомине, окончательно сбитый с толку. – Ты... ты и есть кот?! – Я был таким с тех пор, как себя помню. Днем я кот, а ночью... сам видишь, – он быстро пробежал руками по телу, и Аомине невольно проследил взглядом за его движением, ставя вазу на место. Подавив странное чувство в груди, он вытащил из шкафа хлопковые брюки и рубашку и протянул их Кисэ, который тут же начал одеваться. Шок быстро сменился удивлением, и он начал задавать вопрос за вопросом: – Ты хочешь сказать, что планировал это с того дня, когда мы встретились? Кисэ отрицательно покачал головой: – Я не хотел, чтобы ты узнал обо мне. В следующий раз не закрывай дверь, пожалуйста. Знаешь, коту трудно дотянуться до замка. – Всё равно уже знаю, – пожал плечами Аомине. – То есть ты сохраняешь сознание в своей кошачьей... версии? – Да, – спокойно сказал Кисэ, видимо, не в первый раз отвечая на этот вопрос. – И ты всегда шляешься по чужим квартирам? На этот раз ответ прозвучал не сразу. – Н-нет, только последние пару месяцев. Аомине вспомнил, что в первый раз кот выглядел куда менее жалко, и поднял взгляд на человека, сидящего теперь на кровати. Какое-то время Кисэ печально улыбался своим мыслям и смотрел в одну точку, а потом очнулся и заговорил быстро, стараясь отвлечь Аомине от мыслительной деятельности, которая к тому моменту почти привела его к правильному умозаключению: не так давно в кошачьей жизни произошла перемена, причем далеко не в лучшую сторону. – Так что, я надеюсь, твое обещание в силе? Не выгонишь же ты меня в ночь, Аомине-чи. Могу я остаться до утра? – Иди-ка сюда. – Зачем? – Кисэ приподнял бровь, не двигаясь с места, и Аомине сам подошел к краю кровати. Он зарылся пальцами в светлые прядки, неторопливо взъерошил их, внимательно осмотрел результат и разочарованно пробормотал: – Ушей нет. – Я так понимаю, это «да»? – Это «да», – кивнул Аомине, поворачиваясь, чтобы выключить свет. – Но спишь ты на диване. Когда он вернулся, Кисэ с истинно кошачьей наглостью растянулся во всю длину и успел накрыться одеялом. Сердито фыркнув, Аомине отпихнул его от себя и отвернулся спиной, но не стал сопротивляться, когда, уже в полудреме, почувствовал прикосновение чужого горячего тела к своей спине. – Мрр, – прошептал Кисэ, прижимаясь еще ближе. А может быть, ему это только показалось. *** Он появлялся пару раз в неделю и всегда уходил на рассвете. Ласковый и родной ночью, Кисэ никогда не объяснял, почему он исчезает утром и почему каждый раз приходит снова. Неделя сменялась неделей, но Аомине не находил подходящей ситуации, чтобы спросить, что будет дальше. Да и не знал, как задать вопрос. Холодным зимним вечером он услышал знакомый звук скребущих по двери когтей. В кошачьем обличии Кисэ вел себя настойчивее и не стеснялся проявлять привязанность – или что он там вообще чувствовал к Аомине. В то же время Кисэ-человек настороженно смотрел в глаза, словно постоянно ожидал подвоха. – Почему ты не останешься, Кисэ? Вопрос застал врасплох обоих. Он прозвучал в конце зимы, когда мелкий дождь стучал в окна на протяжении всего вечера. Аомине раньше ушел с работы, сказав, что неважно себя чувствует, и не удивился, обнаружив на пороге знакомого кота. До ночи оставалось еще несколько часов, а значит, у Кисэ было время обдумать свой ответ. Он лежал, свернувшись клубком на коленях Аомине, и сердито бил хвостом. – Не нравится, когда не можешь говорить, а? – улыбнулся Аомине, взяв его на руки и вытянув перед собой. Кисэ безучастно взирал на него; вертикальные зрачки расширились в полумраке комнаты. – Мне хорошо с тобой, и с твоей... кошачестью тоже, – продолжил Аомине. – Не знаю, что у тебя там раньше было, но... черт, я даже не знаю, сколько тебе лет, но я хочу узнать, – он опустил кота к себе на колени. Кисэ поставил лапы ему на грудь, внимательно слушая. Сбиваясь и постоянно отвлекаясь на мелочи, Аомине убеждал его – и самого себя – в том, что они смогут, как минимум, существовать рядом. Его речь длилась от силы пару минут, после которых Аомине выдохся и почесал кота между ушами. – Наверное, я не менее странный, чем ты, раз говорю с котом. Так что, останешься? – спросил он, не надеясь на мгновенный ответ. В эту секунду погас последний луч солнца, и ночь вступила в свои права. – Я думал, ты никогда не попросишь, – негромко сказал Кисэ.