В поисках себя

-Ну и где ты посадила такой синяк?- папа возмущался такой неаккуратности дочурки. - Вторая неделя, она уже на драку нарывается. Дочурка улыбалась, слушала отца. Было неловко говорить о том, что ввязалась в ссору, потеряла подружку и заключила абсолютно не нужное ей пари. -Это боевые шрамы, пап, сегодня же ярмарка, помнишь? -И как? Победила всех? Мы рассмеялись. Эх, папа, шутник. -Это же конкурс, ну. Скорее меня там заткнули,- горько усмехнулась я. Папа напрягся. -Кто обидел мою дочку?- нарочито сердито нахмурив брови, сказал родитель. Я снова не сдержала смех. Папа был такой смешной. Ну не умеет он сердиться, хотя за меня сумеет как следует постоять.Я сменила тему. -Как у самого-то? Телефон взрывается от клиентов? Неужели ни у кого спина не болит? Отец немного погрустнел. -Да что-то не очень. Хорошо, что ума хватило не увольняться. -А давай так,- я решила приободрить мужчину, ибо грустный папочка мне не нравится.- Я встану в подземном переходе играть, а в футляр табличку положу, мол, услуги массажиста телефон и адрес. А? Хорошая идея, скажи же? И деньги в дом принесу и тебе рекламу сделаю. Я тебе говорю, народ так и хлынет. Он легонько стукнул меня кулаком: -Дурная ты, Рина. Больше всего отец не любит, когда его обязанности берусь выполнять я. Даже из благих побуждений - ни в какую. Бывало, придет с дежурства, усталый, измученный, видит, что я его рубашку погладила или туфли почистила, как начнет возмущаться. В этом весь он. Погрузившись в воспоминания, я и не заметила, как прошло время и, посмотрев на часы, ужаснулась, потому что вспомнила о специальности. Вот блин. Похоже, больная коленка мне спасибо не скажет, так как я, наплюнув на боль, быстро взбиралась по ступенькам на 3 этаж. Стоило того? Конечно, нет. Все началось с малого. -Рина, я тебе сразу скажу. Нам предстоит нелегкая работа, потому что нужно будет ставить руки с самого начала. Скажи мне сразу, стоит начинать или ты передумаешь? Вот это вопросики. Я так и не смогла ответить, опустив голову вниз. Минута молчания. -Ну, давайте попробуем,- очень неуверенно предложила я. Готова ли я к трудностям? Нет. Представьте себе. Занимаетесь вы любимым делом, добиваетесь результатов, считаете себя хорошим любителем и вот тебе. Все. Абсолютно все. С начала.Для скрипачей очень утомительно после проигрывания сложных сонат и даже концертов возвращаться к открытым струнам. Самое отвратительное, что я сама не чувствую то, что вовсе неприемлемо для скрипачей. На вопрос, когда я расслабляю руки, я ответила, что только при наступлении боли. Вы бы видели, насколько сильно вытаращила глаза учительница. Однако я всегда знала, что зажимаюсь при игре. Мне никто не говорил, что нужно расслабляться и освобождать руки. Поэтому, несмотря на боль, приходилось приспосабливаться хорошо играть. Неудивительно, что я теперь не могу перестроиться. Л.Ю. хлопнула по столу рукой. -Где ты витаешь, Рина? Сосредоточься! От такой смены тона меня передернуло. Я опустила скрипку и выжидающе посмотрела на женщину. -Скажи мне, ты чувствуешь, в каком месте ты зажимаешься? Я отрицательно покачала головой. Спокойный тон сменился на раздраженно-крикливый. -Что значит, не чувствуешь? Ты просто не хочешь этого видеть. Сейчас тебе нужно как никогда внимательно слушать, задействуй свои уши. Каждое изменение, каждое движение должно сопровождаться выдохом. Расслабься! Да уж, при такой обстановке расслабишься. Сделать не удается даже при спокойствии, а тут как?! -Рина, пойми, в нашем деле главную роль естественность. Неужели ты не понимаешь?! Когда же закончится урок, когда же я выйду из этого ненавистного за последние два урока, кабинета? Так продолжалось еще 40 минут. Эти 40 бесконечных минут. Я готова была умереть, лишь бы не идти сюда снова. Отбита вся охота вообще прикасаться к этому инструменту. После урока хотелось выкинуть его с 10 этажа, что б уж наверняка. Потом меня ждало еще одно испытание. На втором этаже в кабинете 25 я стояла, не решаясь постучаться и войти. Такая интересная табличка висела.Теоретический кабинет. Из первого слова можно собрать еще несколько маленьких. Поняв, что этим я сама себя только нервирую, вздохнула. Мои бедные нервные клетки, они же не восстанавливаются. Постучала и зашла. К счастью, там сидела не моя группа и меня попросили переждать. Ура. Я буду первой. Решив подождать здесь, облокотилась на близ стоящий подоконник, положила рядом скрипку и позволила себе немного поразмышлять. Если даже я и поступлю (вероятность, конечно маленькая, так как в приемной комиссии сидит зав. отделения - моя мучительница Любовь Ю.) мне нужно будет сменить преподавателя. Без сомнений. С ней я вряд ли чему-нибудь научусь. Но в этом случае, на каждом экзамене меня будут заваливать, и прощай мой красный диплом. Но я планировала на отлично закончить училище. С другой стороны, можно забыть обо всех моих планах и попробовать доучиться до 11 класса и поступить в другой вуз. Но куда? Окрыленная мыслью, что я буду играть в оркестре, даже и не рассматривала возможность поступить куда-нибудь еще. Странно, правда? У человека должна быть тяга к чему-то. И если я не смогу пойти по музыке дальше, то нужно искать сейчас альтернативу. Гуманитарий? Возможно. Но, скорее всего меня не возьмут. Вряд ли мой багаж знаний, который основывается только на школьной программе, их удовлетворит. Пока в сторону. Даже не беру во внимание математический институт. Мне тут вспомнился разговор очень наглой девчоночки и не менее жуткого парня. Их соглашение. Их спор. Дверь открылась, из кабинета выходили студенты. Когда поток закончился, я решила войти. В классе был ученик. Как я поняла, он дописывал диктант. Это такая работа, при которой учитель играет раз 8 мелодию, а его ассистенты должны за эти проигрывания, вне досягаемости фортепиано записать все ноты длительности. Это возможно, при наличии хорошего слуха. Диктанты я любила. Понятно, по какой причине. Мне удавалось записывать все за 5 раз, а потом от скуки перетранспонтровывала (записывала с другой ноты) когда вниз, когда вверх. Это было очень интересно. Но мне всегда было жалко тех ребят, которые не наделены этим и тоже должны выполнять это задания, поэтому старалась хоть как-то им помочь. Планировка класса была немного неудобной. В конце в углу располагалось маленькое пианино, слева от меня стояли всего 3 парты, справа была большая, почти на всю стену, доска. Парень сидел на первой парте, прямо перед преподавателем, который сидел за ф-но. Увидя меня, она улыбнулась, ответила на приветствие и кивнула головой. -Ты Рина? Я кивнула головой. Теперь она обратилась к ученику. -Эдик, это был предпоследний раз. Еще один сыграю и сдавай. Старый инструмент был слегка расстроен, но это не мешало мне тут же угадать абсолютно все ноты. Я удивилась, ведь даже школьники пишут на 8 тактов, а тут было только четыре. Сложность была в том, что присутствовали резкие большие скачки. Да и отклонения от такой простой тональности соль мажор. Учительница села за стол, почти у самого носа паренька, но тут же вскочила, видимо что-то забыв. Перед уходом она сказала: -Эдик, все сдавай работу. Рина, подожди, приготовься. Твоя группа только через полчаса, время поменяли, хочу тебя прослушать. Как только дверь захлопнулась, мальчик повернулся ко мне, умоляюще прося помочь. -Я вообще ничего не написал. Хотя бы ноты скажи, пожалуйста, а с длительностями я сам разберусь. Времени было меньше, чем хотелось. Карандаш так и заплясал у меня в руках. Так, здесь снова скачок, а там модуляция. Здесь интересный ход, очень красивый и через опевание к тонике. Через минуты три, тот уже благополучно списывал, поглядывая на часы. -Спасибо тебе огромное, даже функции указала,- довольно улыбаясь, сказал мальчик. -Такие диктанты пишут на первом курсе? -Да, бывают и похлеще. Сейчас только начало полугодия, идет повторение материала. -А вы... Я хотела спросить, на каком отделении учится этот молодой человек. Наш диалог прервала вошедшая учительница. Она взяла протянутую Эдиком нотную тетрадь, красную ручку. Я задержала дыхание. Волновалась, словно меня тестируют по электромагнитным полям, которые я благополучно забыла. Женщина одобрительно помычала, несколько раз кивнула головой. Она поставила ему большую, почти на пол страницы оценку пять. Счастливый первокурсник забрал тетрадь. Проходя мимо, он губами снова прошептал слова благодарности. Я ответила ему более сдержано, едва заметно качнув подбородком.Как только он ушел, женщина поспешила представиться. -Ну, давай знакомиться. Зовут меня Наталья Викторовна. Я зав. теоретического отделения... Да что же мне одни заведующие попадаются. -...так как на прослушивании меня не было, а сегодня ты пришла пораньше, я хочу посмотреть, как говорится, с кем имею дело. И прежде чем мы начнем, позволь задать вопрос. Этот диктант ты мальчику написала? И что же мне сказать? Подставлять пацана мне не хотелось, говорить, что тот подсмотрел в книжку тоже. Пришлось все взять на себя. -Не подсматривал. Я совсем чуть-чуть только в конце одну ноту подсказала. И функции тоже не я писала, он сам. -А ты откуда знаешь, что Эдик функции написал? Я мысленно ударила себя в лоб. Вот надо же было так спалиться. Придется как-нибудь выкручиваться. -Этот мальчик очень плохо учил сольфеджио в школе. И кстати, когда я уходила, у него была совершенно пустая тетрадь. Он не мог сам все полностью написать, но он и не списывал, как ты уверенно об этом говоришь. Я ожидала всего: упек, сарказм, даже злость. Но Н.И. превзошла мои ожидания. -Тем лучше, не придется тебе отдельно играть диктант. А ты, правда, с первого раза все запомнила? -Длительности однотипные, а скачки я услышала,- все еще восхищаясь ее проницательности, лепетала я. -Так-с, что мы имеем. Абсолютный слух, хорошая музыкальная память, грамотная группировка. С аккордами и интервалами хорошие отношения? Она сыграла септаккорд второй ступени (септаккорд- четырехзвучный аккорд) и разрешила его через Д43 в тонику. Угадать этот ход легче простого, ведь последняя тоника развернутая (от ноты нижней до верхней). С интервалами дела шли похуже. Как только звук доходил до моего слуха, я тут же назвала ноты. Н.И. учла этот минус и дала мне задания просто вызубрить наизусть названия всех интервалов. Потом номер с листа, то есть совершенно незнакомая тебе мелодия и ты ее пытаешься чистенько спеть и при этом еще дирижировать. До двухголосия не дошли (суть в том, что прибавляется еще одна мелодия, под названием голос. В идеале ученик должен спеть один из голосов, а другой сыграть одновременно). В общем, можно сказать, экзамен я прошла. У нас еще оставалось немного времени, и преподаватель расспрашивала о моих планах. Затронула больную тему. Она была отлично осведомлена об эксцентричности моего педагога по скрипке, но сказала, что за ее плечами огромный опыт, так что не стоит делать поспешных выводов. -Ты очень талантливая, Рина. Я знаю, что Л.Ю. тебе такого никогда не скажет. Вообще она не берет, кого попало. И то, что она тебя взяла уже о чем-то говорит. Постарайся увидеть в ней наставника. Ее слова заставили меня задуматься. Что если и правда у меня есть возможность выучиться. Попробовать что ли? Об этом я задумалась, уже идя домой. Это состояние называется "двигатель внутреннего сгорания". Депрессия иными словами. Ничего абсолютно не хочется делать. Смотришь на мир мертвым взглядом. Все идет своим чередом. Автобусы едут четко по заданному маршруту, люди идут бесконечным потоком, солнце, характерное для октября, уже не греет, а только освещает сырую землю. И только одна мысль не дает мне покоя. Вот блин, скоро тест по математике! … -Рина, откажись от спора! Она стояла, уверенно выпрямив спину, твердость голоса подтверждала истинность ее намерения. А другая, которая прошла чуть вперед, резко повернулась на свое имя. Взгляд девушки от удивленного сменился на непонимающий. Она осталась стоять на прежнем месте. -Почему? Девушка, по имени Алина, закатила глаза. Впервые она сталкивается со столь недалекой и недальновидной особой. -Я тоже хочу, чтобы ты прекратила общение с Сашей. Мне он нравится. Что поделаешь, это мое мнение. И я настаиваю, чтобы ты отказалась от спора. На такое заявление ее собеседница отреагировала спокойно, почти не злясь. -Так вот какая ты на самом деле, Шевченко. Я-то думала, мы друзья. Заступалась за тебя, получила пощечину, уже забыла? Быстро же ты забываешь хорошее. Скажи, ты из-за него так расстроилась, что даже не посмела шелохнуться, когда я упала? Из-за него ты вообще стала общаться со мной? Теперь я насквозь тебя вижу. Тебя и твою лживую натуру. Но знай, если тогда я хотела отмстить и за тебя тоже, то сейчас буду действовать исключительно в своих интересах. Нравится тебе он или нет, мне наплевать, он должен ответить за все оскорбления. И я не намерена проигрывать из-за тебя, так что теперь нас ничего не связывает. Горько усмехнувшись, она развернулась и продолжила идти. Обида, как какой-то паразит душила сердце. Она не могла поверить, что с ней так отвратительно поступили. Плюнули в душу. Другая же безразлично смотрела ей вслед, все воспоминания стали в одно мгновение ненавистными. Она не позволит какой-то девчонке иметь дело с ее воздыхателем. Любыми способами она остановит ее.