Лина и Гарри.

Почему в детстве так просто? Почему мы можем подойти к любому человеку и заговорить с ним? Почему все ровесники в округе - твои друзья? Вы все гуляете и дружите? А затем не замечаем, как уже и перестали здороваться. Почему вместе с нами вырастают бетонные стены вокруг? Детский смех и топот маленьких ножек. Неразборчивая речь, тонкий детский голос и снова смех. - Лина, - заливается маленький мальчик. - Лина, давай вместе. - Нет, никогда! - Она выдернула свою руку из его ладони, когда он хотел скатиться с ней вниз по этой горке. - Ну, Лина! - Радость испарилась из его голоса. - Гарри, мы уходим! - мальчик услышал голос своей мамы и скривил лицо, по которому было явно видно нежелание уходить. - Нет! - Крикнул он и стал рядом с девочкой. - Маленький, пойдем, завтра Лина придет в гости к нам, - улыбнулась мама, присев рядом с малышом. Мальчик взглянул на подругу, кивнул, немного приподняв уголок губ, и вышел из комнаты. - Мм, детка,- нужно просто идти мимо. - Лина, я же не шучу, - он почти разрывался от смеха. - Шон, - процедила я, пытаясь убрать его ладонь с моей руки. - Детка, я весь колледж за тобой бегаю, почему ты просто не дашь мне, - раздался смех, а на моем лице появилось отвращение. - Я жду, пока тебе надоест, - ответила я, проскальзывая сквозь двери. Локоть зацепился за дверь и из рук выпали книги. - Позволь помочь, - подбежал Шон и быстро всё поднял. - Это что? Личный дневник? - Он осмотрел коричневый блокнот, - пожалуй, оставлю себе. - Мерзкая ухмылка. - Шон, - его имя звучит как ругательство. Все старания были бессмысленны: он сильнее, выше и проворней. Моя грудь болела, вздымалась и снова падала, брови насупились, я хотела заплакать. - Лина, - протянул он, отбежав к другой стене, - что же тут внутри? - Он смеялась, медленно раскрывая блокнот. Желания стоять и смотреть на это не было, поэтому я просто развернулась и вышла обратно на улицу. Плохо от того, что я даже сделать ничего не могу. Не имею сил, желания и смелости. Я встретила его взгляд. Он смотрел прямо на меня, докуривая свою сигарету. Он далеко откинул ее, оторвал взгляд и прошел мимо, оставляя за собой запах сигарет. - Гарри! - Какая девушка завизжала у дверей, - наконец-то! Вот так мы и теряем друзей. Я застыла на мгновение, когда воспоминания из детства наполнили мои мысли. Как же я потеряла этот момент, он просто исчез из головы. Момент, после которого мы перестали общаться. В детстве многие хотят стать взрослыми. Все заводят друзей, с которыми сходят на другой путь. По крайней мере так происходило в нашей округе: мальчики собирались вместе и не одна девчонка не была достойна их компании. Наверное, всё так и произошло. Он просто не мог со мной общаться. «Гарри, она же девчонка». Какие были его последние слова ко мне? ---- Идти обратно на занятие было физически неприятно. Я знала, что там будет Шон. И он уже что-то прочитал. И придумал много новых 'смешных' шуток. Что я писала последнее? Боже, я даже не помню. Пол у кабинета скрипит и за этим скрипом следует следующий - дверь. В кабинете шумно, как на заводе. Громкий смех, профессор кривит лицо от гула, строча что-то в тетради. Я сажусь за вторую парту, игнорируя окружение. - Лина , - это снова Шон. Я отвечаю, не поднимая взгляд. Мой блокнот аккуратно ложится на стол передо мной. И тогда мой взгляд взлетает на парня. - Держи, я не читал, извини. - Он говорит тихо и, медленно отворачиваясь, направляется к дверям, у которых стоит он, сложив руки на груди и провожая Шона взглядом. Зеленые глаза, в детстве широко раскрытые и искренние, сейчас смотрели на меня и вызывали смешанные чувства. Злость, раздражение, что в них скрывалось? Брови тяжело нависали над глазами, которые впитали в себя всю зелень в округе. Это точно была злость. В детстве я всегда старалась различить его настроение по глазам. Когда он был счастлив, глаза были яркими и светлыми, как лист, который только что вылез из почки. Когда ему было грустно, они смешивались с серостью его души. А злость насыщала его глаза темно-зеленым оттенком. Мне нужно было отвести взгляд, смотреть на него было больно. Больно было понимать, что я его потеряла. Я всегда ждала встречи с ним, детьми мы были практически неразлучны. Мы гоняли на великах вдоль старого парка у его дома. Я любила ходить туда, но в последние годы перестала, опасаясь встречи с ним. Может сложиться впечатление, что он человек-гроза. Что я и все вокруг его боятся, но в жизни всё не так. Мне больно не только от потери детской дружбы, не только от его редкого взгляда. А то того что его смех может громче всех раздаться с задних мест аудитории, от его шуток во все стороны, от его острой улыбки и глаз. Мне больно, что теперь не я вызываю этот смех и не со мной он тихо говорит на скучных лекциях. Иногда я наблюдаю за ним и будто чувствую, что в этот момент с ним что-то не так. Улыбка натянута, а смех неискренен. И он сам неловок, а все вокруг пихают его, удивляясь его настроению. Он ходит курить после звонка и сразу убегает после занятий. Я хочу, но боюсь ловить его взгляд. Через его взгляд и вижу его. И я знаю, как он себя чувствует. Я не люблю видеть серость в его глазах (а наблюдаю ее последнее время каждый день). Он не мой друг, но я хочу, чтобы хотя бы с теми людьми он чувствовал счастье. В его глазах не было моря или неба. В его глазах будто спрятался лес, полный тайн и неизведанных троп. записка автора. спасибо за прочтение. скажите, это стоит продолжать?