Замок, который исчез навечно

      Ночь нависла над Калининградом, а вместе с ней наступила тишина и покой. Город заснул, и лишь фонари освещали пустынные тёмные улицы своим приглушённым светом. Тихо и величественно стоит старинный Калининград, ни одна живая душа не тревожит его сон, и сквозь ночь на город льётся холодный свет мёртвой луны.       Центральная площадь, где некогда стоял великолепный Кёнигсбергский замок, возвышается над городом, словно древний курган, утопая в неземном свете. Лучились ослепительным сиянием и уцелевшие соборы, и королевские врата, и башни. Лишь новые здания, возведённые когда-то на местах старых, оставались в тени. Была укрыта в ночи от взора луны и «гордость» Калининграда - так и не достроенный Дом Советов. Точно чёрная неотёсанная глыба одиноко стоял он на окраине Центральной площади.       Но тут тишину ночи пронзил тихий стук каблуков и трости. Из тьмы показался сгорбленный пожилой человек, одетый в чёрное. На груди у старца, блистая в лунном свете, позвякивали ордена, поверх же их была аккуратно повязана георгиевская лента. Это был ветеран Великой Отечественной Войны Андрей Фёдорович Поморский.       Андрей Фёдорович, тихо кряхтя и вздыхая, медленно поднимался на Центральную площадь. Сил у него для прогулок к восьмидесяти девяти годам уже практически не осталось, но именно этой ночью что-то заставило его встать с постели и преодолеть немалый путь от дома до Центральной площади.       Поднявшись, наконец, на залитую хладным светом площадь, Андрей Фёдорович, переведя дух, опёрся обеими руками на трость, и, сощурив близорукие глаза, стал вглядываться поверх круглых очков в пространство, точно ожидая, что в это мгновение произойдёт чудо.       - Ты не заслужил этого… - тихо проговорил Андрей Фёдорович, крепче сжав рукоять трости своими узловатыми пальцами. Тяжко вздохнув, ветеран снял с головы чёрную фетровую шляпу и опустил печальный взгляд на тротуар. Перед его мысленным взором сейчас стремительно проносились призрачные образы минулого. Он закрыл глаза.       Апрель 1945 года. Андрей Фёдорович вместе с Советскими войсками врывается в Калининград, тогда ещё называвшийся Кёнигсбергом. Штурм окончен, Красная армия победила. Спустя время, гуляя по разорённому, но от этого не менее внушительному городу, Андрей Фёдорович не мог не восхищаться. Его воображение в те минуты рисовало причудливые картины: вымощенные брусчаткой дороги, старинные здания, готические соборы, уютные улочки и приветливые, не одурманенные гитлеровской пропагандой немцы…       Но тут, Андрей Фёдорович увидел его… Величественный замок, подобный тем, о которых ветеран знал только из сказок, словно тёмная скала возвышался над городом, отбрасывая тень на всю улицу. Попав под теневой покров этого замка, даже молодой и сильный в то время Андрей Фёдорович почувствовал себя крошечным и слабым.       Разрушенный бомбёжками и опалённый пожарами, но всё такой же грозный и непоколебимый Кёнигсбергский замок произвёл на молодого Андрея Фёдоровича неизгладимое впечатление. Чёрный силуэт этой мощной крепости навечно отпечатался в воспоминаниях ветерана.       Картина переменилась. Война закончилась. Кёнигсберг теперь Калининград. Город стремительно восстанавливается. В запустении стоит лишь замок, а точнее то, что от него осталось. Напоминанием о некогда великом замке служили лишь едва уцелевшие главные башни и стены. На территории руин проводятся раскопки – ищут легендарную янтарную комнату.       Новое воспоминание сменило собой прошлое. Теперь Андрей Фёдорович вновь, как и много лет назад, стал свидетелем «казни» жалких остатков того, что раньше называлось Кёнигсбергским замком. Местные власти, наконец, решили добить «символ прусской военщины и фашизма», совершенно не обращая внимания на множественные протесты горожан.       Мощный взрыв превратил ветхие останки крепости в груду бесполезных камней, которые позже бессовестно растаскали на стройматериал. Кёнигсбергский замок был уничтожен окончательно.       «Символ прусской военщины и фашизма… Неужели ты виноват в том, что служил крепостью для бывших врагов? Неужели твоя вина только в этом?» - думал Андрей Фёдорович, и тут, словно бы в ответ, в его мыслях медленно поплыли образы старинных европейских городов, которые он успел повидать. Гданьск, Дрезден, Берлин, Прага, Будапешт, Таллин, Клайпеда… Эти города словно сошли с какой-нибудь древней гравюры, оставаясь неизменными и по сей день, ибо жители этих городов ценили свою историю, какой бы она не была. Гданьск преобразился благодаря Тевтонскому ордену, но поляки, ненавидящие немцев, не стремились разрушить то, что они построили. Клайпеда тоже была построена тевтонцами, но литовцы, тоже некогда натерпевшиеся от немцев, и не думают уничтожать свой город…       Крохотная слезинка скатилась по впалой щеке Андрея Фёдоровича, скрывшись в пышных седых усах. Сейчас он подумал: «Нет, проблема не в тебе… Проблема в нас. Это мы не ценили и не ценим историю ни свою, ни чужую. Ты ведь не один пострадал. Была ведь Фара Витовта в Гродно и Колонна Славы в Санкт-Петербурге... Это даже не крохотная часть от того, что мы уничтожили по причине своей глупости… А что же нам мешает восстановить тебя сейчас? В чём же мы испытываем недостаток? В деньгах ли? Нет, недостатка в деньгах нет. Строятся же на костях соборов и замков казино, супермаркеты и молодёжные клубы… В нас нет уважения к старине. Не было её и тогда, нет её и сейчас… И знаешь, должно быть, было бы лучше, если бы ты достался немцам. Они бы точно не допустили такого!.. Мне жаль, но ты здесь больше никому не нужен… Прости нас за это. Наши народы уже вряд ли можно будет изменить», - наконец, ветеран открыл глаза, и в последний раз взглянул на Центральную площадь. Но то, что открылось его взору, наполнило его слабое сердце огромной радостью.       Будто услышав мольбы ветерана, замок словно восстал из пепла, точно феникс. Вновь он возвышался во всей своей славе и величии над городом, будто тысячелетний дуб над молодыми берёзками. Часы на Замковой башне, которая чёрным шпилём устремлялась в небо, пробили час ночи, и тут началось невероятное.       Андрей Фёдорович узрел всю историю замка, которая сию минуту обрела телесность и видимость. Вот перед ним, восседая на белом коне, важно прошагал вместе со своей свитой основатель крепости – чешский король Оттокар II Пржемысл. Вот перед замком стройными колонами под раскаты литавр маршируют грозные тевтонские рыцари. Не успел ветеран и глаз отвести, как рыцари сменились на прусских воинов в мундирах и с мушкетами, которые, в свою очередь, уступили место германским солдатам в чёрных касках с двуглавым орлом на челе. Последними же были гитлеровцы, но после этого замок не пропал, как этого ожидал Андрей Фёдорович.       Ветеран осторожно дотронулся до стены – его пальцы встретил холодный камень. Андрей Фёдорович слабо улыбнулся и, водрузив на голову шляпу, достал из-за пазухи своего плаща помятый и увядший цветок. Этот цветок Андрей Фёдорович положил у ворот замка, а после, выпрямившись, насколько позволяла больная спина, отсалютовал вершинам крепости.       Андрей Фёдорович медленно направился прочь с Центральной площади, но, вдруг остановившись перед самым шоссе, обернулся назад. Замка больше не было. -       Исчез… - сказал Андрей Фёдорович вслух, и на душе у него от этих слов стало грустно. – Исчез навечно… - и с этими словами, ветеран скрылся во тьме. Калининград вновь погрузился в объятья сна, а мертвенно-бледная луна исчезла за тучами…