Театр

ТЕАТР

      Высоко над Гираном крохотными светлячками вспыхивали первые звезды. Самый краешек неба еще лиловел, освещаемый последними лучами дневного светила, а город уже дремал, укутанный в невесомое одеяло темноты. Над строгими зубцами крепостной стены робко показался краешек луны. Вид Вечного Города, видимо, напугал бедняжку, ибо она так и осталась висеть на холодном камне, опасаясь карабкаться выше. Ее тихий свет наполнял город причудливыми тенями, серебрился на булыжной мостовой, матовым блеском растекался по окнам.       Город спал…       По одному из переулков на самой окраине эхом разносились голоса. Между нависающими над улочкой стенами домов метался звонкий девичий голосок. Ему вторил другой, громкий и сердитый баритон взрослого мужчины.       - Эйлин, постой!       Между домами шагали двое. Хрупкая эльфийская девушка в элегантном вечернем платье и высокий мужчина в праздничном костюме. Их лиц не было видно в темноте, но даже по силуэтам ясно, что кавалер расстроен, дама обижена, а вечер явно не удался…       Мужчина попытался остановить эльфийку, его ладонь просительно ухватила девушку за локоть.       - Отстань!       Взметнулись роскошные волосы, и по переулку прокатился звон хлесткой пощечины. Мужчина отшатнулся.       - И цветы свои забери, подонок! – с надрывом в голосе выкрикнула Эйлин.       Хрупкие, нежные розы в беспорядке посыпались на стершийся камень переулка. Следом за ними вниз медленно спланировала смутно белеющая в ночи обертка от букета. Девушка развернулась и почти бегом устремилась прочь от незадачливого кавалера. Плечи ее предательски подрагивали.       - Эйлин! Эйлин!!! – безнадежно крикнул мужчина, но ответа так и не дождался. - Ну и катись! Дура! Дура набитая! Давай, давай! Да ты даже не знаешь этого района! Заблудишься – меня на помощь не зови!       - Очень надо! – донесся из темноты удаляющийся крик.       Несколько минут незадачливый кавалер провел, напряженно вглядываясь в клубящуюся между домами темноту, но оттуда больше не раздавалось ни звука. Помявшись на месте, мужчина сердито сплюнул себе под ноги, развернулся и зашагал в обратную сторону.       Когда прошла первая обида, и гнев перестал затуманивать сознание девушки, Эйлин сообразила, что самым глупейшим образом заблудилась. Эти окраины Великого Города оказались ей незнакомы. Узкий переулок петлял между кособокими домами, словно змеиный след. Неясные тени проскальзывали по угольно-черным стенам, и от этого сердце девушки начинало испуганно стучать, как у воробышка. Эйлин медленно шагала по брусчатке, широко открытыми глазами вглядываясь в темные окна. Она молила Эйнхазад, чтобы хоть в одном доме горели свечи, чтобы хоть один лучик осветил ее путь в ночи, но увы… Порядочные жители Гирана уже спали в теплых постелях и грезили сладкими снами, а непорядочные…       Кстати о непорядочных…       Негромкий шорох, похожий на шарканье подошвы по камню, прозвучал в напряженной тишине как звон набата. Эйлин вздрогнула и ускорила шаг. Показалось, или действительно по стене впереди промелькнула неясная тень? Девушка чувствовала, что за ней наблюдают, кожей ощущая чужие взгляды. О, Ева, и почему у нее всегда эмоции берут верх над разумом? Конечно, что-то в ночном кавалере настораживало девушку... Возможно, всему виной сальный взгляд, которым ее спутник весь вечер буквально ощупывал девушку... Компания не из приятных, но, великие боги, зачем она отказалась от его сопровождения!? Конечно, компания не из приятных, но зато сейчас сердце не билось бы, как сумасшедшее, а ноги не дрожали бы от страха... Одинокая девушка в темном переулке...       Когда за спиной явственно послышался смешок, внутри у девушки все оборвалось и рухнуло в ледяную бездну. Самые худшие опасения подтвердились.       - Эй, милашка, - раздался хрипловатый голос, в котором скользили насмешка и превосходство. – Не страшно одной гулять по ночам?       Эйлин на миг замерла в испуге, а затем сорвалась с места. Кирпичные стены заплясали перед глазами, а камень под ногами слился в одну сплошную полосу. Девушка бежала изо всех сил, она неслась вперед, как испуганный элпи, удирающий от волков.       - Хватай ее!       Грохот сапогов по мостовой гулким эхом прокатился по переулку, отражаясь от стен. Топот множества ног кнутом стегал по натянутым нервам. Но как бы ни бежала хрупкая девушка, ночные охотники все равно двигались быстрее.       - Ату ее, ату!       - Держи! Хватай!       - Хах! Я первый!       - Хрен тебе, первый я!       Ноги подкашивались, а перед глазами поплыли темные пятна, когда дома впереди внезапно расступились в стороны, открывая взору бегущей девушки залитый лунным светом пустырь. Среди зарослей сорной травы грозно вздымались к небу обломки когда-то величественных стен. Эйлин глухо застонала от бессилия, ибо в таком месте помощи ждать неоткуда…       В спину резко и сильно ударили. Девушка отчаянно взмахнула руками, словно надеялась улететь на невидимых крыльях, и с глухим вскриком полетела на неплотно подогнанный камень. По рукам стегнуло болью – это острые сколы булыжников разодрали нежные ладошки. Камни окрасились темной кровью.       Девушка даже не попыталась подняться, молча наблюдая, как преследователи обступают ее со всех сторон. Кажется, это были темные эльфы. Хотя ночью все эльфы – темные…       Горячие слезы покатились по лицу, оставляя за собой вспухшие дорожки. Эйлин глухо заплакала. Сейчас эти подонки схватят ее, разорвут платье и будут лапать молодое, невинное тело своими грязными и потными ручищами… Ева, за что ей такое наказание?       - Ну что, милашка, - хохотнул один из эльфов, оскалив зубы. – Расслабься и начинай получать удовольствие, гы-гы.       И в тот самый миг, когда преследователи уже тянули к ней жадные пальцы, над пустырем раздался строгий голос:       - Оставьте ее в покое!       Эти слова разбудили в Эйлин потухший было лучик надежды. Она вскинула голову и с радостным изумлением увидела, как по пустырю в ее сторону двигается темная фигура.       Темный эльф угрожающе шагнул в сторону неожиданного защитника, а в ладонях его подельников как по команде возникли длинные кинжалы.       Незнакомец замер. Его руки внезапно взметнулись вверх в каком-то странном, излишне театральном порыве. В ночи не было видно лица, и потому эльфы отшатнулись от неожиданности, когда глаза незнакомца внезапно вспыхнули ярко-зеленым цветом. Их отблеска хватило, чтобы разглядеть наброшенный на плечи плащ да комичную шляпу-цилиндр на голове.       - Эй, ты! – начал было эльф, но прежней наглости в его голосе не слышалось. – Пошел прочь!       Незнакомец театральным жестом развел руки в стороны, ладонями вверх. Между его пальцев пробежали язычки пламени.       - Что за фокусы…       - Дамы и господа! – нарочито громко провозгласил нежданный спаситель, и пламя, жадно лижущее его ладони, вспыхнуло ярче. – Сегодня я рад представить вам свой коронный номер, на древнем языке Гигантов звучащий как «Жаренус Подонкус»! Приготовьтесь удивляться и восхищаться, мои дорогие!       - Это маг! Валим!       Эта команда подстегнула неудачливых преследователей. Как один, они развернулись и задали такого стрекача по пустому переулку, что даже эхо не могло за ними поспеть. Огонь в руках незнакомца потух, и пустырь вновь погрузился в ночную дрему.       - Милая леди, вам не кажется, что возлежать на сырой мостовой – не лучшая идея?       Эйлин завороженно смотрела, как ее спаситель медленно подошел и опустился перед ней на одно колено. Луна, наконец, забралась на храмовый шпиль, и ее длинные лучи дотянулись до самых окраин города. В их мертвенном свете Эйлин разглядела лицо своего спасителя. Худое, с высокими скулами и изящно вылепленным носом, оно, несмотря на какую-то неправильность, притягивало девушку. В глубоком омуте темных глаз поблескивали загадочные искорки, словно крохотные угольки недавно бушевавшего там пожара.       Незнакомец протянул ей ладонь:       - Вставайте, прекрасная леди. Что вы делаете ночью в таком месте совершенно одна?       Эйлин благодарно обхватила пальцы своего спасителя и поднялась на ноги.       - Я заблудилась… - тихонько ответила она, и, немного смутившись, спросила. – А вы маг, да? Незнакомец негромко рассмеялся.       - О, ну что вы, юная леди. Если вы имеете в виду все эти горящие пальцы и яркий свет из глаз, то вынужден вас разочаровать – это всего лишь обман. Позвольте представиться...       Незнакомец приподнял смешной цилиндр над головой и коротко поклонился.       - ...Абель Экроммель к вашим услугам. Бродячий фокусник, неплохой иллюзионист и мастер представлений! Ловко я напугал этих подонков, верно?       Эйлин рассмеялась:       - Вы такой забавный, сэр Абель…       - Для друзей можно просто Абби, - бойко перебил ее фокусник и даже вроде бы подмигнул. Впрочем, в темноте и не разглядишь.       Эйлин мягко улыбнулась:       - Абби… А что вы делаете здесь? Неужели тоже заблудились?       - О, моя золотоволосая леди, я бы и рад подтвердить ваше предположение… Это было бы так романтично, не находите? Две заблудшие души, здесь, на этом богами забытом пустыре… А луна светит так ярко! В этом есть какая-то особая прелесть… Увы и ах, здесь я вовсе не случайно.       - Здесь? – удивилась Эйлин. Ночной ветерок неслышно шевелил травинки среди раскатившихся камней. Чуть поодаль угрюмо скалились в звездное небо остатки стен. Едва заметно белели в ночи чудом сохранившиеся широкие ступени.       - О, вы не знаете, что это за место, моя прекрасная леди?       - Нет, - смущенно ответила Эйлин.       - Идемте, - просто сказал Абель, протягивая руку. – Я расскажу вам…       Эйлин прижалась к своему спасителю, а тот вдохновенно вещал, медленно подводя ее к разрушенным стенам:       «В давние времена, когда великий город Гиран был еще совсем мал и юн, здесь не было никакого пустыря. Напротив, прямо здесь, где мы сейчас стоим с вами, моя юная леди, возвышался Королевский Театр. Ах, что это было за место! В окружении изящных олив вздымал он свой купол к небесам, а с самой его вершины громогласные глашатаи зазывали почтенную публику. На роскошной сцене выступали лучшие актеры! Песни легендарных менестрелей ласкали слух. А музыка? О, что это была за музыка! Не та дешевая похабщина вперемешку с матом, что выплескивается сейчас на улицы из каждой таверны. О нет, здесь был настоящий храм искусства.       А еще прямо в Театре жил величайший фокусник всех времен и народов, Эгиль Триано. Это был удивительный человек, умевший удивлять необычными фокусами даже опытных волшебников. Десятки иллюзионистов съезжались со всех уголков Эльморадена, чтобы потягаться с ним искусством. Сотни восторженных поклонников набивались в ученики. И полный зал при каждом выступлении! Орки и гномы, люди и эльфы – все собирались под сводами Театра, чтобы насладиться необычными представлениями Эгиля.       Конечно же, у него были поклонницы. Целые толпы поклонниц! Обычно это были глупые дочки влиятельных баронов или обычные деревенские простушки. Но одна загадочная девушка с волосами цвета воронова крыла пленила сердце мастера. Она не рвалась к нему за автографами после выступлений, не караулила фокусника возле Театра. Она просто приходила на каждое выступление, занимала всегда одно и то же место и смотрела... И взгляд ее, ласковый и теплый, проникал, казалось, прямо в душу Эгиля...       Неудивительно, что однажды мастер сам подошел к ней. Они просто улыбнулись друг другу, словно давно знакомые люди, и Эгиль протянул ей нежную розу. В этот самый момент мастер обрел свою музу… Каждую ночь девушка приходила к Театру, где ее уже ждал Эгиль, и они долго гуляли под луною по тихим улочкам города. А затем обязательно возвращались, и на пустой сцене мастер устраивал представление для одного зрителя, удивляя и восхищая девушку удивительными трюками.       Как ни безоблачным было их счастье, в один отнюдь не прекрасный день все рухнуло, как неумело собранный карточный домик. Богатый и влиятельный лорд, желавший взять музу фокусника себе в жены, был вне себя от ярости, когда узнал, что она предпочла ему безродного Эгиля. И он поклялся, что если она не достанется ему – то не достанется никому.       В ту роковую ночь нанятые им люди с факелами в руках окружили Театр. Его стены озарились кровавыми отсветами.       - Выходи, Эгиль! – кричал лорд. – Выходи, или клянусь Эйнхазад, я сожгу Театр, и тебя вместе с ним!       Эгиль готов был выйти, но его муза остановила его.       - Не надо, - сказала она сквозь слезы. – Не выходи. Лучше покажи мне еще раз свой последний номер...       Театр вспыхнул, как стог сухой соломы. Но и тогда, среди горящих колонн и пылающих перекрытий, великий фокусник показывал свое мастерство. В последний раз...       Они так и не вышли. Сгорели заживо вместе с Театром. А это место стало легендой, своеобразным храмом для тех, кто несет людям радость при помощи нехитрых фокусов… Поговаривают, что призрак мастера до сих пор бродит где-то среди этих стен. Впрочем, не стоит бояться, моя испуганная леди – ведь это всего лишь старая сказка...»       Абель и Эйлин сидели, обнявшись, на каменных ступеньках. Девушка опустила голову на плечо фокусника и тихонько слушала, а он рассказывал древнюю легенду, и перед нею словно распахивались картины прошлого.       - Абель, - тихонько позвала она, когда фокусник закончил.       - Да, моя сонная леди? – улыбнулся Абель.       - Ты выведешь меня отсюда? – пробормотала она, засыпая.       - Несомненно, моя прекрасная леди. Взойдет солнце, и ты сама увидишь, что до городских ворот рукой подать...       Эйлин тихонько улыбнулась сквозь сон.       Когда она проснулась, солнце уже заливало пустырь ласковым теплом. Абель исчез, а на ступенях, где сидел фокусник, пламенела алая роза.       Эйлин печально улыбнулась.       Один предмет привлек ее внимание. Среди разрушенных и наполовину оплавленных стен Театра чернел каменный обелиск. Девушка не заметила его ночью, поглощенная рассказом Абеля, но сейчас ей стало любопытно.       Эйлин осторожно стерла пыль с камня. Под рукой проступили письмена.       «Здесь покоятся великий фокусник Эгиль Триано и его возлюбленная. Вечная им память»       Чуть ниже проступал рисунок, выбитый в камне. Два лица. Незнакомая, очень красивая девушка. И человек, в котором Эйлин без труда узнала ночного спасителя, Абеля Экроммеля...