Безумцы не ходят в обход

Мог ли кто-либо сказать, что 31 июля 1981 года обернётся такими последствиями ещё тогда?.. Возможно, знала пророчица, Сивилла Трелони, праправнучка той самой Кассандры Троянской. Возможно, что-то предугадывал остатками здравого рассудка один из виновников произошедшего. И, уж точно, догадывалась Великая мать наша, Магия, и все её воплощения, что существуют в этом мире. И, может быть, Дамблдор. Снейп? Малфои? Кто-то ещё? — никто сказать не мог. В прочем, всё началось с того, что на улице Тисовой в маленьком городке Литл-Уингинге появилась серо-чёрная полосатая кошка с кружочками вокруг глаз. Она целый день провела на заборе дома №4, периодически сердито взмахивая хвостом. Эти люди, — они ей не нравились. И, тем не менее, она понимала, что перечить Альбусу будет себе дороже. Ничего не смея сделать. Этой кошке оставалось только сердито бить себя хвостом по бокам и обещать, клятвенно обещать, что она навестит того, кого они сюда хотели бросить. Обречь на этот ад… День прошёл вполне тихо. Единственным отличием стала кошка на заборе дома №4 по Тисовой улице городка Литл-Уингинга. А вечером, стоило только луне робко выглянуть из-за одеял облаков, а звёздам счастливо рассыпаться ночной росой по тёмно-синему покрывалу неба, как возле того самого дома с тихим хлопком, в тишине прозвучавшим оглушительно, появился странный старик. Странным он был во всех смыслах, — длинная, подметающая асфальт борода с какими-то странными ленточками, колокольчиками и монистами, и такие же длинные седые до белизны волосы, завязанные в хвост, из которого неаккуратно торчали мелкие косички. Одет мужчина был ещё страннее: высокие сапоги с длинными острыми носками, загнутыми на манер шутовских; длинный плащ-мантия, какие рисовали у волшебников в средневековье, и такая же островерхая шляпа. Всё это было очень-очень ярким, даже аляповатым, и на старике смотрелось… ужасно…. Но в руках он держал то, что скрадывало все эти детали — корзинку с агукающим ребёнком. — Минни, детка, что ты скажешь? — Для вашей цели они подходят, — сквозь зубы процедила женщина в строгой одежде, которая появилась на месте спрыгнувшей с забора полосатой кошки. — Но я бы… — Минерва, — с нажимом произнёс мужчина, и женщина, поджав губы, схватила палочку из рук директора и аппарировала, исчезнув с тихим хлопком. Директор на это только усмехнулся, и начал колдовать над мальчиком. Разноцветные линии-ленты срывались со странной указки-палочки, окутывая малыша, словно кокон — гусеницу. Наконец, человек с бородой выкрикнул последнее слово, и мальчик залепетал ещё громче, почти плача. Мужчина осмотрелся, — никто и не заметил его манипуляций. Оставив корзинку с ребёнком на крыльце дома №4, старик тоже исчез. И ближайшие десять лет он не планировал появляться тут, а потом… потом можно будет и кого-то другого послать вместо себя!.. А утром раздался истошный крик Петунии Дурсль, в девичестве — Эванс, которой и принадлежал этот дом, и в котором она жила вместе с мужем и полуторагодовалым ребёнком, бывшим немногим старше подкидыша. В тот день в доме разразился страшный скандал, — женщина, прочитав письмо, которое лежало в корзинке, решила оставить малыша, а вот муж Петунии, Вернон Дурсль, воспротивился подобному повороту событий. Он кричал на свою любимую жену, даже посмел поднять на неё руку, (чего никогда ранее не делал), но «Петти» твёрдо стояла на своём решении. В конце концов, устав от едва ли не бесконечного спора, Вернон согласился. Петуния испытала ни с чем не сравнимое облегчение, — но, видимо, это не были все сюрпризы, которые преподнесла было Дурслям судьба. Сначала всё было довольно хорошо, — Даймон, сын Петти и Вернона, очень быстро подружился с новым гостем этого небольшого домика. Потом начались странности, и месяц за месяцем отношение Вернона к обоим детям неуклонно менялось в худшую сторону. Больше всего доставалось, что странно, Гарри, — изначально улыбчивый и весёлый, энергичный и любопытный малыш вскоре угас. Его глазки, зелёные, как первая весенняя трава, больше не горели любопытством, — из них почти постоянно стали литься слёзы. Мальчик больше не смеялся, словно колокольчик, он был тихим и угрюмым, и даже Дайм не мог развеселить своего нового друга. Вскоре и сам Даймон стал таким же тихим, угрюмым и незаметным, как и его сводный брат. То, что Вернон сделал документы на подкидыша, усыновив его и вписав в графу «мать» свою жену, стало ещё одной причиной скандала. В конечном итоге, устав орать на Петунию, мужчина дал несколько сильных подзатыльников мальчикам, и ушёл. Петуния же, поглощённая счастьем от обретения ещё одного сына, не сразу заметила изменения. Но, заметив, приняла решительные меры. Мальчики теперь постоянно находились с ней, даже когда Вернона не было дома. И мальчики стали постепенно оттаивать, но при виде Вернона все ещё сжимались в клубочки, тихо хнычущие в своих колясках. Петуния с тяжёлым сердцем оставляла детей с Верноном, уходя в магазин или ещё куда-то. Пугливые соседки, боявшиеся Вернона, как огня, не решались сидеть с малышами. И однажды, вернувшись раньше срока, Петуния застала ужасную картину: Вернон бил мальчиков туго свернутым полотенцем, и малыши, прикрывая друг друга, магическими всплесками закрывались от ударов какими-то предметами. Петуния не сказала бы, что обрадовалась подобному повороту событий, — ни тому, что её муж бьёт детей, ни тому, что в обоих мальчиках проснулась магия почти в два года, а, насколько Петт знала, это очень, очень ранний срок. Естественно, муж был остановлен. Закатив ему безобразный скандал, — не смотря на магию, она всё же полюбила двух маленьких печальных ангелочков, — и Вернон ушёл из дома. На следующий же день Петуния подала на развод. Такого Вернон не вытерпел, и, хотя суд дал мисс Эванс развод, оставив с ней обоих детей, репутация Вернона Дурсля была изрядно подпорчена. Из «Дарлингс» его выперли с волчьим билетом, и вскоре он уехал из города, а Петуния стала матерью-одиночкой, растящей двух мелких магов-сорванцов не без помощи добросердечных соседок, которые почему-то совершенно не обращали внимания на странности, происходившие с детьми. А мальчики тем временем росли. И росли они очень активными, любознательными и любопытными детьми, которым было всё-всё интересно. Вопросы из них сыпались, словно горох из порванного пакета, и не всегда взрослые «няньки» успевали отвечать на их вопросы. Хотя, некоторые вопросы они могли доверить только своей мамочке, любимой и единственной «тёте Тони», как называл её Гарри. К примеру, когда мальчикам было по пять лет, Петуния повела их в зоопарк. Обойдя все помещения, сорванцы уговорили мисс Эванс посмотреть на змей. Каково же было её удивление, когда вдруг одно из стёкол при их входе пропало, и оттуда выползла очень большая анаконда… — /СТОЙ! / — словно ненормальная, крикнула Петуния, спеша к слишком далеко отбежавшим мальчишкам. Им просто повезло, что в серпентарии никого не было! — /С-с-с-тою, говоря-ш-ш-ая,/ — кивнула змея, сворачиваясь кольцами. Петуния тогда замерла на месте от шока: оказалось, она может говорить со змеями и понимать их! Это было просто феноменальным открытием для неё. — /Кто… как ты вышла? / — спросила женчина. — /То есть, как ты выползла… сбежала… ну. В общем,/ — /Я поняла тебя, говоря-ш-ш-ая,/ — кивнула змея. — /Меня выпу-с-с-тил белый-с С-с-смеёныш-ш…/ — анаконда кивнула на Даймона, а затем с грустью повернулась к аквариуму. — /Мне с-с-с-але-с-с-ть обратно-с-с?../ — / Пока что не надо. Лучше ползи отсюда, только не кусай никого, и не убивай/, — сказала Петуния, переводя дух. Выброс адреналина ясно давал о себе знать. — Мальчики, — грозно спросила Петт у своих детей, стоило только анаконде скрыться у входа в серпентарий, — что это значит?! — Ну-у… — протянул Гарри, шаркая ногой по плитке серпентария. — Понимаешь, мам… — подхватил Дадли, идентично копируя действия кузена. — ЧТО?! — уже кричала Петуния. — /Мы тоже говорим со змеями/, — хором оповестили мальчики свою маму. Нервы бедной женщины не выдержали, и она свалилась в обморок. В тот день Петунию Дурсль доставила домой скорая. На вопрос, что случилось. Женщина только пригрозила кулаком двум пострелятам, которые всё это время вертелись около неё, и ответила, что её просто довели. В тот же день у Петунии с мальчиками состоялся серьёзный разговор, в котором она открыла часть правды малышам. Они с восторгом и затаённым ожиданием слушали рассказ матери о том, кем была Лили Эванс, кем был её муж, и почему некоторые дети и люди могут творить странные вещи. Вот Гарри, к примеру, оживил мёртвого кота их соседки, мисс Патриксон, после чего она запретила своей дочери общаться с мальчишками. А Дадли вот розу вырастил в саду. Зимой, ага. Это тоже — Дар, и он называется магией. Но он не у всех есть, а потому его нужно скрыть. А говорить со змеями, это даже среди волшебников Англии — ужас как плохо! И поэтому то, что все трое понимают змеиный язык и могут на нём спокойно говорить, стало первой маленькой тайной среди Эвансов. Мальчики зажили обычной жизнью, но старались развиваться всесторонне, как было написано в журналах Тони. Гарри, к примеру, увлёкся рисованием и гитарой, вполне преуспевая в обеих дисциплинах. В отдельной тетради у него были ноты, в альбоме, запертом магией, — рисунки. Портреты, сны, видения, мечты, фантазии… Даймон же, наоборот, увлёкся стихами и танцами. Это очень развивало мальчика, и оба они иногда могли сутками сидеть над новыми нотами, какими-то рисунками, придумывая новые комбинации па или же складывая, словно пазл, слова в рифмы и ритмы… Вторым секретом стало посещение Косого Переулка. Как это случилось, каждый из них вспоминал с улыбкой едва ли не каждый день. А было очень просто, — следуя зову своего любопытства, Гарри залез на чердак их дома, и там нашёл корзинку и одеяльце со своим именем. Долгое время, почти месяц, мальчики держали эту находку в секрете даже от мамы, но, какими бы они ни были смышлеными, а Петуния всё равно была опытной женщиной, и потому раскусила, — пусть и не сразу, — своих сыновей. — Ну, и что вы натворили на этот раз? — спросила она. — Нашли кое-что, — уклончиво ответил Дайм — Что именно? — продолжала допытываться Петуния. — Корзинку, — тяжело вздохнул Гарри. — А ещё — одеяльце. И письмо. Даже два… — Два? — вскинула брови Петт. В прочем, мальчики не врали. Писем действительно было два. Одно было от Дамблдора, и, стоило только Дадли взять его в руки, как он вдруг выронил бумагу и заплакал. — Дайм, ты чего?! — тут же бросился к брату Гарри. — Что такое? Эта штука тоже плохая? — Да-а!.. — протянул Даймон, всё ещё разводя сырость на слегка прибранном пацанятами чердаке. — Мальчики, — угрожающе едва ли не прошипела Петуния, упирая кулачки в бока. — Что ещё вы от меня скрыли?! И пришлось мальчуганам рассказать всё, как на духу. Туни очень сердилась на мальчишек за то, что они скрывали развитие своей магии, а потому едва ли не отшлёпала обоих. Но, успокоившись, спросила, почему они не прочли письма. Выяснилось, что Дайм не чувствовал раньше письма от Дамблдора, а второе письмо, которое было вшито в одеяльце, они не смогли раскрыть даже с помощью магии. — То есть, — даже с помощью магии? — переспросила тогда Петт. Ну, мальчики, переглянувшись, взяли с мамы слово не ругаться, и начали свой рассказ. С того похода в серпентарий прошло, ни много ни мало, полтора года. Семилетние мальчуганы совали свой любопытный нос куда ни попадая и раньше, но раньше у них не было конкурентов в охоте за чем-то любопытным. Вот мальчишки и научились пользоваться своими силами-дарами, магией то есть. Осваивали они одни и те же приёмы, вот только у каждого всё получалось по-разному. У Гарри лучше всего получалось скрывать, заглушать шаги, отвлекать от них внимание и бросаться всякими штуками — не только предметами, но и чем-то таким, чего рядом не было, — Гарри просто создавал это из воздуха. Или доставал, — «он ещё не до конца разобрался», как сказал тёте Тони. А вот Дайм был почти полной противоположностью брата. У него плохо получалось скрывать, прятать и искать, заглушать шаги и отвлекать внимание, бросаться всякой всячиной, — но зато мальчик был настоящим воином! Он умел делать себя и брата очень сильными, а ещё умел перемещаться куда-нибудь, — в любое место, которое мог представить. И ещё он очень хорошо чуял опасность, и вовремя предупреждал брата. А там уже начиналась его епархия. За эти полтора года мальчики превратились в настоящую, слаженную команду, понимающую друг друга без слов. Петунии пришлось не только вспомнить, куда она дела все конспекты и учебники Лили, вместе с её вещами, но и сводить мальчиков в Косой переулок. Там они, прежде всего, посетили банк. Петуния заказала проверку родословной, а, получив результаты через час, велела мальчикам ждать её в холле. Естественно, двух семилетних детей на месте нельзя было удержать, и они, уговорив какого-то гоблина, «пошли кататься». Петунию чуть не хватил удар, когда, вернувшись, она не застала малышей на месте. Сотрудник банка спокойно оповестил её, чем именно они занимаются, но от этого на сердце легче не стало. Когда буквально через минуту мальчики вернулись к своей маме, она сначала выдала обоим по хорошему подзатыльнику. А затем, не способная долго сердиться, обняла их, приговаривая, что чуть не умерла от беспокойства за них. Но, к счастью, всё обошлось. Странную троицу все служащие банка провожали с улыбками, и можно было не сомневаться, что они там стали желанными клиентами. После банка, где мисс Эванс, как оказалось, принимала кольцо главы рода и подписывала контракт на покупку и пользование бездонным кошельком и чековой книжкой, наступила очередь книжного магазина. Наверное, именно там все трое провели самое большое время и оставили самую большую сумму денег. Естественно, у каждого мальчика появилась своя копия сказок Барда Бидля, и подписка на журнал «Придира», который уже тогда радовал обывателей магомира. Но вот дальше разброс книг и тем у мальчиков шёл кардинальный. Если Гарри увлекли зелья, боевая и медицинская магия вкупе с трансфигурацией, то Дадли выбрал боевые искусства, руны, нумерологию, и, конечно же, травологию. Все книги, связанные с этими темами, так или иначе, были куплены. Продавец на правах хозяина «Флорин и Блотто» подарил этой странной семейке по волшебному чемодану, которые производил его не то кузен, не то дядя. В этих чемоданах было пять отделений: для вещей, для книг, для зелий и ингредиентов, для материалов и артефактов и для домашних питомцев. Все трое были в восторге. Мальчишки заинтересовались неизвестными словами — «ингредиенты» и «артефакты». Продавец показал им книги, которые были в распоряжении его магазина по этой тематике. И полки тут же очистились от большей части содержимого. Петти только покачала головой, понимая, что и сама не лучше. Более того, она выбрала смежные с мальчишескими, но всё же слегка далёкие от них темы: чары, история, политология, дипломатия, психология, быт и этикет. Расплатившись за всё это и подождав, пока продавец научит всех троих пользоваться сундуком-чаровником, семья Эванс вышла из книжного, располагавшегося у самого банка, и двинулась по направлению к следующему магазину, стоявшему прямо напротив. Назывался он «Лавка Чудес». В этой самой лавке всё было очень необычным. И продавщица тоже. Она была японкой, но одета была, как пиратка из книги Леонардо Дюпри, а ещё один её глаз был закрыт повязкой. Девушка поприветствовала посетителей и сказала, что это — лавка артефактов и безделушек. Дадли тут же отошёл к двери, и, опираясь на чемоданы, принялся ждать, пока мама и кузен, которого он считал братом, выберут себе что-нибудь. Но сбыться его мечтам постоять спокойно в сторонке не вышло, — таская за собой продавщицу, Гарри подобрал кое-что и ему. Сам черноволосый мальчик выбрал себе колечко из тёмного серебра с небольшим чёрным цветочком, изумрудную серёжку-клык в левое ухо, кулон в форме странной продолговатой колбочки и три браслета. Один из них был очень широким, из какого-то оранжево-серебристого металла, и на нём были выгравированы играющие не то пантеры, не то ирбисы. Два браслета потоньше выглядели, как тоненькие, сплетённые словно из металлической паутинки косички, а в переплетении каждой из прядей таких «косичек» в одном, тёмного цвета, браслете стояли какие-то разноцветные полые камешки, а в другом это были продолговатые капсулы. Продавщица сказала, что это — зельеварческий, алхимический и боевой браслеты, причём широкий был боевым, тонкий тёмный с камешками — алхимический, а тот, что с колбочками, — зельеварческий. А вот для своего кузена Гарри подобрал несколько необычный набор — два кольца, из тёмного металла с белым и чёрными камнями, кулон из александрита, и две серьги в одно — левое — ухо. Одна изображала волка, кусающего себя за хвост, а другая — миниатюрные скрещённые пистоли, настолько подробно сделанные, что казалось, что они — настоящие!.. Продавщица одобрила выбор Гарри, заставив Дайма с ним смириться, ведь не каждый день тебе находят почти идеально подходящие кольца боевых магов, кулон-противоядие, серьгу-портал и серьгу связи. Гарри для этого тоже пришлось пробить себе левое ухо чуть выше, и туда тоже воткнулась ещё одна серёжка — скрещённые кинжалы в миниатюре. Тётя Петт, не мудрствуя лукаво, положила своё выбор на продавщицу. Девушка подобрала для Петунии всё, что могло ей подойти, и уже от того, что предоставила ей продавщица, тётушка и «плясала». Выбрав себе кулон для увеличения магического потенциала, серёжку-защитника, серьгу для связи и браслет, который очень походил на артефакт-переводчик, женщина только попросила соединить их серьги для связи. На равных условиях. Продавщица только пожала плечами, но условие-просьбу выполнила. После «Лавки Чудес» компания Эвансов обошла ещё с десяток магазинов, но единственное, что они там купили, то, наверное, несколько довольно забавно движущихся статуэток, да очень красивые перьевые ручки, которые в магическом мире продавал полукровка Йорген. Но вот, после ещё нескольких магазинов, все трое зашли во «Всё для зелий». Витрины пылились, и на улицу почти ничего не было видно. Внутри магазина царил полумрак, и пахло сушёными травами. Зал был очень большим, и множество рядов-полочек, витрин, подвешенных или стоящих на подставках ингредиентов вводило в восторг. А немного дальше, чуть левее прилавка, располагались стеллажи с книгами. Гарри тут же бросился туда, и каково же было удивление продавца, когда ребёнок в буквальном смысле начал сгребать с полок книги, лишь мельком просматривая их названия. — Мисс… — Эванс, — подсказала Тони. — Мисс Эванс, а ваш ребёнок… он… ну, уверен, что… — Мой ребёнок знает, что делать, — усмехнулась Тони. Вот, Гарри вышел, левитируя (без палочки!) перед собой аккуратную ГОРУ книг. — Мне всё это, — твёрдо кивнул мальчик, а, стоило только продавцу начать считать мягко опущенные на прилавок фолианты, как снова звякнул колокольчик. Пробубнив что-то стандартное, мужчина за прилавком продолжил считать, а вот вошедший с любопытством, хорошо затаённым в чёрных глазах, осмотрел и Эвансов, и гору книг и деловитого мальчугана, который едва ли не нюхал ингредиенты, а потом складывал их в какую-то странную корзинку, которая на колёсиках плыла за ним — Юноша, позвольте узнать, что вы делаете? — Готовлюсь творить, — пожал плечами мальчик, и осторожно подцепив рог единорога, понюхал его. — Не, не то, нестабильно будет, — и положил его обратно. — Что же вы собрались смешивать, что рог единорога будет нестабилен? — вскинул брови зельевар, недавно вошедший в магазин — Ну, я собираюсь на основе вот этой жидкости, — показав желчь саламандры, мальчик продолжил, — соединить вот это, — разрыв-трава взлетела вверх, повинуясь магии мальчика, — и это, — рог миратси тоже взлетел вверх, — с вот этим, — то же самое стало и с листьями мяты, горькой полыни. Флоббер-червями и огнекрабовыми клешнями, — а потом добавить вот это, — мальчик указал на жучков-скарабеев, ещё стоящих на прилавке, — и мне нужны перья крылатого коня. — У фестралов нет перьев, — покачал головой Северус Снейп, а это был именно он. Мальчик поверг его в ступор, тем более, он сметал почти все ингредиенты подряд, просто некоторые складывал в отдельную «корзинку», а некоторые — в корзинку на колёсиках. — А у пегасов? — спросил мальчик, и Снейп поперхнулся. А ведь и, правда, их же никто не убивал, не изводил, не запрещал… — Сейчас принесу, — тяжело вздохнул продавец, куда-то исчезая. Гарри тем временем продолжил «сбор». В общем, из этого магазина его утаскивали вдвоём с тётей Тони, а мальчик не хотел уходить. Наблюдавший эту картину Северус Снейп подумал, что если подобное чудо попадёт в Хогвартс, то он просто обязан будет узнать, как прошёл тот эксперимент. Ещё через несколько неинтересных ни мальчикам, ни тёте Тони, они попал в магазин с простым названием «Искусство боя». Теперь уже Дайм разошёлся не на шутку, — скупив почти все книги, мальчик начал выбирать себе костюм, оружие, манекены, материалы для всякой всячины, — разве ж кто-то из пришедших с ним в этом разбирался?.. Он подобрал костюм и Гарри, на что тот сердито ворчал, но «подарок» принял, и в конечном итоге из этого магазина уже утаскивали Даймона. С тем только отличием, что диалога с посетителем не состоялось, а им был никто иной, как сам Маркус Нотт с семьёй. Из магазина «Всё для Леди» утаскивали уже Петунию, — там было не только всё для дома и сада (на случай, если домовиков нет или Леди очень деятельная), но и всё для того, что бы быть красивой и соответствовать статусу Леди. Книги, инструменты, приборы и приборчики, всевозможная бижутерия и аксессуары типа заколок, диадем, колец, брошек и так далее; и это не считая тканей, машин-самошвеек, эскизниц, бисера, иголок, магических ниток и тому подобного. В общем, каждый из Эвансов изрядно потратился только в каком-то одном (помимо книжного) магазине. Посидев у Фортескью и съев несколько порций мороженого, разношёрстная компания, прикупив мантии с глубокими капюшонами у мадам Малкин, направилась в Лютный. Когда кто-то из детей заметил, что им сюда вроде как не надо, Петт ответила, что только тут можно купить хорошие волшебные палочки. Мальчики на это промолчали. Поблуждав немного по закоулкам, они нашли то, что искали — неприметный магазинчик с изображением дракона, который обвил какое-то дерево, на двери и вывеске. Тихо звякнул колокольчик…. — Проходите, — кивнул пожилой маг. — Я сейчас принесу то, что скорее всего вам подойдёт, — и маг, не говоря ни слова, ушёл. Петт переглянулась с детьми, но те только пожали плечами на подобные выходки странного «дядьки». Оставалось только ждать. Гарри зачаровано ходил мимо витрины с какими-то растение образными артефактами. Даймон — около витрины с холодным зачарованным оружием. А Тони рассматривала манекены, которые стояли в витрине, как будто на миг замерев, и ей казалось, что они вот-вот продолжат тренировочный бой, а может, это была дуэль?.. Когда продавец чихнул от пыли за прилавком, все трое вздрогнули и обернулись. Продавец раскладывал коробочки на прилавке, не открывая их. — И что нам делать? — спросила Тони, хватая Гарри за шиворот и оттаскивая от коробочек. — Закройте глаза, и просто проведите рукой над коробочками. Какая засветится и прыгнет в руку, — та и ваша, — пожал плечами мужчина. От него больше ничего не зависело! — Ну, хорошо, — с сомнением проговорила Петт, и, закрыв глаза, вытянула руку, начав ею медленно вести над коробочками. От некоторых из них исходило тепло, от других, — наоборот, холод, и, когда ряд коробочек уже подходил к концу, а Петуния едва ли не взмокла от напряжения, одна из коробочек засветилась и ткнулась ей в руку. Мисс Эванс рефлекторно схватила её, хотя было желание отшатнуться. — Поздравляю, — кивнул продавец. — Это палочка из берёзы, с сердечником из хелицер акромантула и рукояткой из ребра фестрала. Очень прочная и хлёсткая, хороша во всех сферах магии понемногу. Помогает своему владельцу избавиться от ограничений, — продавец мягко отодвинул Петт. Всё ещё сжимающая коробочку, она как-то заторможено кивнула и отошла. Наступил черёд Даймона. Мальчику дважды повторять не надо было, и он, закрыв глаза, вытянул руку и медленно начал вести над рядом коробочек. Дёрнулась, не засветившись одна, а потом — другая. Через несколько секунд яркая вспышка осветила лавку артефактов, а Дайм сжимал в руке коробочку, которая едва не ослепила всех присутствующих. — Что это такое? — спросил Гарри, уже суя свой любопытный нос куда не просили — Это — волшебная палочка. Точнее, две. Сделал их ещё основатель этой лавки, и я всегда на всякий случай выношу их, но никогда не видел, что бы они так подошли кому-либо. Эти палочки сделаны из Светлой Сакуры и Ночной Калигулы, в виде японских палочек для еды. В палочке из Светлой Сакуры сердцевина — сердце Китайского Огненного Шара, и шёлк магопряда, а в палочке из Ночной Калигулы сердцевиной служит сердечная жила василиска и кровь мантикоры. Это полностью противоположные палочки, но они идеально подходят как для боевых искусств, так и для боевой магии, а так же очень хороши для гербологии. — Ух, ты! Круто! — кивнули Гарри и Дайм одновременно, и настала очередь чернявого пострелёнка. Не смотря на юный возраст, оба мальчика были гораздо смышленее, чем сверстники, а потому многое воспринимали по-другому. Гарри начал вести своей тонкой ручкой над коробочками, и где-то посредине поредевшего ряда в его руку буквально вскочила коробочка, сияющая довольно ярко. — Тоже две палочки… Что ж, это довольно хорошо. Одна из них — Железное Дерево, с сердцевиной из яда василиска и рукояткой из его клыка, давшего этот яд. Очень мощная, хороша в зельях и боевой магии, помогает владельцу всегда мыслить трезво. Вторая палочка, — канадский Клён, с сердцевиной из пера чёрного пегаса и рукоятью из кости саламандры. Эта палочка хороша в трансфигурации и артефакторике, и никогда не дастся в чужие руки — рукоятка попросту вспыхнет!.. — Класс! — воскликнул Гарри. А вот цены были кусающимися. Но, так как Эвансы не были бедным родом, пусть и давненько не бывавшим в магическом мире по причине отсутствия магов в роду, то капитал за это время накрутился неплохой, — за двести лет и так богатая семья обогатилась ещё больше. Так что, оставив вполне приличную сумму в лавке, вся троица пошла к выходу из Косого переулка. Пройдя через дырявый котёл, они свернули мантии, положив их в сундуки, и решили пройтись по маггловскому Лондону, что бы прикупить себе ещё чего нибудь. Курс галеона позволял не экономить — одна золотая монетка магов была эквивалентна ста фунтам стерлингов, так что волноваться было не о чем. Первым делом пройдясь по магазинам одежды и обновив и без того не маленький (по меркам семьи среднего достатка) гардероб, все Эвансы дружно завалились в довольно уютное кафе. Отобедав там, а так же вновь побаловав себя мороженным, все трое решили пройтись дальше. Торговых центров в центре Лондона хватало. Одежда покоилась в сундуках. Равно как и почти всё, что было куплено в магической части города. Исключение составили артефакты-украшения (и то, Гарри не надел браслеты) и волшебные палочки, которые у каждого из Эвансов покоились в специальных креплениях-кобурах в удобном для каждого из них месте. Так, к примеру, Гарри носил одну палочку на плече левой руки, а другую — на предплечье правой. Дадли обе палочки пока что повесил в кобурах на левом плече, планируя отрастить волосы и тогда уже носить их, как палочки-заколки Гарри одобрил идею, так как и сам хотел отращивать волосы. А тётя носила палочку на бедре. Как только мальчики увидели магазин наручных часов, их сердца были «проданы дьяволу искусителю». Вздохнув, Петт решила, что и ей не помешает иметь часы, и после такого похода каждый из Эвансов обзавёлся несколькими парами часов. Гарри вот, к примеру, нравилась изящная швейцарская механика. Тони раскошелилась, и теперь у мальчика были хоть и детского варианта, но швейцарские часы. Одни были фиолетовыми, с простыми стрелками. Эти Гарри назвал «парадными», потому что цвет часов очень сильно приближался к чёрному. Вторые часы тоже были механические швейцарские, но выглядели не в пример интереснее, — серо-стального цвета, с плетёным кожаным ремешком, они были оригинально оформлены. Но Дайм так не считал. Для него благом были электронные часы, — на что Петуния тоже решила раскошелиться. Чёрные и чёрно-оранжевые электронные часы в какой-то странной, похожей на каучуковую, оправе — «что бы не разбивались и не намокали», как сказал продавец. Грели душу мальчика. Петуния, не мудрствуя лукаво, купила себе и небольшие дамские заводные часики с механизмом, и электронные часы, так сказать, «не парадный вариант». В общем и целом, поход удался, и в ближайшее время очередной не предвиделся, хотя иногда соседи могли наблюдать прилетающих с огромными посылками странных птиц — не то сов, не то кого-то ещё… До десяти лет Эвансы жили припеваючи, — о них никто не вспоминал, их никто не искал. И только продавцы магазинов со специализированными товарами знали своих клиентов, словно облупленных. Гарри полностью ушёл в зелья и артефакторику. Даймон, наоборот, — в гербологию и руны. И обоих мальчиков мать нещадно гоняла по чарам, трансфигурации, истории, боевой магии и искусствам, бытовой магии, истории магического и маггловского мира, этикету, а так же, — на что мальчики только махали руками, — по маггловским предметам. Гарри, к примеру, очень даже любил химию, физику и литературу. Дайм не отставал от брата, — полюбив литературу, он всё же больше увлекался математикой и биологией. Хотя, сказать по правде, у обоих мальчишек были отменные знания и хорошие оценки, не смотря на то, что ни один из них никогда не делал домашнего задания. В декабре 1990, прямо перед Новым Годом, Даймону исполнилось 11 лет. Летом 1991 года 11 исполнилось и Гарри. И вот оттуда начались проблемы…