Вулкан

Давай тогда, ближе к ночи, Когда мы устроим привал, И с костром разберёмся, Ты мне расскажешь опять, Как было раньше, Когда закончилось время, И шёл многолетний снег, И почему мы остались, И почему нет всех.

В лесу было темно и холодно. Они держались за руки, как дети, и от этого казалось, что они потерялись. Но только Маглору - старший брат вел его уверенно, зорко вглядываясь в переплетение ветвей. И каждый раз, когда менестрель встречался с ободряющей улыбкой Руссандола, ему становилось стыдно за свой глупый страх потеряться. Он же не один... Над головой пели птицы, переговариваясь на своем многоголосом языке. Маглору лучше давалось понимать их, потому он не мучил расспросами брата, молча прислушиваясь к будничному трепу. Беззаботность сменялась тревогой, когда под кронами проходили две пары ног, но то были не охотники - и птичий гвалт возвращался в русло весенних песен и любви. И, несмотря на свою напряженность, потихоньку Кано поддавался тем же настроениям, выбирая место для стоянки там, где побольше цветов и пахучих трав. Майтимо просто не мог ему сопротивляться, пряча смешки за медью волос. И вечерами, сидя у костра, благодушно подставлял голову под новый венок, щурясь и благодарно целуя пахнущие травяным соком пальцы. Они немного горчат, но это не страшно. Ведь Маглор разбирается в зелени и не будет брать в руки отраву. А потом, когда совсем стемнеет, они лягут и укроются широким и теплым плащом Нельо. Под ним тепло и безопасно, а мерное дыхание воина лучше любой колыбельной для менестреля, что скоро закрывал глаза и проваливался в сон. Утро встречало бодрящим холодом росы и кислым запахом ягод. Майтимо был у ручья, опустившись на колени и склонившись к самой воде, плеща ее себе в лицо, чтобы отогнать сон. На голове косо сидел вчерашний венок, и Маглор невольно рассмеялся - подувядшие цветы и растрепанность придавали старшему феанорингу весьма домашний вид, выдавая с головой тот факт, что проснулся он совсем недавно. Когда Нельо подошел к костру и присел рядом с братом, что все еще прятался под плащом, впитывая остатки тепла чужого тела, тот не выдержал и протянул руку к венку, желая его поправить... Но вот только ладонь перехватили раньше, и сухие губы прижались к пальцам, что заставляли плакать от нежности арфу. Кано невольно смутился и шевельнул ушами, опуская взгляд, что явно привело старшего эльфа в восторг, и после небо и лес закружились и поменялись местами. Они не торопились. За весь день ни один из них не сделал ничего особо полезного, но, кажется, это их не волновало. Маглор доверчиво прижимался к брату и блаженно улыбался, глядя на то, как подрагивают рыжие ресницы задремавшего Руссо. Вечерело, дневные птицы умолкали, уступая место детям сумерек, а по траве пополз туман, холодными струйками касаясь переплетенных пальцев - и отступая, не в силах побороть их тепла. Так романтично и по-детски... Маглор вдруг напрягся и нахмурился, словно что-то было не так. И растолкал недовольного брата, за что получил шлепок по попе. - Ну, Руссо! - Чего тебе? - сонно и недовольно проворчал Майтимо, с трудом разлепляя глаза и фокусируя взгляд на неуемном менестреле, в глазах которого плескались непонимание и страх. - Я не помню! Майтимо невольно нахмурился и перекатился на живот, приподнимаясь на локтях и заглядывая в лицо менестрелю. Он не мог уловить проблемы, но страх и эти странные, непонятные слова поселили в нем тревогу. - Чего же ты не помнишь? - Что было раньше. До леса. Я ничего не помню, Нельо, я ничего не помню... - слова скатились в шепот, который сорвался в надсадное сипение. Горло Маглору сжала рука ужаса и слез, затыкая и не позволяя больше лепетать. Нельо сдавленно охнул и поспешил прижать к себе испуганного брата, шепча ему слова утешения и потихоньку, медленно вплетая в них рассказ о прошлом. О том, как они жили в светлом, благословенном краю. О том, как их отец создал великие Камни. О том, как Моргот обманом захватил их и выставил отца в плохом свете, как их изгнали, как... Многое он рассказал. И замолчал лишь когда подошел к краже сильмариллов из лагеря Эонве. - Не помню, как мы спасались... Прошу, расскажи мне еще. Маглор притих, не отвечал и Маэдрос. Младший сидел, прижавшись спиной к груди Руссандола, и гладил его ладонь и пальцы, стараясь переварить все вновь узнанное. Взгляд невольно упал на правую руку, искалеченную... Менестреля прошиб холодный пот. - Майтимо? Тишина вместо ответа. - Майтимо, ты же сказал, что у тебя нет кисти... Макалаурэ ощутил, что брат позади него застыл и перестал дышать. С трудом оторвав взгляд от целой, целой и здоровой руки, он обернулся. Там никого не было. Только ствол дерева, к которому он прислонялся спиной. Вокруг был темный лес, и холод вдруг пробрал до самых костей. Опустив взгляд на свои ладони, Маглор увидел, что одна из них сожжена, он ощутил, как же болят ногти, почерневшие уже от холода... Феаноринг рухнул на землю, накрыв голову руками, и взвыл. Вот уже три года он не мог выйти из этого леса.